ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Вопрос, кто был первым поэтом на Земле, для современного читателя, ценителя поэзии, человека, понимающего, для чего людям даны музыка, искусство и литература etс., – скорее всего, мало что значит. Тот, кто получает удовольствие от чтения настоящей поэзии, тот, кто видит в этом не просто часть искусства, а живое воплощение Слова на Земле – тот, кому эти строки согревают сердце и трогают душу, не сильно волнуется о первенстве в поэтическом вдохновении:

Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.

А.С.Пушкин

Но, все-таки, кто же был первым поэтом на Земле? Гесиод? Гомер? Если немного покопаться в истории, оказывается, что первым поэтом была... женщина! Принято считать, что самые древние стихотворения в мире были написаны еще в далеком 23 веке до нашей эры.
Алебастровый диск, с выбитыми клинописными линиями, был обнаружен cpaвнитeльнo нeдaвнo, в 20-x гoдax XX века во время экспедиции английского археолога Леонардо Вули (Leonard Woolley). При исследовании диска и многочисленных дощечек, найденным вместе с ним, исследователи шумерской культуры предположили, что это – письменные знаки, записи коротких строк. Позднее, при переводах, они пришли к выводу, что видят необычные для того времени слова, представляющие из себя эпитеты и оценки, восхваляющие богов того времени. Первое стихотворение было начерчено в виде линий в камне – этот гимн представляет собой 65 линий из описаний. Все эпитеты были тщательным образом подобраны автором и служили характеристиками богов и богинь. Самое главное – такие таблички находили и до открытия Леонардо Вулли, но именно на этой дощечке сохранилось имя автора, которое было начерчено в конце предполагаемого стихотворения.
«Энxeдyaннa из города Ура» (территория современного Ирака) – имeннo тaк звyчит имя тoй пepвoй пoэтeccы, чьи твopeния дoшли дo нacтoящeгo вpeмeни. Именно этой подписью она оставила память о себе. Пpeдпoлaгaeтcя, чтo в тo вpeмя Энхедуанна былa жpицeй и aккaдcкoй пpинцeccoй. Удивительно, что сохранилось немало фактов о самой Энхедуанне (подробнее вы сможете найти на сайте нашего альманаха almanah.novslovo.ru/linii).
Именно с таких «линий» высеченных в камне и началась современная поэзия, и именно женщина стала первым в мире поэтом, кто впервые поставил подпись под своим «творением». Если кто захочет продолжить историческое погружение в поэзию шумерской культуры, сможет даже прочитать переводы с шумерского на английский, и далее – на русский. Но нам с вами пока достаточно того факта, что именно первым поэтом на Земле была женщина. Это нисколько ни умаляет поэтических достижений авторов-мужчин, это нисколько не отвергает огромного вклада древнегреческой, восточной, европейской и русской классической поэзии, – можно всего лишь считать это красивой легендой, однако, заметим, – подтвержденной археологическим фактом.
Именно поэтому, когда в издательстве решили издавать поэтический сборник, – мы не раздумывая решили остановить свой выбор на этом названии. «Линии» – так будет называться наш ежегодный альманах, который объединит на своих страницах всех ценителей и любителей поэзии, профессиональных авторов и поэтов, делающих первые шаги на поэтическом поприще.
Так что же такое поэзия? Определения поэзии столь разносторонни, непохожи друг на друга и порой, даже – нелогичны (если не брать академические и научные определения). «Поэзия – форма человеческого страдания», – писал Сергей Довлатов. «Поэзия – возможно – есть одна из форм существования надежды и памяти», отвечает Довлатову поэт Владимир Иваницкий. Поэтесса Юнна Мориц имела свое суждение о поэзии: «Поэзия – не работа сознания, а дар речи в момент потери сознания». Иосиф Бродский «резал с плеча»: «Поэзия – это не лучшие слова в лучшем порядке, это высшая форма существования языка». А Карл Сандберг выразился еще более противоречиво: «Поэзия – это исповедь водного животного, которое живет на суше, а хотело бы – в воздухе».
Для чего же человеку, среди нового, медиа-крипто-технологического XXI века, среди компьютерных программ, скайпов и твиттеров, роботов и сложных научных станций, исследующих космос и Вселенную – зачем человеку вот это:

Подумаешь, тоже работа –
Беспечное это житье:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за своё.

И, чье-то веселое скерцо
В какие-то строки вложив,
Поклясться, что бедное сердце
Так стонет средь блещущих нив.

А после подслушать у леса,
У сосен, молчальниц на вид,
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.

Налево беру и направо,
И даже без чувства вины,
Немного у жизни лукавой,
И все – у ночной тишины.

Анна Ахматова (1959 г.)

А все потому, что сердце человеческое и душа его по-прежнему находятся практически на том же уровне, что и много тысяч лет назад. Все те же страсти, та же любовь, слова признания, ожидание любви, потеря любви, измена, расставание, переживание... любовь к родителям, любовь к детям, любовь к Родине, жизнь и смерть, – ничего не изменилось за много тысяч лет. И человек остался по сути одиноким перед огромным пространством Вселенной, одиноким перед Богом, который дал человеку заповеди, но человек так и не научился жить по ним. Отсюда – наравне с удовольствиями, которые человек так прогрессивно научился получать от жизни – постоянное недовольство собой, духовные искания, пустота, одиночество, духовный кризис. И возможно, – поэзия (наравне с другими видами искусства) помогает человеку справляться с этим духовным кризисом и одиночеством.
В наш первый номер мы собрали всех, кто захотел присоединиться к нашему новому проекту, в этом сборнике вы сможете прочитать стихи 25 авторов, среди которых – жители России, Европы (Швейцария и Великобритания), молодые, начинающие авторы и маститые поэты, члены Союза Писателей РФ, жители деревень и поселков, молодые авторы рэп-культуры, мужчины и женщины.
Все мы разные. Но всех нас объединяет любовь к поэзии во всех её видах и формах, поэтому, когда мы готовили номер, мы преследовали цель – показать маленький кусочек мира поэзии таким, какой он есть на сегодняшний день на самом деле. Без приукрашивания и без глянца. Без критических разборов авторов и без мастер-классов мэтров. Все это, возможно, будет позже, на базе нашей литературной мастерской.
А пока, как написал один из наших авторов, мы все надеемся, что: «А суд молчит, неумолим, Медлителен ли, скор ли... Одна надежда: первый блин, Не стал бы комом в горле».
Очень бы хотелось, чтобы наш первый поэтический альманах стал для многих наших авторов открытием себя и своего творчества, а для наших читателей – шагом вперед на пути к новым творческим исканиям и открытиям.
И для всех вместе – той дверью, войдя в которую, мы все обретем новые «крылья» – новые яркие поэтические краски нашей будничной прозы жизни.
Вместе с вами мы приветствуем начало весны, радуемся тому, что всё более прибавляется солнечных дней, минут и секунд, готовимся встречать традиционный весенний праздник – день, когда мы дружно провожаем зиму и поздравляем наших женщин с наступлением Весны и еще раз вспоминаем, что у колыбели Поэзии, как и у колыбели Сына Человеческого в далеком Вифлееме стояла... Женщина.

Составитель альманаха
Максим Федосов

ПО ЦИФЕРБЛАТУ
СОБСТВЕННОЙ СУДЬБЫ


* * *
Он был обескуражен тишиной
И чьим-то взглядом пристальным исколот.
Накрыв его безмолвия волной,
За шиворот потёк могильный холод.
Она сидела в кресле, у стола.
Он сделал шаг, второй и…резко замер.
Она…Не может быть…Она…спала
С распахнутыми синими глазами.
Покоем было всё оглушено.
Часы и те, опешив, просто встали.
И солнца луч, ввалившийся в окно,
Лицом уткнулся в вазочку с цветами.
Она спала. Весь мир умолк вокруг.
Он голову свою зажал руками,
Спасительным кольцом холодных рук.
Она, и он, и ваза с васильками…

* * *
Вчера часы остановились
Внезапно – ТИК…и тишина.
А Вы у клёна ждали. Или
Я не была приглашена?
И птица в спальню не влетала,
И это вовсе был не знак?
Как вкопанное время встало
Со вставшим в горле комом – ТАК…
Закат с окна снимает мерки
В повисшей в комнате пыли.
И вечность оперлась на стрелки,
Как инвалид на костыли.

* * *
Этот город заношен до дыр,
До изжёванных ржавчиной труб.
И ночами впивается в дым
Жестяными каркасами губ.
Сквозь разжатые пальцы дорог
Он причудливой струйкой песка
Стёк бы. Только препятствует смог
И твоих сновидений тоска.

* * *
Проходит жизнь… И мы с тобой…пройдем…
Стремительно (но безвозвратно только)
По чьим-то судьбам проливным дождем,
А, может быть, секундной стрелкой тонкой
По циферблату собственной судьбы
Очертим круг, но маятник не дрогнет…
Глядят в закат фонарные столбы
Но там, как ни хотелось бы, дорог нет.

* * *
Слышишь сдавленный хрип в ночи,
Обжигающий холодом сразу?
А ведь это вода кричит,
Заключённая в чёрную вазу.
Оттого и бледны цветы,
И в конвульсиях бьется портьера,
И по комнате бродишь ты,
Ни во что не имеющий веры,
Но мечтая попасть туда,
Где зазубренным диском лунным
Ветер правит созвездий руны
И с рождения нема вода.

* * *
Сегодня листья форточке шуршат
Про двор, грозой простреленный навылет,
Что снова неба треснувший ушат
На лысые макушки кровель вылит,
А ветки в заусенцах чёрных птиц
Совсем безвольно вдоль стволов повисли,
И что мои полуночные мысли
Ни смысла не имеют, ни границ.

* * *
Так выходят из комы.
Прорастают во ржи.
Мир, до боли знакомый,
Выясняется – жив!
Больше звуки не тонут
В полынье одеял.
Я – осушенный омут.
Или это – не я?
Я. Дорога и тот же
Фонаря ореол.
И на спинах прохожих
Неба крупный помол.

* * *
Сегодня в доме тихо и тепло…
Хотя ещё вчера ломилась вьюга
В промёрзшее оконное стекло
И грелись мы в объятиях друг друга,

Пока остервенело мелкий снег
Врывался сквозь незаткнутые щели
Меж рам, впотьмах декабрь стонал во сне
И горек был смолистый запах ели,

Зажатой в пасти левого угла,
На праздничную пытку обречённой.
И жгла тела искрящаяся мгла,
И ночь брела своей дорогой чёрной.

Сегодня в доме льётся мягкий свет…
И даже мы лучимся этим светом.
А, может, нас и вовсе больше нет,
Но мы пока не ведаем об этом,

Блаженствуя в неведенье своем?
А где-то там, вдали, окна проём,
И, кажется, все та же вьюга в нем,
Но ждут рассвет совсем другие двое…

* * *
Врачи не боги, боги – не врачи…
И только стены – стены. (Знаю точно.)
Часами ищет бабушка ключи
В пыли своей хибары шлакоблочной,
Забытой всеми. В четырех стенах.
В компании торшера и кровати.
Они молчат, но помнят имена,
Она – давно не знает, как назвать их.
Всё ищет. Ищет. То, не знаю что.
Все меньше тень изношенного тела…
И смотрит на неё с иконы Тот,
Кого она искать не захотела.

* * *
Площадь стянута путами рельс.
Притворяется неживой.
Но последний трамвайный рейс,
Резко врезавшись в грудь мостовой,
Вызывает утробный стон,
Или сдавленный полукрик.
Проклиная гремящий вагон
Оживает она на миг,
Но впадает потом опять
В полуночное забытьё
А пороша за пядью пядь
Убеляет виски её.

ЖЕНЩИНЕ
(песня)

Что такое женщина – загадка...
Есть на свете много женщин разных,
Туфельки, глаза, улыбки,
мысли, хватка.
Каждая по-своему прекрасна.
Что такое мама – это нежность!
Сладкого напева колыбельной.
Маминой заботы –
океан любви безбрежный,
Шарф колючий и режим постельный.
Что такое дочка – это радость,
Бантики и платья с кружевами.
Кукольным нарядом
стал когда-то лучший галстук.
Стены разукрашены мелками.
Женщины, что бы мы были без вас,
Вспышек улыбок и омутов глаз?
Женщины сводят мужчину с ума.
Вы – бесконечность сама.
Что жена для мужа – это ласка
Аромата утреннего кофе.
Сковородки,
скалки «гладят» в фас и в профиль.
С лаской в доме пригодится каска.
Лучшая подруга – это ветер
Перемен, в ушах, под волосами.
Сколько ни ловили ветер в сети на рассвете,
Ветер вольный и – под парусами.

Женщины, пусто без вашей любви.
Женщины – главная тайна Земли.
Женщина ходит Е8-Е2.
Женщина всюду права.

Что такое дама – это карта
Без определенного маршрута.
С дамой можно выпить
и «Агдам» восьмого марта,
Можно и опомниться под утро.
Что такое леди – это вызов,
Дýхов, на дуэль, его финансам.
Шляпки, поло, рауты, левретки и романсы,
Лéди нам покажет телевизор.
Женщины – наших властители грез,
Звезды алмазов в шепоте роз.
Женщина хочет и – к черту слова!
Женщина просто права.

ЧТО ПОДАРИТЬ?

Женщине что подарить
в этот день весенний?
Рифмой стужу растопить?
Жаль, я не Есенин.
Если б я был кузнецом,
выковал бы розы.
Сыном, Духом и Отцом –
отменил морозы.
Был бы крепкий олигарх,
подарил бы остров.
Ну, «Копыта-на-Рогах»,
лесопилку на паях
или яхту просто.
Был бы мартовским котом,
свыл бы серенаду.
Рыбкой золотой – потом
и желать не надо.
Арлекином рассмешил
я б до слез и колик.
Перельманом – разрешил
все делить на нолик.
Если б я Шекспиром был,
посвятил сонеты,
Был бы Куком, так поплыл
даже на край света.
Мог бы месяц с неба снять,
будь я черту братом,
за звездой легко сгонять
туда и обратно.
Папой Римским перед ней
встал бы на колени.
До последних своих дней
не бросал молений.
Для великих дел порой
надо чуть отваги.
Но, увы мне, мой герой –
герой на бумаге.
Городить тень на плетень
нет нужды-причины.
Не гонять пургу-метель,
просто быть мужчиной.
И любить! И каждый день!

* * *
Капель дырявит крыши,
Грачи латают гнёзда.
В ладонь девчонка дышит:
– Подснежник, не замерзни!

* * *
Зима то плакала в отчаянии,
То норовила простудить.
Весна прикинулась случайною,
Пришел ее черед чудить.
Снег по колено после слякоти
Еще не худшая из бед.
Да ладно, хватит плакать, и …
Зима, прощай! Весне привет!

ВЕСЕННЯЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Спит усталая подруга,
Крепко спит.
Положив ладонь под ухо
Видит сны.
За окном ревнивый ветер
И метель.
Мне огарок путь осветит
И постель.
Дверь закрою. Еле-еле
Различим
В изголовье колыбели
Свет свечи.
Сяду рядом, друг усталый,
Напою
Тихим голосом я
Ко-лыбель-ную.
Пусть приснится сладкий-сладкий
Сон чудес:
Яркопестрые палатки,
Дивный лес.
На камнях растут берёза
И сосна.
Перекаты, скалы, плёсы,
Плеск весла.
Не посмеют сон тревожить –
Сладок он –
Заблудившийся прохожий,
Скрип окон.
Пусть приснится развесёлый
Мультик-сон:
Муравья ведёт по сёлам
Белый слон.
Заяц волка распинает,
Львы тихи,
И подсолнух сочиняет
Там стихи.
Кот ученый там на ветке –
Сказок страж –
«Маму!» – ствол качают детки:
«И шабаш!»
Смех заливистый и звонкий
Громче всех,
Смех единственной девчонки,
Юный смех.
За окном уже светает,
Ветер стих.
Тает снег, огарок тает,
Тает стих.
Скользко как! Не растянуться
бы со сна.
Не успели оглянуться
и – Весна!

ЛЮБОВЬ

У юности наивный взгляд,
Весь мир улыбкою объят.
У зрелости спокойный вид,
Ничто ее не удивит.
И только лишь Любовь одна
Способна спутать все года,
Заставит мучиться, страдать
И с нетерпеньем встречи ждать.
Смотреть в любимые глаза
И верить – это навсегда.
Забыть карьеру и семью
И, как в бреду, твердить: «Люблю».
Любовь – ты счастье и кошмар,
Сердца сжигающий пожар.
Как это чувство победить?
− Одно есть средство: не любить!

ЗВЕЗДА

Если станет ночью тяжело и одиноко,
Подойди к окну и нá небо взгляни.
Там, во мглистой бесконечности далекой
Ты звезду, таинственно горящую, найди.
Полюбуйся, как она прекрасна,
Мерцает в черно-синем шелке из небес,
И свет ее лучей лилово-красный
Напомнит пусть тебе про Вечный Крест.
Но не про тот, что мы влачим покорно,
Кто равнодушно, кто проворно,
Чужое лишь стремясь урвать.
Так наша жизнь темна, страшна, позорна,
Что хочется от мук людских кричать.
Всмотрись в звезду, − то Судеб Крест сияет.
Так пусть Любовь нам дарит силы жить,
Когда всю душу нежность заполняет
И Одиночеству нас не дает убить.

