ДЕСЯТЫЙ

Десятый юбилейный номер не требует особенных слов, он сам по себе – достижение наших любимых авторов и издательства. И еще – неожиданно даже для нас, номер стал 50-м альманахом со дня начала нашей издательской деятельности. И это ещё не всё: номер, который вы держите в руках – «самый толстый»: здесь тридцать два поэта, тридцать две судьбы и тридцать два вдохновения, собранные под одной обложкой – открывайте и вдохновляйтесь вместе с нами, читайте и наслаждайтесь!
В эпоху безудержной гонки и соревнования за литературными премиями, наградами, медалями, сертификатами и дипломами порой так свежо и необычно – молча открыть обложку, перевернуть страницу и... вот, ты уже в волшебной стране, где можно отдохнуть в замысловатых поэтических образах, перелезть через ограду фантазии в новый мир, и ещё: здесь никто не расталкивает других, а все, в едином творческом порыве, занимаются только Поэзией, Словом и получают удовольствие от этого. Ведь не бумажные дипломы останутся после нас, а наше Слово. И маленький томик стихов, который кто-то увидит на столике, раскроет его, прочтёт и задумается.
И, значит, не зря эти звезды зажглись! С Юбилеем!

Федосов Максим
руководитель издательского сервиса «Новое Слово»

ЛЮДИ

Учитесь по жизни людей понимать,
Другие миры, системы, модели –
Всё это дано, чтобы вам помогать
Дорогой своей добираться до цели.

Мы в жизни все движемся к цели одной,
Лишь жизненный путь наш разнится,
Но всем нам нужны любовь и покой,
Чтоб ими в душе насладиться.

Каждый, кто в жизни встречается вам,
Не просто так послан Богами,
Уроки вселенной несут они нам,
Чтоб мы принимали сердцами.

Они информацию эту несут
Из космоса точно в сердечко,
А если не примем её, то вернут
Вселенной в другое местечко.

И будем урок мы вновь проходить,
Пока мы его не пройдём,
Вместо того, чтобы дальше творить
По новой его проживём.

Учитесь по жизни людей вы любить
И сердцем всегда уважать,
И будет тогда жизнь вам легче прожить,
В душе чтоб любовь удержать.

А если меж вами конфликт вдруг возник –
С любовью примите его,
Чтоб после врасплох он вас не застиг
И вас не держал оттого.

Конфликты ведь тоже всем нам важны –
Направят на истинный путь,
Ведь для того они людям нужны,
Смогли чтобы те повернуть.

Но лучше не надо до них доводить,
Учитесь людей вы любить,
Чтобы конфликты в душе не плодить
И в сердце своём не хранить.

Цените людей, любите людей,
Уважайте людей и прощайте людей,
Тогда на душе будет только теплей,
И жизнь ваша станет светлей!

ЗОВ СЕРДЦА

Нет ни добра, ни зла нет в жизни,
Ведь всё придумывает ум.
А что ему?
Ему ты только свистни,
И тотчас в голове родится шум.

Вот шум родился, ум тебе диктует:
Пойдём-ка вместе мы – нам будет хорошо!
Как сердце невзначай запротестует,
В груди всё сдавит, как удар ножом.

Кому же верить?
Сердцу иль ему?
Конечно же, привычному уму!
«Постой!» – Сказало сердце. «Почему?
Давай-ка я сильней тебя прижму!»

Прижало так, что что-то дрогнуло внутри,
Но ум всё молвил: «Ну, давай уже, иди!»
А сердца зов был против изнутри:
«Не вздумай, никуда с ним не ходи!»

Что ж делать мне?
Как дальше жить?
Кого же выбрать и кого из них любить?
Ведь по идее ум не должен подводить?
И как сегодня перестать с ним говорить?

Доверься чувствам, остальное ни к чему,
Но непонятно лишь эгоистичному уму!
Сними-ка с глаз уж наконец-то пелену,
И доверяй ты только сердцу своему!

ЗАЧЕМ МЫ РОЖДЕНЫ?

Скажу я вам сегодня не тая,
Зачем мы в этом мире рождены,
Прошу, внимательно послушайте меня
И будете потом поражены!

