В один миг разрушив всю мою вселенную, она стала моим наваждением и помешательством –

СИНДРОМЕДА

Одно имя этого прекрасного города сродни льющейся
песне сирены и способно мгновенно
погрузить путника в омут с головой

Наверное, мне казалось, что я застряла в череде безвыходных ситуаций и тяжёлых выборов настолько, что нет уже никакого шанса вытащить себя из закономерности дерьмовых ситуаций. Признаться, но даже на это путешествие я была настроена чрезмерно скептически и предпочла бы остаться в мастерской, чтобы просто побыть студенткой художественного института. Макс не оставил мне выбора, и это злило, но почувствовав приятный аромат морской свежести, душа как будто бы получила желаемое.
Открыв глаза на мгновение, испытала боль от ослепляющего света, переливающихся хрустальных колонн и отражающей лучи солнца водной глади. Даже мимолётного взгляда хватило для того, чтобы осознать, насколько моей душе знакомо это место. Внутри словно расцветал бутон сказочного цветка. Мне не сразу удалось поднять веки, но поборов сопротивление, я едва сдержала восторженный возглас.
Первым впечатлением после открытия глаз было недомогание, словно я наконец вышла из очень душной комнаты в пронзительно чистый прохладный воздух. Из-за множественных бликов глаза не сразу приспособились к яркому свету. Мне ничего не оставалось, кроме как ещё некоторое время крепко сжимать руку колитрана. Пару мгновений я стояла, опустив веки и ощущая, как потоки силы пропитывают каждую частичку тела. С закрытыми глазами всё казалось намного проще и не так запутанно. Можно было даже подумать, что это не что иное, как чудесный сон, заполненный прекрасным волшебством и сказочными существами. Но сознание не обмануть.
Я не спала, а происходящее сейчас было реально. Это моя новая жизнь, колею которой уже не перенаправить в другое русло.
– Чистая магия, – еле слышно промолвила я, борясь с опьянением от энергий, пропитывающих всё вокруг.
Это место прямо-таки искрило волшебством, сочившимся отовсюду. Макс упоминал, что это магический мир, но одно дело – слова и совсем другое – стоять, упиваясь и наслаждаясь изобилием силы. Мне не хотелось открывать глаза. Лёгкое чувство страха пропитывало сознание насквозь, но интерес в конце концов одержал верх. Это действительно был город. Он лежал на воде, подобно сияющему самоцвету, парящему в невесомости. Лишь тоненькие, с виду стеклянные мостики вели к величественно прекрасным строениям, состоящим из соединения колонн, лестниц и полусфер, чем-то напоминающих кристаллы, что продаются в магических магазинчиках смертного мира.
– Тут всё пропитано силой, Нэйя.
Макс неуверенно улыбнулся. Это сразу же выдало его волнение, ведь этот мужчина всегда держался надменно и высокомерно.
– Когда-то Синдромеде были ведомы перемены, – грустно промолвил Вэбэр и вышел из окружающего нас водяного вихря, – но теперь время обтекает его. Здесь остались лишь Духи Земли. Остальные же жители либо умерли, либо покинули границы заблаговременно до падения защитного купола.
– Какого купола?
Я осматривала практически прозрачный город, каковым он был не из-за невидимости, а сотворившего его материала, но не видела ничего, напоминающего купол. В глаза сразу же бросалось разнообразие красивых, отображающихся в лучах искусственного солнца множественных цветов, башен.
– Его разрушили в 1561 году смертного исчисления, – каждый раз эта формулировка вызывала ужас, ведь я понимала, как много различных временных реальностей существует, и насколько во всём этом незначителен смертный мир. – Теперь от города осталась лишь призрачная тень, отдалённо напоминающая когда-то величественный город, даривший приют всем желающим.
Вэбэр звучал взволнованно, но меня это совершенно не интересовало, ведь в сознании оживали картины заполненных всеми расами и видами Димисар коралловых улиц. Это было настолько красочным воспоминанием, что, казалось, протяни я руку вперёд, смогу коснуться проплывающих мимо торговцев.
– Смертные и бессмертные здесь жили в мире и согласии. Враги становились друзьями, а и без того уже соратники превращались в братьев и сестёр. Всё было взаимосвязано между собой, а фундамент взаимоотношений выстроен на доверии. Ночи и дни проносились над ликом водной пустыни, но на улицах Синдромеды, никогда не видевших темноты, царил вечный полдень, – колитран говорил так, словно сам жил в этих местах и скучал по безвозвратно утерянным дням. – Люди и бессмертные всегда строили города, но не такие. Некоторые из этих городов простояли века, другие – целые тысячелетия, но так или иначе, их имена были сметены временем.
Когда я смотрела на сверкающий и переливающийся город, видела, как из руин частицы собираются в формы, восстанавливая арки перед нами, словно приветствуя, я понимала, что это было лишь моё виденье, и Макс не мог узреть этого пересечения реальностей. Время как будто сняло предо мной защитную пелену и позволило истинному лику города показаться во всей красе. Семь арок, одна за другой выстроились в ряд, образовав коридор и возвысившись над головой метров на десять. Видимо, многие представители Димисар являлись в Синдромеду в своём истинном обличии. Переливающийся изумрудный перламутр восхищал, и, пожалуй, я сожалела, что колитран не способен увидеть этой красоты.
Этот город был мне знаком в каждой детали. Я помнила, как появилась царапина на шестой арке, и, увидев её сейчас, рассмеялась. Это юный Синий Феникс не смог проконтролировать собственные силы и врезался крыльями в ещё неокрепшие столбы. Кажется, это был 364 год до новой эры смертного мира. Тогда все мы долго смеялись, а Анна недовольно залечивала раны сына, причитая о его неспособности контролировать энергии. Феликс всегда был шкодным малым, а обращаясь в первозданную сущность Синего Феникса – сагническое пламя, чуть было не разрушил и одну из семнадцати башен Синдромеды.
С тех пор башня Времени и содержит перо Синего Феникса, ставшего случайным сторожем Синдромеды вне времени и пространства. Никто тогда и не знал, чем для города обернётся незатейливая игра юного Феникса.
Интересно, почему я вспомнила это именно сейчас? Так много имён и лиц стало пробуждаться в моём сознании, что становилось страшно, ведь я не понимала, какое отношение всё это имеет ко мне – Нэйе Шэдов, а не той, кто сокрылась внутри.
– Одна лишь Синдромеда бросила вызов вечности, устояв даже после уничтожения купола и разграбления. Защищая себя и всё заключённое внутри от подтачивающего границы города бега времени, она не потеряла былое величие, и даже сейчас, в свои худшие дни, лик города прекрасен. Синдромеда не испугалась…
– …опустошающего распада, – я продолжила его рассказ, абсолютно не понимая, откуда могу знать это самое продолжение, – угнетающего запустения и разъедающего тления. Среди руин и пепла алмазные башни Синдромеды не утеряли своего достоинства и возвысились над всем окружающим их разрушением, погрузившись в безмятежный сон. Не смогли погубить алмазный город ни ненастья, ни войны, ни года… Синдромеда спит в ожидании Миссии Света, призванной вернуть городу былое величие.
– Ты знаешь историю Синдромеды? – голос Макса звучал удивлённо, но лицо ничего не выражало.
Он рассматривал строения города и, казалось, не думал ни о чём, кроме этого. Вокруг колитрана всё ещё были руины и лишь некоторые уцелевшие строения, а передо мной простирался величественный город. Теперь я понимала, что это своеобразное прикрытие Синдромеды от нежелаемых посетителей. Этот город, совершенно точно, способен победить любого, кто осмелится войти на его территорию с дурными намерениями.
– Нет. Сама не понимаю, что сказала. Эти слова просто появились на устах.
– Это Калипсо. Она знает об этом городе больше многих, поэтому ты иногда и вспоминаешь то, чего не можешь знать, – словно невзначай проговорил Макс. – Исчезали пустыни смертного мира, а океаны расползались по планетам за время, прошедшее после постройки Синдромеды. Ветра и дожди перемололи в серую пыль последние горы, среди которых располагался этот город, а новые вершины усталый от всего случившегося мир уже не мог породить. Но Синдромеде было всё равно. Она смогла устоять.
– Ей не страшно ничего. Даже если б разверзлась земля, Синдромеда не пошатнулась бы и защищала своих создателей, унося в бурлящем потоке времени невредимыми их самих и тайны, должные остаться в сохранности, – я потрусила головой, словно пытаясь прийти в себя. – Создатели – это Духи земли?
– Да. Именно они своей магией возвели эти стены. Духам Земли не понадобилась сторонняя помощь. Лишь одна стилина. Одна могущественная ведьма приложила руку к сотворению купола. В остальном же Духи справились сами.
– Этой стилиной была Калипсо.
– Да. Именно её магия наделила Синдромеду силой, превратив в живое создание. Этот город умеет дышать, и именно благодаря этому даже после уничтожения кислородного купола в нём могут существовать живые организмы.
– Но ведь Калипсо не могла жить так много лет.
– Но она жила, – уверена, что Вэбэр чего-то мне не договаривал, но сейчас это не волновало. – Синдромеда изначально была под защитой демонической силы, ослабевшей из-за расторжения договора с Мифисталь. После этого нашли Калипсо. Она согласилась, вопреки всем угрозам и нравоучениям высших духов, на сотворение великой магии, способной укрепить стены Синдромеды.
– Что случилось потом? – в отдалённых архивах памяти всплывали размытые воспоминания, но мне не удавалось их структурировать. – Почему на город напали?
– А ты как думаешь? Мало кому понравилось то, что стилина пошла против высших сил, а ещё меньше им пришлось по духу то, что в руках одной-единственной стилины сосредоточено так много могущества. Калипсо решили проучить, но вместе с ней и весь город, возомнивший себя сильнее Высших и ставший пристанищем для многих видов и рас. Синдромеда поплатилась за то, что была идеальна, и в своём совершенстве не знала равных.
– Мифисталь настолько не терпит что-то более совершенное, чем он сам?
– Совершеннее Мифисталь может быть лишь Аэросталь. Вот именно он не терпит себе конкурентов.
– Это тот мир, что находится в верхних ярусах?
– Да, – Макс рассмеялся. – Давно не слышал такой простой формулировки.
– Я – не ты и не могу знать всего. Опустим формулировки. Для меня непонятен и Мифисталь.
– Ты права, – Макс сделал несколько шагов, и наконец я нашла в себе силы поддаться зову.
Ступив на прохладную прозрачную тропу, под которой плавало огромное разнообразие рыб и пестрили ярко-красные кораллы, я испытала прилив сил. Это место подпитывало. Каждый новый шаг всё сильней наделял энергиями, нежно пропитывающими тело небольшими разрядами тока, пульсирующими внутри и заставляющими вздрагивать.
Множество прозрачных, на первый взгляд сделанных из хрусталя мостов, висящих в воздухе над бурлящей серебристой рекой, расположенной прямо перед нами метрах в тридцати, сходились воедино вблизи замка. Я не могла понять, как вся эта конструкция держится и не падает, но, видимо, искать логическое объяснение в магическом мире не имеет смысла.
– Все конструкции в этом месте, как и во многих других, где не жалуют жителей Мифисталь, созданы из алмазов, – Макс дрожащим голосом прошептал эти слова, словно заговор, чтобы ослабить их силу.
– Я думала, это всё сделано из хрусталя.
– Нет. Хрусталь имеет силу лишь на тех, кто обитает среди мира смертных. Таковых немного. Когда речь идёт о нас, мифисталевцах, только алмаз и его пыль на некоторых имеют воздействие. Хрусталь же способен подействовать лишь при условии, что они много лет прожили в мире смертных, ведь там наши способности постепенно угасают.
– Дороговатая на вас управа, однако.
– В нашем мире абсолютно другие ценности, нежели в человеческом. Золото выкачивает силу, делая нас беспомощными, алмазы лишают сил на долгое время, а иногда и приносят необратимые ранения. Их обычно используют для пленников. Камни и металлы для нас – смертельные орудия, в то время как для людей – это обычные сокровища.
– Я никогда не задумывалась об этом.
– Смертным и не положено задумываться о таких сложных вещах, – неприятный голос раздался за спиной.
Резко обернувшись, я не поверила собственным глазам. К нам приближалось, паря над поверхностью сантиметрах в сорока, высокое существо в белой мантии, капюшон которой прикрывал лицо. Его руки были соединены на уровне живота крепким замком сплетённых синих пальцев, чем-то напоминающих мумифицированное иссохшее тело.
– Для человеческих умишек полно другой информации, засоряющей истинное восприятие мира.
Оно остановилось в полуметре от меня и как будто бы позволяло мне привыкнуть к себе. Я ощущала его запах, и на удивление он был вполне приятным. Вопреки всем ожиданиям, это существо не было чем-то трупным и разлагающимся. Нет, этот внешний облик не имел отношения к состоянию тела.
– Я и не смертная, как вы могли уже понять, – дерзость в моём голосе насторожила странника. – Стоит лишь раскрыть глаза и внимательно посмотреть внутрь моей души.
– Этого я и не могу сделать, – он снял капюшон, а от увиденного мне едва удалось сдержать крик.
Лицо напоминало человеческое, но вместо носа была впадина, а глаза и губы зашиты толстыми нитями чёрного цвета. Скулы изрядно запали, напоминая всё ту же мумию. Да и в целом он выглядел, как скелет, обтянутый кожей синеватого оттенка.
– Давно уже не могу.
– Как вы говорите? – видя зашитый крест-накрест рот, я не могла понять, откуда в таком случае исходят слова. – Это…
– Невозможно? – он усмехнулся. – Ты слышишь меня в своём сознании. Это упрощает дело, ведь никто не может подслушать нас. Если мы снимем швы, соединяющие губы, то ты будешь оглушена, как и все, кто будет в радиусе десяти километров.
– Поэтому вас и зовут: Кричащие Духи земли.
Это не звучало как вопрос. Уверенное утверждение, сорвавшееся с губ, как само собой разумеющееся.
– Догадливая девушка.
Если бы он мог улыбаться, то непременно сделал бы это.
– Моё имя – брат Симбион.
Немного помедлив, он продолжил:
– Пойдём лучше в замок семнадцати башен. Там нам будет комфортней разговаривать.