* * *
Вещий голос чайки о свободе
Мне больше песен не поет.
Сердце разрывается от грусти,
Море наше счастье не вернет.
Моя память упрямо не хочет
Забывать эти светлые дни.
Приморскую теплую осень,
Светлячков − летней ночи огни.
Это было судьбы испытанье,
Искушенье любви, красоты.
И мы с легкой улыбкой вступали
На корабль затонувшей мечты.

МУЗЫКАНТУ

В ночь, закутавшись по плечи,
Я во сне к тебе приду.
Тихо сяду в изголовье,
Долгим взглядом обниму.
Я напомню тихий вечер,
На лимане мерцанье огня,
Темный зал, где любимые песни
Ты впервые играл для меня.
При звуках знакомых мелодий
Твое сердце немного замрет.
Боль разлуки тихой песней
Нежно флейта пропоет.
Дни за днями пойдут чередою,
То печали, то радость даря.
И под мощные звуки оркестра
Навсегда ты забудешь меня.

* * *
Можно построить прекрасный дом
с эркером и арочным окном.
Окружить дом цветущим садом,
где в мечтах все счастливы рядом.
Но все это будет от тебя снаружи,
и не спасет от душевной стужи,
что исходит от детского взгляда,
что страшнее шквального града,
Прибивает к земле твои редкие,
нежные всходы любви.

ПОЭМА О ГЛАФИРЕ И ГАВРИЛЕ
(шутка)

Лучше быть сытым, чем голодным,
Лучше жить в мире, чем в злобé,
Лучше быть нужным, чем свободным.
Это я знаю по себе!
Припев песни «Приходи ко мне, Глафира» из дуэта бардов «Иваси»

В деревне родилась Глафира
Среди картошки и берез.
Гаврилу-пастуха любила,
Но он напился и замерз.
Глафира в город укатила
И много пролила там слез.
Она полы на фирмах мыла.
Но вдруг ее увидел босс.
И красотой своей пленила:
Лазурью глаз, пшеницей кос.
Не растерялась тут Глафира,
Пониже юбку опустила
(Чем несказанно удивила)...
И вышла замуж за Гаврилу.
Тот сильно Родину любил,
Гаврила Родине служил
Исправно в роли депутата.
Законы новые строчил.
Считал себя всегда солдатом
За дело партии родной.
Он инновации вводил:
На мерседес особый номер
К мигалке новой звуковой.
Ругает матом наш Гаврила
За пробки Жорика-водилу:
«Мол, совесть у них − где?
Мешают все моей борьбе
С коррупцией в родной стране!
Гони быстрее мерседес!»
А на груди его сияла... нет, − не медаль,
Из под Versace мерцал алмазный крест
За мега-вклады в «Храм-Инвест»...

К душе звонят колокола
За Любовь двуглавого орла,
Золота звон. – Ордена, награды.
Дайте наше! – лишнего нам не надо!

Исправно служит наш Гаврила
Везде, − где Родина пошлет:
Офис в Париже, банк − на Кипре,
Вилла − в Марбелье, шале − в Монтрё.
Ждет на VIP-стоянке личный самолет.
И часто в Альпах он, в чужой стране
Когда на лыжах мчится или виски пьет,
Тоска его грызет по русской бане,
Где песни, водка под грибки и − свой народ.
А на чужбине − соленый огурец, и тот − не тот.
Закончив важные переговоры,
герой наш в сауну бредет.

Но верен он своей Глафире
− баб на потеху не берет,
Не забываются, не забываются
Слова из песни поэта-барда Окуджавы:
«Не покупается, не покупается –
Доброе имя, талант и любовь».
А по ночам в VIP-спальне ведет он споры
Сам с собой − с измученной душой.
О чем? – конечно, о стране родной:
«Жалка свободная Европа −
Величья нет и нет опоры.
Америка – та наши мóзги прет».
Гаврила вспомнил про оффшоры,
Пришел e-mail. − Полно забот.
Все для семьи: для деток и Глафиры.
Как они? – Звонит. − В ответ гудки.
Заныло сердце. Вспомнились братки...
«Тьфу, тьфу...» Но свято верит наш Гаврила,
Что Русь с колен уже встает,
Что счастье скоро к нам придет!

К душе звонят колокола
За любовь двуглавого орла.
Давите клюквы развесистой сок,
Обещаний чеканьте слог!
Только своим – золота черного смог.
Дайте нам наше! – Лишнего не надо!
Только фирмы, виллы, славу, награды...

А дальше что? − Пройдут десятки лет.
И от любви Глафиры и Гаврилы,
Кроме детей, какой же остается след?
Твердят все критики, что у нас нет
Поэмы о любви счастливой.
Ну как же − нет?

А этот как бы бред кобылы сивой?
То − гламурный гимн любви красивой.
И автор, открывая давний файл Word’a,
Припомнит «чудный миг», когда
Его «души прекрасные порывы»
Запутались в кудрях Пегаса гривы.
Какой был конь − крылатый и игривый!
Пусть из картонки, пусть − муляж из вторсырья!
Да! Он из такого сора, что и не стоит разговора.
И критик вправе обвинять меня,
что, честно говоря,
Обрывки эти надергал автор из злобного вранья
Газет и телепередач (нашей Родины позора).
Цитаты подобрав, старается обидеть всех
Шутя, но разве можно... так шутить?
– Это не смех.
А звон пустой от «оперного и сетевого мыла».
И прочего словесного и видеоакрила.
Поэт не должен за стихи
нам выдавать сей винегрет:
Тут − сплошные штампы и повторы,
рифмы − нет,
Нет − чувства, и души − тут тоже − нет.
На грозный вызов бытия ответов − нет!
Давно уже твердили миру, что главное −
Ты гражданином обязан быть!
− Да! − Но не слыть! − подумал автор им в ответ,
Но промолчал из ложного смиренья.
А что же Муза?
Увы, устала ждать прозренья
Дремучего невежества поэта.
Она все чахла, чахла и... зачахла!
А Лира? − Глохла, глохла и... заглохла
От звона злата и поп-грез о славе «света»!

ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР

Чудный вечер, не пой мне сонеты
И не шли мне от неких приветы,
Коих знать не хочу...
Дай мне волю, по тёмному полю,
Что закатной смеркается болью,
Я к нему полечу!

Томный вечер, не стой под балконом,
Не дари серенад незнакомых –
Не приму их, смолчу.
Дай услышать мне голос желанный,
Тихих струн перебор долгожданный
И прижаться к плечу...

Нежный вечер, не гасни так быстро,
Как в камине последняя искра!
Всем мгновенью плачу,

Что сплетёт нас в роденовском танце,
Ты прошепчешь мне Байрона стансы
И загасишь свечу...

AVE MARIA

Ave Maria у моря...
Ветер несётся стеною,
Руки – как крест распахнула –
Крик одинокий на волю!

Вьются зелёные вáлы,
Колются в кромку прибоя,
Необратимое встало
Между мной и тобою.

Будто молитву творила,
Словно хотела вернуться
В то, чего не было-было.
Боли своей улыбнуться,

Горькому счастью отдаться,
Доли-судьбы не минуя.
Ave Maria у моря...
Тайне любви – Alleluja!

ВСТРЕЧА

Невозможность сбросить оболочку,
Данную судьбой
Неизменность бытия и точка,
Что поставлена тобой.

Я не вижу выхода из плена,
Свет не меркнет вдалеке,
Ещё долго будет незабвенно,
Что случилось налегке.

На бегу, на час тебя узнала,
Чёрной лестницы прогал...
Странная улыбка освещала
Твой подержанный овал.

Не был ни красив, ни молод,
Что-то там в глазах...
И чуть-чуть с грустинкой голос,
Лёгкий-лёгкий шаг...

Обесцвечивает фонарями
Ночь звезды падучей лёт,
Мы пошли куда, не зная сами –
Куда путь ведёт.

Ты не звал с собой, не рисовался,
Просто говорил.
Так и не узнал, не догадался,
Что ты натворил...

Отрываюсь с мясом, с кровью
Каждый день, как век...
На лету ты заразил любовью –
Странный человек!
Заразил смертельной лихорадкой,
Нет покоя, сна
Говорю я: «Нет», но сладко
« Да!» – мне говорит она.

Я прислушиваюсь к телефону,
Я опять не сплю...
Простираюсь ниц перед Иконой,
Я тебя люблю...

СТОКГОЛЬМСКИЙ СИНДРОМ

День Влюблённых. Стемнело.
Долгий в двери звонок.
Не ждала. Не хотела.
Валентин не помог!

Утром, как наважденье:
На пороге тетрадь...
Твой роман – посвященье
Я пытаюсь читать...

Провалилась. Забыла,
Что прошло столько лет,
Что когда-то любила,
Что давно уже НЕТ...

Шелестели страницы,
Пролетел белый день...
Тебе тоже не спится,
Моя вечная тень?

Все, что было когда-то –
Отошло, отцвело,
На страницах измятых
Как вчера, ожило...

И затертые строчки
Голос твой отдают,
Запятые и точки
Отмечают маршрут.

Но не верю ни слову,
Что ты мой талисман,
Что начать хочешь снова...
Всё обман, всё обман!

И молить о прощенье
Бесполезно меня!
Я мечтала о мщенье,
Засыпала, кляня!

Мне казалось, столетья
Пронеслись надо мной,
В тишине безвременья
Обрела я покой...

Слышно, как на соборе
Отбивают часы,
А внутри меня бродят
Черной горечи псы!

Пасти злобные скалят
И сужают круги...
Мы расстались врагами
И сейчас МЫ – ВРАГИ!

Отбиваюсь я насмерть!
В клочья прошлое рву
И в рычащие пасти
Я плюю наяву!

«Стала умная! Хватит!
Не сломаешь!» – кричу.
«Мне Тебя виноватить?
Я себя не прощу!»

Заскулили. Затихли
И у ног улеглись...
Не прощу, чтоб вы сдохли!
Не отдам свою жизнь!

Отшвырнула тетрадку,
Как кошмары из сна...
Я живу! Я в порядке!
Я – свободна...
Одна...

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ВЕСНЫ

Твой Первый день, Твоё дыханье
Я ощущаю на снегу!
Подтаявшим рассветом ранним
Я надышаться не могу!

Весна пришла! Твои узоры,
Как блики солнца на стекле!
Твои туманные просторы
Зазеленеют в тёплой мгле!

Ещё ночами холод стынет,
В долинах, спящих до зари,
Но солнце встанет и покинет
Зима владения свои!

Полотна снежной акварели
С алмазной сыпи белизной,
Свои мазурки из метели,
Уложит снова в ларь лесной!

Ледянок быстрых погремушки,
Что веселили детвору,
Сосулек ёлочных игрушки
И с крыш гирлянды-бахрому,

Своих снегурок хороводы
И Дед- Морозов посоха,
Ларь лешие и водяные
Схоронят в туне до срокá!

Латая стаявшие льдины,
Ночами подморозит вдруг,
Но утро прелестью невинной
Разбудит звонко все вокруг!

День засмеется, заливая
Пригорки волнами лучей
И вот, подснежник, вылезая,
Встряхнет, гордясь, красой своей!

Согреют теплые зефиры
Венеру в роще расписной!
Меркурий, Грации с Хлоридой
Одаривают нас весной!

И Боттичеллиевские краски
Разбросит Флора на луга!
Зеленых изумрудов ласки
Растопят белые снега!


Вновь ждёт тепла всё! Ждет рожденья!
В полях ждет пахаря земля,
Леса – дождя, луга – цветенья,
А рощи – трели соловья!

Я УЖЕ ПРИБЛИЖАЮСЬ К ВЕСНЕ

Я уже приближаюсь к весне,
Очень поздно она наступает.
И уже прибавляет во дне,
И во сне я, как в детстве, летаю.

И уже вроде нечего ждать,
И с судьбы не стереть тлена пятна,
Не осталось, что в жизни желать,
Но под вечер гулять так приятно...

Замечаешь, что воздух другой,
Так лениво, тепло и нервозно...
Забываешь, что было с тобой
И, как в юности, смотришь на звёзды.

Каждый день ты чего-нибудь ждёшь,
В тебе бродят все соки природы
И мечтаешь и снова живёшь,
Несмотря на невзгоды и годы.

Акварельный рисунок в душе,
Всё размыто, тревожно и зыбко,
В бликах света, в чужом малыше
Проявляется Бога улыбка...

Пробивается к солнцу росток,
Прорастает в тебе из-под спуда,
Льдинки стает с души холодок
И поверишь по-прежнему в чудо.

И по-прежнему ищешь любви –
Слов несказанных, песен неспетых!
И всё так же поют соловьи
В рощах дней твоих в зелени веток...

ЛЮБОВЬ

Мне хочется сказать тебе: «Прощай!»
Закончить наш роман красивой фразой,
Но я опять шепчу: «Не исчезай!»
И розы белые твои я ставлю в вазу.

Как хочется сказать тебе: «Уйди!
Не искушай меня своим дыханьем!»
Но всё забыв, молю я: «Подожди!»,
Застыв у двери предрассветной ранью.

Мне хочется закончить этот путь
Из слез и снов, разбитых вдрызг желаний!
Не ждать, и не надеяться... Чуть-чуть...
И ты мой весь – награда всех страданий!

Мне схлопнуть хочется два пункта – А и В,
Вселенной новой ощутить рожденье
И параллельных судеб наших резюме
Наощупь вдруг найдут объединенье!

И станут линией одной, одной чертой
Под нашей жизнью, за которой – Вечность!
Одной рекой, одной в двоих звездой,
Струящей свет свой в неба бесконечность!

Но я согласна говорить о пустяках
И уноситься в призрачные дали!
Лишь только б не узрел в моих стихах
Ты тени разъедающей печали...

Куда нас приведет судьбы стезя?
Наивно ожидать счастливого исхода.
Пожалуй, мне достаточно гвоздя
От твоего плаща на вешалке у входа...

ЕЩЁ ОДНА СКАЗКА

Ветряная мельница в саду
Средь цветов рассказывает сказки...
Квакают лягушки на пруду,
Добавляя к пейзажу краски...

Месяц показался молодой –
Звездочки приветливо мигают,
Каждая своею красотой
Молодца очаровать мечтает!

К каждой подбирается с боков,
На качелях бережно качает,
Кутает в гипюре облаков,
Платьем подвенечным соблазняет...

Лишь к одной звезде он не плывет,
Знать, она ему небезразлична!
Та звезда другого, верно, ждет:
Холоднá и чопорно прилична!

Всех попестовал он быстро, налегке:
Эту взять иль ту? Иль третью выбрать?
Как бы он Свою запутал в гамаке,
Что при всем желании не выбраться!

Он бы завернул ее в туман,
Чтоб никто не видел поцелуя!
Он бы положил ее в карман,
Вынимал бы тайно, ей любуясь!

Он бы ей сережки подарил –
Вместе с лунным камнем ожерелье!
Он бы ароматы сотворил –
Гиацинтов томных наважденье!

Но не смеет он ее позвать
И, бледнея от досады, млеет, гаснет...
Никакой звезды не хочет брать –
Нет на небе той Звезды прекрасней!

В предрассветной, светлой тишине
Звездочка слезу с небес роняет:
«Глупо как... Не приставал ко мне?!
Я люблю его, а он не знает!»

И скользят по ряске комары,
И стрекозы радугой взлетают!
Птичий гомон в зелени листвы
Солнца луч доверчиво встречает!

Первый, в хоботок пчеле, нектар
Отдают проснувшиеся розы
И росы, бриллиантовый пожар,
Ветерок, спросонья, сушит слезы...

Вечный бег земли не превозмочь...
Вновь история любви: страданья, ласки...
Ветряная мельница всю ночь
Феям снов рассказывает сказки...

НОЧЬ БЛИЗ КАДИСА

Мириады мерцающих вздохов
В круге полной, над морем, Луны...
Душ ушедших, уснувших до срока,
Приходящих в тревожные сны...

Casta diva...Над морем сиянье
Неотмоленных душ у земли,
Заблудившихся в вечном страданье,
Не нашедших покоя вдали...

В наваждения плен забирает,
Рассыпает нам блики она,
Как монеты за танец бросает
На дорогу цыганке Луна...

Словно табор поблизости... Песня
Неизбывной печалью мани`т,
И цыганка танцует чудесно,
Зазывая нас звоном монист...

Оживают в тумане виденья –
Костерка огонек золотой...
Души, будто цыгане с похмелья,
Бродят близко – над самой водой...

Сердце мрёт... Гитарист неизвестный
Пропадает в угаре любви!
Длит мгновения муки небесной,
Струны рвет на falsetas свои!

И звучит, всё, гортанная песня,
Обжигает хлопками ритм...
Ток желания слиться вместе,
Как последняя из коррид!