Мы жизнь здесь рождены прожить!
И сделать это нужно от души,
Ведь не должна она нас вовсе тяготить
На дно нечеловеческой глуши.

Мы иногда в душе живём без Бога
И сами этого порой не замечаем,
Тем самым, проложив себе дорогу,
Ту, по которой от себя мы убегаем.

Дорога та ведёт в болото прямиком,
В которое нас может затянуть,
И мы в него несёмся напролом,
Но можем мы всегда перешагнуть.

Болото то безбожьем величать,
И мы в него торопимся, бежим,
Нам надо свою душу очищать –
Любовь тогда в душе мы возродим!

Прошу задуматься над этим вас, друзья,
Ведь это вам не шуточки совсем,
А это всё реальность бытия
Сегодняшнего мира и проблем.

Мы с вами рождены творить
Вокруг себя бытья реальность,
Прошу, не потеряйте эту нить
И всю её функциональность.

Творите мир вокруг себя,
А после наслаждайтесь,
Любуясь всем и всё любя,
И чаще улыбайтесь!

ЖИЗНЬ

Вся наша жизнь – отснятое кино,
И все мы в нём актёры мирозданья,
Играем роли мы, как Богом суждено,
И ищем в каждой серии призванье.

Сценарий жизни с чистого листа
Мы написали с самого рождения,
И так случилось, что всё это неспроста,
А для души для нашей – всё для пробужденья.

Все наши жизни – это серии кино,
Никто не скажет роль какая будет,
Но нам прожить их все с любовью суждено,
Ну а любовь уже и дух тогда пробудит!

Достаться роль любая может нам,
Смотря любви в душе мы сколько накопили,
Насколько мы открыты свету, чудесам!?
Как часто предков мы своих благодарили!?

Как принимаем мы свой жизни опыт,
Который все переживаем день за днём?
Хоть временами он нас в ней и топит,
Пока любовью мы проверку не пройдём.

Так, с каждой серией любви мы чашу наполняем,
Чтоб ближе к свету быть, душа чтоб наша пела,
А посему и роли разные в кино мы все играем,
Чтоб оттого она у нас не опустела!

ДРУЗЬЯ

Спасибо вам, мои друзья!
Что в мире этом рождены,
Живите всё вокруг любя,
Ведь для меня вы так важны!

Порой бывает жизнь трудна,
Но мы держаться все должны,
Ведь вся она сотворена,
Друг другу были чтоб нужны.

Друг другу были чтоб нужны –
Мы всех любить вокруг должны
И понимать, как все важны,
Чтоб были мы всегда дружны.

Дружны всегда мы были чтоб –
Не вздумайте ругаться,
Давайте жить всегда без злоб,
Любовью наслаждаться.

Ведь жизнь всегда лишь учит нас
Смиреньем и принятьем,
Поэтому живём мы в ней
Все по её понятиям.

Нас вместе дух объединил,
Чтоб в жизни нашей драгоценной,
Нам всем хватало всегда сил
Задачи выполнять вселенной.

Ведь без друзей бы этот мир
Был скучным бы совсем,
Когда есть общий ориентир,
То счастье будет всем!

Я очень рад, что встретил вас,
Живя на белом свете,
И говорю вам без прикрас,
Как в фильме, в том сюжете.

Благодарю родные вас,
Что жизнь со мной живёте,
Хочу сказать – «Люблю я вас»,
С надеждой, что прочтёте!

ВНУТРЕННИЙ СВЕТ

Мороз и солнце; день чудесный!
Как говорил поэт известный,
А ведь он знал всю суть природы,
Наверняка встречал восходы,
Закаты также провожал
И мир вселенной познавал.
Был человек он непростой –
С большой, великою душой,
Поэтому всю суть природы
Любил в любое время года.
Вот вам совет, мои друзья, –
Любите сущность бытия!
Нет ничего прекрасней света,
Который в нас живёт с рассвета
И до заката наших дней.
Ведь это правда, хоть убей!
Тут хошь, не хошь, а в сказку верь,
А коль не веришь ты – проверь,
Попробуй свет настроить свой
И будешь тоже таковой,
Но свет тот нужно удержать,
Чтоб не вернулось время вспять,
Местами будет всё непросто,
Есть риск упасть прям с точки роста
И откатиться вспять – назад,
Вернуться в этот сущий ад.
Но наберитесь вы терпенья
Пройти везенья и мученья,
В душе с любовью проходите
И всё вокруг благодарите-
Тогда любовь поможет вам
Открыть тот свет вашим сердцам!