Симбион показал длинным худым и изрядно морщинистым пальцем в сторону возвышающегося над основным городом замка. Он стоял на широких, высоких колоннах, внутри которых струилась ярко-розовая жидкость, волнами перетекающая снизу вверх и обратно. Даже с такого расстояния я могла видеть многие детали прекрасного алмазного замка.
– Да и мои братья жаждут встречи с тобой, – его левитация была медленной, и мне удавалось идти спокойным шагом.
– Братья? – его слова пугали, но я делала всё, чтобы не показать виду.
– Да. Жаль, что сегодня нас лишь пятеро. Остальные – на совете в городе Света вместе с Молчаливыми Духами, – предвосхитив мой вопрос, он продолжил. – Не удивляйся, Нэйя. Тебе открылись врата древнего мира, возраст которого уступает лишь сотворению Вселенной Димисар.
– Я не просила об этом.
– Душа, сокрытая в тебе, призвала всё, чего ей хотелось, не задумываясь, окунув тебя в эту топь. У тебя же просто не оставалось выбора.
– Как я и говорил ранее, память пробуждается по мере того, как душа Калипсо обретает силу, – голос Макса звучал неуверенно.
– Появление колитрана, конечно же, ускорило это пробуждение. Без его вмешательства всё могло бы ограничиться снами, – в интонации Симбиона чувствовалась поддержка, странное сочувствие и непонимание.
– Симбион, у меня не было выбора, – оборонительно произнёс Макс и остановился посреди небольшого отрезка между дорогами; его ноги погрузились в прозрачную траву, напоминающую хрусталь. – Ты же знаешь.
– Знаю. Знаю, – устало промолвил кричащий дух и, не оборачиваясь, продолжил путь, закрыв широким капюшоном лицо. – У тебя никогда нет выбора. Ты – безвольно скитающийся между мирами путник. Давно уже пора бы изменить своё отношение к судьбе, на которую ты сам же себя и обрёк.
Я наблюдала за Максом и тем, как он стоял посреди этого небольшого кусочка растительности, не имея возможности пошевелиться. Его освещало множество «солнечных зайчиков», и в этом многоцветии кожа колитрана выглядела, как нарисованный на холсте портрет. За его спиной всё ещё искрился портал, из которого мы и пришли в этот мир. Издалека он напоминал многоцветный смерч, в эпицентре которого искрились зелёные молнии.
– Макс, – мой голос дрогнул, – ты в порядке?
– Да.
Наконец-то колитран шевельнулся и посмотрел на меня. Сделав шаг, Макс с явным трудом улыбнулся.
– У нас с Симбионом старые недосказанности.
– Которые таковыми и останутся, Максимус.
Не оборачиваясь в нашу сторону, Симбион продолжал парить над алмазной тропой в сторону уже видневшегося во всей красе моста, соединяющего этот островок с многоступенчатым строением, где и располагались дома.
Макс ничего не ответил. Пожав плечами, колитран подошёл ко мне и, взяв за руку, повёл за Кричащим Духом земли. По обе стороны от тропинки возвышались высокие многовековые деревья, имеющие прозрачную структуру, отражающую в себе множество цветов, простирающихся между ярусами через весь город и соединяющихся у основной башни замка – самой высокой башни, что отражала в себе, словно зеркало, весь город в его детальной прорисовке.
Признаться, завораживающая картина, заставляющая сердце трепетать. Синдромеда была красива настолько, что это невозможно описать обычными словами. Я уже была влюблена в этот город.
– Не бойся, – Макс сжал руку, но я не сразу поняла, о чём меня предостерегало это движение, – это крепкий мост.
Теперь я всё поняла. Посмотрев вниз, голова закружилась. Мне с трудом удалось удержать равновесие. Под нами на много метров не было ничего. Примерно в пятистах метрах бурлила река, запах солёной воды долетал и до нас. Разбиваясь о крепкие скалы, немногочисленные капли воды попадали на ноги. Внутри прозрачного алмазного моста струились оранжевые тоненькие струйки. Своим хаотичным движением они напоминали молнии, разбивающие грозовое небо.
– Симбион, ваш город прекрасен, – задыхаясь от страха, я с большим трудом шагала по прозрачному мосту.
Наблюдая за устрашающей картиной внизу, сердце сжалось в комок и, казалось, остановилось. Стараясь не показывать свои эмоции, лицо напряглось, и я почувствовала, что оно превратилось в гипсовую скульптуру. Конечно же, Макс это заметил, но я была ему благодарна уже за то, что он никак не показывал этого, лишь взял за руку, и именно холод его тела придавал мне силы идти по этому мосту.
– Это наш город, Нэйя, – невозмутимо поправил меня Симбион. – Синдромеда в равной степени принадлежит каждому, кто ступил на её границы с чистыми намерениями.
– А как Синдромеда определяет, кто чист помыслами, а кто – нет?
– Видишь этот мост и бурлящую реку внизу?
– Конечно, – дрожащим голосом вымолвила я. – Трудно такое не заметить.
– Так вот. Будь твои помыслы нечисты, поверхность моста под твоими ногами тотчас бы исчезла, и тёмные воды реки Междумирий с удовольствием поглотили бы твоё тело.
– Лучше бы я и не спрашивала.
Сглотнув увеличившийся в разы ком в горле, я всё-таки заставила себя идти вперёд. Убедившись в том, что мост не такой уж и длинный, я всеми силами заставила себя не смотреть вниз.
Завораживающая магия, боги, самые различные духи, заставляющие ужасаться от их разнообразия и силы, колитраны и бладроны, порталы в иные миры и полёты в иную реальность, древние артефакты, тайны забытых предков и городов, существующих вне времени… Что же ещё я забыла до кучи? Ах да, кровь. Я совсем забыла, что в этом мире, как и во всех параллельных ему, нет ничего важнее крови и её чистоты. Именно этим я и не могу похвастаться.

https://sanaabova.space/

НОЧЬ ПРИШЛА, ТЕМНОТУ ПРИВЕЛА

Мальчик выглянул из своей комнаты в темный коридор и осветил его лучом карманного фонарика. За эту ночь луч стал заметно слабее. Сидеть без света было страшно. Батарейки постепенно разряжались, а где взять новые, мальчик не знал.
Он осторожно покинул свое убежище и, касаясь кончиками пальцев стены, прокрался к соседней двери. Подергал ручку, робко постучал. Не получив ответа, прошел чуть дальше и проскользнул в дверь напротив. В нос ударил резкий запах. Слив в туалете не работал, как и все остальное в доме. Борясь с подступающей тошнотой, мальчик зажал под мышкой игрушечного богатыря, справил нужду, не слишком заботясь о том, чтобы попадать в унитаз, и выбежал в коридор, захлопнув дверь.
Он перевел дух и, дойдя до конца коридора, вошел в кухню. На первый взгляд все было как обычно, и все же здесь ощущалось то, чем дышал в последние дни весь дом.
Враждебность. Холод. Равнодушие.
То же самое исходило от отца, когда он злился. Но папа со временем возвращался в привычное состояние, и они как раньше, словно лучшие друзья, шли покупать мороженое или ехали в зоосад – смотреть на большого белого медведя по кличке Алмаз. Дом же, казалось, никогда не станет прежним. Он будто остыл, как уголек, который только что светился и давал приятное тепло, но вдруг навсегда утратил его и превратился в холодный кусок горелого дерева.
Мальчик приблизился к плите, осветил стоявшую на ней кастрюлю. Поднялся на цыпочки, приоткрыл крышку, втянул носом воздух. Отпрянул, разжал пальцы. Крышка с лязгом покатилась по полу и остановилась в растекшейся перед холодильником луже. То, что оставалось в кастрюле, воняло хуже, чем содержимое унитаза. Тошнота вернулась.
– Ты чего шумишь? – луч выхватил из темноты худое, изможденное лицо, показавшееся из-за двери, которую мальчик недавно пытался открыть. – Фонарь убери, слепит.
– Стас, а когда мама с папой вернутся?
– Наверное, никогда.
– Как это, Стас? Так не бывает же!
– Бывает. Ванька, иди спать.
– Так ведь утро же! – Ваня загундосил, пытаясь проглотить горький ком, который мешал нормально говорить. – Я уже много спал. Я больше не хочу.
– Темно – значит, ночь. В семь лет надо такое понимать, – старший брат оставался неумолим. – Дом все отключил.
– Я есть хочу, Стас, – еле слышно пожаловался Ваня.
– Я тоже, – ответил брат бесцветным голосом. – Только нечего. Еду привозил дом.
Брат скрылся в дверном проеме.
– Стас! – крикнул Ваня. – Дверь хотя бы не закрывай! Мне страшно… одному.
Стас что-то пробурчал, но Ваня не разобрал ни слова. Щелчка дверного замка однако не последовало.
Ваня некоторое время постоял в кухне, прислушиваясь к тишине. Еще каких-то пять дней назад дом был наполнен звуками. Гудела, как набирающий высоту самолет, стиральная машина; бурлила, словно водопад, посудомойка; втягивала с легким шумом застоявшийся воздух вытяжка над плитой; кофемашина молола зерно и готовила ароматный напиток, запах которого не имел ничего общего с вонью в туалете. Телевизор умными словами рассказывал последние новости.
Выстраивая башню из брусков дженги на полу гостиной, Ваня слышал, как в телевизоре сказали, что «местами отмечаются прецеденты отключения систем управления нейросетевыми программными комплексами», но ничего не понял. Лишь отец хлопнул себя по колену и закричал, вытянув руку в сторону кухни:
– Наташа, что я говорил, а? Смотришь третий канал?
И добавил уже себе под нос: «Эти ублюдки всех нас угрохают».
Ваня знал, что «ублюдки» – плохое слово. Он втянул голову в плечи и сделал вид, что очень увлечен дженгой, чтобы папа не подумал, что сын все слышал.
А четыре дня назад, в среду, когда Ваня и Стас, старший брат, вернулись домой из школы и пообедали тем самым супом, который превратился теперь в вонючее зелье, дом вдруг выключился и с тех пор пребывал в темноте.
Ваня прошел в гостиную. В ней все было мертво, как и везде: черный прямоугольник телевизора, пустые глазницы светильников, серые квадраты интерактивных окон. Ваня сиял от восторга, когда отец установил их. Можно было сколько угодно переключать изображение и перемещаться то в тропический лес, то на вершину горы, то в самый центр оживленного города, то даже в темно-синюю глубину океана, населенную удивительными, ни на кого не похожими существами. Теперь же ему не хотелось смотреть ни на пальмы, ни на покрытые снегом скалы. Он мечтал лишь о том, чтобы через эти окна в комнату проник солнечный свет и разогнал кромешную тьму, но как сделать их прозрачными, Ваня не знал.
По пути в свою комнату он заглянул в гардеробную. В самом ее углу стояла упаковка с питьевой водой в маленьких бутылочках. Ваня пересчитал остатки – шесть штук. За четыре дня они с братом выпили почти все, что было. Вода не утоляла голод, но хотя бы ненадолго притупляла ощущение сосущей пустоты в животе. О том, что будет, когда и эти запасы кончатся, Ваня старался не думать. Он прихватил с собой одну бутылку, вышел в прихожую, понажимал клавиши на панели домофона, попробовал открыть входную дверь, но, как и в предыдущие дни, это ни к чему не привело.
Ваня отпил немного из бутылки, лег на свою кровать, выключил фонарик и уставился в темный потолок. Богатыря он уложил рядом, расправив его красный плащ. Однажды, когда Ваня испугался чего-то, папа подарил ему богатыря и сказал, что играл с ним в детстве, что зовут его Илья Муромец, и он – защитник всех русских. В книгах о защитнике уже ничего не писали, но папа знал несколько историй и рассказал, как Муромец сражался с Соловьем-разбойником, Идолищем Поганым и татарским войском. С тех пор Ваня решил, что эта игрушка и его обязательно защитит от всего самого страшного. В темноте с Ильей Муромцем было спокойнее.
– Давай поспим, – сказал он богатырю. – Отдохнем как следует и пойдем сражаться за папу и маму. Им, наверное, труднее, чем нам. Покушать бы только чего-нибудь…
Ваня почувствовал, что вот-вот расплачется, и изо всех сил зажмурился, чтобы не дать слезам вытечь наружу. Постепенно сон накрыл его, заглушая на время голод и страх.

* * *
Из забытья Ваню, как клещами, вытянули протяжные хлюпающие звуки, похожие на те, которые издавал насос, когда откачивал воду из ванны. Звуки сопровождались едва различимым, леденящим кровь подвыванием. В свои семь лет Ваня понимал, что истории о призраках и вампирах – выдумки, однако ставшие ватными ноги считали иначе. Он принялся шарить вокруг себя в поисках фонарика, но тот, как назло, куда-то подевался. Тогда Ваня схватил богатыря, прижал его к груди и отполз в угол. Этого ему показалось недостаточно, и он потянул на себя одеяло, накрываясь с головой.
Что-то упало на пол у самой кровати.
Сообразив, что это и есть фонарик, Ваня свесился вниз и почти сразу нащупал его. Щелкнул кнопкой выключателя. Луч загорелся и вмиг побледнел, едва освещая пространство перед собой.
Звуки повторились: долгий всхлип и протяжный, высокий вой. Ванино сердце забилось чаще. Вот бы кто-нибудь взрослый заглянул в комнату, улыбнулся, подмигнул и сказал, что все в порядке, что он разберется, переживать не о чем!
Но переживать было о чем.
Ваня долго всматривался в дверной проем, пытаясь различить там хоть чьи-нибудь очертания. Все в доме оставалось неподвижным, мертвым. Он соскользнул с кровати и приблизился к выходу из комнаты. Что-то промелькнуло справа, в прихожей, рука с фонариком сама дернулась в ту сторону. Только стены, дверь и закрытые створки шкафа – больше ничего. Ваня схватился за дверной косяк, как держался обычно за бортик в бассейне, чтобы не пойти ко дну. Ноги отказывались идти дальше.
Вой. Долгий всхлип. Вой.
Глотая страх, Ваня вытолкнул себя в коридор. Не успел он сделать двух шагов, как луч фонарика стал тускнеть и через секунду совсем погас. Тьма, почуяв легкую добычу, накинулась на него, накрыла целиком, сковала дыхание, подчинила волю.
– Мама… – едва слышно пролепетал Ваня. – Па-а-ап…
Всхлип. Вой. Всхлип.
– Ста-ас…
Глаза Вани различали смутные очертания стен и предметов. Дрожащими руками он сунул фонарик за резинку шорт и, прижавшись к стене, пополз вдоль нее к комнате брата. Толкнул прикрытую дверь, та мягко отворилась.
Из черной, как самый глубокий космос, бездны пахнуло мочой и вынырнули те самые звуки: протяжный всхлип и неестественно тонкий вой.
– Стас! – прошептал Ваня. – Стас, ты тут?
Вой прекратился. Зашелестели простыни.
– Уходи, – донеслось из комнаты сиплое рычание. – Иди к себе. Что шаришься по дому?
– Стас, ты чего?
Ни звука.
– Стас?
Тишина.
Ваня сполз по холодной стене на пол, свернулся калачиком, касаясь стены спиной, и прижал к груди пластмассового богатыря. Глядя в темноту прямо перед собой, он четко представил, как огромный, размером с динозавра дом злорадно ухмыляется, переваривая в своем ненасытном животе двух маленьких мальчиков.

* * *
Ваня потерял счет времени. Механических часов они никогда не держали, а электронные табло и гаджеты стали бесполезны, как только дом выключился. Первые четыре дня Ваня по внутренним ощущениям понимал, когда наступала ночь: начинали слипаться глаза. Когда он просыпался, то решал для себя, что пришло утро. Но чем дольше было темно, тем сильнее стирались границы времени. Ваня уже не понимал, когда следует ложиться спать, а когда – бодрствовать.
Сколько времени прошло с тех пор, как он забылся у двери в комнату Стаса, Ваня не знал. В реальность его вернула острая боль, вспыхнувшая в животе. Желудок свело, на глаза навернулись слезы. Ваня закусил нижнюю губу и ощутил на языке солоноватый привкус, от которого рот мгновенно наполнился слюной, а живот скрутило сильнее. Он взвыл.
Внезапная идея озарила сознание. Ваня прижал к животу кулак и, чтобы не разгибаться, пополз к гардеробной. Там он откупорил очередную бутылку и принялся жадно глотать воду, с удовлетворением отмечая, что живот расслабляется, а боль понемногу уходит. Выпив половину бутылки, он распластался на полу, тяжело дыша. Отголоски тупой боли еще блуждали по телу, но, по крайней мере, больше не разрывали внутренности на части.
Придя в себя, Ваня понял, что оставил своего защитника богатыря где-то в коридоре. На четвереньках он выполз из гардеробной и начал шарить по полу. Первым под руку попался фонарик, затем, у самой стены, нашелся и богатырь.
Вооружившись, Ваня направился в кухню и несмело приблизился к плите. Смрад, который источала кастрюля, стал еще более мерзким. Ваня уложил игрушку, бутылку и фонарь на кухонный стол, зажал нос пальцами, зачерпнул супа половником, через силу влил его себе в рот и быстро проглотил. Что-то большое и склизкое, как огромная сопля, скользнуло по глотке.
Желудок тут же подпрыгнул вверх, к самому горлу. Ваня рухнул на колени, и его вырвало горячей вонючей струей. Инстинктивно он подставил руки, и их залило второй порцией жидкости. На третий раз внутренности скрутило узлом, но исторгать им было уже нечего.
Ваня зарыдал в голос, прижимая руки к животу.
– Ма-а-а-ма-а-а-а, ты где-е-е? Мама-а-а-а, мне страшно, я кушать хочу, ма-а-ам… Приходи, пожалуйста, я что хочешь сделаю. Забери меня, мама-а-а…

* * *
Когда Ваня был совсем маленьким, только-только начал ходить в детский сад, ему вдруг стало трудно засыпать по ночам. То ли оттого, что воспитатель наказывала детей, которые баловались во время дневного сна, то ли потому что в темных углах комнаты ему стали мерещиться вытянутые черные фигуры с крошечными белесыми глазками. Уснуть удавалось, только если рядом сидела мама и держала его за руку. Особенно Ване нравилось, когда она тихо напевала незамысловатую песенку-колыбельную, повторяя ее снова и снова, пока сын не заснет. Ваню успокаивали не столько слова песенки, сколько нежный, монотонный шепот мамы. Он знал, что пока она рядом, никакие тени и существа не доберутся до него.
Сейчас темных углов не было. Сейчас темнота была везде.
А мамы не было.
Поэтому Ваня, сидя под столом в кухне, вжавшись спиной в стену, тяжело дыша и всхлипывая, стал негромко напевать себе под нос ту самую колыбельную, понемногу успокаиваясь:
Ночь пришла,
Темноту привела.
Задремал петушок,
Запел сверчок.
Уж поздно, сынок,
Уж поздно, сынок.
Ложись на бочок,
Баю-бай, засыпай.
Так же, как мама, он непрерывно бормотал песенку раз за разом, с самого начала, боясь остановиться. Ведь те вытянутые фигуры с белесыми глазками могли вернуться. Ваня знал: они всегда прятались в темноте и выходили, только когда он был слаб и напуган. А вдруг их сдерживают только эти волшебные слова? У голодного Вани не было сил сопротивляться, остались только мамина колыбельная да папин игрушечный богатырь.
Ночь пришла,
Темноту привела…
Ночь длилась слишком долго. В песенке ничего не говорилось о наступлении утра. Она могла только усыпить, отправить в страну сновидений, возвращать оттуда она не умела. Колыбельные ведь поются не для этого! Разбудительных песен не придумали, а надо бы.
Задремал петушок,
Запел сверчок…
Никто не пел, никаких сверчков больше не существовало. Никого не существовало. Был только огромный дом, молчаливый и угрюмый. Он не нуждался в звуках, ему требовались только тишина и покой.
Уж поздно, сынок,
Уж поздно, сынок…
Слишком поздно что-либо делать. Что бы ни значили те непонятные слова из телевизора, Ваня сразу почувствовал, что мир обречен. Каждый дом в каждом городе и каждой стране был слишком самостоятельным, чтобы позволить кому-либо управлять собой.
Ложись на бочок,
Баю-бай, засыпай.
Знакомые с детства слова действовали умиротворяюще. Веки сами собой отяжелели, голова стала падать на грудь, игрушка выпала из расслабленных рук. Ваня погрузился в неглубокий беспокойный сон.