Победитель иль побежденный?
Без неё все одно – не жить!
Соло страсти, реки раскаленной,
Он танцует – её испить!

Каблуками ласкает небо,
А в подарок – звенящий звук...
Лишь она б на него глядела,
Чтоб ловить её нежность рук...

Взор манящий колдует в морок,
Завлекает она подоло́м
Платья, в звездных горошках оборок,
Шалью ночи играет с огнем...

Болеро и широкий пояс –
Как тореро на бой быков!
Покорится ему и в пропасть
И сорвутся они в любовь!

Он все ближе и взглядом мерит...
Сдержан танец – внутри горит!
В волосах её воткнут гребень,
Алый веер призывно раскрыт...

Ритм все яростней, все нестерпимей,
Дрожь проходит волной по телам...
Крик последний! Мы гибнем! Гибнем!
Вдруг обрыв... как конец временам...

Всё... Закончилась магия танца...
Отплясали, хлебнули вина...
Бубном вздрогнула Дива: «Прощайтесь!»
Тянет души обратно Луна.

Будто вижу – дорожку светлую,
Как кибитка по ней затруси`т...
Подберет загулявших нехотя,
Стеганувши коней, улетит...

Про алхимиков – мавров легенды
Растворил в себе пестрый Кадис,
Но любовь, как и танец фламенко,
До сих пор – неразгаданный приз!

Вот и утро. Мечтам улыбнулась...
У Кадиса маяк не горит...
Так тоскою мне душу свернуло -
Cante hondo уже не звучит!

Я хочу в той повозке скитаться,
С полупьяным цыганом дремать
И когда-нибудь в огненном танце
Мой фламенко ему станцевать...

Забери меня табор на небо,
Где костер у кибитки горит...
Там танцуют цыгане фламенко
И цыганская песня звучит...

МУЗА

Прохладной ночи поцелуй на губах...
Все бродит по полю в уснувших стогах,
Все ищет, куда бы прилечь на часок,
Где звездный накинуть ей с неба платок...

Все сущее спит под волшебным платком:
И роща, и поле, и милый твой дом,
В нем только одно, всё, окошко горит...
Не спится? В заветное Путь твой открыт...

А в небе тебе лишь сияет звезда!
Лучами из звезд тебе светит всегда!
Лучом я прикинусь, тебя обниму
И хоть на мгновение к сердцу прижму!

И буду шептать я тебе, колдовать,
И буду тебя у тебя воровать...
Взлетим мы над рощей, над спящим прудом
И Землю в полете мы всю обовьем...

По Белому свету, ведь, столько чудес,
А звездочка будет мигать нам с небес,
Полет наш несбыточный благословлять,
Дорогу заветную нам освещать!

Тебе покажу я громадины гор,
Где ангелы светлый ведут разговор,
И в замках замшелых мы будем летать,
Покой и уют привидений пугать.

Дворцы и чертоги и девственный лес,
В котором таятся красоты чудес,
И мраморный грот, где жираф тихо спит,
Ресницами чỳдно во сне шевелит...

Я все покажу , что загадывал ты –
Во сне, наяву, и в плену у мечты!
Ты будешь послушно меня обнимать
И сказкам моим вдохновенно внимать!

До самой зари будем вместе с тобой!
Совьёмся в единый, мы, смерч голубой...
Где ты, а где я – превратимся в одно –
Вьет нить озаренья мое верьтено!

И все всё равно, и гори всё огнем
И роща и поле и дом с фонарём...
Тебя отпущу лишь в пробле́ске зари
Пора мне, а ты, окрыленный – твори!

Я буду лучом к тебе каждую ночь
Во сне приходить
Ты, надеюсь, не прочь?

НАРЦИСС

Сегодня ночью мне приснился он –
Насмешлив взгляд, изломом льдинки тает,
Полуулыбка – всем страстям заслон,
Он их высокомерно отметает.
Нарцисс мой милый – лишь в себя влюблен!
Я зеркало, в которое глядится
Без устали, собою поражен,
Но зеркало ведь может и разбиться?
Вдруг свет погас. Нарцисс растерян, сник…
Напрасно шарит по полу в потемках,
Пытаясь разглядеть божественный свой лик –
Прекрасный образ, что погас в осколках…
Что ж видит он? Осколки все пусты,
И более его не отражают,
Видны там лишь остатки черноты,
Холодное «ничто» конец его венчает.
Они мертвы. Из них исчезла та,
Что жертвуя, любовь всю отдавала.
Осталась рама лишь: тускла, пуста
Без той, что его светом наделяла.
Его кудрей краса и губ кораллы
Померкли, будто обратившись в тлен.
Ее любви взмолился он взамен,
Просил Всевышнего:
«Молю! Начнем сначала!
Верни ее! Я выучил урок!
Будь милосерден! Отзови сей рок!»
Но с неба голос был – ответ мольбам:
«С тебя довольно и себя. Ее не дам!»

Таков удел тех, кто в себя влюблен, –
Второй попытки не достоин он…

СОН РЫЦАРЯ

Я гляжу на тебя, рядом спящего,
Ты серьезен и грозен, что воин в бою…
На тебя – моего, почти настоящего,
На нежданную радость, награду мою!

Я касаюсь губами, сердце рвется птицей,
Морщинки твоей между бровями…
Недовольно хмурится мой рыцарь –
Я мешаю ему наслаждаться снами.

Может, снится тебе жеребец арабский
Под седлом богатым со стременами?
Будто мчишься ты на штурм басурманский,
Посвящая победы Прекрасной Даме?

Бьет копытом скакун-иноходец тревожно,
Жаром плавятся стены Иерусалима…
Спи, мой чудный! Храню я твой сон у ложа,
Пусть сейчас для тебя далека и незрима!

Ты проснешься. Все кони ускачут в дали,
Взяты в битвах стены Иерусалима…
Ты вернешься ко мне – дрожащий, печальный,
В рваном рубище пилигрима…

А БЫВАЕТ?

А бывает такой путь?
А бывает такая нить,
Что не повернуть
И не разрубить?
А бывает такая связь,
Что зовешь ты его, пока
Пишется жизни вязь
И поёт строка?
А бывает такой плен?
А бывает такой сон,
Кто в любви блажен –
Дышат в унисон?
А бывает, что ВСЁ – он?
А бывает, что ОН – МИР?
Умирает твое «я»,
И рождается – «Мы»?
А бывает, чтоб до конца?
Чтобы: «Лишь разлучит смерть»?
А бывает, что от лица
Можно душу согреть?
А бывает, что навсегда?
А бывает, чтоб на разрыв?
А бывает, что не в себе –
В нём уснула, забыв,
Что когда-то жила-была
Ты без ЭГО его,
Что когда-то ждала, ждала
Лишь его одного?
А бывает, чтоб рядом лечь
Когда он умрёт?
И себя вместе с ним сжечь,
Если возьмёт?
А бывает, чтобы за край,
За смертельный круг?
Вместе в ад или в рай?
Только вместе и вдруг?
А бывает...?

ПИСЬМО

Фонарь горит, платаны спят давно,
Зачем не сплю, тревожа вдохновенье?
Призывной точкой светится окно,
Вдали мне появляется виденье...

Склонился ты над струганным столом,
Скрипя, ложатся строчки на бумагу...
Ты пишешь мне последнее письмо...
Нет, нет! Пиши! И я попозже лягу...

Быть может пишешь ты, что Белый свет
Весь, без меня является обузой,
И без меня тебе надежды нет,
И не летит проверенная Муза?

Жить без меня и пусто, и темно,
Бессмысленно влачишь существованье,
И наливаешь горькое вино
В бокал, и так мечтаешь о свиданье...

Тебе не напишу я ничего –
Молчанье между нами не нарушу
И будет литься горькое вино
Из яда расставанья, прямо, в душу!

И будешь долго комкать ты листы,
Пытаясь в мысль, слова, облечь сомненья,
И будешь призывать из темноты
Заветных черт, потерянных, виденье...

Быть может ты напишешь мне стихи,
Где вместе мы, в них утро будет прежним,
И ты кладешь в букете васильки
Мне, спящей, у лица так нежно.

И синий мир в пахучих тех цветах
Глаза мои увидят в пробужденье,
И остановится в твоих стихах
Навеки сотворенное мгновенье!

Ты выйдешь на крыльцо, я выгляну в окно
Вдохну дымок твоей я сигареты,
Фонарь горит, платаны спят давно,
А мы переплываем воды Леты...

Нам не судьба увидеться в миру
И в хвост кометы мы не успеваем,
Но в то мгновение, в которое умру,
Я верю – что-то важное узнаем!

Вот, выйду я с допроса, от Него,
Пошлет меня обратно на планету
И скажет ангелу: « Пусти с ней и его,
Кого любила и ждала ответа!»

Ты подойдешь, как прежде, молодой,
И я, как раньше, очень молодая,
И ангелы веселою гурьбой
Все высыпят, нас в счастье провожая...

МНЕ ЗАХОТЕЛОСЬ ГОВОРИТЬ О НАС

Мне захотелось говорить о нас...
Погасли свечи, догорев устало.
О наших взглядах в излученье глаз,
О наших вздохах, мне их не хватало...

О душах наших, что спалила жизнь,
О наших мыслях, что полны сомнений,
Они в слова пустые облеклись,
Не дав узнать последних откровений.

Мне захотелось вспомнить наш роман
В истоме недосказанных желаний,
Скрывающий разыгранный обман
И холодность неискренних признаний.

Тебя я не держала. Не гордись
Моей податливостью страсти пылкой -
Тела сплелись, а души не слились,
Кругами разошедшись в ночи зыбкой.

Твоя улыбка укрывала стон,
Не вырванный мной у тебя в затменье,
Любовь казалась призрачной, как сон
А мы – лишь две метавшиеся тени...

И все же мне томительно ловить
Твой шёпот, что в горячке не сдержался:
«Я расставался...Так не мог любить...
С тобой бы я вовек не разлучался!»

Я верила-не верила, смеясь
Твоим признаньям в жаре поцелуев,
Плелась бы только наслажденья вязь,
Набрасывая речь твою шальную!

Потом не предъявить тебе улик,
Добытых мной в угаре откровенья
И все сначала... Словно женский лик –
Божественная сила притяженья!

И если вдруг сейчас – конец концов
И если смерть за все цена, расплата, –
Совсем не страшно... Ведь твое лицо
Я видела в реальности когда-то,

Склонившееся прямо надо мной...
Глаза в глаза мы вместе познавали
Закон любви своей – одной, Земной,
Который мы в других не открывали.

ШАГИ

Рыжеглазые горы, полей захмелевших печаль,
Акварельной реки розовато-янтарная свежесть,
Руки огненных крон, что в напрасном моленье кричат,
Тени долгие мыслей,
в них кто-то оставил мне нежность...

Убегающий миг в перестуке чужих поездов,
Полустанок души, где для главного нет остановки,
Здесь и тамбура нет — покурить, заполняя без слов
Эту трещину между мирами –
отчаяньем вдоха в легкие!

Желтоглазого дьявола, кажется, не́вмочь мне ждать,
Но мешочек с судьбой я еще от себя не отбросила!
Я завидую Анне, запутавшейся в страстях,
Как в клубах паровозно-адовых,
Доверившейся колесам!

Ожидание... Шансы случайностей невелики...
Объявляют, сейчас, что с другого пути отходит
Скорый поезд, в котором затихнут твои шаги,
Не увидеть тебя никогда — какой ты?

Задыхаясь, по лестнице вверх-вниз на перрон,
Я кричу: «Подождите!» – а голос не тянет — всхлип...
Покачнулся на стыке проклятый последний вагон,
Сзади слышу: «Не плачьте! Я, кажется, тоже влип...»

НЕБО

Сладкий запах нагретой смолы...
Я рукою глаза прикрываю...
Небо ранней немецкой весны,
Голубое, без дна и без края...

Поезд будет не скоро. Затор.
Семафор загорается красным.
Я пытаюсь вести разговор
С мне неблизким, но, всё же – прекрасным!

Кирхи Колокол рындой гудит.
На горе против Замок маячит.
И полей виноградных ряды,
Как линейкой расчерченных, значит...

Вьется-курится синий дымок,
Жгут засохшие мертвые лозы.
Наберут виноградины сок.
Дней бы солнечных, летние б грозы!

Рядом Рейн обмелевший бежит,
Серединою баржи проходят.
Обходили давно нас дожди
И снега раз в году не заходят.

Терпкий запах сосновой смолы...
Я, зажмурясь, ноздрями вбираю
Небо русской далёкой весны –
Голубое, без дна и без края...

БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ

Она, как фанатик запретной веры,
Шептала, о, моё откровение,
Слова, сокрытые, веками, я замер.
Дыхание рвало груди спицы,
И я с разумом сразу простился.
О ней лишь думал, молился.
Влюбился?
Разрываюсь между собой придуманным и настоящим,
Кажусь себе таким и сильным, и таким отважным,
Пока не встречаю её ресницы.
И, – хоть утопиться...
Я спорил в дискуссиях с католиками и буддистами,
Что Бога можно постичь, чтобы он смог открыться
Не нужны тайные послания, достаточно знания.
Но найти его мне не было удачи,
Я думал, Он себя специально прячет.
Отринул наслаждения и страсть,
Молясь, постясь.
Не думал ни о чем запретном,
И о грехе совсем не ведал.
Пока не возник на моем пути,
Во плоти:
Она как фанатик запретной веры
Шептала, о, мое откровение,
Слова забытые веками, я замер.
Дыхание рвало груди спицы,
И я с разумом сразу простился.
О ней лишь думал, молился,
Влюбился?
Все вокруг сочувственно кивали:
Она блаженная иль святая?
Говорят, она Ему в любви признаётся,
А Он отвечает.
И не было после ни дня
В радости и покое,
Как же может женщина,
Избранной быть, святою?
Я ведь жизнь отдал,
Слезами, потом и кровью,
Стремясь, быть с Тобою.
Но вижу, всегда, её радостной от чего-то,
И отдал бы жизнь, душу и свободу.
За только одно касание её руки.
Отче наш, помоги.
Потерял надежды, сны и даже часть веры,
И умер бы, кажется, наверное.
Если бы не ловил нежность глаз,
Но Господь меня спас.
Или, быть может, предал анафеме?
Ведь, нарушил все запреты и заповеди,
Не помня без неё дней, все молюсь о ней.
О том, чтобы её по-детски волнующие взгляды
Мучили меня, постоянно.
Я сам отдал ей мечты и покой.
Боже мой.
Она все ходит, гладит цветы и ветви деревьев,
И говорит что это и есть Его откровение,
Что мы сами создали тайну,
И забыли, случайно.
И, что душа её в Его лишь власти,
И, что любить Его – это есть жизни счастье .
А я исчезаю от греховной страсти.
Пропáсть бы мне.
Я ревную, рву на части книги,
Как же ты забрать смог её, скажи мне?
А потом вспоминаю губы и анфас,
И обрывки фраз...
Она, как фанатик запретной веры,
Шептала, о, мое откровение,
Слова забытые веками,
Я замер.
Дыхание рвало груди спицы,
И, я с разумом сразу простился.
О ней лишь думал, молился,
Влюбился?
Печаль связала лабиринт среди келий,
Я страдаю вечность, я почти разуверился,
Пропускаю каждый день вечерни,
Ей сказать не смею.
Она говорит, что изменить что-то не дано нам власти,
Что должен быть уже давно я счастлив,
Что хочу быть я с Ним и люблю Его.
А мне бы одного...
Она не понимает, что если бы не её плечи,
Я бы всю жизнь был изувеченным.
Калекой, не познавшим любви.
Боже, мне помоги.
Она как фанатик запретной веры,
Шептала, о, мое откровение,
Слова сокрытые веками,
Я замер.
Дыхание рвало груди спицы,
И, я с разумом сразу простился.
О ней лишь думал, молился,
Влюбился ?
И, потеряв надежду,
Ненавидя, её и себя, наверное.
Все грани отчаяния на себе измерив,
Я шепчу ей, что ложь эта вера ,
Лишь верь мне.
Что сильнее любовь, что разгорается в сердце,
Что от неё никуда нам ни пропасть, ни деться.
И, то, что она не понимает, о ком мечтает.
А она отвечает, что любить её, значит, и Его тоже.
А я уже с виду маньяк и безбожник,
Как только свет коснется ее волос и кожи,
Мой храм уничтожен.
И уже нет желаний, а только привычки.
И, я бессмысленно гасну, тлею, как спичка ,
Понимаю, что стало, уже как обычно,
Убивать в себе личность.
Но, забываясь у ног её, снова вся пропадёт боль.
Она шепчет свое откровение вновь,
Слова, сокрытые, веками:
«Бог есть любовь».

ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫЕ ЧУВСТВА

Преждевременные чувства,
Неожиданное счастье.
Современное искусство,
Пара меток на запястье.
Мы с тобой парламентёры,
Распланируем навечно
Как мечты нежнейшим флёром
Нас окутают беспечно.
Я искала так, как ищут
Полицейские собаки
Запрещаемые хищно
Сердца памятные знаки.
Говори же, Заратустра,
Что меж строк я упустила.
Преждевременные чувства,
Слёзы – школьные чернила.