МАМЕ

Благодарю тебя мамуля
За то, что ты меня любила,
Все девять месяцев меня
Под сердцем ты своим носила.

Любви учила безусловной,
Пока я рос с тобой,
Чтоб в жизни я своей духовной
Дорогой шёл прямой.

Благодарю тебя за то,
Что жизнь мне показала,
За тёплые слова «Люблю»,
Что иногда ругала.

За то, что ты ждала меня,
Сидела вечерами,
В то время как гулять ходил
Во двор я с пацанами,

За то что сыт был и обут,
Спасибо, что следила,
Чтоб дома чистота, уют –
Всегда меня учила.

Благодарю тебя за то,
Что дух мой воспитала,
За время, что прошло с тобою
С самого начала.

Прошу, забудем все обиды,
Что были в жизни между нами.
Они, как льды из Антарктиды,
На дно тянули нас годами.

Теперь, когда я духом вырос ,
Стал всё осознавать,
Хочу сказать: «Люблю тебя!»,
Здоровья пожелать.

Желаю я тебе сейчас,
Чтоб сил ты находила
На все дела в свой трудный час
И всё вокруг любила.

Всё это очень важно мне,
Прошу меня понять,
И свет несёт твоей душе –
Должна ты это знать.

Ведь Божий свет внутри горит
С рождения у нас,
И, если надо, посетит
Нас ангел в трудный час.

И пусть бывает нелегко
Поверить в это чудо,
Но мыслить нужно широко,
С любовью и без блуда.

Расширенным сознаньем
Всё это познаётся,
Бывает что сияньем
В нас радужным всё льётся.

Любовь она во всём, везде
Сияет, как огонь,
Как радуга блестит в дожде,
Попробуй нежно тронь.

Желаю я тебе прожить
Всю жизнь свою счастливо
И от неё всё получить
С любовью терпеливо!

БАБЬЕ ЛЕТО

Сады стоят в густом тумане,
Почти не видно ничего.
Пуховым белым одеялом
Укрыто ночью звёздной всё.
Заря пришла, взошло светило,
Украсив утренний пейзаж.
Туман лучами испарило,
Исчез он, будто бы мираж.
Уже озолотились ветки
Берёз и клёнов за окном.
И нам на радость бабье лето
Ещё побалует теплом.
А грозди спелые рябины
На фоне неба синевы
Горят от солнца, как рубины.
Так ярко, что в глазах рябит!

СЕНТЯБРЬ

День будет скоро равен ночи.
Хотя холодная пора
Вступать в права пока не хочет,
Оставив чуточку тепла.
А может быть деревья чуют
Прохладу золотой поры.
И краской красною малюют
Все клёны листики свои.
А на берёзах с позолотой
Всё больше листьев с каждым днём.
И лес уже какой-то пёстрый,
Зелёно-красно-золотой!
Из леса эхом раздаётся
Какой-то птицы громкий крик.
А сосны греются на солнце,
Подставив ровные стволы.
Осенний ветерок гуляет,
Трепещут листья у берёз.
И даже, кажется, сверкают
На солнце золотым огнём.
Кузнечики ещё резвятся,
Стрекочут, прыгают в траве.
Не могут будто наиграться
На этой красочной листве.

ЗОЛОТАЯ ЛУНА

С трудом, но все же получилось
Мне отыскать немного фраз,
Чтобы из этих слов сложилась
Картина, а точней пейзаж.
Я напишу, какой красивой,
Как в сказке той, бывает ночь.
И где на небе тёмно-синем
Не сосчитать, пожалуй, звёзд.
А звёзды там плывут неспешно,
Маячат с высоты всем нам.
По правде, это же конечно
Всего лишь зрения обман.
Ведь ход созвездий незаметен,
Их глаз не может уловить.
Там просто тучи гонит ветром
Между мерцающих светил.
И сразу тут не разобраться
Во всех движениях планет,
Зато похоже всё на сказку:
И ночь, и звёзды, лунный свет!
Но всё же вишенкой на торте
И королевой высоты
Сегодня будет, и бесспорно,
Явленье золотой луны!
Она заходит и выходит
В который раз из облаков,
Как будто обходя дозором
Кварталы спящих городов.