* * *
Сквозь дремоту до слуха Вани донеслись далекие, едва различимые звуки. Он вздрогнул и, не в силах окончательно проснуться, стал вслушиваться. Кто-то звал его по имени.
Ваня помотал головой. Звуки повторились. Он вроде бы открыл глаза, но наткнулся все на ту же непроглядную темноту. На мгновение Ваня засомневался, поднялись его веки или нет. Голос настойчиво звал, с каждым разом становясь громче. Сначала он был безликим, этот голос, но постепенно приобрел мамины интонации. Мама была рядом! Она звала своего мальчика, она хотела спасти его от тьмы и долговязых черных фигур с белесыми глазками.
Ваня попытался уловить, откуда доносится голос, но тот, казалось, звучал отовсюду: везде и нигде одновременно. Он повисал в воздухе, отдаваясь слабым эхом от стен, постепенно затухал, потом звучал снова. Ваня хотел уцепиться за звуки, но они каждый раз ускользали от него, как крошечные однодневки, которые носятся над водой. Пространство стал наполнять монотонный гул, усиливавшийся с каждой секундой. Он стремительно рос и наконец превратился в громоподобный крик:
– Ваня!
Ваня вздрогнул и проснулся. Грудь его тяжело вздымалась, из легких с хрипом вырывался воздух, глубоко в животе пульсировала тупая ноющая боль, тело покрывал липкий холодный пот. Ваня облизнул пересохшие губы. Они показались ему горячими и распухшими. Во рту все слиплось.
Несколько глотков воды принесли небольшое облегчение. Ваня отбросил в сторону пустую бутылку, подобрал богатыря и на четвереньках пополз из кухни. У двери в комнату старшего брата он, цепляясь за косяк, поднялся и несмело заглянул внутрь.
– Стас, – позвал он хрипло.
Брат не ответил.
– Стас! Давай выломаем окна, Стас! Я больше не могу. Стас?
Из комнаты не доносилось ни звука.
– Хватит спать, Стас. Давай делать что-нибудь!
Ваня осторожно приблизился к кровати брата. В нос ударил резкий запах – почти как в туалете, но слабее. Вытянув руки, он нащупал складки влажных простыней. Затем его ладонь скользнула по чему-то гладкому и холодному, как мокрый кафель в бассейне, но мягкому и податливому, как тесто. Он принялся ощупывать непонятный предмет, и вдруг что-то соскользнуло с него, скатилось на простыню. Ваня попытался поднять это и почувствовал, что держит в руках палец. Ледяной, будто только из холодильника.
– Стас? – прошептал он и прислушался.
Тишина в комнате была оглушительной. Ваня не уловил даже того единственного звука, который должен был быть. Звука дыхания. Внезапная догадка пронзила его сознание.
Ваня задрожал, отпрянул, зацепился за что-то на полу, шлепнулся на задницу. Он пытался закричать, но легкие будто свело судорогой. Он лишь мычал и пятился, бешено суча ногами по полу. Ваня вытолкнул себя спиной в коридор и только там развернулся и стрелой влетел в гардеробную. Он забился в угол между стиральной машиной и полкой для обуви. Лишь тогда легкие отпустило, и он завопил, что было сил, разрывая тишину дома нечеловеческим криком.
Истерика длилась недолго. Ваня быстро выдохся и обмяк. Он прижался щекой к холодному боку стиральной машины и попытался выровнять дыхание. Воздух вырывался наружу с хрипом, обжигая глотку.
В дверь гардеробной постучали. Сердце Вани сжалось и замерло. Стук повторился.
Он знал, что увидит там. Продолжая прижиматься к стиральной машине, Ваня медленно выглянул из своего убежища и оцепенел от страха. В дверном проеме высилась вытянутая черная сутулая фигура. Короткие рожки упирались в потолок, хоботоподобные лапы безвольно висели по бокам. Крошечные белесые глазки бессмысленно глядели на мальчика.
Ночь пришла.
Ваня отпрянул и сильнее вжался в угол. Вот они и добрались до него. Теперь уже никто не спасет. Богатырь остался где-то в комнате брата. Мама и папа не придут.
Темноту привела.
Только темнота кругом. Темнота с маленькими белесыми глазками. Она проглотит Ваню, и никто никогда не узнает, где он и что с ним.
Спустя некоторое время он опять выглянул из-за стиральной машины. Фигура приблизилась на шаг, увеличилась в размерах и стала более сутулой, похожей на фонарный столб. Теперь глазки смотрели на жертву из-под потолка гардеробной.
«Только бы это было не больно», – подумал Ваня и крепко зажмурился. В этот момент дом сотряс мощный удар. Стены завибрировали. Ваня сполз на пол и свернулся калачиком. Удар повторился. Затем последовал еще один. Что-то заскрежетало, раздался грохот. Сил реагировать у Вани не осталось. Голова кружилась, руки и ноги не слушались.
Что-то коснулось плеча. «Прощай, мама», – мелькнула мысль. Что-то начало трясти его и сказало:
– Парень, ты живой? Слышь, парень?
Ваня приоткрыл глаза и увидел над собой лицо. Лицо человека – взрослого мужчины с обычными глазами, носом и ртом, как у всех.
– Живой, – выдохнул мужчина. – Слава богу! Пойдем-ка отсюда.
Он подхватил мальчика на руки и вынес из гардеробной. Ощутив тепло человеческого тела, Ваня прижался к спасителю, схватившись за одежду. Тот лишь нервно рассмеялся.
– Ну-ну, все хорошо. Все закончилось.
Мужчина вышел из дома через пролом в стене. Тут же, рядом, пыхтел огромный бульдозер. Высоко в небе висела полная луна.
– Я дальше сам, спасибо! – крикнул мужчина водителю бульдозера. – Давай к следующему!
Он уложил спасенного на траву, приподнял голову и влил в рот теплую сладкую жидкость, показавшуюся Ване самым прекрасным напитком в мире.
– Давай-давай, пей. Это чай. Согреет, – приговаривал мужчина. – Как тебя зовут, герой?
– Ваня, – еле слышно произнес тот. – Я кушать хочу.
– Знаю, Ванька, скоро поешь. Слушай, в доме кто-то еще есть?
– Б-брат… был. Стас. И богатырь там мой еще.
– Лежи тут, не вставай, я скоро вернусь.
Мужчина скрылся в проломе, а Ваня откинулся на спину. С неба на него равнодушно глядели звезды. Через несколько минут спаситель вернулся.
– Давай-ка я отнесу тебя в безопасное место, – сказал он. – Там много таких, как ты. Вместе веселее.
Ваня позволил взять себя на руки и опять прижался к незнакомцу.
– А вы Илья Муромец?
Мужчина засмеялся.
– Ну, почти. Только меня Сашей зовут. Кстати, вот твой богатырь.
Он извлек из заднего кармана джинсов игрушку и сунул ее в руки мальчику.
– А брат? – Ваня проглотил горький ком.
– О нем другие позаботятся.
– Вы знаете, где моя мама?
Саша отвел взгляд в сторону.
– Не знаю, – наконец сказал он. – Но мы это выясним. Ты не один, чьи родители потерялись за эти дни. Пойдем-ка отсюда.
Они двигались вдоль вереницы одинаковых домов, в стенах которых зияли огромные дыры. Мимо прогрохотали еще два бульдозера. Их водители помахали Саше.
Ваня понял, что был прав. Мир изменился навсегда. Он прижал к груди игрушечного богатыря и впервые за эти дни провалился в спокойный сон, ощущая рядом живое человеческое тепло.

ХРАНИТЕЛИ

Сан Саныч бросил взгляд на часы: пошел шестой час утра. Заканчивалось суточное дежурство, и он чувствовал всепоглощающую усталость. Он закрыл последнюю историю болезни и встал из-за стола, потянувшись налившимся усталостью телом. Кажется, в шее что-то хрустнуло. Он вышел из ординаторской и направился в реанимацию.
Полумрак, только дежурное освещение и зеленое мирное мерцание сигнальных ламп приборов да равномерный шум аппаратов искусственной вентиляции легких. Стойкий, специфический больничный запах висел в воздухе. Зеленые кривые кардиограмм выбрасывали на мониторах равномерные всплески. «Зеленый свет – это хорошо», – устало подумал Сан Саныч и вздрогнул от неожиданности. Возле кровати Стекольникова кто-то стоял.
В первый момент он было возмутился: кто пустил постороннего в палату реанимации?! Куда делась медсестра? Вот вернется, устрою ей взбучку! Но в следующую секунду, присмотревшись, понял, кто перед ним. У изголовья кровати стояла пожилая седовласая женщина в чем-то длинном и смотрела на больного. Ее лицо было очень старым и одновременно божественно прекрасным. Тихое сияние любви струилось из больших глаз. На фоне темного провала окна ее силуэт казался слишком громоздким из-за сложенных за спиной крыльев, свет уличных фонарей пронизывал ее фигуру насквозь. «Повезло Стекольникову, – подумал Сан Саныч, – у него ангел-хранитель есть!»
Сан Саныч, сорокалетний врач-реаниматолог, стал видеть тех, кто приходит в наш мир с ТОЙ стороны, примерно год назад. Что послужило толчком, он и сам не знал. Но, анализируя происходящее, отмечал, что видеть сущности (как он их называл) у него получается обычно в конце тяжелого дежурства, когда силы на исходе, а усталость валит с ног. Он видел крылатых призраков у постели больных, балансирующих на тонкой грани между жизнью и смертью, и со временем стал понимать, что эти ангелы действительно помогают своим подопечным выжить.

Будучи абсолютным материалистом, Сан Саныч никак не мог объяснить происходящее, но и отрицать очевидное было бессмысленно, и поэтому молчал, никому не говорил о том, что видел. Да и кто бы ему поверил? Визит ангела-хранителя он истолковывал как предвестник хорошего исхода с вероятностью 95%, даже если больной был крайне тяжелым, и почти никто из врачей не верил в успех. Его прогнозы сбывались из раза в раз, и спустя некоторое время он получил от коллег уважительно-ироничную кличку Провидец, а молодые, менее опытные коллеги даже стали обращаться к нему за советом.
Но приходили не только ангелы. Темные сущности, что были противоположными ангелам по своему назначению, иногда тоже появлялись, и тогда надо было держать ухо востро и ни на секунду не расслабляться, даже если пациент был совершенно стабилен, и его вот-вот собирались переводить в обычную палату. Какое-нибудь редкое и совершенно неожиданное осложнение могло возникнуть на ровном месте, и если врач не был готов, такого больного запросто можно было потерять. А потом все сидели и удивлялись: с чего вдруг так случилось?
Наблюдая за происходящим, как ученый он понял, что реанимация была сумеречной зоной, залом ожидания, из которого было два выхода: обратно в мир жизни и солнечного света или в мир вечного мрака. И не только медики боролись за своих пациентов в этой зоне, за право перетащить своего подопечного в ту или другую сторону сражались гости из невидимого для обычных людей мира.
Увидев ангела, Сан Саныч перестал беспокоиться о Стекольникове, молодом мужчине, чудом выжившим в страшной автокатастрофе. Интересно, думал он, рассматривая ночную гостью, это какая-нибудь бабушка, так сильно любившая внука, что продолжает о нем заботиться даже с того света? А та с нежностью и любовью взирала на распростертое на кровати бессильное тело, опутанное пластиковыми трубками и проводами.
Доктор подошел к окну и посмотрел в ночь: по темным улицам огромного города были рассыпаны янтарные бусы фонарей. Город не спал даже в этот час, редкие машины проносились на большой скорости, не сдерживая мощь лошадиных сил под капотом, а на востоке неба тьма уже стала редеть, пропитываясь оттенками синего и зеленого. Вдруг за его спиной раздался тихий голос:
– Поменяй ему антибиотик!
Сан Саныч обернулся и удивленно уставился на женщину. Потянуло слабым запахом ладана. Он иногда слышал их голоса, понимал, что они говорят, но тут удивился. Не привык он, будучи опытным врачом с большим стажем, прислушиваться к советам ангелов. Неужели ангелы бывают с медицинским образованием? На него смотрели встревоженные темные глаза.
– Не вижу смысла, – вежливо и тихо, чтобы никого не разбудить, ответил он, – пока попробуем оставить прежний антибиотик, если надо будет, поменяем.
Он ушел за перегородку в другую половину палаты проверить, все ли в порядке. На подоконнике сидел странный тип в элегантном костюме-тройке и при галстуке. «Надо же, – подумал Сан Саныч удивленно, – сегодня у нас просто проходной двор, сколько гостей набежало!» Странный тип был низеньким и толстым. На доктора с интересом смотрели маленькие глазки сквозь щели век, нос был таким курносым, что смахивал на свиной пятак, крупные мясистые губы при виде доктора растянулись в улыбке от уха до уха. А вот уши были необычными: треугольными, покрытыми короткой серой шерсткой, как у волка.
– Привет, док! – радостно провозгласил гость, помахивая ногой в щегольском замшевом ботинке и продемонстрировав в улыбке мелкие остренькие зубки.
– Тсс! – шикнул на него Сан Саныч. – Люди спят.
Визитер беспечно махнул круглой ладошкой с короткими пальцами, покрытой редкими, но длинными и жесткими волосами, и погрозил доктору пальцем с вытянутым заостренным ногтем, похожим на звериный коготь.
– Да будет тебе, док, я ж по делу!
– По какому еще делу?
– Отдай мне этого клиента! – страстно зашептал толстяк, соскочив с подоконника и припав к постели больного, чью фамилию Сан Саныч никак не мог запомнить. – Для него уже давно забронировано место в нашем «санатории». Мы уже заждались, а вы его все удерживаете. Не честно, док, мужичонка-то дрянь, чего за него боретесь?
Из-под век на доктора сверкнули змеиные глаза с вертикальными зрачками.
– Что значит – дрянь? – переспросил Сан Саныч.
– Разве ты не знаешь?!
Толстяк изобразил на круглой физиономии такое неподдельное удивление, что доктор невольно засомневался: может, он чего-то не знает важное об этом пациенте? Пошевелив волчьими ушами, странный тип вытащил неизвестно откуда бумажный свиток, по виду напоминающий древний египетский папирус, и снова вспрыгнул на подоконник.
– Ну, слушай, дохтур!
Торжественно развернув свиток, толстяк принялся читать с выражением, словно прокурор на судебном заседании:
– Во-первых, наш достопочтенный клиент – лжец и обманщик, и всю свою никчемную жизнь он врал, как дышал!
Стрельнув в доктора острым, как лезвие, взглядом и не заметив никакого интереса, толстяк поторопился читать дальше.
– Во-вторых, беззастенчиво пользовался служебным положением и брал взятки!
Сан Саныч усмехнулся и повернулся было уходить, но чтец не унимался.
– В-третьих, однажды наш клиент бросил свою жену с малолетним ребенком и оставил их без средств к существованию, подлец! – изрек, точно припечатал, толстяк и внимательно посмотрел на доктора.
А у того перед глазами замелькал калейдоскоп картинок из его собственного детства, когда он рос безотцовщиной в бедности, граничащей с нищетой, когда мама разрывалась на трех работах, чтобы прокормить сына. Сан Саныч вздохнул и мотнул головой, отгоняя ненужные воспоминания. Что за чертовщина? Что за морок наводит на него ночной гость?
– В-четвертых, – продолжал читать волчеухий визитер, с интересом поглядывая на реакцию доктора, – предавал друзей, шел по их головам, делая себе карьеру. Ну, точно, как твой Пахомов!
Сан Саныч вздрогнул: откуда эта нечисть знает про Пахомова? Серега Пахомов был его лучшим другом со студенческих лет. Они вместе учились, вместе после института работали на кафедре, занимались наукой, вместе защищали кандидатские. Он делился с Пахомовым всеми своими идеями, обсуждал все научные проблемы. А когда Сан Саныч созрел для докторской диссертации, оказалось, что старый друг уже застолбил место, воспользовавшись его идеями и разработками. При воспоминании в душе тяжко всколыхнулась старая обида. Он тогда в один день уволился с кафедры, бросил науку и совсем бы ушел из медицины, да жена удержала от импульсивного поступка. С тех пор он и работал в обычной реанимации обычной городской больницы, усилием воли заставив себя забыть бывшего друга.
– Ну, док, честно говорю, дрянной человечишко! – заискивающе глядя ему в глаза, бормотал толстяк. – Что тебе стоит отключить вот этот проводок?
Толстяк потянулся толстыми, короткими пальцами к проводам, будто собирался отключить безымянного больного от систем жизнеобеспечения. Сан Саныч знал, что ничего не случится, что для действий в физическом мире нечисти нужен помощник, но все-таки невольно дернулся вперед в предостерегающем жесте:
– С ума сошел?!Я тебе сейчас отключу проводок! – с угрозой прошептал он.
– А если бы на этой койке лежал Пахомов?.. – змеиные глаза смотрели испытующе. – Отключил бы?..
Что-то дрогнуло в груди Сан Саныча, и мутная взвесь непрощенных обид и невысказанных упреков неожиданно для него самого всплыла из темных глубин души. Заколебался доктор, засомневался на долгую-долгую, показавшуюся вечностью секунду. Он представил себе бывшего друга лежащим на больничной кровати в белых сугробах простыней, его бессильно раскинутые руки с беспощадно впившимися в вены змеями капельниц, судорожно вздрагивающую грудь под равномерное гудение аппарата ИВЛ, бледные, потрескавшиеся губы с торчащей в углу дыхательной трубкой, смеженные мукой слабые веки с голубоватыми прожилками…Тонкая, острая игла жалости кольнула в самое сердце. Да просто попасть на эту койку – уже наказание, какого врагу не пожелаешь!
– Нет, не отключил бы! – твердо ответил он. – Я же не судья. Не мне судить, кто грешник, а кто праведник. Я всего лишь врач, я лечить должен и преступников, и невиновных, без разбору. Работа у меня такая. Так что шел бы ты отсюда, не мешал работать.
Толстяк возмущенно отбросил в сторону бесполезный свиток, тот с сухим хлопком упал под кровать и закатился в угол. Змеиные глазки злобно сверкали.
Вдруг незваный гость со стоном схватился за голову волосатыми лапками, круглую физиономию исказила гримаса боли, будто кто-то вонзил ему в мозг невидимое сверло.
– У-у-у-у! – завыл он страдальчески. – Кто же за эту сволочь молитву читает? Подлец, мерзавец, злодей, клейма на нем ставить некуда! А ведь поди ж ты, все-таки нашлась добрая душа, заступается за него перед… – он оторвал правую руку от головы и потыкал волосатым пальцем с длинным когтем в потолок. – Странные вы существа, люди.
– Да, – сочувственно покачал головой Сан Саныч. – Не понять тебе людей, не понять… Иди уж, не трать время!
Толстяк злобно сверкнул на него глазами и сгруппировался на подоконнике.
– Ничего, дохтур, еще встретимся, я терпеливый и настойчивый! – проскрипел металлическим голосом толстяк и прыгнул в ночь через окно, словно там не было никакого стекла.