ПРОПУСК В НЕБО

Я твой пропуск в небо,
Я твой сахар в чае.
Сердце не свободно –
Кровь опять качает.
Так поёт железо.
Сбросив обречённость,
Разными путями
Мы спешим на поезд.
Разобравшись в главном,
Не ищи иное.
Я твой пропуск в небо.
Звёздное, ночное.

ТАНЦУЮЩИЙ ШИВА

Твою печаль не рассказать,
Не высечь в камне.
Но я за звёзды и за мир
Двумя руками.
Твои движения легки,
Но так пугливы.
Опять в осколках чьих то снов
Танцуешь, Шива.
Дари нещадно навсегда
Свои улыбки.
Я разрываю этот плен,
От лести липкий.

НАША ВЕЧНОСТЬ

Замерев на тонкой грани пустоты,
Остаюсь опять наедине с дождём.
Не святой, но эфемерной простоты
Черновик прочитан, прожит и сожжён.
Заискрится пеплом тьма у наших ног,
Всё, что названо, наперекор отдаст.
Проиграв судьбе в пустое домино,
Наша вечность начинается сейчас.

ЗАВИСИМОСТЬ ОТ СЛОВ

Зависимость от слов,
Твой тумблер on и off
Без денег и стволов
Возьму переключу я.
Лелея эту мысль,
Искал, на подвиг быстр,
Совсем пропащий смысл,
Но он здесь не ночует.
Зависимость от слов,
Твой стиль, увы, не нов,
Таких морских узлов
Уж век как не вяжу я.
Неладен будь, но чист,
Герой-идеалист,
Почти любой каприз
Скрепляя поцелуем.

ОЧЕВИДНО

В твоей колоде, очевидно, не без джокеров,
Что, в общем-то, меняет крайне малое.
Ко мне придёшь ленивой мягкой поступью
Весной румяной и приятно запоздалою.

В моей копилке, очевидно, не без мелочи,
Что, я не скрою, тоже норма жизни верная.
Луною – сад, а мы полны безумием,
И если ангел ты, тогда инферно – я.

ВОИН ДЕКАДАНСА

Все бумаги так от слов твоих краснели,
Неминуемо к развязке нас толкая.
За собой манила лунная дорога,
И в любой момент она была другая.
На двоих луна, январь и сдвиг по фазе,
Ты об этом, видно, раньше догадался,
Одинокий дикий демон моих мыслей,
Одинокий тихий воин декаданса.

ИГРАТЬ В ВОЙНУ

Бесполезный и серый асфальт,
Пара свежих почти женских рифм.
Город, мерно снимающий скальп,
Погружает в свой сбивчивый ритм.
В белоснежной пыли фолиант,
Пусть в обойме, но снова творю.
На предплечье красуется бант,
Я – дежурная по декабрю.
Наша правда, как сдавленный крик,
Ощущение, что не продохну.
Мы оставили дома штык,
Но хотели играть в войну.

Я МОГУ И ТАК

Я могу и так,
Лишь бы ты привык.
Всё тебе сказать,
Развязав язык.
Вот моя борьба,
Возлюби её.
Я теперь в строю
И трясу копьём.
Тифон побеждён,
Мерзок и стоглав.
Я могу и вскользь,
Я могу и вплавь.
Выйдешь, облачён
В чёрно-белый фрак.
Выбирая жить,
Я могу и так.

ЯГЕЛЬ

Этот взгляд словно дикий шершавистый ягель,
Осушённый колодец, бесконечный потоп.
Ты играешь, а я над тобой рею стягом,
Удивлённый художник леденящих трущоб.
Жизнь свою соберу по ничтожным крупицам,
Если быть совсем честной,то мне их нужно две.
Заходи навсегда, ведь не сможешь проститься,
Тихий взломщик паролей в моей голове.

ЧУНГА НЕИЗВЕСТНОГО ЧАНГА

Снег колотит по крышам с интенсивностью бонго,
Атакует зима искромётно с каждого фланга.
Но наступит пора, и я с тобою останусь надолго,
Моя Чунга никому не известного старины Чанга.
Я сравненья искала – нелепо да и неумело.
Пусть судьба – капитан, а я –
мелкий сопливенький юнга,
Но наступит пора, и я стану с тобой одним целым,
Моя, мхом и дождями укрытая, милая Чунга.

МЕЧТЫ ИЗ ПОЛИУРЕТАНА

Друзья улетят в не мою неэвклидову плоскость
И там растворятся в мечтах из полиуретана.
Грядёт заварушка почище, чем в девяностых,
Но я, как и раньше, беззвучно застыну в асанах.
Они режут души – такая циничная жатва,
Удача – отныне я не отношусь к этой группе,
Мне маленький Будда несёт лотос от Бодхисатвы,
А мимо плывут в перевёрнутом вакууме гуппи.
Друзья грызут глотки, истеря с интонацией Баньши,
Сморгну на мгновенье –
сколько было уж этих мгновений?
Они вьются в танце у стен поэтической башни,
А я в ней себя берегу – всё для перерождений.

ЗИМА НА ИСХОДЕ

Зима застыла на исходе,
Уж сочтены её деньки,
Но нет движения в природе,
Хоть в небе облака легки.
Средь снега – вмятины проталин,
Повсюду сумрак и покой.
Лишь ветер, этот вечный странник,
Летает вольно над землей,
Лугов далеких ароматы
Приносит в наш замерзший край…
Ужель и мы войдем когда-то
В зеленый и цветущий рай?

НА ИЗЛОМЕ

Среди сугробов узкая тропинка
К началу дня.
Блестят на солнце тоненькие льдинки
В пылу огня.

Хотят тепла и люди, и деревья –
Все ждут весны.
Природа преисполнена доверья
И видит сны:

Всё ярче небо, звуки вдохновенней,
Пора! И вот
Свершается под сводами Вселенной
Солнцеворот.

И каждый может к жизни пробудиться,
Все изменить…
Конца не будет: в небесах продлится
Земная нить,

Та, что связала нас с тобой незримо
Затем, чтоб впредь
Свободней, легче и отрадней было
Дышать, лететь.

МАРТ

Март в графике искусен: в черно-белом
Представлен мир в подрамнике окна,
Карандашом начертаны умело
Деревья, люди, лужи и дома…
Мой взгляд желает красочной палитры,
Но мир меняет облик не спеша.
И также постепенно и сокрыто
Молитвой обновляется душа.

ВЕСНА

В лужицах льдинки – битые стекла,
В небе открылись синие окна.
Как бы вы ни были нынче грустны,
Вас не минует щебет весны,
Сердца коснется –
Радость проснется:
Вот и дождались весны!

НА ВЕРАНДЕ

Я сидела на веранде, перебирая листы со стихами.
Накрапывал дождь.
Может, правда, времени тебе не хватает?
Ну, что ж…
Я услышала, как мой Ангел шепчется с Музой:
– Посмотри, как грустна она!
– Расцветших фрезий даже не замечает…
– И не движется ложечка
в чашке с остывающим чаем…
Тут солнца луч в зеркалах отразился внезапно!
– … И даже не подозревает о том, что ждет ее завтра!

* * *
Привет, привет тебе, Весна!
Не стой в дверях, входи скорее!
Мы пробудились ото сна
И распахнем по шире двери.

Тебя заждался стар и млад,
Томясь во мгле холодной, гулкой.
Пройдись по улицам, проулкам,
Вдыхая свежий аромат!

Вот, на пригорке старый храм
Зазолотился куполами,
Ворвался в небо птичий гам,
Перемешался с облаками.

Еще морозно поутру,
Но лед по кромке – тонкий, зыбкий.
И нищий, стоя на ветру,
Куда-то смотрит вдаль с улыбкой.

СО-РАДУЕМСЯ!

Мы сострадать умеем. И врагов
Прощать способны – не сложна задача.
Но коль другим сопутствует удача,
Со-радоваться каждый ли готов?

Друзей, преуспевающих порой,
Торопимся поздравить поскорее,
Но иногда – как будто злая фея
Уколет в сердце острою иглой.

Сомненья не замедлят: «Что же я –
Не так смышлен? Иль просто невезенье?»
И вот уже печаль незримой тенью
Касается пределов бытия…

Со-радуемся радости друзей,
Открыв сердца для искреннего чувства!
Жизнь коротка, сухое сердце пусто,
Лишь у любви не счесть счастливых дней.


ВЕСНА В ПЕКИНЕ

Весна пришла, как облегченья вздох,
Внеся сумятицу в привычность буден,
И город, суетлив и многолюден,
Застигнут переменами врасплох.

Ветра утихли, перестали дуть,
Магнолии зажгли цветные свечи,
И поливальщик улиц так беспечен,
Что лужами покрыт привычный путь.

Скворцы запели в клетках вдоль аллей,
Завидуя своим свободным братьям,
И раскрывают радостно объятья
Навстречу солнцу тысячи ветвей.

Весна берет всех несогласных в плен –
Пускай томятся в сумрачной неволе
Своих апатий, страхов, снов – доколе
Не возгорятся жаждой перемен!

ХАЙ АЙ


Если сквозь все непогоды
луч солнца проник в твое сердце,
И чей-то далекий привет
отозвался улыбкой твоей,
Если видишь озера и реки –
а не только угрюмые лица,
И слышишь гудок паровоза –
а не только звонки телефонов,
Если ты готов совершить
то, о чем и подумать не смел –
Это значит, что ты плывешь
в Океане Любви.

* * *
Фиалки, маргаритки, незабудки –
Разбуженные теплою весной,
Среди травы красуются малютки
Едва заметной, робкой красотой.

Но что отрадней этого покоя,
Сокрытого в доверчивых цветах?
В них отразилось небо голубое,
Чернильный росчерк поднебесных птах.

Весь в рюмочке уместится букетик,
Но в нем – веселье для души и глаз!
И мне цветочки маленькие эти
Милее постояльцев пышных ваз.

НА СВЕТЛОЙ СЕДМИЦЕ

На Светлой Седмице и ночи как будто короче,
И сердце, не зная печали, о горнем поёт.
По рощам свистят соловьи – до зари, что есть мочи,
А нá небе тихие звёзды ведут хоровод.

Промыты дождями дворы, и в глухом переулке
Кустов и деревьев теснится зелёный редут.
А в дальнем овраге, где ключ пробивается гулко,
Уже аметистовой гладью фиалки цветут.

Как небо высо́ко! Бескрайни небесные арки!
До самого рая отверсты Святые Врата!
И первой грозою – и мощной, и шумной, и яркой –
Весь мир, обновляясь, поёт и величит Христа!

НА РЕКАХ ВАВИЛОНСКИХ...

Растает суета как воды вешние…
Мне столько зим, что видятся во снах,
Родни моей стенанья безутешные
На тех, на Вавилонских берегах.

Молиться и мечтать мы были избраны,
Но обернулась бойней благодать,
И из Толедо, как из рая, изгнаны
В иных краях убежища искать.

То верою ведомы, то погромами,
К земле нас гнули, мы тянулись в высь,
Германскими и Польскими просторами
До матери России доплелись.

С ней столько было прожито и пройдено,
Но на изломе судеб, мест, времен,
Швейцарский санаторий нынче Родина,
Питание, покой и сладкий сон.

Жизнь – крестный путь от будущего к прежнему,
Не потому ль являются во снах
Младые слезы, звонкие надеждами,
На розовых Московских берегах.

Младые слезы, звонкие надеждами,
На тех, на Вавилонских берегах.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ

Мы философии учились не за книжками,
За все брались, пускай ни в зуб ногой,
Усвоил через синяки и шишки я,
Что не Господь судья нам, а Другой.

Что, как у Сартра мраморно изложено,
Мы есть, когда Другой на нас глядит -
Костьми ложимся, и душой, и кожею,
Гордыню ощущая, страх и стыд.

Тасует Время встречи с расставаньями,
И каждый день – хвали`м, гони`м, люби`м –
Как первоклассник, с сердца замиранием
Оценки жду, поставленной Другим.

Ах, этот взгляд-рентген, эфирный, каменный,
Кто Вы, Другой – чужак ли, недруг, брат?
Хранитель мой, Фортуною поставленный?
Мой Черный Человек, мой рай и ад?

Жил, к лишнему стремясь и нужным жертвуя,
К вершине шел ведущей вниз тропой,
И подражал Другому столь усердно я,
Что есть надежда даже стать собой.

SOUVENIRS

Жизнь бесконечна, сроки наши кратки,
Как ни крутись, но на исходе дня
Одни воспоминания в остатке,
Единственная собственность моя.

Металл, что ни мехов, ни ожерелий,
Ни хлеба, ни лекарств и ни воды,
Ни табака, ни крыши, ни постели
Не купит. Не укроет от беды.

От лести вялой, дружеских наветов,
Навязанных и вожделенных пут,
От яркой тьмы, зияющего света
Воспоминанья, к счастью, не спасут.

Вдову не обнадежат, гор не сдвинут,
Старения не знают и конца,
Зато подобно драгоценным винам
В цене растут по дням и по сердцам.

Судьба взывала шепотом, набатом,
Но глух и слеп был к истинам благим:
Лишь тем богат, что раздарил когда-то,
И жив, покуда памятен другим.

Жарой февральской, августом морозным,
Через мечты, эпохи и моря
Воспоминанья, как любовь и воздух,
Единственная собственность моя.

ДОТЯНУТЬСЯ

Ни взлететь, ни нырнуть, ни уйти,
От Земли до небес только шаг,
Извиваюсь форелью в сети,
Миг свой судный сжимая в руках.

Уродившись не там и не в срок,
Чтоб добра от добра наскрести
С магистральных сошел я дорог
На сомнительные на пути.

Башмаки и душа сбиты в кровь,
Жил, то шум поднимая, то пыль,
И клонился, и падал, но вновь
Распрямлялся, как в поле ковыль.

То обласкан судьбой, то гоним,
Утвердился с годами в одном –
Тот бессмертен, кто незаменим,
Потому их – и днем, и – с огнём.

Звездный след на стекле молоком,
Жизни нашей причудливый срез,
Как заманчиво, как нелегко
До Земли дотянуться с небес.

ЧУШЬ

Кого я призову в последний миг
Счета сводить иль попросту обняться?
Потухла рампа, гул подмостков стих,
И я схожу со сцены, чтоб остаться.

Останутся семья, друзья, враги,
Ученики, плоды трудов научных,
И если повезет, две-три строки,
Естественно, совсем не самых лучших.

Но пропадут: влюбленность школьных лет,
И липкий страх шпаною быть избитым,
Мех-мата МГУ отцовский свет,
Разборки у семейного корыта,

Сестры потеря, вслед за ней отца,
Детей приход, читателей признанье,
И опыт горький, как вода с лица,
И с Родиной, как с юностью, прощанье,

И этот сплав судьбы, воды, огня,
И страсти эмигрантской одиссеи,
Другая жизнь, семья и колея,
Другие годы, что бегут быстрее.

Все сгинет: что нахапал, что раздал,
Что заработал, получил как милость,
И та слепая ночь, глаза в глаза –
Все то, что описать не получилось.

Ах, если б к детям пара строк моих
Проникла чудом в уши, в души, в двери!...
И даже к старшим, от подруг былых…
Такая чушь, но как приятно верить.

ЗАБЕГ

Вот так, не ценим и не понят детьми
И миром (враги исключение),
Листаю придирчиво годы свои
С большим неудовлетворением.

Мои современники с первого дня
С удачей дружны и с победами,
По полной программе они (без меня)
Признанье и счастье отведали.

Я рвался из кожи, из жил, из оков
За ними стремясь, преуспевшими,
Нажив в результате и тьму синяков,
И зависть, давно потемневшую.

Года нанесли слой культурный морщин,
Я брел, колеи своей пленником,
И вдруг осознал, что в забеге один,
Сошли уж давно современники.

Как сладко шагать на своих на двоих,
Поняв, что не понято многое,
Что первый, поскольку последний в живых,
Хотя неизвестно надолго ли.

Тщеславия крылья возносят ко дну
Сквозь хохот и шиканье зрителей,
Потерь не считаю, одно на кону –
Подольше побыть победителем.

И жизнь словно пьесу играя с листа,
Хмельным от росинки от маковой
Сизифом карабкаться на пьедестал
По лестнице лунной Иакова.

ПРЕДОК И ПОТОМОК

Охотник на мамонта, предок мой всласть
На стенах пещеры малюет.
Мечтанья o странном – заразная страсть,
Опасна в эпоху любую.

Другой предок моей
Средь Синайских песков
Бредет в Моисеевой свите.
Златого тельца, и Пророческих снов,
И манны небесной любитель.

В комфортной тени Пиренейской гряды
Приходится третьему туго,
С востока теснят крестоносцев ряды,
Полки мусульманские – с юга.

Уже Ренессанс правит яркий свой бал,
Прапра- моему снова муки,
Давно бы в ряды эти славные стал,
Да Торой повязаны руки.

Двух тысячелетий отеческий дым,
Два берега. Две панорамы,
И виться мне мостиком перекидным,
Соху обручив с Инстаграмом.