ОТ ВОСХОДА ДО ЗАКАТА

С утра в лесу запели птицы,
И стало как-то веселей.
А ветер золотые листья
С берёз сдувает, с тополей.
Луны на небе половинка
Полупрозрачная висит,
На солнце тает, словно льдинка,
Опять, чтоб вечером прийти.
Ещё какая-то летает
У водоёма мошкара,
И лето мне напоминает
Своим жужжаньем стрекоза.

Под вечер тучи всё закрыли,
Прошёл какой-то мелкий дождь.
Но тут же солнце появилось
И радуга на семь цветов!
А ночка ясная настала,
Созвездий всех не перечесть.
Луны ещё банан сияет,
Не отвести глаз от небес!
Вон, самолёт летит, мигает,
Там, у Медведицы Большой.
И спутник тихо проплывает,
Круги мотая над землёй.

ПОСЛЕДНЕЕ ЗОЛОТО ОСЕНИ

Я каждым утром наблюдаю:
Как там погода за окном?
И постоянно удивляюсь
Картины редким полотном.
Ведь каждый раз она другая:
То солнце, то дожди идут,
А может, в лужах отражаясь,
Куда-то облака плывут.
Сегодня утром озарились
Лесов опушки там, вдали.
И весело вдруг засветились
Берёзок белые стволы.
Остались лиственницы только
В осенней праздничной листве.
Ещё не сбросили иголки,
Их кроны будто бы в огне.
И, как костры, они пылают
Среди темнеющих лесов,
Для нас остатки сохраняя
Поры осенней, золотой.

* * *
К.
В этом Городе я не могу напиться.
От свежих булок кружится голова.
У привидений подвалы, песни и лица.
Немецкий учу, чтобы понять слова.

В караульной бойко шуршат марципаны.
Кофе работает грелкой – вот анекдот.
Каштаны стоят – ясновельможные паны.
В каждом дворе обитает мартовский кот.

Птицы вторят мелодиям Баха.
Любовь у подлодки разбилась о быт.
Тайная карта: огромная черепаха
Плывёт в океане.
Город на ней стоит...

* * *
Город прячет когти, как кошка.
Гвоздь из лопатки падает на пол.
В чёрных моих волосах дорожки
Лунного цвета и запах.
Запах
Липкого гноя и пота от тела.
Руки, что у соседа-пропойцы.
Пять лет назад я помолодела.
В топку все обручальные кольца!
Нет, не кровь вытекает из раны.
Яблочный уксус. Не веришь? Пробуй.
За душою рыжие тараканы
Самой высшей, самой усатой пробы.

* * *
Город любимый Иммануила.
Прегол по руслу сонно течёт.
Город погибнет – выла сивилла.
«Он возродится», – сказал звездочёт.
Кирхи, каштаны, улицы, форты.
Пиво, сыры, марципан, фонари.
Прячутся в норы мышиные морды.
Гофман родился – время, замри!
Рыцари, призраки мчатся и мчатся.
Холодно, голод и в печи янтарь.
Город раздавлен. Вокруг иностранцы,
Трубы органа и ветер-звонарь.
Прегол теперь называют Преголей.
Память с историей перемололи.

* * *
Я – табуретка с глазами,
Вязких шкафов пустота.
Беззвучно иду за вами
Из пункта Бэ к пункту А.

Я общих речей транслятор,
Банальная, как колобок.
Долой же ушную вату –
Кисть в руки! На потолок!

Краску мешаю руками,
Сухими губами шепчу,
Что табуреткой с глазами
Я больше быть не хочу!

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Ранним утром солнце плетёт кружева.
Всё меньше снега, в сердце больше надежд.
Скоро-скоро станет зелёной трава,
Мы разойдёмся словно Буда и Пешт.
Ярче краски за старой рамой окна.
Сотня причин заново жизнь написать.
Мартовский кот – песня его слышна –
С крыши царём вернулся, чтобы поспать.
И пока зверь дёргает лапой во сне,
Щурит в пространство цепкий янтарный глаз,
Мир пребывает в блаженстве и тишине,
И ангел Божий смотрит с небес на нас!