Утром, сдав дежурство и переодевшись, Сан Саныч вышел на улицу из здания больницы и медленно направился к автомобильной стоянке. Отступившая было на шаг зима, пропустив пару дней оттепели, вернулась снова небольшим морозцем. Из низких мохнатых туч падали редкие крупные хлопья снега, будто кто-то наверху вытряхивал пуховые перины. Идти было тяжело из-за налившихся свинцовой усталостью ног. В голове глухо и натужно гудел колокол, а веки так отяжелели, что приходилось усилием воли держать глаза открытыми. Он остановился возле своего автомобиля и вдохнул полной грудью свежий, морозный воздух, что немного взбодрило его. «Старым становлюсь, плохо переношу нагрузки», – грустно подумал Сан Саныч, садясь за руль и заводя мотор. Он, как большой пес, потряс головой, отгоняя сонливость, и приказал себе: «До дома – не расслабляться!» Предстояло еще тащиться по утренним пробкам домой, подниматься на девятый этаж, а там спать, спать, спать…
Он включил передачу и плавно нажал на педаль газа, но тут же в испуге даванул на тормоз. Машина дернулась и остановилась. Впереди, перед самым капотом стояла седовласая женщина в чем-то длинном, огромные крылья топорщились за спиной. Она склонилась вперед, опираясь на капот машины руками, и, тревожно сверкая глазами, произнесла, в упор глядя на доктора:
– Поменяй ему антибиотик! Прошу тебя! – и с такой мольбой заглянула в самую душу Сан Санычу, что тот сглотнул застрявший в горле комок, левой рукой распустил сдавливающий удавкой шею шарф, а правой достал телефон.
– Иван Николаевич, – пробормотал он в трубку, – извини, совсем замотался, забыл, а надо бы поменять антибиотик Стекольникову.
– Чего вдруг, Александр Александрович? – растерянно поинтересовался коллега. – У него же все вроде нормально!
– Да как тебе объяснить?.. – он мучительно пытался придумать рациональное объяснение своей просьбы, но в уставшую голову ничего не лезло. – Ну, считай, что у меня предчувствие…
– Ладно, поменяю. Вот кто бы мне другой сказал, Саныч, послал бы куда подальше! А твоим предчувствиям верю. Так что не волнуйся, все сделаю! Езжай домой, отдыхай.
Сан Саныч облегченно вздохнул и отключил телефон. Перед капотом машины никого не было. Только мягкие снежные хлопья кружили в воздухе, очень сильно смахивая на белые перья ангельских крыльев.
Доехав до дома, он поднялся на лифте на свой этаж, удовлетворенно отметив, что лифт все-таки починили, а то пришлось бы тащиться пешком, и, кто знает, вполне возможно, не дошел бы до своей квартиры, заснул бы где-то между пятым и седьмым этажами, прямо на лестнице. Но лифт работал, дверь он открывал уже на автопилоте и, скинув в прихожей ботинки и куртку, оставив их на полу, прошел прямо в гостиную, где, не раздеваясь, рухнул на диван, мгновенно заснув.

Громко лязгнул в замке ключ, и в квартиру ввалилась, смеясь и болтая, ватага ребят-подростков. Первый из них, вихрастый, ясноглазый пацан, очень похожий на Сан Саныча, увидев на полу в коридоре валяющуюся куртку, вдруг резко остановился и выбросил вверх руку с вытянутым указательным пальцем.
– Тихо! – скомандовал он.
Ребята замолчали, удивленно переглядываясь.
– Ты чего, Сань? – спросил тот, что стоял за спиной Саньки.
– Отец дома, – шепотом ответил тот, – пришел с суток, наверняка спит.
– И чё?
– Ничё! Давайте-ка, подождите на улице, – и Саня стал бесцеремонно выпроваживать, выталкивать друзей за дверь.
– А как же чай с мамиными пирогами? – жалобно заныл один из компании.
– В другой раз, ребята, в другой раз. Я быстро! – и дверь за компанией закрылась, а Санька повесил отцовскую куртку на вешалку, стащил с ног кроссовки и на цыпочках прошел в комнату к спящему. Он двигался бесшумно и плавно, с легкой, природной грацией юного существа, словно кошка.
Отец спал, черты его лица во сне смягчились, разгладились, кисть правой руки устало и расслаблено свешивалась с дивана. Мальчик остановился, глядя на спящего, что-то обдумывая. Вдруг какой-то резкий звук донесся с лестницы, и Саня мгновенно напрягся, превратился в упруго сжавшуюся пружину, готовый в любой момент грудью встать на защиту спокойного сна отца. Но все стихло, и сын, ступая тихо и осторожно, достал плед и бережно укрыл им спящего. Осмотревшись по сторонам, он подошел к окну, задернул шторы, и мягкий сумрак сразу заполнил комнату.
Через пару минут мальчик, прихватив спортивную сумку и потертый футбольный мяч, уже закрывал за собой дверь, стараясь поворачивать ключ в замке как можно тише. В квартире раздавалось только мерное тиканье часов.

Не успела закрыться дверь за Санькой, как сквозь закрытую балконную дверь в комнату вошел тот самый толстяк в костюме-тройке и с волчьими ушами. Он с усмешкой посмотрел на спящего доктора и, засунув руки в карманы брюк, выпятив вперед круглый живот в элегантной жилетке, отправился осматривать квартиру. Ничего особенного, обычная малогабаритная квартирка в блочном доме на окраине города, вот только запах… Толстяк водил носом по сторонам, его ноздри шевелились, трепетали, втягивая воздух. В квартире стоял отчетливый запах любви и бережной заботы. Он был не сильный, а как бы фоновый, всепроникающий, заполняющий собой все пространство, каждый угол, каждый закуток. Круглая физиономия недовольно и брезгливо сморщилась. Вдруг он уловил тонкий, аппетитный аромат запеченной рыбы и пошел за ним, как за путеводной нитью, облизнув мясистые губы красным острым языком.
Аромат сочился из-за дверцы духового шкафа на кухне. А на кухонном столе он заметил листок бумаги, явно вырванный из школьной тетрадки по математике. Учительским четким почерком синей шариковой ручкой на листке было написано:
«Саша, дорогой мой! Суп в холодильнике, рыба – в духовке. Поешь как следует. И Санька заставь пообедать, когда придет после тренировки. Буду вечером. Целую, твоя Нина».
Толстяк хмыкнул и положил волосатую пятерню на бумажку, но тут же отдернул руку, как будто обжегся, даже подул на кончики пальцев и криво усмехнулся.
– Вот, значит, как? Не подобраться к тебе, док. Со всех сторон защищен… Ну и черт с тобой! Придется искать другой способ… – незваный гость зло плюнул себе под ноги, попав на носок щегольского замшевого ботинка, и еще больше разозлился. – Хранители хреновы!..
Спустя полминуты его низенькая круглая фигура растаяла, растворилась в воздухе.

А Сан Саныч медленно плыл в лодке по реке снов. Подхваченная легким течением, лодка плавно покачивалась на волнах. Он посмотрел по сторонам, чтобы разглядеть берега, но берега скрывались то ли в тумане, то ли в предрассветном сумраке. Да и были ли те берега? Может, он плыл в безбрежном океане? Перед ним в лодке сидела та самая седовласая женщина. Лицо ее было очень старым, испещренным сетью морщин, но при этом невыразимо прекрасным.
– И все-таки прошу вас, – убеждал ее Сан Саныч, – объясните мне, какой именно катастрофы мы избежали, заменив антибиотик вашему внуку? Для меня это важно как для врача!
Но женщина молчала и улыбалась, смотрела на него взглядом, исполненным нежности и сострадания, как смотрят на собственного ребенка – маленького, слабого, наивного и беззащитного, которому еще неведомы тайны Вселенной. И в этом взгляде была вся любовь и мудрость Мира.
За спиной женщины были видны ослепительно белые огромные крылья, казалось, что от них исходит слабое сияние. Сверкающие в сумраке перья почти касались поверхности воды. Мелкие волны, расходясь от носа лодки, беспокоили, колебали зеркальную гладь воды. И вдруг Сан Саныч испугался: а если крылья намокнут и отяжелеют? Сможет ли ангел летать? А если не сможет, что же тогда будет с Мирозданием?.. И мысли эти были столь важными и столь тревожными, что он беспокойно заворочался и проснулся…
Он с трудом разлепил отяжеленные сном веки и огляделся по сторонам. Сквозь шторы осторожно, крадучись, просачивался дневной свет. В комнате никого не было. Только на стене негромко тикали часы. И это мерное, умиротворяющее тиканье наполняло тишину таким покоем, таким домашним уютом, что Сан Саныч улыбнулся, потянувшись упруго, сильно и молодо всем телом, и подумал: «Господи, как хорошо дома!»