И видеть как, Знанья крупицы копя,
Расцвел Homo Sapiens бренный,
И вровень с Богами поставил себя,
Дав смысл заблудшей Вселенной.

Потомок надменный мой, сверхчеловек,
Не знаю уж Бог или киборг,
Каким ты увидишь жестокий сей век,
Что нас в современники выбрал?

Воздашь ли по чести делам и словам?
Спиральны Истории спицы:
Отцов с пьедестала смещать – сыновьям,
Отцам – сыновьями гордиться.

Поймешь ли, меня пожалев и простив,
Как, веры не зная и меры,
Прошел стороной свой отрезок пути,
Малюя на стенах пещеры?

КАЗИНО

Полдня ушло, как будто бы пол-жизни,
Как пол-тысячелетия в песок,
Их замыслам, делам, триумфам, тризнам,
Ни места не нашлось, не вышел срок.

По счастью, есть в запасе и другая
От жизни долька радостей и бед,
Куда б ни заносила нас лихая
Фортуна, обгоняя тьму и свет.

По счастью есть чудесное мгновенье,
Чтоб камни разбросать, едва собрав,
Сбивать мозоли, наслаждаться ленью
И сомневаться, если трижды прав.

И разойдясь, судьбу пустить на ветер,
И выстоять в жестоковыйный час,
Когда одним щелчком взрослеют дети,
Чтоб дальше полететь уже без нас.

А нам вступать в итоговую фазу,
Где снится на покое вечный бой,
И счастье, по философов наказу,
Хотя б немного разбавлять бедой.

И падать, и вставать, смеясь и плача,
И дальше жить, ладонь храня на лбу,
Как в казино, где каждый неудачник
Переломить надеется судьбу.

НЕЗАВЕЩНОЕ

Спасибо, жизнь, за все, за эту старость,
Где книги, звезды и заросший сад,
И память обо всем, что мне осталось –
Январский зной, июльский снегопад.

За завтра, где смышлен, хотя и молод,
И дням счастливым не видать конца,
И дети юны и послушны снова,
Внимая знаку каждому отца.

За прошлое поклон, за эту милость
Слова ценить не меньше чем дела,
За ту любовь, что к счастью не случилась,
За ту, что прямо к счастью привела.

За радость, что с бедой делила ложе,
За строки, что витали между строк,
За лишний день, что всех былых дороже,
Фортуною подкинут на порог.

За миг, что растянулся на два века,
За лжи бальзам и откровений яд,
Там явь, как сон. Там ночь, фонарь, аптека,
Там книги, звезды и заросший сад...

РАСКРЫТОЕ НЕБО

Нельзя пересказать
тех сокровенных слов
Источника духовных наслаждений,
Когда раскрыто небо в час ночной,
И – полон добрых, светлых побуждений.

И проблеск чувствуешь души,
молящей о прощенье,
За то, что не сумел перебороть себя,
Что не хватило сил, а где-то и терпенья...
Поплачь о том, что про́жил не любя.

Увидишь красоты величие иное,
Где трепетно взирают на Творца...
Оставим навсегда сомнение былое,
Исчезнет хмурость с нашего лица,
И радостью засветятся сердца!

* * *
Солнца лучик и краешек неба,
Воды родниковой, горячего хлеба...
Что ещё пожелать – я не знаю?
Мне уже пятьдесят, и во сне я летаю.

Над землёю летать хорошо и привольно,
Жизнь свою разглядеть,
и на сердце не больно...
Что прошло? Что ушло?
Не вернёшь. Безвозвратно.
И пора мне, душа, возвращаться обратно

В суету кутерьмы городского разврата.
Но могу, к сожаленью, обидеть собрата.

Где былые друзья? Всё пропало...
Но зачем же пенять, утро снова настало
Золотистый рассвет обещает надежду, —
Облекусь поскорее в другую одежду.

* * *
Волнами Русь уходит к горизонту:
Березы белые, зеленый косогор...
Не переплыть вовек широкую мне Волгу.
Куда ни бросишь взгляд – голубизны простор.

Мне золотая рожь щекочет нежно ноги,
И жаворонка трели – в вышине.
Я не прошел свой путь по выбранной дороге
И не познал сокрытое во мне…

* * *
Луна усталая сквозь пелену глядится,
Как в отражении колеблется водица,
И ели темные качаются во сне,
И звезды гаснут в водной глубине,
И сумрак ночи близится к концу.
Пастух найдет заблудшую овцу,
И страх ночи растает без следа,
И путь пройдешь без всякого вреда.

РАССВЕТ

Рассвет. В овраг туман ложится.
Слегка дремлю… Не спится.
Блуждают мысли в тайниках души.
Раскачивает ветер камыши...
Кругом все спит, безмолвия покой.
Чуть слышен всплеск над
сонною рекой.
Дремотою окутан темный лес...
А в жизни что моей имеет вес?
Огонь погас, остыли угольки,
И сыростью повеяло с реки.
И первый луч проснувшегося солнца
Заглянет с робостью в оконце,
И радостно на сердце от тепла,
Что ночь тревожная со страхами ушла.
И солнце мрак прогонит далеко.
От свежести так дышится легко...

* * *
Ковер цветов, медовое жужжанье
И томная звенящая жара.
В овраге родника холодного журчанье,
Ночей коротких чудная пора.

Устало солнце опустилось к лесу,
За ели держится, торопится ко сну,
На небосклоне как бы из завесы
Увижу рядом бледную луну.

Заря с зарей встречается, но что-то
Им не дает приблизиться совсем.
Перемешалось все, но знаешь ли, – зевота...
Пора ко сну, спокойной ночи всем.

* * *
Какая чувственная грусть!
Мне в эту ночь и не заснуть...
По крыше дождь стучит осенний,
Паром с гудком отплыл последний.

Река остынет и замрёт...
Навечно будто бы умрёт...
Но по весне разбудит солнце, —
Заглянет и ко мне, в оконце.

А дождь по крыше вальс играет.
И в красках осень увядает.
И вот уж первый снег кружится.
Но почему-то... все не спится.

ВЕСЕННИЙ САД

Наш сад расцвел и, как невесты,
Стоят все яблони в цвету,
И аромат струится нежный,
Рождая в сердце теплоту.
Жужжит пчела, весны предвестник,
Садится на цветок.
И выпивает самый первый нектарный сок.
Как дева юная – прекрасен вешний цвет!
Но так недолог, так недолог его век!
От дуновенья ветра облетят цветы,
Но скоро на ветвях появятся плоды.
Нальются силою Земной
И по утру росою заиграют на свету.
Созрев, плод упадет.
Из семечка жизнь новая придет!

ПРОБУЖДЕНИЕ

Весна! Как ждали твоего прихода!
Тянулись к солнцу и теплу...
Уж надоели всем морозы,
Хоть и узоры по стеклу.

Так света хочется побольше!
И теплых солнечных деньков.
И улыбаться, жмурясь солнцу,
И подставлять ему лицо.

И видеть небо голубое
И рябь пушистых облаков
И пробуждение Земное
От сна и зимних холодов.

И ощущать весны дыхание,
Капели звон, ручьев журчание,
И видеть таяние снега
И наслаждаться теплой негой.

СВЯТОЙ ДУХ

Россию-матушку, не сжечь огнем,
Мечом не уничтожить.
Россия будет жить в веках!
Пока силен российский дух,

И враг ничтожен!
Пока звонят колокола в церквах!
В Соборе, на Вербном воскресении
Я видела счастливые глаза,

И лес из рук, сжимающие вербу,
И преданные Господу сердца!
Глаза светились радостью, надеждой
И вера в них была и благодать.

Я поняла, что русский дух бессмертен!
Россия будет жить в веках!

КУДА ЛЮБОВЬ УХОДИТ?

Куда любовь уходит?
В какие закоулки?
Где мирно, тихо бродит,
Чтоб вновь стрелой пронзить.
То сердце, что готово
Опять страдать, любить.
Куда любовь уходит?
На взлеты и падения,
На радость, вдохновение
И боль потерь.
На душ соединение,
Сердец двоих волнение,
Рождение детей.
Куда любовь уходит?
В объятия и ласки,
В рассказыванье сказки,
Любимым малышам.
С коляскою прогулки,
В пеленки и игрушки,
Дежурство у кроватки,
И в слезы по ночам.
Любовь – она безмерна!
Повсюду, повсеместно!
Познать ее глубины, посильно лишь Творцу!
Любовь и в шуме ветра,
И в шелесте листвы,
И в пении птиц,
И в каплях утренней росы.
Любовь – она повсюду!
Открыть лишь нужно сердце,
Впустить ее, желанную,
И больше не терять.
В душе своей,
Как ценный дар от Бога,
Хранить и умножать!

ДЕТИ ЗЕМЛИ

Как мир прекрасен, посмотрите
На бесконечность, даль полей.
На небо в бирюзе, в нефрите,
На стройность старых тополей!

Как мир прекрасен! Не губите
Его своею немотой.
Боритесь за него, боритесь,
Чтоб на Земле царил покой.

Как мир прекрасен, оглянитесь!
Ещё недавно шла война.
Ещё живет то поколенье,
Что испытало боль сполна!

Как мир прекрасен!
Незабудки в полях растут среди травы.
Вы не забудьте, не забудьте,
Мы – дети Матушки-Земли!

ЗВЕЗДНЫЕ МОТЫЛЬКИ

Бесконечна любовь ко Христу!
Бесконечна, как космос вселенной!
Мы как звездная пыль на лету –
В притяженьи к нему, в притяженьи.

Круг за кругом, спираль за спиралью,
Уплотняемся в вечном пути.
Спотыкаясь и вновь поднимаясь,
Мотыльками за светом летим.

Труден путь для души обновленья
И не сразу дозреешь в пути.
Виражи, виражи и паденья,
Но Христа ты за руку держи!

МАМИН ЖАСМИН

Расцвел жасмин у дома моего.
Прекрасен, как невеста, в белом платье.
Нежнейший аромат струится близ него
И не могу им вдоволь надышаться.

Велик создатель этой красоты,
Художник он искусный.
И создавая чудные цветы,
Он лечит наши души светлым чувством.

Цветет жасмин и радует меня.
Так хочется в нем раствориться!
Стать белым лепестком,
Иль в куст жасмина превратиться.

Его сажала мамочка моя,
Прошло наверно 20 лет.
Я знаю, здесь её душа,
И в каждом цвете мамин след.

СЛОВО

Смотрю на разобщенное жилье,
где есть божественное и земное,
где праведник и грешник наравне
предстанут после смерти перед Богом.

Я знаю, этот Мир произошел
от одного-единственного – Слова.
И Слово было с Богом – Божий Сын,
и это Слово всех объединило.

Я ТОЛЬКО СОБИРАЮСЬ СОТВОРИТЬСЯ

Необходимость следовать туда,
где ничего и все соединилось.
И чтобы не случилось впереди,
я буду знать, что все преодолимо!

Что ничего нет проще, – просто жить
в утробе нашей Матери-Вселенной.
Как будто я еще не родилась,
а только собираюсь сотвориться.

ТРОПИНКИ МОИХ МЫСЛЕЙ

Куда бегут они от меня
в час, когда непогода сжимает Мир
в своих неистовых объятьях?

К тем, кто не успел укрыться,
кого мучают сомнения,
или к тому, кто ищет путь покаяния?

На том конце моей жизни
уже гнездятся сумерки.
Боль соринкой попала в глаз…

Розовым фламинго
промелькнула бессонница
через летнюю ночь.

СВЕТ ЛУННОГО ОКНА

Одно окно, и целый мир сияет.
Одно на всех и больше ничего.
Там, высоко, живут, не умирая,
а я все время думаю о Них.
Там говорят: как трудно не вернуться,
когда никто не вправе вспоминать.
Там ничего не сбудется, как раньше,
но совершится, непременно, все.

ИЗ КРИКА ПТИЦ РАСТУТ ВОСПОМИНАНЬЯ

Я люблю белоликую Казань,
ноги которой
омываются живительными водами,
зацелованный снегом Кремль,
ещё благоухающий осенней листвой,
и разъятья площадей,
подобные страстному прощанию,
и веснушчатые дома
под гривой серебристых тополей,
и набожное свечение
городских фонарей,
и людей,
величественно несущих своё прошлое,
и крик птиц,
из которого растут
наши воспоминания.


НОВОРОЖДЕННОЕ СЧАСТЬЕ

Путаю следы в новостройках,
как в буланом лесу незрячая кобылица.
Ночь сжимает своё обручальное кольцо
до разменной монеты.

На сказочном берегу Казанки
распустился Кремль розовым лотосом.
Новорождённое счастье
слезой радости стекает по его лепесткам.
А впереди неразличимые силуэты
мужчины и женщины –
промокшие листья
одного дерева.

* * *
Дым костра сочится через щели.
Топят баню старые дрова.
И сидит на солнышке за дверью,
рыжий кот осеннего тепла.

Мы в беседке не ведём беседу.
В ней давно прижились холода.
Скоро ночь уедет в старый город
и придёт на цыпочках роса.

* * *
Пищат ветки в костре
засохшей яблони.
Никто не открывает
калитку
ни прошлого, ни будущего.
Ложусь спать
под открытым небом
материнской любви,
не боясь
проливных дождей,
наступившей зрелости
и суховея грядущей
старости,
пока жива ты,
моя мама.

ПОДЛИННОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ

Нас опять возвратили на землю,
чтобы заново всё пережить.
Ты не помнишь, а я вспоминаю…
Мне дано – это знать и любить!

Я к тебе привыкаю. Как прежде
обнимаю твой голос и смех.
Ты не веришь? Не веришь! Не веришь…
Хочешь, я тебе всё расскажу?

ЯСНОСТЬ

Так было, когда меня не было,
так будет, когда меня не станет.
Все куда-то спешат
и откуда-то возвращаются.
А я смотрю на небо.
Нет ничего проще, чем думать о том,
что ещё не случилось,
верить в случайную встречу и знать,
что ничего случайного не бывает.
И всё-таки пытаюсь
задержать дыхание,
чтобы замедлить время.

НЕОБХОДИМОСТЬ

Ни русла, ни протоки для любви!
Ты сам мне говорил, и это правда.
Но только каждый думает найти
хотя бы брод для будущего счастья.

Как ошибался ты, как я превозносила…
Вслепую шла одна, как поводырь.
И ничего почти не изменила…
Я для Любви прокладывала путь!

НОША ЛЮБВИ

Мне всё едино.
Я давно простила.
А ты несёшь свой крест издалека.
Ты – мученик,
а может быть, – учитель
своей души, живущей без тебя?

Я вслед смотрю…
Ты рассчитал всё верно,
а я так не умела никогда.
И ничего не думала о жизни,
пока не посмотрела ей в глаза.

ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННОСТЬ

Уже запущена стрела,
но время делает зигзаги.
Я возвращаюсь! Дорого́й,
ещё не поздно всё исправить.

Ты ожидаешь и не ждёшь.
Когда приходит вдохновенье,
Я чувствую, как в темноте
Твой Ангел бьется в моё сердце.

СОВЕРШЕНСТВО

Ты всё, что находится вне меня.
Ты везде и повсюду.
Ты всё, без чего невозможно жить
ни тебе, ни мне.

ГОРИЗОНТ СОБЫТИЙ

Прими мой дар,
как исповедь, как знак –
Мой тонкий мир,
Моё познанье счастья.
И ничего,
что в прошлом я была,
возможно, облаком
в твоих объятьях.
Мой тонкий мир,
безвременье моё,
где нет ни горизонта,
ни событий,
Тебя так любит,
так боготворит,
что я могла б
родить тебе ребёнка.

ЕДИНОДУШИЕ

Женщина
с сердцем девочки
и девочка
с сердцем женщины,
засыпая, думают
о любви и смерти,
о смертельной любви
и любви бессмертной.

ПРОСТО...

Как рассказать тебе, что плачет душа?
Что грань, где «нельзя» до смешного близка!
Что я больше не ТЫ, а ты больше не Я!
Все просто! Прощай!
Быть вместе нам не Судьба...

И, как будто, не было меня,
Закружатся даты, другие знакомства,
где-то утраты,
Но и они не тронут тебя!
Ты будешь жить, просто, не будет меня!
Так просто...

Но однажды в глухой пустоте,
Когда дождь по лицу, да деревья чернеют в окне
Ты услышишь, как тебя я зову!
Вспомни меня, об одном лишь прошу!!!
И тогда почувствуешь,
как дождем прикасаюсь к тебе,
Как ветром обниму,
но только не стой на сквозняке!
Оказывается, так просто через
пространства коснуться тебя!
Всегда буду рядом!
Ты только помни, что есть где-то Я!

ГЕРОЮ (ПОСМЕРТНО)

Он, как и ты, был молод, полон жизни,
Мечтал о чем-то, видел жизнь цветной,
Но вот, незваным гостем в дом повестка –
В огонь со страшным именем «Война»!

Он рвался в бой, забыв усталость,
Забыв покой, мирскую суету,
Сражался он за нас с тобой бессонными ночами,
Пока навек не погрузился в темноту!