БИТВА СНЕГОВИКОВ

– Дед, а давай, напиши про борьбу снеговиков на корабле… там долго идет снег, а потом они начинают бороться снежками. И один потом падает за борт и в воде намокает и растворяется... Им сказали бороться за звание капитана. Потому что капитаном может быть только один, вот они и борются все, – это мне старшая внучка писательские идеи начинает подкидывать. – А я потом тебя проверю и исправлю…
Идея заманчивая, конечно. Эпическая битва снеговиков, да ещё и на корабле, самому деду никогда такое не придумалось бы. А уж внучьичье обещание потом всё проверить и даже исправить, если окажется не так, как она нафантазирует, вообще должно вдохновлять и окрылять.
– Может, ты тогда сама всё напишешь? Чтобы не исправлять.
– Нет, у меня так, как у тебя, не получится. Я пока не все слова про корабли знаю.
Внучке девять лет ещё только будет, и она действительно, знает пока не все слова, однако фантазия у неё вполне работящая. Талантливый ребёнок растёт – рисует, поёт, танцует, на гимнастику ходит… Теперь вот и над писательством задумываться начала.
Дед когда-то служил на флоте, устройство корабля ещё должен помнить – тут, по мысли юной фантазёрки, наверняка проверять ничего не надо, а вот про устройство снеговиков и особенности «снеговой борьбы» в условиях метели она с удовольствием ему подскажет.
– Перво-наперво, деда, надо определить снеговиков по размеру.
– Наверное, распределить?
– Да, распределить, ты правильно понял: расставить их надо. Которые очень большие, должны бороться отдельно от маленьких. А маленькие – отдельно от них, по справедливости. Снегу же не сразу насыпалось много-много, и все сначала были маленькие. Потом снег шёл, шёл, даже валил – целые сугробы насыпались, и они давай по ним кататься и накатались так, что стали большими… А самый большой, который первым стал кататься, не мог уже стоять и выпал за борт, все бросились его спасать, но не успели. Там, за бортом, вода была! Вот он в ней и растворился весь. Все сразу заплакали – ведь почти готовый же капитан почти получился. Но не повезло, пришлось им снова всем друг с другом опять бороться…
– Подожди, а как же они там плакали? Слёзы же горячие, головы им сразу растопят.
– Снежинками плакали, они холодные. Непонятно, что ли? Это ж снеговики! У них всё из снега, даже слёзы.
– Внуча, а, внуча… Может, спасём его сразу – того, самого большого? Вдруг там уже не вода, а лёд за бортом образовался, всё замёрзло, и он не растворился, а просто рассыпался по льду, и все бросились его собирать? Тогда и бороться за капитанство никому не придётся, можно тихо-мирно корабль к новому походу готовить.
– Нет, обязательно должен кто-то сразу погибнуть, так всегда бывает, во всех фильмах. Ты что, ни разу не видел разве? И потом, если там вокруг не вода, а лёд, то как по нему корабль в поход поплывёт, у него же колёс или лыжев и коньков нет… И вообще, у нас история про борьбу снеговиков, а так у тебя никакой борьбы не будет, самое интересное пропускаешь.
– А что, без борьбы совсем нельзя? Снеговики не могут жить мирно?
– Нет, могут, конечно… Но это же будет совсем другой рассказ! Как ты не понимаешь?
Внучку мне подкинули всего на полдня, пока её мама с папой по каким-то своим делам в город решили смотаться, и вот теперь она с удовольствием отвлекает деда от большой и нудной работы. И мне это даже нравится. Ну, очень отвлекательная получилась внучка, деду на радость… Однако, правда в её словах есть: раз уж начали сочинять про борьбу, то надо про борьбу и сочинять, не отвлекаясь. Да и «сакральная жертва» в непримиримой борьбе за первенство среди равных просто необходима, куда ж нам без неё?
– Слушай, внуча, а кто из них злой, и кто – добрый? Ведь сражаться должно всегда добро со злом.
– Дед, откуда мне знать? По-моему, они там все добрые и просто хотят найти себе капитана. Им сказали, что так надо, вот они и сражаются. А злые – те, кто вокруг них во всём мире, на корабле злых совсем нет. Снеговики всегда добрые, потому что их люди делали. И по-другому совсем не бывает, разве не знаешь?
– О, я знаю очень много такого, что сумели понаделать люди, и что совсем не всегда было только добрым.
– Нет, мои снеговики не такие, они не просто добрые, а очень добрые. И дерутся только для того, чтобы определить капитана, потому что это я их об этом попросила, потому что такое у нас начало сказки. Ты разве ещё не понял?
– Слушай, внуча. А разве тебе мама не объясняла, что вы, женщины, можете одними только словами создавать целые миры, создавать и уничтожать? Да, ты пока не знаешь всех слов, нужных для этого, но ведь ты уже не маленькая и должна понимать их цену... Ладно, маленькая ведьма, запомни пока одно: пора уже начинать думать о том, чем всё может закончиться.
– Я тебе не ведьма!
– Мне – нет. Но каждая женщина, даже маленькая, для кого-то – ведьма. Это закон. Твоя прабабушка была настоящая ведьма, бабушка – тоже ведьма, да и мама твоя… Просто не каждая из вас знает, как этим даром правильно пользоваться и когда.
– А я не ведьма!
– Ладно, проехали; а что там у нас с этой борьбой на корабле дальше? Она только на верхней палубе будет идти – там, где снег нападал, или нет?
– Да ты что, дед! На всём корабле снеговики будут бороться, на всех палубах, весь корабль снегом завалят. А потом можно ещё и соревнование им устроить между палубами: чей победитель лучше, тот и будет потом капитаном!
– Так они все там растают, корабль же внутри тёплый.
– Нет, этот будет у нас холодный корабль, снеговиковский. И все снеговики останутся целыми.
– Боюсь, большие снеговики в корабельные двери не протиснутся…
– Дед, в этом-то и фантазия! Они станут протискиваться, снег с них будет обсыпаться, и они окажутся почти одинаковыми, чтобы потом между палубами соревноваться по-честному, без преимуществ. Сам же говорил, что «красота – в единообразии».
– Ну, это ж я в шутку. Да и не я это говорил, так в армии говорят…
– Вот-вот, и будут они, как в армии, единообразами – для красоты общего строя. А потом построятся все на верхней палубе, и это будет красиво. А капитан выйдет вперёд и скажет: равняйсь! А они уже и так все ровные, дверями выровнятые.
Внучка на несколько минут задумывается над такой перспективой, а потом огорчённо вздыхает:
– Нет, так не подходит. Сначала они должны долго-долго бросаться снежками, а снежки к ним должны прилипать, чтоб они становились ещё больше: а как по-другому определить, кто из них самый-самый и капитан? Да, сначала нужно сделать одного капитаном, а потом уже всех подравнивать до однообразия. Это же наша фантазия, а не какое-то кино… Потом у них будет ещё много разных приключений и битв, когда они заведут свой корабль и отправятся в плаванье, чтобы покорить весь мир.
– Извини, внуча, но зачем им покорять мир? Это ж везде тогда наступит полная зима, все замёрзнут и даже есть станет нечего – зимой же ничего не растёт. И снег будет всё время идти… б-р-р-р!
– Ну, это фантазия такая, как в сказке. Мы там потом им и лето устроим, и всё будет расти!
– А как же тогда эти снеговики? Они летом растают…
– А мы придумаем для них такие большие холодильники, чтобы они в них лето пересидели, а потом снова на корабль и – в поход. Нечего им там по холодильникам долго рассиживаться, время не ждёт, снова – в поход!
– Внуча, ты мне всё-таки объясни: зачем вообще все эти сражения и походы, что, нельзя просто так жить в мире, никого не покоряя?
– Получается, что нельзя… Ты телевизор смотришь? Не видишь, что ли, что вокруг творится? Надо будет нам всё переделывать, а без снеговиков с этим никто не справится.
Я же вам говорю: ну, очень отвлекательная у меня внучка и много разных слов уже знает, потому что телевизор смотрит, в отличие от деда. Но что-то куда-то не туда наша с ней сказка вдруг повернула – никакого покорения мира там не планировалось, да и изменений его с переделками тоже.
– Внуча, а давай мы с тобой теперь во что-нибудь другое поиграем. Но про снеговиков всё равно забывать не будем, это ведь мы с тобой их сочинили. Даже не мы, а ты одна, я только записывал.
– Да ладно, чего про них вспоминать? Я ещё много такого всякого могу придумать, мне это совсем не трудно, даже нравится. Я вот вчера ещё и не такое придумывала, просто тебя рядом не было, и некому было всё записать.
– Девочка, а как ты их себе вообще представляешь? Что они для тебя – просто игрушки, картинки? Как думаешь, им вообще бывает больно? Ведь если им больно, то они живые, а если нет, то и правда – зачем тогда жалеть какие-то картинки и вспоминать? Может, давай просто зачеркнём всё, что ты тут насочиняла?
– Нет, деда, оставь, я потом для них ещё что-нибудь придумаю, если не забуду, а сейчас давай в пазлы играть или в магазин…
И, конечно, вскоре почти забыла про своё обещание всё у меня потом проверить и исправить.

* * *

А в той живой ещё снеговиковой реальности так и продолжался долгий бой – теперь уже не на жизнь, а на смерть. Очень добрые снеговики сражались яростно и упорно. Встречные заряды сбивали носы, отрывали руки и головы, но все продолжали идти и идти напролом, к неминуемой победе добра. Потому что так придумала маленькая ведьмочка. Обе – снеговиковые армии, и обе добрые.
Разумеется, никакой нашей горячей крови или чего-то хоть отдалённо на неё похожего там не было да и не могло быть, лишь сплошная грязно-серая холодная жижа почти до колен. И было уже совсем не важно, чьим потом окажется капитан – той или другой стороны. Какой-то из них да будет, и он всё равно окажется добрым!
Они теперь сражались даже не за капитана, а только потому лишь, что так надо и отказаться просто нельзя, нет у них такой возможности и права, до этого мы с внучкой не сумели додуматься.
А было ли им больно? Да откуда ж мне знать! Одно знаю точно: в бою боль чувствуется совсем не так, как в тепле родного дома, иначе.

* * *

– Всё, дед, давай их теперь всех спасать!
– Спасать? А как? Это ведь ты наворожила, я только фиксировал, записывая. Когда добро воюет с добром, спасать просто некого.
– Да надо спасать всех! Неужели ты это не понял?..

Отрывок из романа «НАГАЛЕНД»

Ее первый день на службе пролетел так быстро, что Зоя не заметила, как наступил вечер ее дня рождения.
К восьми утра Зоя с Акулиной пришли в арсенал второго легиона и присоединились к еще почти тысяче девушек. После к ним вышла старейшина Карина в сопровождении нескольких офицеров и произнесла речь.
– Хочу поздравить каждую из вас с поступлением в валькирии. Сегодня – первый день вашей службы, и он обычно проходит весело на вершине горы Шаганэ, куда мы отправимся. Некоторые из вас сегодня, кого изберут пегасы, станут небесными девами. Ворота для перемещения готовы. Следуйте за офицерами, в чьих списках ваши имена, – сказала Карина.
Одиннадцать офицеров с татуировками из трех крестов вывесили списки и объявили, чтобы девушки из списков подошли к ним. Когда все девушки собрались возле своих офицеров, они повели их к порталу.
Зое с Акулиной везло. Они были в одном списке и следовали за своим офицером.
– Я всегда хотела побывать на горе Шаганэ и полетать на пегасе, – сказала Зоя.
– Я тоже. Гора Шаганэ – самое закрытое место в Белларе. Если нас не изберут сегодня, мы туда больше никогда не попадем, – ответила Акулина.
Отряд, где были Зоя с Акулиной, первым начал перемещение на гору Шаганэ. Девушки вслед за своим отрядом вошли в ворота и переместились на гору. Они оказались на одной из вершин Небесных гор. Долины внизу не было видно, под ними проплывали облака. На вершине были вырублены пещеры, и в них располагался легион Небесных дев со своими пегасами.
Из истории Нагаленда было известно, что очень давно, еще до великой войны на этой горе один юноша по имени Шаганэ, взобравшись сюда, сумел подружиться с пегасом и совершил первый полет. Вслед за ним другие юноши и девушки постарались сделать то же самое, но никому это не удавалось. Пока одной из валькирий по имени Снежана тоже удалось подружиться с пегасом. Она сумела превзойти все свои мечты и установить с пегасом мысленный контакт. Они вдвоем составили одно целое в воздухе. Снежана со временем стала старейшиной валькирий и создала легион Небесных дев.
– Мы с тобой. В прямом смысле на небесах, – сказала Акулина.
– Да, и у меня сегодня день рождения. И это самый лучший день рождения из всех возможных, – сказала восторженно Зоя.
Девушки наблюдали за проплывающими облаками. И было так необычно смотреть на облака сверху вниз.
Другие девушки тоже были в восторге от пребывания на вершине горы. И во многих местах слышались восторженные голоса.
– Девушки, я предоставила вам пять минут полюбоваться видами. Теперь вас в пещере ждут пегасы. Прошу за мной. И смотрите друг за другом. Если кому-то станет плохо от нехватки кислорода, скажите мне, – сказала им офицер.
Зоя с Акулиной пробились ближе к офицеру, стараясь одними из первых войти в пещеру к пегасам.
– Заходим по пятьдесят человек. Мы не можем здесь находиться весь день. Скоро у многих из вас начнётся кислородный голод, так что поторапливаемся, – сказала офицер.
Зоя с Акулиной зашли в пещеру в первой группе. Внутри пещеры свободно расхаживали несколько крылатых коней. Белые, черные и других цветов.
– Каждая из вас должна подойди к нескольким пегасам. И по очереди постарайтесь сказать им мысленно, чтобы они вам ответили, – велела офицер.
Зоя первой подошла к ближайшему к ней черному пегасу. И, погладив его шею, мысленно попросила подать для нее голос. Крылатый конь никак не отреагировал на ее просьбу. Следующие пегасы, к которым Зоя подходила, также никак не реагировали на ее просьбы. Одновременно она наблюдала за Акулиной, которая так же, как Зоя, ходила от одного пегаса к другому. И безрезультатно. Лишь у четырех девушек получилось. Пегасы откликнулись на их просьбы.
– Все выходим из пещеры. И сразу возвращаемся в город. А четыре девушки останутся. За вами скоро придут, – велела офицер.
Зоя была немного разочарована, что пегас ей не ответил. Но она заранее не сильно на это рассчитывала.
– Хоть побывали на горе Шаганэ. Я уже валькирия и не сильно расстроена, – сказала Акулина.
– Я тоже не сильно расстроена. Пегас – это просто конь с крыльями. Пойдем, нам надо узнать, в какие отряды нас определят, – сказала Зоя.
Скоро две девушки узнали, что будут служить в одном отряде. И их отпустили в город. Сделать татуировки, обозначить их принадлежность к легионам. И при желании носить свою одежду, заказать одежду с гербом легиона.
У каждого легиона были свои татуировки, определяющие принадлежность к легиону и звание, свой герб. Все валькирии гордились своими легионами и всегда старались их подчеркнуть в виде татуировок на теле и в одежде. Татуировкой, определяющей звания валькирии во втором легионе, были кресты. Один крест – что она младший офицер, два креста – средний офицер, три креста – старший офицер, четыре креста – высший офицер, пять крестов – старейшина валькирий. У ее бабушки Эльзы, как у старейшины третьего легиона, была татуировка из пяти пятиконечных звезд. А на ее одежде были тигры – герб третьего легиона. Тигры яростно защищают свою территорию и никому ее не уступят. А гербом второго легиона была саламандра поверх креста из копий. Саламандра – древнее существо, не сгорающее в пламени и обозначающее стойкость и иммунитет к опасности.
Зоя с Акулиной в одном из салонов сделали себе татуировки. Зоя себе сделала красную саламандру, а Акулина – синюю. Потом в одном из магазинчиков, специализирующихся на продаже одежды валькириям, они выбрали себе новый гардероб с гербом из саламандры. На что у них ушло несколько часов.
Домой Зоя пришла уже вечером; на кухне ее матерью был приготовлен праздничный стол, состоявший в основном из напитков и деликатесов под напитки. Дария дома была не одна, а в компании принца Эрнеста, сидящего за столом с бокалом в руке.
– Я заметила, ты потратила изрядную сумму денег на новый гардероб себе. Я могла и не покупать тебе подарок, – сказала Дария, увидев свою дочь.
– Мне нужен новый гардероб. Я теперь валькирия и должна соответствующе выглядеть. И половина денег, которую я потратила, твоя, а остальное – бабушкины, – ответила Зоя.
– Я не против твоего нового гардероба. Денег у нас достаточно. Просто ты в первый раз потратила столько денег. До этого всегда была экономной. И я удивилась, – сказала Дария.
– Всегда все бывает в первый раз, – ответила Зоя.
– Поздравляю тебя, Зоя, с днем рождения. И я приготовил тебе небольшой подарок, – вмешиваясь в разговор матери с дочерью, сказал принц.
Эрнест достал из кармана небольшую коробочку и вручил ее Зое. Девушка, открыв коробочку, ахнула от восхищения. В ней лежала золотое кольцо с вырезанной миниатюрной саламандрой.
– Это кольцо очень старинное и дорогое. И я чувствую в нем очень сильную магию, – сказала Зоя.
– Кольцо очень сильное. В нем – кровь саламандры. И тебе не страшен никакой огонь, пока ты ее не используешь и не израсходуешь кровь саламандры, – сказала Дария.
– Кольцо старинное. И принадлежало моей матери. Она была валькирией из второго легиона, как и ты. Моя мать носила это кольцо с момента поступления и до сегодняшнего дня. И теперь оно твое. Она просила тебе передать, что очень рада твоей службе во втором легионе. И она уверена, что ты сделаешь все возможное, чтобы второй легион оставался лучшим из пяти легионов, – сказал Эрнест.
– Но почему она мне его передала? Мы даже не знакомы. Это кольцо стоит целое состояние? – спросила Зоя у принца.
– Можно, я отвечу? – попросила Дария у Эрнеста.
– Мне нужно тебе кое-что важное сказать, – сказала Дария.
– Я слушаю тебя, – ответила Зоя.
– Я тебе никогда не говорила, кто твой отец. Даже когда ты спрашивала у меня. Я ждала твоего совершеннолетия, чтобы твое детство прошло спокойно, и никто тебя не беспокоил, – сказала Дария.
– Мама, я все поняла. Я – принцесса. Вот откуда у меня такие сильные магические способности, – ответила Зоя матери.
– Наконец-то я могу называть свою дочь дочерью. Все эти условия твоей матери мне сильно не нравились, – сказал Эрнест.
– А Роло? Он тоже твой сын? И он знает? – спросила Зоя.
– Знает. Тоже, как ты. С совершеннолетия, – ответил Эрнест.
– Роло – наследник Гуджара. И он не сказал об этом никому. Почему? Это делает его одним из самых могущественных людей? – спросила Зоя.
– Как и ты, принцесса Гуджара. У тебя такой же статус, как у Илоны. Ты хочешь пользоваться своим статусом? – спросила Дария.
– Пока не знаю. Все так неожиданно, – ответила Зоя.
– Вот и Роло поначалу не знал. А потом родилась ты, и я уговорила Роло не раскрывать себя, пока ты не подрастешь. Несмотря на все возражения Эрнеста, – сказала Дария.
– Папа, – в первый раз сказала Зоя, – какое твое мнение?
– Я вас всех люблю и позволю тебе самой решать. Зоя, ты должна понимать, несмотря на формальную власть принцев, от тебя как от принцессы люди будут много ожидать и даже требовать от тебя действий. На твои плечи ляжет большая ответственность, – сказал Эрнест Зое.
– Я бы предпочла подождать с вступлением в должность принцессы Гуджара. Пока это возможно, – ответила Зоя.
– Я не против. И пока еще не стар, справляюсь с обязанностями. Но рано или поздно тебе придется стать принцессой. И с твоим братом возложить на себя мои обязанности, – сказал Эрнест.
– Я знаю. И буду к этому готова, – ответила Зоя.
– Тебе придется посетить Гуджар. Твоя вторая бабушка, прабабушка и другие родственники давно хотят с тобой познакомиться, – сказал принц.
– Отправлюсь. Как только будут первые выходные, – ответила Зоя.
– Я им сообщу, – сказал принц.
На этом они были вынуждены закончить разговор. Пришли друзья Зои и начали вручать подарки. В основном все их подарки были с символикой валькирий. А половина подарков – с символикой других легионов. Ее друзья еще не знали, в каком легионе служит Зоя.
Но подарки совершенно не интересовали Зою. Все еще обдумывая разговор с родителями, Зоя коротко отвечала своим друзьям. У нее в голове постоянно возникала одна мысль: «Я – принцесса…»

СТРАЖИ СТИХИЙ. НАСЛЕДИЕ РАЙДОСА.

Глава 1

Эйтен вбежал в огромный небесный замок. Впереди был длинный роскошный коридор, но мужчина уже валился с ног от усталости.
– Помощь нужна? – спросил его один из двух стражников, что охраняли вход в приёмный зал.
– Мне нужно поговорить с Духом... Это срочно! – сказал он и побежал из последних сил дальше.
Вскоре он открыл большие двери небесно-голубого цвета и вошёл в комнату. Просторный зал кремового цвета был просто залит солнечным светом. Большие панорамные резные окна играли с солнечными лучами, а в воздухе витал запах свежего весеннего утра. В нём было всё: и прохлада талого снега, и аромат первых весенних цветов, и бесчисленные молодые зелёные листочки. Этот запах доносился из открытого настежь окна.
Внутри зала, у этого самого окна стоял старец в белой мантии. Его седая борода была настолько длинной, что касалась груди, а за густыми бровями еле виднелись серые усталые глаза. По его виду было сложно понять его возраст, но он был явно очень старым.
Эйтен встал на колено.
– Дух, – начал он, жадно глотая воздух, – у меня прискорбные новости.
Старец оторвался от пейзажа и внимательно посмотрел на него.
– Говори.
– Райдос со своими войсками преодолел все девять кругов Преисподней, если его не остановить, со дня на день он захватит Землю.
– Что ж… мы этого не допустим, – спокойным тоном ответил Дух и вновь повернулся к окну.
Он охватил взглядом небольшой городок, который был внизу. Наполненный жуткой суетой и машинами город под названием Браден погрузился в утреннюю пробку. Здесь каждый спешил куда-то. Кто – на работу, кто – в школу или детский садик, кто-то просто по своим делам... И всё это, несмотря на раннее апрельское утро.
– Придётся нам вновь собирать Стражей, – после недолгого молчания произнёс он.
– Позвольте мне с ним разобраться? – решительно заявил Эйтен, сжимая кулаки. – Зачем тревожить Стражей по пустякам?
Он уже 12 долгих лет был бессменным руководителем воинов Страны Безмятежности. У него было множество заслуг на поле боя. Видимо, из-за них он сейчас и стоит перед главой Страны Безмятежности – Великим Духом.
– Нет, Эйтен, ты нужен мне здесь.
После этих слов Дух соединил ладони и появился среднего размера энергетический шар. Внутри шара нескончаемым потоком бурлила энергия. Затем шар разделился на четыре маленьких шара: эти шары меняли свои цвета несколько секунд и наконец остановились. Перед Духом теперь вращались голубой, красный, зелёный и практически прозрачный энергетические шарики. Внутри них бурлила магическая энергия.
– Довольно, – сказал он, и шары остановили своё движение.
Дух разомкнул руки. Шары превратились в небольшие камни в форме изящной капли.
– А теперь отправляйтесь на поиски своих новых хозяев, – сказал Дух.
Камни сверкнули, как бы соглашаясь со своей участью, и упали вниз.
– Думаете, они справятся? – спросил Эйтен.
Дух подошёл к нему и положил свою руку ему на плечо.
– Они всё сделают правильно, – произнёс он и ушёл.
А Эйтен погрузился в свои мысли. Ему было жутко обидно, что Дух не позволил ему взять свои войска и разобраться с Райдосом самостоятельно. А ведь у них были личные счёты... Когда-то давно Райдос жил здесь и воевал с Эйтеном плечо к плечу, спина к спине... А потом... А потом всё изменилось... Изменилось так сильно, что они навсегда остались врагами. Это произошло по вине Райдоса...
Камни тем временем упали на землю в разных местах.
Голубой упал в реку, недалеко от берега. зелёный – в небольшой лесок, красный – в костёр, разведённый местными школьницами, а прозрачный – на песочный берег реки.
Тем временем недалеко от пляжа четыре подруги-школьницы устанавливали свои палатки. Здесь они собирались отмечать день рождения одной из них – жгучей брюнетки со стрижкой каре по имени Сара. Именно сегодня, 4 апреля, девушке исполнялось 15 лет. Праздновать на природе с костром и гитарой было её решением. Она просто обожала эту атмосферу летних лагерей, песни у костра и рассказывание страшилок под луной. Хоть её подруги были и не в восторге от этой идеи, но кто же спорит с именинницей.
Было уже достаточно поздно; Сара сыграла последний аккорд на гитаре и отложила инструмент в сторону.
– А теперь – страшилки! – воскликнула Кейси.
Так звали блондинку с длинными золотистыми волосами и двумя большими пучками из нескольких прядок на макушке; остальная часть волос оставалась распущенной. Это делало девочку похожей на миловидную кошечку, а пучки заменяли ушки. А ещё её щёки и нос были в буквальном смысле усыпаны веснушками, но даже среди них на правой щеке можно было разглядеть небольшую коричневую родинку. Глаза у неё было светло-голубыми, как и у большинства блондинок.
– О, а я – за! – ответила ей другая подруга.
Её звали Юся. Миниатюрная платиновая блондинка со средней длины волосами и бесконечными серыми глазами.
– Я тоже, – улыбнулась Сара.
Затем она посмотрела на скромно сидевшую в сторонке длинноволосую шатенку с яркими зелёными глазами цвета изумруда. Её лучшая подруга с самого раннего детства. Она носила красивое и редкое в их городе имя – Эмили. У неё были миловидные черты лица, а на каждой руке – по несколько штук различного рода браслетов. Среди них были и фенечки из атласных лент, и бусины из различных камней, и обычные стальные цепочки. На её тонких запястьях это смотрелось необычайно гармонично. Да и одежда всегда была тщательно подобрана к этим украшениям. Или украшения к одежде...
Эмили на секунду замешкалась. Она была не только скромницей, но и жуткой трусихой. Боялась она абсолютно всего: высоты, пауков, лягушек... Видимо, поэтому подружилась со взрывной и бесстрашной Сарой. С ней Эмили чувствовала себя в безопасности.
– Ну, давайте... – тихо произнесла она. – Только не очень долго. А то уже поздно.
В этом лесу она чувствовала себя очень неуютно. Ей очень хотелось просто укутаться с головой в свой спальный мешок и спать. Не просыпаясь до утра. А утром вернуться домой. В городскую цивилизацию. Она была очень домашней девочкой и, если бы не дружба с Сарой, никогда бы не согласилась на подобную авантюру.
– В чёрном-чёрном лесу стоял чёрный-чёрный дом. В этом чёрном-чёрном доме стоял чёрный-чёрный стол, – начала Кейси загадочным голосом.
– Не-е-е, это старо, как мир, – перебила её Сара. – Ты знаешь что-нибудь нормальное?
– Вообще-то знаю! – обиделась короткостриженая блондинка. – Есть одна легенда... Только Эмили она вряд ли понравится.
Блондинка хитро посмотрела на подругу, но та не обратила на неё никакого внимания.
– Да рассказывай уже, – махнула рукой Эмили.
Она перевела взгляд на костёр. Он весело потрескивал дровишками. Девушка вдохнула его терпкий аромат и подняла голову к небу. Оно было усыпано холодными серебряными звёздами. Интересно, а где же спряталась луна?
Тем временем Кейси уже начала рассказывать свою первую страшилку…

Два года назад в этом самом лесу в одну тёмную-тёмную ночь, когда луны на небе не было видно, прямо как сейчас… маленький мальчик услышал странный голос. Этот голос звал его в лес. Мальчик долго сопротивлялся, но всё же вышел из дома. Он направился в лес. Странный голос указывал ему дорогу.
Он шёл медленно и осторожно. Под его ногами хрустели сухие ветки, а деревья расправляли свои ветви перед ним, словно указывая дорогу...
Вскоре он вышел на опушку. Среди тёмной ночи она одна была залита светом, словно луна повисла прямо над этой маленькой опушкой. Мальчик встал в самом центре... Как вдруг его осветил лунный свет. Он поднял голову, чтобы найти источник света. И каково же было его удивление, когда прямо над своей головой он увидел полную луну. Такую величественную и большую....

Неожиданно девочка замолчала. Подруги слушали её с особой внимательностью. У Кейси был особый талант рассказывать всякие небылицы так правдоподобно, что любой мог бы ей поверить. Не удивительно, что даже учителя в школе верили в её легенды и пропащие без вести рефераты и учебники.
– И что случилось дальше? – с ехидной улыбкой на лице спросила её Юся.
– Не знаю, – пожала плечами Кейси, палочкой помешала потухающие угольки в костре, и они вспыхнули с новой силой, – и никто не знает... Говорят, его больше никто не видел... Зато видели волка. Большого и голодного! Говорят, это и есть тот пропавший мальчик... Луна сделала его оборотнем, и он навсегда остался в этом лесу... и он ловит гуляющих в одиночку детей!
По спине Эмили пробежался холодок. Она вся дрожала от страха и вцепилась в руку Сары. Но Кейси не отрывала глаз от шатенки и продолжала.
– Говорят, он питается этими детьми, но любимым его лакомством остаются девочки с длинными русыми волосами!
Эмили взвизгнула от страха.
– Кейси! – возмущённо воскликнула Сара. – Прекрати её пугать!
– Да ладно тебе, – махнула рукой блондинка и залилась смехом.
– Не слушай её, Эмили, – попыталась утешить подругу Сара, – она всё врёт. Правда, Кейси?
– Может, и вру... А может, и нет, – загадочно ответила Кейси, – кто знает?
Юся поёжилась от холода и укуталась в плед посильнее. По натуре своей она была настоящим борцом за мир. Она ненавидела, когда кто-то рядом с ней ругался или ссорился. Она сразу пыталась перевести разговор в мирное русло, закрывая глаза на проблемы.
– Уже поздно... Пошли в палатки?
– Да, пошли, – тихо произнесла Эмили, и они с Юсей разошлись по палаткам.
Сара и Кейси осталась вдвоём. Их глаза встретились, но девочки молчали.
– Зачем ты с ней так? – вдруг прервала молчание Сара. – Ты же знаешь, что она боится.
– Ей давно пора повзрослеть. Нам уже по 15, а она боится всего, как ребёнок, – сухо ответила ей Кейси и тоже ушла в палатку.
Сара ещё немного посидела на свежем воздухе. Эта глушь усмиряла её взрывной нрав. Такая разрядка, чтобы не взорваться перед экзаменами в школе, ей была просто необходима. Брюнетка молча сидела на сухом стволе упавшего дерева и наблюдала за костром. Яркое пламя издавало свой неповторимый аромат с нотками смолы и терпкостью сухих веточек. Она в последний раз перемешала угольки, а затем потушила пламя костра ведром воды, набранной из реки. Среди чёрных угольков блеснуло что-то яркое. Кажется, даже красное. Девушка пригляделась. В кромешной темноте она рассмотрела камешек. Немного подумав, она аккуратно, палочкой достала камень из костра. Затем взяла его в руки. Он был невероятно тёплым и блестел так, словно языки пламени его абсолютно не коснулись, только лишь согрели своим теплом.
– Сар, ты идёшь спать? – окликнула её Эмили.
Сара вздрогнула и, сжав камень в кулаке на пару секунд, убрала его в карман.
– Иду, – крикнула она и побежала в палатку к подруге.
В этой палатке они ночевали вдвоём, она и Эмили, а в соседней уже спали Юся и Кейси. Они так умаялись за день, что сразу уснули.
И Сара уснула. Уснула так быстро, что сама этого не заметила. Ей снились прекрасные сны: лето, школьный лагерь, прыжки через костёр, венки из полевых цветов...
Эмили же не спала всю ночь. Она постоянно ворочалась, пытаясь принять наиболее удобную позу, но никак не находила её. Вскоре она и вовсе забросила эти глупые попытки.
Как только на небе появились первые признаки рассвета, она вылезла из палатки и решила прогуляться по утреннему лесу. Почему она никак не могла уснуть на свежем воздухе, она понятия не имела. Мошкары не было, холода тоже, наоборот, ночь была очень даже тёплой для апреля. Может, так на неё подействовала вчерашняя страшилка, что рассказала Кейси? Про волка-оборотня, что он выходит на охоту за молодыми девушками с русыми волосами.
«Да нет, бред какой-то...» – подумала она и продолжила свою раннюю прогулку.
Идя по длинной тропинке, она любовалась мощными деревьями. Они своими могущественными стволами стремились к самым облакам и, возможно, пронзали эти облака, стремясь ещё выше – в космос. Девушка остановилась, её взгляд привлёк странный блеск из травы. Она подошла ближе и провела рукой по траве. Такая приятно-прохладная, свежая, ещё недавно прятавшаяся под толщей снега. На земле под травой лежал маленький зелёный камушек. Он блестел всеми оттенками зелёного, словно маленький изумруд. Эмили взяла камень в руки. Он был гладкий на ощупь. От него исходила приятная прохлада.
– Надо показать девчонкам! – произнесла она и побежала обратно.
Прибежав обратно в лагерь, Эмили увидела сидящих на берегу Кейси и Юсю. Она подошла к Юсе.
– Смотри, что я нашла в лесу, – сказала она, показав камень на ладошке.
Девочки молча полезли в свои карманы и достали точно такие же камни. У Кейси был синий, а у Юси – прозрачный. Девочки переглянулись.
– Вы где их взяли? – удивлённо спросила Эмили.
– Я гуляла по берегу, он на песке лежал, я и подняла. Смотри, какой красивый, – ответила Юся, любуясь на прозрачный, как воздух, камешек.
В свете солнечных лучей он переливался едва уловимым голубым оттенком.
– А я решила искупаться, и он на дне лежал, среди ракушек, – пояснила Кейси.
Больше всего на свете она любила воду. И ей было плевать, что купальный сезон ещё не открыт, и вода безумно холодная. Она была закалённая. Зимой даже в прорубь ныряла.
– Ого! Это непременно надо показать Саре, – воодушевленно сказала Эмили.
Разговоры девчонок разбудили Сару, и она нехотя вылезла из палатки.
– Вам чего не спится? – сонным голосом произнесла она. – Ещё же так рано...
Хоть Сара и спала без задних ног, она всё равно умудрилась не выспаться. И чего подругам не спится?
Девчонки обернулись и подбежали к подруге хвастаться находками.
– Извини, что разбудили тебя, миссис королева сновидений, но посмотри, что мы с девчонками нашли, – сказала Кейси и показала камни.
Сара смотрела на них, как ошарашенная. Её брови невольно полезли на лоб от удивления.
– Сар, ты чего? – встревоженно спросила Юся.
– Я сейчас, – ответила Сара и нырнула обратно в палатку.
Она судорожно начала перебирать одежду, в которой была вчера девушка, засовывала руки в каждый, даже самый маленький кармашек. Она искала свой вчерашний трофей. Покопавшись пару минут в палатке, брюнетка вновь вылезла. Её глаза блестели, ведь она наконец нашла, что искала.
– Вот, – показывая красный камешек, сказала Сара, – я нашла его вчера, когда тушила костёр – прямо там, среди тлеющих угольков.
Девчонки вновь переглянулись. Каждая из них смотрела на свой камень в полном шоке. Как они смогли найти одинаковые камни с небольшой разницей во времени. Это же невероятно!
– Может, их кто-то обронил... – тихо предположила Эмили.
– Ага! – воскликнула Кейси. – Жертвы волка-оборотня!
– Прекрати! – прикрикнула на неё Сара.
Кейси виновато опустила глаза на землю.
Вдруг камни задрожали и засветились каждый своим светом. Девочки не на шутку испугались. Тем временем свечение превратилось в лучи и направилось в центр круга, в котором сидели девчонки. Лучи образовали энергетический шар. Этот шар сначала светился очень ярко, потом стал почти прозрачным, и в центре шара среди белого тумана появился силуэт пожилого мужчины с большой бородой.
– Наконец-то мы вас нашли, – произнёс мужчина.
– А… – замешкалась Юся. – Что вообще происходит?
– Меня зовут Дух, – спокойным тоном ответил ей мужчина, – а как ваши имена, милые леди?
– Я – Юся. А это мои подруги: Кейси, Эмили и Сара, – она попеременно показала на каждую из подруг. – Расскажите, зачем Вы нас искали?
– Я являюсь главой Страны Безмятежности, но сейчас – не об этом; Земля находится в опасности, и вы должны её спасти!
– Что, прям, как супергерои в фильмах? – радостно захлопала в ладоши Кейси.
– Тихо! – остановила её Сара, прислонив палец к губам.
Её любопытство взяло верх над её разумом. Она не верила собственным глазам, но боялась спугнуть это волшебное нечто. А вдруг это не по-настоящему, сейчас она проснётся, и всё это будет лишь иллюзией?
Дух продолжил свой рассказ, как ни в чем ни бывало.