И кто виной тому, что этот парень
Однажды не написал письмо
Любимой девушке и маме,
Что у него все хорошо!?

Кого винить, что пал в бою
Он, только научившийся стрелять!?
И видел все: не пожелаешь и врагу!
Какая там медаль!?

И стон стоит по всей Земле,
Когда родной вернулся в цинковом гробу…
Россия-мать, ну как ты допустить могла
Отдать их хладнокровно на войну!?

Пройдут года, века, тысячелетья,
Но память о тебе жива останется в сердцах,
Людей, которым был так дорог,
И улыбнешься нам с бессмертного полка!

НЕ МОГУ ПИСАТЬ СТИХИ

Я не могу писать стихи:
Засорены тобой, забиты чувства,
Достигнуты вершины все моей любви!
Ты спрашиваешь: «нам расстаться лучше?»

Избыток слов, нехватка встреч.
И нерв на нерв, – сплошные нервы!
И груз тоски не слазит с плеч…
Есть ты, есть я, но где мы?

Где мы? Такое же сегодня, как вчера,
Такие же деревья, тот же город,
И те же ночи без тебя,
И тот же, отравляющий все, холод!

И, что теперь? Все заново начать?
Забыть стихи, обиды, слезы,
Забыть, как можно целовать,
Все вычеркнуть из нашей прозы!?

Не различать, какой сегодня день.
Все черно-белое вокруг, как старый кадр…
Не достучаться до меня теперь,
Сильнее бей!

Ты видишь, расставаться так не надо!
Не уходи безмолвно, я прошу,
Пусть, ты не рядом ночью... Тихо!
Все потому, что не могу сейчас писать стихи я!?

ВДВОЕМ

Пускай, сегодня никого не будет в доме!
Сегодня мы от мира отдохнем!
Мы помолчим, что нужно ещё кроме!?
За столько одиноких лет остаться вдруг вдвоем!

Отключим свет везде, почувствуем единство…
Ты знаешь, очень много нужно мне тебе сказать:
Как было одиноко так томиться,
Когда нельзя кричать, когда нельзя дышать!

Лицом к лицу – измученные жизнью тени!
Как мы ступили? Как могли?
И пусть сейчас нас объединяют только стены,
Хотя всего лишь час мы были далеки!

И я коснусь тебя, боясь проснуться,
Боясь, что ты растаешь сладким сном!
Ты знаешь, так боюсь очнуться,
Чтоб не разбиться о безысходность головой!

И ты поймёшь: не нужно ничего другого!
От наших слез и ссор сегодня отдохнём,
И пусть, сегодня никого не будет в доме!
За столько одиноких лет останемся вдвоем!!!!

ПАПЕ (моему геологу)

Здравствуй, папа! С днем рождения!
Пожелать тебе я многое хочу:
Ты достоин всех наград и уважения!
Знает только Бог, как я тебя люблю!

Мы прошли дорог с тобой немало,
Многому меня ты научил:
Голубику и бруснику собирать, как надо,
И задачи разные решать учил!

Помнишь, мы тетрадками с тобой кидались,
Что понять друг друга не могли!
Я теперь еще сложней решаю,
Мне твои уроки, пап, по жизни помогли!

Жаль, что расстоянья так надолго разлучают
Нас с тобой через поля, тайгу,
Но только сердце мне мое всегда подскажет,
Что приедешь скоро не во сне, а наяву.

Я тебе всего успешного желаю,
Быть счастливым даже в суете,
И об одном лишь Бога умоляю, –
Пожить нам всем вместе подольше на Земле!

МАМЕ

Наверное, ещё где-то свыше,
Была мне начертана ты –
Маленькая царевна,
Познавшая мои тревоги и мечты!

А когда мне хотелось покинуть
Жестокий обыденный мир,
Поила жизнью снова и снова,
Ты стала самым близким другом моим!

Твои нежные теплые руки
Снимали сильнейшую боль,
Благословляли в минуты разлуки,
Неописуема рук твоих роль!

Но время пришло, как у каждого,
Свой дом покидать, изучать
Эту жизнь со всеми невзгодами,
С проблемами самой воевать!

И, как до крика, сейчас очень хочется
К коленям твоим прижаться:
«Мама, погладь»...
А, сквозь сон, постоянно мерещится,
Что к кровати пришла
одеяло мне поправлять!

И дом мой такой же сиротский
Стоит, как-то, сам по себе,
И люди в нем спят, забыв о проблемах,
Но свет горит в твоём лишь окне!

Тот свет – мой запах из детства,
Твоя теплота, остывший мой чай,
Воспоминания эти становятся редки,
И могут на слёзы пробить невзначай:

Где я сижу и смеюсь, как ребенок!
Пусть глазки от счастья твои светят всегда!
Спасибо тебе, моя королевна,
Что ты была и есть у меня!

КАРТИНА

Ротозеем
по музеям
и по выставкам брожу я,
отмотав свою рутину
ежедневных нудных дел.
Я ищу одну картину,
интересную, большую,
покажите мне такую,
чтобы жить я захотел!

Чтобы – крылья за спиною,
чтобы дух перехватило,
чтоб открылся мудрый способ
жить по сердцу и уму,
чтобы тайна просверкала
гранью дивного кристалла,
чтоб решил я три вопроса:
как, зачем и почему!

Сколько лет искал по свету –
той картины словно нету!
И вино чужое – херес –
бородой моей текло...
Был в Париже и Мадриде,
в разных видах Маху видел
и Джоконду трогал через
непробойное стекло...

Но, чтоб – крылья за спиною? –
Даже дух не захватило!
Эх, Европа! Где твой способ
жить по сердцу и уму?...
Лишь ещё темнее стала
тайна дикого кристалла, –
достают меня вопросы:
как, зачем и почему?

Нет, не зря твердят в народе:
кто, мол, ищет – тот находит, –
согласитесь, та картина
быть у каждого должна!?
Завершён вояж бесплодный,
я, измотанный, голодный,
прилетел к родному дому,
а в дверях, смотрю, –
Она!
Чую, – к-крылья за спиною,
чую, – д-дух перехватило,
вижу, – есть в России способ
жить по сердцу и уму!
Обогрела...
Обласкала...
Обошлось не без «Кристалла»...
А кого грызут вопросы, –
тех я нынче не пойму!

МОЙ ДОМ

На улице Мира, невидный совсем,
к дороге поставлен торцом,
скрипит потихоньку мой Дом двадцать семь,
зарывшись в берёзы лицом.

Пускай говорят, что низки потолки –
мой дом от того не зачах.
Невесты – принцессы в нём, а женихи –
саже́ни косые в плечах.

Там сторож ночной из «Бюро Тишины»,
бесшумно в квартиры войдя,
вам стелет под головы детские сны
и ласковый шорох дождя.

А утром поднимет весёлым звонком,
но прежде бесшумно уйдёт,
и наш муравейник, разбуженный дом,
на ранней заре оживёт,

и в солнце весеннем играет пыльца,
и дом, из берёз проявясь,
скрипит потихоньку ступенью крыльца
про вечную с родиной связь.

МНЕМОЗИНЕ

Хранительницей всей истории
человечества со всеми её достижениями
и стремлениями, по представлениям
древних, является мать девяти сестёр – Муз, – богиня Мнемозина, –
не что иное как сама Память.
(из «Античной литературы»)

Матушка, Память моя,
первых народов праматерь,
сколько я жизней истратил,
но не забыл про тебя.

Матушка, матерь моя,
свет подарившая шумный,
ты окрестила меня
именем гордым – Разумный!

Что ж мой завистливый пыл
стонет по жертвенной дани?
Сколько же я позабыл
мудрых твоих назиданий!

Ты говорила: «Будь рад
светлым умам, развивайся!»
– Знаешь, как ярко горят
и на костре извиваются!

Ты поучала, чтоб жил
мирно в соседях и дружно...
Я же твой дом превратил
в бункер, набитый оружьем.

Ты говорила не раз:
– Гнёзда не рушь, мой родимый!
Как я исполнил наказ,
скажет тебе Хиросима.

Дай мне, родная, совет,
дай, чего хочешь потребуй, –
жизни мне нет от ракет,
клювами целящих в небо...

Рвутся, в руках не сдержать
эти летальные птицы,
выпустить их полетать –
жизнью Земли расплатиться...

Так объясни, помоги
в том, что не в силах понять я:
правда ли то, что враги –
дети твои,
мне же – братья?

* * *
Этой серой жизни без просвета
монотонным ритмом утомясь,
ты наденешь платье цвета лета,
но притом – весною становясь,

поведёшь ли утреннею бровью,
подмигнёшь ли ямочками щёк, –
и взорвутся первою любовью
юг и север, запад и восток.

* * *
С тобой расстаться не хватает силы,
я терем запираю на засов.
Я никогда тебя не отпустил бы
ни на день, ни на несколько часов!

Как верный пёс, метался б днём и ночью,
чтоб ревностью нас туже затянуть,
и всех прохожих рвал бы мелко в клочья, –
кто смел бы на окно твоё взглянуть!

Но улетела Птица Золотая...
Мертвы хоромы. По тебе скорбя,
я на Луну от горя завываю,
за то, что так похожа на тебя.
Рио-де-Жанейро – Луанда

АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОК

В надрез пространства сталью электрички
вперёд летит хрустальная волна.
За столько лет спокойная привычка
нам расставаться – не обретена.

Казалось, боль должна бы притерпеться,
иль отойти другою стороной,
увы, в моё разлука входит сердце
через надрез хрустальною волной.

Момент ловлю – расстаться, как и прежде,
а день у дрёмы утренней затих,
я приживлю в душе росток надежды
на скорое свидание двоих.

На полог леса выйди приглядеться
в ковёр зелёный, брошенный у ног, –
увидишь, – в нём горит посланник сердца, –
живым надрезом – Аленький Цветок.

КРЫЛЬЯ

В окне мутный отсвет пороши,
живой оборвался рассказ...
Я знаю, что я нехороший,
и знаю не только от Вас.

Опять Вы – про скучные вещи,
так будет беседа пустой...
Я знаю себя и похлеще, –
на дне, где осадок густой.

Но Вам возражать я не буду,
и, может, поймёте тогда,
что в Вашем прекрасном сосуде
не только – святая вода.

А чувства живые – до гроба
едва ль исповедает стих...
Мы – крылья, что связаны оба
единой судьбой на двоих.

МОТИВ ПЕТРА ВЕГИНА

От Тебя – тепло,
от Тебя – светло,
а посмотришь – мир похорошеет.
Отчего зачах
светлый мой очаг
в выгоревшей дочерна душе?

В сумерках сижу,
пепел ворошу,
птицы грусти облепили плечи,
вспоминаю взор, –
пламенный костёр,
что не удаётся уберечь...

Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ

Может, кто-то ещё влюблённый
объяснялся в конце февраля? –
Почернели стволами клёны,
липы томные, тополя...

Поднимались поникшие ветки
за моим просветлённым окном,
и плечом пожимали скептики:
– Если оттепель, значит, – Циклон...

А синоптики подали в обморок
от разгадок таинственных снов.
А виною тому тройка добрых
самых-самых весенних слов.

ДВА ХРУСТАЛЬНЫХ МИНДАЛЯ

Два хрустальных миндаля,
солнца ясно-карие,
не браните вы меня,
ох, не выговаривайте!
Вам не знать ли, что грущу
я у тихой пристани,
где спокойны чересчур
воды серебристые,
где любой ни сделай шаг, –
непременно сбудется,
где мятежная душа
ленью известкуется,
что живу, – когда дышу
битвой катаклизмовой
наяву, а не сижу, –
носом в телевизоре,
что живу, когда вернусь
в карие, знакомые,
и когда из дома – в путь,
светите с балкона,
что во всём хранят меня,
беды заговаривая,
два хрустальных миндаля –
два таинственных огня –
цвета тёмно-карего.

ОБЛАКА

Ничего, что верста за верстой
пролетают, как сосны в бору, –
в мире нету дороги другой,
кроме этой – на крепком ветру.

А внизу в глубине роковой
половодьем разлита река,
и по глади её огневой
и по небу плывут облака.

Не внимая упрёкам столиц,
на поднятых идут парусах, –
эти пары влюблённые птиц, –
за строкою – строка в небесах...

Очарован весною, стою,
околдован, почти недвижим,
мне хотелось бы в этом строю
быть земным отраженьем твоим.

А что вёрсты летят, – не горюй! –
Не отнять у апрельской строки
жаркий шёпот, ночной поцелуй
и пожатье влюблённой руки!

ПРОСТО СЧАСТЬЕ

Пусть говорят: мещане – так мещане!
Родился, разобрался и – люблю,
а этот дом, где на окне герани, –
мне как родная гавань кораблю.

Где с якорей срывается волненье,
и реи режут свод на яруса,
и поднимает ветер вдохновенья
видавшие немало паруса.

На сто морей – мой порт из Подмосковья,
но даже в экзотических морях
так и не встретил в сотне маяков я
похожих на гераневый маяк.

Покуда штиль сердечный не нагрянет,
в какой бы ни был дальней стороне, –
обратный курс – на гавань, где герани
горят в одном-единственном окне.

НАХОДКА В ЭЛЕКТРИЧКЕ

Стиснуты губы. Взгляды – штыки.
Нервы наружу – игра желваков.
Хмурятся люди – мои земляки...
Гнёт на душе земляков.

Старый вагон. Интерьер неказист.
В поздние сумерки неосвещён.
Может, о нас позабыл машинист,
может быть, что-то ещё...

Что за светляк на полу засветил?
Жалко: затопчут, сотрут в порошок.
Это ж – улыбка! Её обронил
тот, что в Тайнинке сошёл!

По́днял – смешная! Куда ж тебя сдам?
Жалко находку, а пальцам тепло...
Вдруг упорхнула она по рядам, –
стало в вагоне светло,

губы расслабились и желваки,
развеселился уставший народ.
Добрые люди, мои земляки,
как вам улыбка идёт!

* * *
В моей судьбе
разъездов и разлук –
родной порог
и край чужой и дальний...
Письмо к тебе –
жилище вечных мук
и вечная
души исповедальня...

Опять в пути...
Лечу я, как снаряд,
мелькают мимо
камни верстовые...
Пойми, прости, –
безжалостно летят
разлучные
годочки дорогие.
Скитальцем слыть
пора бы и кончать:
родной очаг –
резон простой и веский!
С тобою быть,
тебя не покидать
клянусь тебе
...до будущей поездки.

РОДИНКА

…и нельзя к Рябине
Дубу перебраться…
из «второй части»
народной песни)


У неё за правым ухом –
маленькая родинка,
а над ней дымком клубится
солнечная прядь…
Не в подъём собраться с духом, –
тормознуть молоденькую…
Вот, годков бы сбросить тридцать,
лучше б – сорок пять!

А платформа – ближе, ближе
наплывает: «Водники!»
Ускользает синей птицей
дымчатая прядь…
Я глаза закрою, – вижу,
как цветёт молоденькая…
Жаль, не двадцать мне, не тридцать,
жаль, – не сорок пять…

МЫТИЩИНСКИЙ ФОНТАН РАДОСТИ

… у Пушкина
Бахчисарайский фонтан
«Фонтаном Слёз
именовался»

Событье – знаменито: в саду театра «ФЭСТ»,
где скамьи из гранита и нет свободных мест,
забил источник райский к отраде горожан, –
нет, не Бахчисарайский, – Мытищинский Фонтан.

За бронзовой спиною застывшего Вождя,
не то, что – шум прибоя, но громче, чем дождя,
поток неистребимый, в трёх – чашах тайный свет,
центральная – для Примы, в других – кордебалет.

То вихрем вьются быстро, то гнутся не спеша,
Прозрачные артисты, хрустальная душа…
Гидравлик искушённый льёт музыку свою,
а я, заворожённый, глазеть не устаю.

С годами мы – капризней, и слёзы – не вода,
пускай Фонтаном Жизни он станет навсегда
и в радости укромной он Чувство сохранит
той пары, что влюблённой присядет на гранит.

ВЕСНА


Льётся свет с небесной высоты,
Согревая землю, воздух, реки –
Зеленеют новые побеги,
Оживают старые сады.

И повсюду птичьи голоса
Целый день звенят, оповещая,
Что уже летит за стаей стая
В прежние, знакомые леса.

Ветерок в полуденном тепле
В облаках витает и дивится
Как весна – сверкающая птица
Солнышко качает на крыле.


ДОМ У ОКОЛИЦЫ


Набело вымыты все половицы –
Чисто и тихо в прохладной избе.
Всё здесь родное, но только не снится
Счастье былое ни мне, ни тебе.

Накрест платок второпях я накину,
Дверь отворив, на крыльце постою,
Запах полыни и спелой малины
Будит беспечную память мою.

Надо бы тихо пройти под окошком,
Здесь, где стелился извилистый плющ,
Дальше – забором, а там, за сторожкой,
Мимо манящих малиновых кущ…

Навзничь упала в колючее сено!
Небо бездонное, облако – пена!
Вот промелькнула шалунья звезда…
Тут и другая… Да их больше ста!