Страна Безмятежности, на Земле вы называете её раем, существует уже многие столетия. Но 12 лет назад в наш мир пришла беда: один из моих воинов-стражников поднял бунт. Он жаждал власти! Он хотел свергнуть меня с престола и вступил в схватку со своими собратьями, а потом и со мной лично. За что был изгнан в Преисподнюю. Его имя Райдос.
Мы всей страной надеялись, что наши воины заточили его в самую глубь Преисподней, и он никогда больше не выберется на Землю и не причинит никому зла. Как оказалось, мы ошибались. За это время в Преисподней Райдос собрал войска и сейчас активно готовит нападение на Землю. Его нужно остановить, пока не стало слишком поздно! И только вы сможете его остановить!

– Но как? Нам ведь всего по 15! – воскликнула Кейси.
– А кому-то всё ещё 14, – подметила Эмили.
Её день рождения был ещё нескоро. В самом конце августа. А у Юси и того позже, в середине осени...
Дух посмотрел сначала на Юсю, а затем на камешек, что она держала в руках.
– Камни, что у вас в руках, не просто стекляшки. Они – настоящий источник силы, – пояснил Дух. – Зажми камень в кулак и скажи: «Воздух».
Юся послушно сжала камень в кулаке.
– Воздух, – осторожно и почти шёпотом произнесла она.
Из кулака девушки появилось светло-голубое свечение, оно быстро поднималось по руке и прошло по всему телу девушки. Её обычная одежда сменилась на лёгкое светло-голубое платье с длинными раскидистыми рукавами и элегантными вырезами на юбке до самых бёдер. Это платье напоминало китайские кимоно, на ногах её оказались белые босоножки. На спине были небольшие, но выразительные крылышки. А на ключице девушки появился голубой знак стихии воздуха. Этот наряд невероятно подходил ей.
Юся рассмотрела свои руки и платье.
– Что произошло? – еле слышно спросила она.
– Теперь ты – Страж Воздуха, – пояснил Дух, – ты управляешь своей стихией. Попробуй.
Девушка встала и махнула рукой в сторону реки. Мощный поток воздуха пронзил водную гладь вплоть до другого берега. Юся в шоке посмотрела на свои руки. Она вдруг почувствовала, как внутри неё пульсирует новая, ранее не знакомая ей магическая энергия. Это была магия воздуха. Это было и приятно, и страшно одновременно.
– И так может каждая из вас, – продолжил Дух после недолгой паузы.
Затем он посмотрел на Кейси и сказал:
– Твоя стихия – вода. Попробуй и ты свои силы.
Кейси словно потеряла дар речи, но всё же зажала камень в кулаке и шепнула заветное слово: «Вода». Камень действовал ровно так же, как и у Юси. Лучи света от камня быстро превращали девушку в Стража Воды. Её костюм был похож на Юсин, только юбка у платья была намного короче, и цвет был не светло-голубой, а насыщенный синий, словно морская вода, а рукава на нём отсутствовали полностью. На спине так же появились крылья, а на ключице – знак водной стихии. На ногах появились точно такие же босоножки, как у её подруги, теперь уже Стража Воздуха.
Кейси подошла к берегу и протянула руку. Вода послушно разошлась в разные стороны, оставив сухую песчаную тропинку до другого берега. Девчонки замерли в удивлении. Как только Кейси убрала руку от воды, тропинка моментально исчезла, вода вновь заполнила реку, как ни в чём ни бывало.
– О, а у меня какая сила? – воодушевленно воскликнула Сара.
– Ты – Страж Огня, – заботливо пояснил Дух.
– Огонь, – улыбнулась она и зажала камень.
Красное свечение окутало её тело, поменяв одежду. Теперь на ней были красный топ с золотыми оборками и короткая облегающая юбка с такими же золотыми оборками, а на её ногах красовались уже золотые босоножки. На спине, как и у других, появились крылья, а на ключице красным, словно пламя, загорелся знак огня.
Сара подошла к костру, который затушила вчера вечером. Она присела на корточки и с интересом потёрла ладошки друг о друга. Затем она поднесла одну ладонь к уголькам. Угли резко загорелись. От неожиданности Сара не удержала равновесия и упала на попу. Яркий костёр становился всё больше и больше. Его оранжевые язычки тянулись к небу.
– Эмили, твоя очередь, – улыбнулась Юся, взглянув на подругу.
– Ну уж нет, я – пас! – решительно заявила Эмили.
– Землю от нападок Райдоса можете спасти только вы. Стихии выбрали вас не случайно, – пояснил Дух.
– А я её не выбирала, – упрямилась девушка, – и вообще, я, пожалуй, пойду домой.
На этих словах она достала свой рюкзак из палатки и направилась в сторону дома. Подруги разочарованно проводили её взглядом.
– Ну и пускай идёт, без неё справимся, – гордо заявила Кейси.
Она подлетела к образу Духа и спросила:
– А мы сможем вернуться обратно, в человеческое обличие? Или теперь мы навсегда феи?
Фея – именно так она ощущала себя в новом обличии, только вместо волшебной палочки у неё была стихия воды.
– Да, для этого достаточно коснутся изображения стихии на ваших ключицах и произнести название стихии, – пояснил Дух.
Кейси так и сделала. И вернулась в свой привычный образ. Её камень из обычного камня превратился в изящный кулон на чёрной кожаной верёвочке, а также на нём появился знак стихии воды. Точно такой же, как был у неё на ключице несколько минут назад.
– Надо уговорить Эми попробовать, – с грустью подытожила Юся, превращаясь из Стража Воздуха обратно в обычную девушку-школьницу.
Её камень так же превратился в красивый прозрачный кулон с изображением стихии воздуха.
– Стихия сама её уговорит, – ласково пояснил Дух, – мой вам совет: изучайте свои стихии, эти знания вам очень пригодятся в дальнейшем. И никогда не показывайтесь в облике Стражей другим людям, стихии могут обидеться, а ваши силы – ослабеть.
– Хорошо, – кивнули девочки, – мы постараемся вас не подвести!
– Если вам понадобится моя помощь, коснитесь кулонов и произнесите моё имя. Я приду по первому вашему зову.
На этих словах образ Духа растворился в воздухе.
Сара самая последняя вернулась в человеческий образ. Если честно, ей очень не хотелось этого делать. Ей так понравился её новый образ, что она хотела остаться в нём подольше.
– Что ж… теперь нам предстоит спасти мир, – обнимая подруг, сказала она.
Вот так в один весенний день на плечи обычных школьниц свалился груз ответственности за судьбу всего мира.

Глава 2

Эмили шла домой и рассуждала о произошедшем, теребя в руках свой зелёный камешек.
– Тоже мне, нашли Стража! Почему мы должны воевать с каким-то там Райдосом? Или как его там зовут? – не унималась она. – Да и какие из нас воины? Что за бред... Мы учимся-то с трудом...
Не успела она закончить свой монолог, как земля задрожала. От мощных внутренних толчков девушка упала, камень вылетел из её ладони сантиметров на десять. А рюкзак и того дальше.
– Что происходит? – закричала она дрожащим голосом.
Землетрясение с каждой секундой становилось всё сильнее и сильнее. Эмили от страха прижалась к земле. Именно так, как учили их в школе. Хоть где-то эти знания ей пригодились, кроме школьных стен.
В нескольких метрах от неё из-под земли начало что-то вылезать. Сначала это был небольшой бугорок. Потом он становился всё больше и больше. Девушка боялась даже дышать. Она так сильно прижалась к земле, что слышала эхо собственного сердцебиения через землю.
Вдруг из бугорка появился чёрный нос. Эмили решила, что это крот, но она ошибалась. И даже не представляла, насколько сильно.
Вскоре нос исчез, и девушка с облегчением выдохнула. Земля больше не тряслась, и она уже хотела вставать, как вдруг земля затряслась пуще прежнего. Из той маленькой горки выпрыгнуло огромное нечто. Оно было похоже на волка, но не на обычного, как все привыкли видеть, а на волшебного: его шерсть была чёрной, как смола, а на холке, ушах и хвосте горели языки пламени. Пасть его была слегка приоткрыта, оголяя белые острые клыки, с которых на землю стекала слюна. А глаза горели, словно два уголька. Его вид был воистину устрашающим.
Эмили оцепенела от страха: волк смотрел прямо на неё и царапал землю когтями. Под ними вспыхивали маленькие язычки пламени. Всем своим видом он показывал, что вот-вот нападёт.
Девушка максимально аккуратно нащупала свой камень рукой, не отводя глаз от разъярённого волка.
– Земля! – тихо произнесла она.
Зелёный свет ослепил волка, и тот попятился назад. Эмили тем временем превратилась в Стража Земли. Её платье стало изумрудно-зелёным с белыми оборками, кеды превратились в коричневые босоножки, сзади выросли маленькие, но изящные крылья, а на ключице появился зелёный знак стихии Земли.
Волк вновь показал свой оскал... Эми по-прежнему жутко его боялась. Она прижала ладони к земле. Сильная волна пронеслась от её ладоней и настигла волка. Тот пошатнулся. Такое поведение девушки ему явно не понравилось. Он начал нарезать круги вокруг Эмили, наблюдая за её поведением. Она не сводила глаз со зверя. Волк немного пригнулся. Он явно хотел напасть. Тогда школьница взлетела в воздух. Она не особо понимала, как летать, но это было не главное. Главным было не попасть в лапы этого чудовища. Волк пробежал ещё несколько кругов и, поняв, что девушка не собирается спускаться на землю, прыгнул обратно в нору, из которой вылез ранее.
Перепуганная до смерти Эмили приземлилась и громко выдохнула. Её страх покидал её тело вместе с воздухом.
«Во дела... – подумала она. – Надо рассказать девчонкам».
Девушка подняла рюкзак и побежала обратно.
Она бежала, не замечая ничего вокруг, ноги сами несли её в лагерь, к подругам. Её до сих пор трясло от переполняющих её эмоций. Здесь смешалось всё: и страх, и гордость, радость и печаль...
Вскоре она добежала до палатки, где они ночевали. Сара, Кейси и Юся безуспешно пытались собрать палатки, но пока сооружение было сильнее хрупких девчонок.
– Девчонки, я его видела! – запыхавшись, закричала она.
Кейси, Юся и Сара подбежали к подруге.
– Кого? – удивилась Юся.
– О, ты всё-таки решила стать Стражем? – ехидно подметила Кейси.
Она была за любую авантюру и безумно обрадовалась решению девочки всё-таки стать Стражем.
– Райдоса...– прошептала Эмили и упала на колени от усталости.
В тот момент ей казалось, что её ноги весили не меньше тонны, и она больше не могла на них стоять. Мышцы пульсировали, будто она только что пробежала марафон.
– Да ладно! Где? – начала раскрашивать её Сара.
– Я шла домой... Началось землетрясение, и потом из-под земли появился он… – дрожащим голосом рассказывала Эмили.
Юся присела на корточки и приобняла подругу.
– Как он выглядел? – ласково спросила она.
– Огромный, чёрный... Волк...
– Волк? – удивились девочки.
– Да, у него ещё шерсть словно огнём горела...
– Жуть, – посочувствовала ей Сара.
– А, может, это был не Райдос, а тот мальчик-оборотень? – пошутила Кейси.
– Да ну тебя, Кейси, – махнула на неё рукой Сара. – Опять ты со своими выдуманными страшилками.
– Ничего они не выдуманные! – топнула ногой блондинка.
Девчонки помогли Эмили превратиться из Стража Земли в человеческий образ. Затем они собрали палатки и разошлись по домам.
Ночью Эми не могла уснуть, из её головы не уходил образ этого жуткого волка. Как только она закрывала глаза, то вновь переносилась в ту утреннюю встречу. Она зажмурила глаза и натянула одеяло на лицо. В кромешной темноте услышала истошный вой. Она никогда раньше не слышала ничего подобного. Девушка откинула одеяло и на цыпочках подошла к окну. Там, метрах в тридцати от её дома виднелась гора. На этой горе стоял он – тот самый огненный волк, с которым она глаза в глаза столкнулась утром. Волк задрал голову к усыпанному звёздами небу и вновь завыл. На этот вой из леса начали выходить другие, обычные волки. Стая за стаей. Их было не меньше сотни. Эмили пригнулась, чтобы волк её не увидел.
«Надо предупредить девчонок», – подумала она и превратилась в Стража Земли.
Затем она пошла в другую комнату. Она сделала это намеренно, чтобы волки не увидели её. В другой комнате окна выходили на другую сторону, и она могла улететь незамеченной. Эмили открыла окно другой комнаты и, немного помедлив, вылетела на улицу. Летать она научилась быстро. В этом не было ничего сложного. Главное – не делать резких движений и соблюдать равновесие. Всё, как во время езды на велосипеде.
Ближе всех к ней жила Сара. И девушка в первую очередь направилась к ней.
В окнах Сары уже не было света. По всей видимости, подруга уже спала. Эмили отыскала окно комнаты подруги. Это было совершено не сложно. В доме Сары она была тысячу раз и знала каждый уголок её дома.