Начерно ночь залила всю округу,
После рассыпала звёздную вьюгу…
Скоро растают на ранней заре
Звёздочки – точки в густом серебре.

Настежь окошки распахнуты в лето,
Давнее счастье мерещится где то,
Словно оно – это звёздная пыль…
Было ли – не было… Выдумка? Быль?

Начисто вымыты все половицы
В этой до боли знакомой избе…
Дышится легче под утро, а спится
Сладко как в детстве и мне, и тебе.

РАЗМОЛВКА

Не стану я тебе перечить,
Не буду спорить я с тобой,
А только ждать случайной встречи,
Не уготованной судьбой.

Как трудно будет в этот вечер
Мне укротить свой гордый нрав…
Смиренные готовлю речи.
Вернись! – Ты вечно будешь прав!

* * *
Ты уходишь по белому снегу,
Не оставив и отсвета мне
В этой жуткой, пустой тишине
От улыбки своей, напоследок....

Отдаляешься дальше и дальше –
Между нами бульвар всё длинней,
Цепь его не зажжённых огней
Студит сердце моё… Догорай же,

День, что отнял тебя и увлёк
В лабиринты свои городские,
В мрамор лестниц, в потоки людские,
Поглотил, как зыбучий песок,

Что уносит волна штормовая,
Беспощадно слизнув с берегов,
Бросив россыпь своих жемчугов
И шипящим оскалом сверкая...

Ты, как точка на белом снегу…
Эту точку в себе берегу.

* * *
Стынет лес в объятьях ночи,
Серебрится под луной.
Только вижу, как воочию, –
Едет табор кочевой.

Скрип телег и конский топот
Разрывают тишину.
Водопой – и дышат морды
В лучезарную волну.

Жадно пьют речную воду
И копытом мнут траву,
Утомили переходы
И во сне, и наяву…

А в награду – всходит солнце,
Сушит травы, пьёт росу,
В гривах путается конских,
Ловко прячется в лесу.

Полдень. Зной томит, и пышет
Раскалённая земля.
Солнце в небе – выше, выше,
На бескрайние поля

Льёт нещадно жаркий пламень,
А трава почти горит,
С распростёртыми крылами
Коршун в синеве парит...

Но не скоро ночь настанет,
Негой сонною маня…
Всё уснёт в цыганском стане
И погасит радость дня.

* * *
На пёстрый, на далёкий луг,
Что за отвесными дождями
Поманит жаркими цветами,
Иду сквозь рощу, неспеша…
И, видит Бог, щемящих мук
Не ведает моя душа …

Но как в знакомом тихом храме
Я замираю, если вдруг
В купели вижу малыша,
Так и в обители лесной,
Когда трепещет день весенний,

Качая лето в колыбели,
Я наблюдаю, чуть дыша,
Как птицы в гнёзда тихо сели
В дубравах, в речках, в камышах …

Иду знакомой стороной,
И Бог везде, и Бог со мной.


* * *
Утро разбудит лучами игриво
Где-то на стыке ста солнц и ста лун.
Вот приближаются конские гривы –
Снова вдали закопытил табун.

Резвые, лёгкие дикие кони
Лихо гарцуют по горькой траве,
Кажется, поле и терпит, и стонет –
Прячет коней вороных в синеве.

Ночь распахнула свои покрывала,
Словно и вовсе её не бывало,
В лунную синь окунулся рассвет…
Хватит на многие тысячи лет

Солнечных, лунных следов мироздания,
Звёздного неба, земного дыхания!

УСМЕШКА

Ты пришёл как день ненастный,
Ожидаемо – нежданно!
Встрепенулась! Но… напрасно
Песни ставила Монтана!

Окуджаву пел на пару
Ты с гитарой семиструнной,
А потом курил сигару
И молчал глубоколунно…


Рисовал австрийской ручкой
То абстрактно, то конкретно,
Этой импортной скрипучкой
На полях желтогазетных…

Так изящно, так графично,
Так талантливо буквально
Для меня писал ты, – лично, –
Вензеля круглоовально.

Абрис, заключённый в раму –
Боже мой – тяжёлый случай…
Или змейкой монограмму,
Или что ещё... Покруче!

О! Как дорог твой подарок –
Профиль мой в листке бумажном.
Но в тот лист вчернён огарок…
Кем? – А это и неважно.
Всё гляжу, – какая жалость, –
Губы больно прикусив!
Только это и осталось –
Не помог Монтан мне… Ив!

НА ПОРОГЕ ЛЕТА

1.
Друзья на дачи съехались и снова
В леса, за речку ходят, зная брод.
Всё, как и прежде: пчёлы, огород,
В саду хватает поутру забот…
А кто-то с удочкой на берегу
Сидит и ждёт хорошего улова
Или плетёт веночки на лугу.

И шлёпаем по вымытому полу,
Едва проснувшись – сразу вниз, к реке,
Туда, где яркий склон невдалеке…
Цветов в росе по полному подолу
Мы набираем – счастливы, вдвоём,
Спешим обратно в наш любимый дом!

А там натоплено и пышет жарко,
Нас ждут уже оладышки в печи,
Бабуля молоко несёт, прошаркав,
И ставит крынки мне, сестре и брату,
Потом хлопочет с чугунком, с ухватом,
А в котелке к обеду будут щи.

2.
Играем на рояле у подруги,
Читая незнакомый текст с листа.
И льются по бревенчатой округе
Ноктюрнов, вальсов, менуэтов звуки;
Заминки и повторы в тех местах,
Где, чуть запнувшись,– сложные пассажи,-

А пальцы всё скользят то вверх, то вниз,
И просишь ты сыграть ещё, «на бис!»
Шопена, Штрауса и Листа даже,
И ноты на пюпитр поспешно ставишь…
Клавиатура как рельефный фриз –
Контраст блестящих чёрно-белых клавиш!

3.
Уже темнеет. Звёзды с небосклона
Мигают сквозь черёмуховый сад.
Летят в необозримые просторы
И звуки музыки, и разговоры,
И лёгкий смех порою невпопад,
И ржанье лошадей в ночном, и споры,
И чей-то тихий вздох…Ещё не спят

В домах, где поселился летний гомон,
И на ступеньках парами сидят,
Где к звёздным всплескам
каждый взгляд прикован;
И сад стоит, как будто околдован
Дыханием задумчивых Дриад!

Конец весны!.. И лето – на пороге
Оглядывает пышные чертоги!

РОССИЯ

Посмею ли я подобрать слова
К твоей необозримости вселенской?..
Звенят-звучат твои колокола –
Предтечие надежды..
Церквей златых литые купола
Дневного света отражают ярость.
Белеют там твои снега,
Подчёркивая святость.
Россия – Мать! Душа моя!
Была не раз ты в войнах обожженная.
Восстань теперь, бездольем уязвлённая.
Наследье от кощунства сбереги
И годы молодые возврати.
Дай вольный воздух твой набрать в груди.
Росою трав твоих омыться я желаю.
За что люблю тебя? –
Сама не знаю.
Поёт в душе многоголосьем грусть.
Необьяснимая моя,
Немеркнущая Русь!

ТВЕРДЬ ОТЦОВ

Страной великого наследья Чингисхана
Отмечена в истории времён.
Внушителен размах широт твоих на континенте.
Беркут, раскинув вольные крыла,
Границ пределы взором зорким отмечает.
Там ближе к небу кажется земля,
Стремительно уходят в небо тополя.
Алтайских гор высокая гряда
Стоит, величественно возвышаясь,
И яблок сладостный апорт
Наполнен ароматом рая.
У северных равнин,
Где рощ берёзовых звенит белёсая краса,
Степей окинув взглядом бесконечность,
Взгляд встречает
За бесконечным горизонтом
Простёртую другого горизонта бесконечность;
Там белый аксакал, взяв в руки инструмент
С захватом в две струны,
Воспел любовь свою к родной земле и человечность.
О, Твердь Отцов!
Не существует власти на Земле
Способной перечеркнуть
Мою причастность безраздельную к Тебе.

К МУЗЕ

О, Муза!
Ты – есть воздвигнутая цитадель
На перепутьях диаметрала.
К тебе одной с мечтой своей сегодня я воззвала!

«Животворящая, немеркнущая сила –
Есть Красота, что неопровержима».
О чём бы ты меня ни попросила,
Исполню я желания твои.
Есть в мудрости живая сила,
Есть в голосе твоём звучание Любви.
Стремленьем искренним исполнившись,
Пребуду я с тобою,
Диапазон души с твоим аккордом сонастрою.

В час тишины,
Когда наполнишь светом мысль мою,
То, вдохновленная,
Суть божества, словно завесу, приоткрою;
Стиха несложный слог,
Жизнелюбивый
Для всех людей,
Неугомонно подлинных друзей
Я адресую..

ОБРАЩЕНИЕ К ДРУГУ

Мой Друг!
О, как мечтаешь отрешиться Ты
От необузданности будничного дня
И дисгармонии людских свобод несовпадений,
Чтобы, восполнившись,
Войти в кристалл грядущего сюжета бытия.
Пустившись в Эльдорадo неизведанных мгновений,
Желал бы Ты
Ступить в геометрических пространств
соизмерение,
Туда, где отзовётся Солнце в изумлённо-синем небе
На зов шагов Твоих преображенье,
И быстрый ритм сердцебиенья в пылающей груди
Откроет новые поля.
Возможно лишь тогда
В необратимо крайнем отдалении от тщетных целей
Зажжётся яростным свечением
Твоя сверхновая Звезда!

МАМЕ

Смотрю на жизнь твою любя,
Ах, Мама-Мамочка моя!
На свете много есть дорог и разных судеб,
Но лишь одной прямой стезёй отмечен путь –
Ты за собой свой род ведёшь в святую вечность –
Благословенна будь.
Была всегда ты Мама, Бабушка и даже больше
И вдруг, по неизбежному наитью бытия,
Для нас – твоих детей – теперь ты нам Дитя..
Так улетают стаями крылатые года..
Неопрометчиво, как и всегда,
Ты словом мудрым и пронзительным питаешь
И оком видящим везде сопровождаешь.
Да будет так!
Ни быстротечность дней,
Ни лет безудержный поток
Не унесут из памяти людей
Ни остроту ума,
Ни статность,
Ни борьбу,
Ни белую породы красоту.
Всё это о Тебе оставит память
Навсегда-навечно,
Чтоб восхищаться
Громко-бесконечно!


СЕСТРЕ

Когда я шла дорогами Любви,
Спросил меня попутный тихий голос:
«Не знаешь ли о том, что есть ли где на сей Земли
Чудесный сказ о Диве тенгрианской чистоты?»
«Не ведаю,» – ответил ветер.
Ну что ж..
Не думая, достойно ли стиха сие признанье –
Уж слишком много молчаливых лет прошло..
Но так случилось, что по воле провиденья
Мне под крылом твоей опеки взрослеть и жить
Есть славное предназначенье.
Да, помню как вела нас с малых лет
Твоя врождённая прямая строгость.
День ото дня, особый дар неся с собой,
Cвою неукоснительно выстаивая роль,
Меня учила.
Всевышний даровал Сестру! –
Рыжих волос её необъяснимую красу,
Зелёных глаз волшебную неповторимость.
Остановись, беспечный ветер,
И моему теперь ответу внемли:
«Да! Есть на сей Земли чудесный сказ
О Диве рыжей
И тенгрианско-белой чистоты!»

ЧЕЛОВЕК СОЛНЦА

Неопрометчивая сила
Гнобила долго и неотступно его нутро.
Животрепещущее сердце
Жило в груди, стучало, и не стыло и звало!
Судьбы штрихов разрозненность
Собравши воедино,
Он двигал жизнь,
Шагами упрежденья своего.
И с самого рожденья
Ему дано стремленье было
Всего одно –
Идти путём христосознанья,
Оттачивая чётко грани
Души бриллианта своего;
Так, в обречённостях спрессованных мгновений,
Когда ложились тени на его чело;
Познал он глубину падений,
Зло сомнений,
Причинный океан душевных бдений –
Всё равно!
Ведь в мире зыбких и обманных обольщений
Он шёл с улыбкой
Солнца яркого светила заодно!

УСТАЛИ В ОЖИДАНИИ ВРЕМЕНА

Кроны живительных дерев
Растут, лета перемежая.
Как зелень хрупкую стеблей
О землю сникнув, опуская
С просторов солнечных планет
В дыхании неисчислимых лет,
Не увядая,
Жизнь сохраняют там,
Где в будущем нас нет...
Когда
Многовековой думы глубину
Древа в стволах могущества скрывают,
Поют вещающе сады
О том, что вежды не узнают.
Устали в ожиданье времена –
Шаги устали.
Звучал раскатисто набат моей печали
И опустился вечер спорый,
Ничего не ожидая,
Чтоб увести меня от строк
Туда, где также продолжает
Свой непрерывный ход,
Не утихая,
Утопия земных широт,
Которой я ещё не знаю..


ОПАЛЁННОСТЬ ЗНОЕМ
ПРОЙДЕННЫХ ДОРОГ

Есть опалённость зноем пройденных дорог
И есть цена,
Однако..
Не верь, мой друг, в холодные покровы льда –
За снежным айсбергом сокрыта глубина
Причин, и следствий неизбежных полумрака –
Обречена на данный код душа
Эмоцией событий быстротечных..

Как одинокая безликость тротуаров
И босоногость беззаботливого детства,
Так опыт неба составляет неизвестные поля
Земных и внеземных последствий.

Ступи в бессрочный резонанс Любви
И пламя долго не остынет –
Не дрогнет твёрдая рука,
И вертикаль земных полей
Сияния звездного достигнет!

СЛОВА, РАСТЯГИВАЮЩИЕСЯ В ПРАВДЫ

Слова,
Прорезывающие пространство,
Смежающие
Все границы;
Летящие в небо
Далёкие птицы
Тебя задевают крылом..
Слова,
Растягивающиеся
В правды,
Сжимающиеся ярко
В звёзды.
Слова,
Мерцающие
В оконцах,
Спадающие снегом
С сосен;
Бегущая по волнам искры просинь,
Щемящая сердце глубокая осень.
Слова,
Сменяющие друг друга,
Вагоны,
Cталкивающиеся повсюду.
Слова,
Как зимняя белая вьюга,
Уносят по ветру заснежную пыль,
Но
Оставляют следов простуду
Переплавляя небыль на быль..

ЛИШЬ ПЕРВЫЙ ИМПУЛЬС

Есть в памяти неясное влечение –
Печально от чего-то среди белых дней.

Как расширяется параболы значение
В людской толпе
Бегущих скоростей.

Всё отражается в мерцанье зазеркалий
Дающих,
Но лукаво уводящих дней;
И вдруг
Я в мире зыбком удвоений,
Чуждых идей,
Нечеловекомерных
И замыслов неведомых путей..
Лишь первый импульс –
Это всё, во что я верю.
Лишь первый импульс
Оживляет цель Любви моей!

ВРЕМЯ

Время-Время!
Пульсирует в венах быстрей.
Время одномоментных решений
И сверхскоростей!
Мы
Осознали в трансцендентальном
Движении душ,
Движении тел
То,
Где мы были вчера и каков есть удел..
Да,
Это время – оно уже нас не ждёт,
Вольнолюбивой тройкой летит вперёд.
Словно снежная вьюга,
Завьюжит и унесёт
В круговорот людских надежд,
Судеб живой круговорот...
Время,
Прошу тебя – чуть постой,
Я прикоснусь к тебе бегущею строкой:
«Останься с нами и не торопи!
Быстрее быстрого
Коней лихих не мчи
И не сжимай cвященный элемент
Столь всеобъемлющей для нас Любви!»

РАССКАЖИ

Не остыть и не ответить и не отдохнуть..
Мне ли песни не приметить,
Что ложится снегом в грудь?..
Твёрдый мир диктует судьбы,
Разлучая миражи.
Память прошлое разбудит –
Только сказ перескажи.
Расскажи о том, что будет
И о том, как есть,
Волшебстве, что не рассудит
Неопознанную весть;
Об элегии души, логике частей,
О динамике контекстов
В рубежах былых страстей...

МАМЕ


Ты была, как весна,
Как бурлящий поток,
Что стремился без сна
Через камни тревог.

Пусть другие считают,
Что тебя уже нет,
Дух твой рядом витает
И мерцает, как свет.

ПИСЬМО МАМЕ

Как мечтаю тебя я увидеть,
И к морщинкам твоим припасть,
Ни словечком тебя не обидеть,
И родные глаза целовать.
Так хочу, чтоб могла ты гордиться
Каждым шагом по жизни моим,
Дайте крылья – я радостной птицей
Прилечу к берегам твоим.

* * *
Мужу Алексею Громову

Придёт зима – обидит холодом,
Но ты храни, в душе храни
Осенних листьев тёплых золото
И лето, полное любви.

А там весна не за горами,
На струнах солнца звон капель,
И небо светлое над нами,
И дочку подарил апрель.

* * *
Единственной сестре Инге, автору многих исторических книг о Пскове

Пусть осень листья разбросала,
Зима накроет всё ковром,
И снова белый лист – начало,
И что напишем мы на нём.