…– Тук-тук, – раздалось в комнате.
Сара проснулась и подошла к окну. У неё было дежа вю. Неужели кто-то разбудил её вторую ночь подряд? Открыв шторы, она увидела Эмили в образе Стража Земли. Сара быстро открыла окно:
– Ты чего здесь делаешь так поздно и в таком виде? – строгим шёпотом сказала она.
Подруга залетела в комнату. Её дыхание было прерывистым не то от страха, не то от полёта.
– Он снова здесь.
– Кто – он? – протирая глаза от остатков сна, спросила брюнетка.
– Райдос, – грустно ответила девушка.
Сара вновь выглянула в окно. Осмотрев местность вокруг дома, она с недоумением произнесла:
– Но там никого нет.
– Да, не здесь, – раздражённо ответила Эмили, – я его в окне у себя увидела, там – в лесу на окраине города.
– Может, тебе приснилось? – не поверила ей подруга.
– Давай тогда слетаем ко мне, и ты убедишься?
Эмили явно обиделась на Сару.
– Хорошо, давай слетаем, – согласилась та и превратилась в Стража Огня, – только ненадолго, а то бабушка волноваться будет.
Подруга кивнула ей в ответ.
Вместе они вернулись к дому Эмили. Внезапно Сара остановилась. Из леса к домам действительно шли десятки стай голодных волков.
– Смотри! – воскликнула Сара, показывая пальцем на волков.
– А я говорила, – обиженно сказала Эмили и скрестила руки на груди.
– Нам вдвоём с ними явно не справиться. Нужно подкрепление. Я тогда полечу за Юсей, а ты лети за Кейси, – скомандовала Сара.
Эмили утвердительно кивнула, и они разлетелись за подругами. Брюнетка прилетела первая: Юся жила ближе, чем Кейси.
Юсе в ту ночь тоже не спалось. Она лежала в кровати, читая книгу. Штор на окнах у неё не было. Она так и не смогла определиться, какие же все-таки хочет: бежевые в цветочек или классические цвета крем-брюле.
Сара тихонько постучала в окно подруги. Юся заметила её и открыла окно.
– Юсь, нам нужна твоя помощь! – затараторила она. – Там, у дома Эмили – сотни волков. И они идут к городу.
– Тогда полетели скорее! – решительно ответила Юся и превратилась в Стража Воздуха.
Затем они вылетели в окно и направились к дому Эмили. По пути брюнетка рассказала всё подруге в мельчайших подробностях, начиная от неожиданного визита Эмили и заканчивая голодными лесными волками.
Когда они прилетели к месту, Эмили и Кейси уже были там. Оказалось, что Кейси услышала волчий вой и решила предупредить подруг.
– И что будем с ними делать? – спросила Кейси.
– Драться! – воскликнула Сара и спустилась ближе к земле.
Она пролетела по дороге и после неё осталась огненная полоса, которая не давала волкам пройти дальше. Животные попросту боялись огня, но рвались вперёд, каждый раз опаливая шерсть.
Вслед за ней полетела Юся. Она откинула несколько волков назад мощными потоками воздуха. Кейси и Эмили переглянулись и поддержали подруг. Они тоже начали сдерживать дальнейшее продвижение волков.
– Ну давай, уходи, уходи обратно, – замахала руками Эмили одному волку, – кыш, кыш…
– Эмили, так не делают, – засмеялась Кейси, – смотри, как нужно.
И она взлетела повыше, направив в стаю большую волну воды из своих рук. Эта волна смыла хищников подальше, к лесу.
– Эй, щенята, слабо меня догнать? – раздалось со скалы, где ранее был огненный волк.
Подруги оглянулись. На скале виднелась человеческая фигура. Это был молодой парень лет двадцати. Выкрикнув эти слова, он побежал вглубь леса, а за ним и несколько десятков волков. Юся и Кейси переглянулись. Юся кивнула головой в сторону леса. Кейси поняла, что подруга приглашает её полететь за парнем и одобрительно кивнула. Затем они полетели вслед за парнем и волками, а остальные девчонки занялись теми животными, что остались в городе.
Парень бежал от стаи до другого конца леса. Дальше бежать было некуда, там была река. Та самая, где вчера девочки разбили лагерь и отмечали день рождения Сары. Юся и Кейси попытались отогнать волков от парня, чтобы тот смог убежать. Но он даже не пытался. Вместо этого в его руке появилась молния, и парень ловко начал бой с волками, помогая Стражам Стихий.
Одна из его молний поразила волка. От разряда молнии на секунду стал виден его скелет. Он взвизгнул и потерял сознание. Остальные волки оскалились, некоторые даже грозно зарычали.
Девочки, как завороженные, наблюдали какое-то время за происходящим. Чуть позже они подлетели друг к другу вплотную и взялись за руки. Из их рук хлынула ледяная вода. Она была настолько холодной, что местами превращалась в лёд. Парень кинул на девушек беглый взгляд, но они не собирались останавливаться. Вскоре от стаи хищных лесных животные остались только ледяные фигуры.
Закончив со всеми волками, Юся и Кейси подлетели к парню, чтобы узнать, кто он, но парень проигнорировал их и побежал в сторону города. Он прибежал к остальным Стражам Стихий и начал помогать прогонять остальных волков.
Вскоре все волки были повержены. Вот только огромного огненного волка, о котором говорила Эмили, среди них не было. Поняв это, парень заметно погрустнел.
Теперь, когда всё закончилось, девчонки смогли разглядеть парня. Он был выше их почти на голову, одет в чёрную футболку и серую не застёгнутую кофту спортивного стиля, а на его чёрных волосах была небрежно повязана тёмно-синяя повязка.
Подруги подошли друг к другу поближе.
– Меня Кейси зовут, – улыбнулась Кейси, – а это – Сара, Юся и Эмили.
Она поочерёдно показала на каждую.
– Я – Кир, – буркнул парень.
– Рады познакомиться, – улыбнулась Сара.
Кир отвернулся:
– Не разделяю вашей радости.
– Почему? – спросила Юся, подходя к парню ближе.
– Мы упустили Сардара!
– Кого? – хором спросили подруги.
– Главаря этой щенячьей банды, – пояснил Кир, – тот, что с огненной шерстью.
– Ты, наверное, хотел сказать Райдоса? – уточнила Эмили.
Кир обернулся.
– А при чём здесь Райдос?
В глазах парня было явное смятение.
– Этого огненного волка Райдосом зовут, насколько нам известно, – пояснила Эмили.
Кир рассмеялся:
– Это кто вам такую чушь сказал? Райдос – человек. Такой же, как я, ну или вы. А волка этого зовут Сардар, он – правая рука Райдоса, если вам так будет понятнее.
Девчонки задумались. А действительно, с чего они взяли, что этот волк и есть Райдос? Дух им не говорил, как выглядит этот Райдос. Только то, что Райдос живёт в Преисподней и хочет захватить Землю.
Поняв это, девочки покраснели.
– Прости, мы недавно стали Стражами Стихий, и нам рассказали только о Райдосе, – начала Юся, – про то, что есть ещё какой-то там Сардар, мы не знали и поэтому решили, что...
– Не продолжай, – перебил её парень и побрёл в сторону леса.
Девочки молча наблюдали за отдаляющейся фигурой Кира.
– Странный он какой-то... – задумчиво сказала Сара.
– Согласна, – поддержала её Кейси.
– Уже поздно, пойдёмте домой? – предложила Эмили.
Она была очень уставшей. Поскольку подруги ещё толком не освоили свои способности, бой с волками дался им нелегко.
После этого они превратились в обычных девчонок и разошлись по домам.

СКАЗКА НА НОЧЬ

В Москве уже давно стемнело. Шум большого города зовёт всех домой заканчивать день, а гул летающих машин и дронов от самого МКАДа наводил серый тлен на жителей мегаполиса.
В этот грустный вечер голограмма голосового помощника рекомендовала маленькому Ване идти спать, так как время уже недетское. Хотя он и учился уже в четвёртом классе, заснуть без интересной сказки на ночь никак не получалось.
− Пап, расскажи что-нибудь! – воскликнул ребёнок, прыгая в пижаме на кровати. − Только что-то новое и интересное, я уже все звёзды Млечного Пути выучил, все туманности и планеты, надоела мне эта астрономия! – умилительно сказал мальчик.
− Может быть, тогда рассказать тебе отечественную историю? До 2125 года много захватывающих событий произошло, страна-то наша уже не одну планету занимает! – предложил отец Вани.
− Это совсем не интересно! – огорчённо вздохнуло чадо. − Это нам и в школе могут рассказать, учительница Белла Леопольдовна на каких созвездиях только не была, столько историй поведала, уже устали слушать… Может, есть что-то такое неизвестное и фантастическое в твоих этих старых бумажных книгах?!
− Хм, дай-ка подумать… Ого! Вспомнил! Кажется, я знаю историю, которая тебя точно заинтересует! – радостно сказал папа, доставая из пыльного шкафа настоящую бумажную книгу. − Её мне рассказывал ещё мой прадедушка, когда я был в твоём возрасте… Вот, слушай!
Он начал свой рассказ.
− Давным-давно в тридевятом королевстве жил да был юный принц, волосы у него были золотые, словно солнышко, а веснушки – как алый закат, прям как у тебя! – таинственно начал рассказчик.
Ванечка улыбнулся, воображая себя этим принцем.
− И вот однажды забавы ради отправился он гулять в глухой тёмный лес, в котором никогда раньше не бывал, но…
Неожиданно в детской всё затряслось, стены пошли ходуном, игрушечные фигурки и дисплейные панели начали падать, свет резко погас…
− Пап, что это?! Землетрясение?! – испуганно кричит малыш.
− Не знаю, сынок! – в ужасе воскликнул отец. В панике он схватил сына на руки и побежал к выходу, но дверь оказалась заперта… Они – в ловушке. Вдруг здание начало рушиться, Ваня выпал из рук отца и рухнул вниз, в темноту, издав истошный крик.
Неожиданно, но приземление оказалось мягким, несмотря на долгое падение.
− Что это? Я всё ещё живой? Что произошло? Где папа? Где я? Что это такое мягкое… Это… Трава? Зелёная и колючая… − Ванечка впал в полный ступор и одновременно в панику, он не понимал происходящее. Открыв глаза, он увидел ярко-зелёные кроны деревьев и их высокие коричневые стволы. Слышно щебетание птиц и легкий шелест листвы. Такой картины в стенах бетонного города он никогда не видал. Травм у него никаких не оказалось, поэтому он с лёгкостью смог встать и осмотреться.
− Ау! Кто-нибудь! Помогите! – закричал Ванюша во весь голос.
− Тише! Ну чего кричишь! – неожиданно прозвучал голос какого-то ворчуна из-за спины. − Ты мне всех зверушек распугаешь!
Он был похож на сутулого гномика, одетого в тёмно-зелёные лохмотья, а лицо его покрыто грибами и мхом, как у настоящего мистического существа.
− А-а-а! Тролль! Фу! – завизжал ребёнок.
− Как невежливо! Я обычный лесной тролль, чего сразу «фу»-то? Все эти зелёные леса – мой дом, эти деревья – моя родная крыша, − возмутился незнакомец, − я охраняю их и всех живых волшебных существ от зла. А ты, стало быть, юный принц?
− К сожалению, не принц, поэтому можно просто Ваня, здравствуйте! Если этот лес ваш дом, вы мне не подскажите, как я могу вернуться домой, к маме и папе? У нас было землетрясение, я за них переживаю…
− Ох, малыш, мы, тролли, не знаем всех тонкостей магии. Тебе это надо спросить у горных эльфов, они у нас мудрецы, всё знают! Эй, Фиалка, покажи юному путнику дорогу! – свистнул тролль, и тотчас из-за дерева вылетело маленькое создание, быстро порхая крылышками и разбрасывая светящуюся пыльцу.
– Ну что, принц, в путь-дорогу! – радостно-писклявым, но нежным голосом воскликнула фея и быстренько, словно птичка, полетела вглубь леса, а Ванечка побежал вслед за ней.
Долго ли, коротко ли, но привела его фея к долине эльфов у подножья могучей горы. Из-за холма вдруг выбегает мальчик, одетый в старую крестьянскую одежду, прям как из видеоигры Вани:
− Ой! Ты кто?! Ты непохож на эльфа! – крикнул испуганно он. − Что это за странный наряд на тебе?
− Это юный принц нашего королевства. Он заплутал в гремучем лесу! – прощебетала фея.
− Никакой я не принц. Я – Ваня из Москвы! Я не знаю, как я попал к вам сюда, но я очень хочу вернуться домой, к маме и папе. Лесной тролль сказал, вы можете помочь! – хныкнул Ванютка.
− Не плачь, мы, эльфы, никогда не плачем! – строго сказал малец. − Посмотрим, что скажет о тебе старейшина.
Зайдя в захолустную хижину, Ваня не поверил своим глазам: внутри она оказалась настоящим дворцом, как по волшебству. В большом тронном зале сидели эльфы и пировали, отмечая хороший, урожайный год, а перед столами сидел в красивом кресле седовласый старик в белых балахонах, с длинной белоснежной бородой: голова его была обвита плетёным зелёным венком, а в руке он держал кривой древесный жезл.
− Мудрейший эльф, прости за беспокойство, но я привёл к тебе чужеземца. Он потерялся и не может найти дорогу домой, − прокричал на весь зал мальчик.
− Хм-м. Очень интересно, − медленно и членораздельно пробормотал мудрец, слегка наклонясь к Ванюше. − Расскажи о своём доме, странник. Ты явно не с этих земель.
− Да, вы правы, я из Москвы. Это необычайный город! Это столица нашего… Королевства. Там люди летают на машинах… То есть на специальных летучих кораблях; общаются на большие расстояния с помощью… Магических трубок… Наш мир тоже полон волшебства! – восторженно ответил ребёнок.
− Как интересно! – воскликнула Фиалка.
− Очень загадочно… Но к сожалению, я не обладаю магией такой силы… Тебе нужно отправиться к тёмному колдуну на вершину горы, он может создавать порталы в другие миры, − тихо проговорил Ване старик. − Грингольд, ты отправишься вместе с ним и защитишь его от горных монстров.
− Я?! О, мудрейший, я же ещё не посвящён в мужи! Как я смогу защитить его и фею от опасностей? – возразил эльф.
− Ты лучше всех знаешь этот путь! Только ты можешь провести их. А вернёшься, сразу станешь самым смелым и мужественным эльфом во всей долине! Ступайте, − указал своим жезлом в сторону выхода старейшина, и все в зале проводили их бурными криками и рукоплесканиями.
И вот отправились они в путь-дорогу. Но тропы были весьма тернисты и круты: острые горные скалы и колючие заросли лиан не давали спокойного хода, но помогая друг другу, мальчики невольно подружились.
− Слушай, Ваня, а расскажи ещё про свою эту… Москву, − начал разговор Грингольд.
− Да! Расскажи, расскажи! – нежно прошептала фея.
− Ну… У нас в королевстве уже давно никто не занимается охотой, не копает грядки и не собирает ягоды. Всё это делают такие механические куклы… Они помогают человеку и выполняют за него всю работу, − повествует Ванюша.
− А что же тогда делает человек? – спросил эльф.
− Ну как же, отдыхает только; ну, мой папа иногда ходит на работу, чтобы заработать денег.
− А кем он работает? Он ремесленник?
− Не совсем. Насколько я знаю, он пишет какие-то важные бумажки…
− А-а-а. Ну понятно, писарь заклинаний и летописей.
− Именно так! – воображает Ваня, но не успел он закончить диалог, как вдруг из горной пещеры раздался свирепый рык.
− Осторожно! Великан! – крикнул Грингольд во весь голос. − Прячьтесь!
Великан был одет в шкуру какого-то зверя, кожа его была серо-зелёная, а из выпирающей нижней челюсти торчали клыки. Вид ужасный! Он топал и прыгал во все стороны, словно бешенный, размахивая своей дубиной.
Неожиданно Ваня заметил, что великан странно наступает на правую ногу, и увидел у него в пальце большую занозу. Недолго думая, он ринулся из-за скалы к нему прямо под ноги.
− Глупец! Куда ты?! Он тебя раздавит! – кричит эльф взволновано.
Отважный Ваня выждал момент и выдернул занозу из ноги, и разбушевавшийся великан тотчас успокоился.
− Молодец, Ваня! – воскликнула Фиалка.
− Тише, тише, хороший великан, − ласково гладит огромную ногу чудища Ваня.
Гигант преклонился перед своим спасителем и стал послушный, как домашний зверёк.
− Как ты это сделал?! – удивился Грингольд, сделав огромные глаза.
– Ну как же, он, как и любое существо, ласку любит, − нежно ответил ему Ваня, продолжая поглаживать монстра. − Скажи нам, пожалуйста, как нам попасть к горному колдуну?
Чудище аккуратно взяло ребят в руки, поставило себе на плечи и широкими шагами пошло на вершину горы, а фея полетела вслед за ними. Остановившись перед тёмным страшным замком, великан снял их с плеча, и наши герои, помахав ему рукой, подошли к воротам.
− Кто там ко мне пожаловал?! – раздался жуткий голос из темноты.
− Здравствуйте! Меня зовут Ваня, я из Москвы! Мне сказали, что вы можете отправить меня в мой мир, в 2125 год! – крикнул ему Ванечка.
− Да… Могу… Но для начала вы должны отгадать мою загадку. А если же нет, то станете моими пленниками навсегда! – ответил колдун.
− Ваня, это ловушка! – забеспокоился друг.
− Надо попробовать… Слушаем тебя! – уверенно крикнул Ваня.
− Слушайте внимательно. Есть четыре ноги, но ходить не умеет. Быстро бежит, а усталости не знает. Человек сидит, но мчится быстрее ветра. Куда прикажешь, туда и прискачет. Что это?
− Ваня, я не знаю ответа… − испуганно прошептал эльф, − мы пропали!
− Погоди… Так это же машина! Мой папа ездит на такой, − подумал Ванюша, − это волшебная колесница-самоходка! Лёгкая у тебя загадка!
− Хм… Правильно! – прошептал жуткий голос, и медленно из тьмы выбрался сутулый тёмный старик с красными глазами, держа в руке магический посох. − Можете отправляться домой.
Взмахнув посохом, маг наколдовал два овальных портала: один – в долину эльфов, другой – в Москву.
− Прощай, Ваня, мне было очень приятно познакомиться с тобой! – грустно сказал Грингольд, пожав Ване руку.
− Взаимно, друг мой!
− Прощай, Ваня! – прощебетала фея и поцеловала его в щёку.
Ваня сделал шаг в светящийся портал, раздалась вспышка света, и он мгновенно оказался в своей комнате, в своей постели: рядом по-прежнему сидит папа и дочитывает свою сказку из пыльной бумажной книжки.
− Ну вот и сказочки конец, а кто слушал − молодец! – завершил отец и закрыл книгу.
− Папа, это самая интересная история, что я когда-либо слышал… Ты – самый лучший папа на свете! – восхищённо сказал Ванюша.
− Спокойной ночи, мой славный герой!