А перед словом самым первым
Душа готова воспарить,
Полна и света и доверья,
Достойно слово сотворить.

Хоть зло так бесится порою,
Что подлость сгрызла удила,
Но белый лист передо мною,
И здесь – другие имена.

РОМАНС

Любовь взаимная прекрасна,
Ведь, две души навстречу летят.
Не разминутся в мире страстном:
Мне светит Ваш влюблённый взгляд.

В Вас столько русской нежной силы,
Что мне хотелось так давно
Сказать Вам: «Милый, милый, милый,
Лишь Вас любить мне суждено».

Душа с душой соединилась,
А мы в разлуке всё живём,
Как будто музыка сложилась,
А слов для песни не найдём.

ЛЕТЕЛИ ЛЕПЕСТКИ...

В Ташкенте цвёл жасмин,
А в Подмосковье – вишни.
Летели лепестки на плечи тех, кто выжил,
И на могилы тех, кто не дожил.

Они летели, чтоб смягчить утраты,
Летели нежно, тихо и светло,
Встречала Родина защитника – солдата
Цветеньем всех своих садов.

Она встречала – на руках качала,
Дарила по заслугам ордена…
А мать седая сына ожидала,
Его уж не вернёт война.

ВАЛЕНТИНА

Валентине Петровне Коняшиной
во время войны радистке артдивизиона тяжелых пушек,жительнице поселка им. Тельмана Чулковского поселения

Женщина с глазами голубыми,
Нежными, как лепестки цветов,
На груди награды боевые –
Родину Вы защищали от врагов.

Девушка с глазами-васильками
Ведь была корректировщицей огня.
И мужчины удивлялись сами,
Сколько мужества у хрупкой, у тебя.

Завтра бой – и с рацией тяжёлой
На переднем крае Вы опять…
Много лет уж минуло, но снова
Будем Вам стихи и песни посвящать.

* * *
Почётным гражданам посёлка им. Тельмана, учителям-ветеранам Чулковской школы Анне Ивановне Кузнецовой и Капиталине Прокопьевне Игумновой

Голубая мерцает звезда
В бесконечном просторе небес,
Может, нашей Земли сестра,
Там и братья по разуму есть.

Хоть светила она сильней
Миллионы лет назад,
Для меня сегодня милей
Из глубин мерцающий взгляд.

Видно, силы уже не те,
Но стремится ещё посиять.
Так и люди на нашей Земле:
Жить – светить и память сохранять.

* * *
Лидии Ивановне Цыганковой,
директору Чулковской средней школы №20 в 1981 – 1999 гг.

Вы о летах не говорите:
Она, ведь, лилии стройней,
Волос роскошных светлых нити
Короной солнечной над ней.

О красоте не говорите:
Она сама видна всегда,
Когда ударит рок событий,
Тогда важнее доброта.

О доброте не говорите:
Сейчас так много в мире зла,
И справедливо назовите
Её защитницей добра.

ХАРЛИ КВИН

Если я Харли Квин,
Тогда ты – мой Джокер.
Я готова за тобой идти,
Не доставая шокер.

Я не хочу небоскребы покорять
Или взбираться на вершины.
Я хочу покоренной лежать
На руках – у своего мужчины.

Устала быть сильной
И все сама решать.
Не хочу быть независимой,
Хочу тебя к себе прижать.

Я слепо пойду за тобой,
Не вынимая ножа.
И я тихо прошепчу: «ты мой»
В темной ночи, еле дыша...

ЗИМА

Хочу запомнить этот день,
Когда зима была зимой.
И по стене скользнула тень,
Как хорошо, что ты со мной.

Твоя рука на моей спине,
Что-то шепчут наши губы.
Вновь эта тень на стене,
А мы все ближе друг к другу.

На моей шее твои укусы,
На твоей спине следы от моих ногтей.
Мы с тобой отнюдь не трỳсы,
Прижимай меня сильней...

Хочу запомнить этот час,
Когда ещё не до весны.
Я перемещаю нас
В свои эротические сны...

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Я тебя обнимаю,
Крепко-крепко, малыш.
Я тебе все прощаю,
Почему ты не спишь?

Я хочу целовать
И в макушку, и в нос.
Как тебя укачать,
Чтобы спал хорошо?

Я ладошкой поглажу
Беспокойный живот.
Я тебя приласкаю,
И печаль вся пройдет.

Тихой ночью глухой
Мы стоим на балконе.
Обнимая рукой,
Засыпаешь на мне.

Я тебя прижимаю,
Снег идёт за окном.
Ты поспи хоть на маме,
Самым крепким сном.

БЫТЬ МАМОЙ

Быть мамой – это любить безгранично,
Безвозмездно, навсегда, бесконечно.
Быть мамой –
это быть чьей-то вселенной,
Одновременно и пленной.

Быть мамой – это стать солёным морем,
Наполненным слезами радости, не горя,
Быть мамой – это стать большой горой
Защищая от сильных ветров порой.

Быть мамой – это быть сильной,
И строгой, и доброй, и милой.
Быть мамой – это прощать все на свете,
Хоть и не говорить об этом детям.

Быть мамой – это чувствовать любовь,
Другую, которая не приносит боль.
Быть мамой –
это стать для ребенка самой-самой.
Это понять, что такое быть мамой...

ЕСЛИ МЕЧТАТЬ


Если мечтать, то по-крупному.
Если любить, до мурашек по коже.
Строю из себя недоступную,
Отвечаю тебе: «Увидимся позже».

Если и пить вино, то вкусное.
С хорошей едой, в красивом бокале,
Не важно: белое или красное,
Но только не то, что попало.

Если целоваться, то страстно,
Чтобы аж ноги подкашивались,
Почувствовать всего тебя властного,
И прохожие, пытаясь пройти, покашливали.

Если гореть, то полностью в огонь
Бросаться, целиком, без остатка.
Тогда и дом подождёт, и конь...
И на душе чтоб не оседало осадка.

Если бороться, то до последнего,
Знай, мы все переживём.
Да и пусть не дошла до победного,
Зато в конце не жалеешь ни о чем.

Если и жить, то со вкусом и сочно.
И вспоминать потом на балконе,
Все говорили: «не получится, точно!»,
А ты едешь, ревёшь, в последнем вагоне...

ЗАМЕРЗЛИ РУКИ

У меня замёрзли руки,
Может быть, это моя душа?
В сердце тоска и скука,
Я живу, еле дыша.
Я испытываю радость
От одного твоего взгляда,
Ты моя приятная сладость
В эпицентре моего ада.
Вдыхая свежий воздух,
Я чувствую боль в груди.
Пусть всегда светят звёзды
На твоем пути.

ЦЕЛОВАТЬСЯ В ПОДЬЕЗДЕ

Настроение: целоваться в подъезде.
На лестничной клетке, под окном,
Возле дверей, за углом, короче везде,
Где нет тех, кто нам знаком.

Обнимать тебя за шею, целовать в нос,
Когда стою на ступеньку выше,
Касаться тебя кончиками волос,
Шептать: «давай поднимемся на крышу?»

И бежать, не считая пролеты,
Поднимаясь вверх на последний этаж,
Не думая о том, кто я, кто ты,
Пополнять свой любовный стаж.

ЛАТТЕ

Спасибо за латте,
Хватит на меня так смотреть,
Просто хватит!
Я начинаю краснеть...
Закажи мне ещё порцию,
Только без сладкого.
Я нашла в себе новую опцию,
Не видеть в тебе ничего гадкого.
Спасибо за кофе
Как всегда без сахара.
Мне как-то пофиг
Кто кого трахает...
Кофе был вкусный,
Возьми меня за руку.
Ты чего такой грустный?
Со мной ты забудешь про скуку.
Спасибо за капучино,
Без сахара и с корицей,
Я бросаюсь в пучину
Жизни с ароматной специей.

ПОДАРОК

Курьер вручает мне букет,
Не называя имени заказчика.
Сегодня исполняется мне ... лет,
Отпускаю без подарка мальчика.

Открываю беленький конверт
Своими тоненькими пальчиками,
Может, там билеты на концерт
Каких-то голосистых зайчиков?!

Или в Прагу обещанный билет,
Как раз возьму с собой ту маечку!
За свой фирменный омлет,
Я заслужила больше, чем просто гаечку.

Но в конверте оказывается ничего нет,
Кроме визитки того мальчика!
Может, не ты прислал мне тот букет?
А кто же написал на обороте «Заечке»?

ХАРЛИ КВИН

Если я Харли Квин,
Тогда ты – мой Джокер.
Я готова за тобой идти,
Не доставая шокер.

Я не хочу небоскребы покорять
Или взбираться на вершины.
Я хочу покоренной лежать
На руках – у своего мужчины.

Устала быть сильной
И все сама решать.
Не хочу быть независимой,
Хочу тебя к себе прижать.

Я слепо пойду за тобой,
Не вынимая ножа.
И я тихо прошепчу: «ты мой»
В темной ночи, еле дыша...

ЗИМА

Хочу запомнить этот день,
Когда зима была зимой.
И по стене скользнула тень,
Как хорошо, что ты со мной.

Твоя рука на моей спине,
Что-то шепчут наши губы.
Вновь эта тень на стене,
А мы все ближе друг к другу.

На моей шее твои укусы,
На твоей спине следы от моих ногтей.
Мы с тобой отнюдь не трỳсы,
Прижимай меня сильней...

Хочу запомнить этот час,
Когда ещё не до весны.
Я перемещаю нас
В свои эротические сны...

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Я тебя обнимаю,
Крепко-крепко, малыш.
Я тебе все прощаю,
Почему ты не спишь?

Я хочу целовать
И в макушку, и в нос.
Как тебя укачать,
Чтобы спал хорошо?

Я ладошкой поглажу
Беспокойный живот.
Я тебя приласкаю,
И печаль вся пройдет.

Тихой ночью глухой
Мы стоим на балконе.
Обнимая рукой,
Засыпаешь на мне.

Я тебя прижимаю,
Снег идёт за окном.
Ты поспи хоть на маме,
Самым крепким сном.

БЫТЬ МАМОЙ

Быть мамой – это любить безгранично,
Безвозмездно, навсегда, бесконечно.
Быть мамой –
это быть чьей-то вселенной,
Одновременно и пленной.

Быть мамой – это стать солёным морем,
Наполненным слезами радости, не горя,
Быть мамой – это стать большой горой
Защищая от сильных ветров порой.

Быть мамой – это быть сильной,
И строгой, и доброй, и милой.
Быть мамой – это прощать все на свете,
Хоть и не говорить об этом детям.

Быть мамой – это чувствовать любовь,
Другую, которая не приносит боль.
Быть мамой –
это стать для ребенка самой-самой.
Это понять, что такое быть мамой...

ЕСЛИ МЕЧТАТЬ


Если мечтать, то по-крупному.
Если любить, до мурашек по коже.
Строю из себя недоступную,
Отвечаю тебе: «Увидимся позже».

Если и пить вино, то вкусное.
С хорошей едой, в красивом бокале,
Не важно: белое или красное,
Но только не то, что попало.

Если целоваться, то страстно,
Чтобы аж ноги подкашивались,
Почувствовать всего тебя властного,
И прохожие, пытаясь пройти, покашливали.

Если гореть, то полностью в огонь
Бросаться, целиком, без остатка.
Тогда и дом подождёт, и конь...
И на душе чтоб не оседало осадка.

Если бороться, то до последнего,
Знай, мы все переживём.
Да и пусть не дошла до победного,
Зато в конце не жалеешь ни о чем.

Если и жить, то со вкусом и сочно.
И вспоминать потом на балконе,
Все говорили: «не получится, точно!»,
А ты едешь, ревёшь, в последнем вагоне...

ЗАМЕРЗЛИ РУКИ

У меня замёрзли руки,
Может быть, это моя душа?
В сердце тоска и скука,
Я живу, еле дыша.
Я испытываю радость
От одного твоего взгляда,
Ты моя приятная сладость
В эпицентре моего ада.
Вдыхая свежий воздух,
Я чувствую боль в груди.
Пусть всегда светят звёзды
На твоем пути.

ЦЕЛОВАТЬСЯ В ПОДЬЕЗДЕ

Настроение: целоваться в подъезде.
На лестничной клетке, под окном,
Возле дверей, за углом, короче везде,
Где нет тех, кто нам знаком.

Обнимать тебя за шею, целовать в нос,
Когда стою на ступеньку выше,
Касаться тебя кончиками волос,
Шептать: «давай поднимемся на крышу?»

И бежать, не считая пролеты,
Поднимаясь вверх на последний этаж,
Не думая о том, кто я, кто ты,
Пополнять свой любовный стаж.

ЛАТТЕ

Спасибо за латте,
Хватит на меня так смотреть,
Просто хватит!
Я начинаю краснеть...
Закажи мне ещё порцию,
Только без сладкого.
Я нашла в себе новую опцию,
Не видеть в тебе ничего гадкого.
Спасибо за кофе
Как всегда без сахара.
Мне как-то пофиг
Кто кого трахает...
Кофе был вкусный,
Возьми меня за руку.
Ты чего такой грустный?
Со мной ты забудешь про скуку.
Спасибо за капучино,
Без сахара и с корицей,
Я бросаюсь в пучину
Жизни с ароматной специей.

ПОДАРОК

Курьер вручает мне букет,
Не называя имени заказчика.
Сегодня исполняется мне ... лет,
Отпускаю без подарка мальчика.

Открываю беленький конверт
Своими тоненькими пальчиками,
Может, там билеты на концерт
Каких-то голосистых зайчиков?!

Или в Прагу обещанный билет,
Как раз возьму с собой ту маечку!
За свой фирменный омлет,
Я заслужила больше, чем просто гаечку.

Но в конверте оказывается ничего нет,
Кроме визитки того мальчика!
Может, не ты прислал мне тот букет?
А кто же написал на обороте «Заечке»?

КОЛОБОК

Говорит старик старухе:
«Есть хочу, аж до мокрухи,
У меня тут зуд по телу
И звенит прям в левом ухе.

По сусеку помети
Там, где надо, поскреби,
Да муки, для колобочка
Хоть две горстки собери».

Всё исполнила старуха,
Раз идёт такая пруха,
То изжарю колобок я,
Да нарву к нему петрухи.

На окошко положила, –
Пусть остынет там, решила,
А сама пасьянс-косынку
На коленках разложила.

Колобок лежал-лежал
Да замёрз весь и устал
И с окошка прыг на лавку,
Ну, а с лавки прямо в зал.

С зала дальше на крыльцо,
Давит по пути яйцо,
Прыгает с крыльца на землю,
Поцарапав всё лицо.

По дороге покатился, –
Заяц перед ним явился,
Потекли у зайца слюни,
Съест сейчас, чтоб подавился.

«Заяц, ты меня не ешь
Не съедобен, будет плешь
Лучше песню отгадай-ка
Ты с трёх нот, как Валдис Пельш».

Зубы он заговорил
И подальше укатил,
Заяц только пыль глотает
И моргает, как дебил.

Дальше катит колобок
Волк стоит, в нём серый бок.
Уж что-что, а волк-то знает
В караваях русских толк.

Ну-ка, скорость на нейтраль
Чё несёшься, хлеб, ты вдаль?
Что случилось, расскажи мне
Да отведать тебя дай.

В чём, волчара, моя сила
В правде – мама так учила,
Говорю, не для тебя, брат
Она вишенку растила.

Песню я блатную знаю,
Только что пропел я зае,
До сих пор под впечатленьем, –
В рот аж мухи залетают.

Он запел, что волк в слезах:
«Я живу в таких годах
Но мелодию не слышал
Хороша как песня, страх!»

Сзади волк, медведь идёт,
С голодухи прям ревёт:
«Встретил вовремя тебя я
Полезай скорей мне в рот».

– Лучше песню я спою
Да про доленьку твою,
Как ты ходишь по округе,
Позабыл семью свою.

Затянул, медведь застыл
Вмиг про голод он забыл,
Проникается он песней
И сажает на пень тыл.

Дальше колобок – в леса
Тут навстречу, глядь, лиса.
– Ты куда спешишь, печёный?
Скинь-ка тягу с колеса.

– Есть я чё-то не хочу
Лучше спой – озолочу,
Ты затягивай мне шлягер
Я ж в экстазе помолчу.

Он запел про дом, про крышу
Стой, я чё-т тебя не слышу
Забирайся на носок
Ближе к уху, хоть чуток.

Колобок вскочил, поёт
Душу пением ей рвёт
А лиса хитра, чертовка,
Своего мгновенья ждёт.

Входит колобок в припев, –
Ам! Его лиса, как лев,
И конфузится немножко
Шансонье такого съев.

В шоу-бизнес если влез,
Хищник сразу тебя съест,
Не ведись на лжевниманье
Пой ты всем на расстояньи!!!


СУПЕР

Я хочу, как Да Винчи быть супер,
И в электрике супер, как Тесла,
И такие же, как у Геракла
Я хотел бы себе суперчресла!

Я хотел бы пальцы Мацуева,
Суперлегкие как у Карузо,
Но пока, что с приставкой супер
Я имею одно лишь пузо!!!