ПАМЯТИ И. БРОДСКОГО

Красные чернила на жёлтом картоне
И закорючка.
Нецелесообразно?
Мой мальчик после инфаркта.
Кто сварит ему крепкий куриный бульон,
Нальёт в чашку?
Переменит рубашку,
Даст лекарство по расписанию?
Нецелесообразно.
Я ходила в дом с колоннами,
Длинной историей,
С голодными окнами.
Заполняла анкеты, писала заявления,
Просила, объясняла. Болела. Умирала.
Нецелесообразно.
Не понимаю это странное слово.
Мы больше не увидимся
После отъезда. Ни разу.
В твоей квартире живут чужие люди.
Потому что нецелесообразно.

НА КУХНЕ

Кофе – с корицей.
Чай – с кардамоном.
Что тебе снится,
Крейсер Аврора, –
Чайник с заваркой
В розочках жёлтых?
Ножкою шаркай
Вишне на тортах!
Сахар слежался.
Тюк молоточком.
Тюк – и взорвался
И по глоточку
Сыпется в жерло
Бокала. И точка.
Облаком белым…
Новая строчка!
Банки-тарелки,
Ваниль и петрушка,
Булки-венгерки
Плюшки-ватрушки.
Редька, сметана,
Соусник, пицца.
Связка бананов,
Бусы горчицы.
Кухня пылала.
Взрыв? Холодильник?
Кошка орала?
Нет, это будильник –
Музыка будней.
Спит в выходные
Мир многолюдный.
А мы в нём – живые.

ЗАПОМНИЛ ТЕБЯ

Я запомнил тебя, честно-честно,
В белом платье, придуманном мной.
Если б мог разлюбить, то, наверно,
Не нашел бы тебя, берег мой...

Твоих глаз в полумраке сиянье,
Томный взгляд янтаря в глубине,
За которым я, с лодки ныряя,
Забываю про якорь в душе.

Нужно плыть, но в руках нету силы,
Да и что я забыл наверху?
Когда манит меня твое имя,
Я желаю остаться в плену.

Твои губы подобны закату,
Когда ты говоришь, – я молчу.
Не гони меня прочь, не надо,
Я как есть – все равно не уйду.

Не смотри на меня таким взглядом,
Я противиться не могу,
Отдавая себя без остатка,
Прогибаюсь как лист на ветру.

Твои нежные руки-дурманы,
Обними меня ими, прошу.
Я от них забывать начинаю,
Для чего я на свете дышу.

Ты моя, ты – погибель дракона,
Ты как страж моих мыслей в тиши.
Для тебя я возвел этот замок
На обрыве скалы, для души.

Я запомнил тебя, незабудка...
Ты цветок без шипов в моих снах.
Я тебя полюбил не за что-то -
Вопреки, всех богов обыграв.

СНЫ И МЫСЛИ

Я ночами не сплю, понимаешь?
Я все думаю, о тебе...
Закрывая глаза, представляю,
Как ты радостно смотришь мне...

Мне в глаза, утопая в улыбке,
Я плыву как глупец по волнам,
По волнам из разбитой плитки,
Тех мечтаний, что строю сам.

Ты во снах говоришь со мной строго,
Ты проснись! Не мечтай обо мне!
А я буду мечтать, немного…
И однажды ты снова мне…

Мне во сне улыбнешься нескромно,
Чуть прищурившись, будто шутя,
Я возьму тебя за руку робко,
Еле-еле тобою дыша…

И в глазах твоих утопая,
От улыбки буду сожжен,
И проснувшись опять обреченный,
Ожидать буду следующий сон.

Я до тебя не знал ни слова о любви
Я до тебя не знал ни слова о любви,
Хоть умирал под небом многократно.
Я до тебя похоже не любил...
И умирал похоже не взаправду.

Не знал о боли ничего.
Не рвал и не метал, в непонимании.
Я не мечтал поставить гордость на зеро,
Лишь бы услышать голос твой, случайно.

Не знал обид и горести в не встречи.
Не знал, как больно бьет холодный взгляд.
Не знал, когда молчание как вечность,
Меня за ноги тянет в ад.

Не знал, как сложно быть любимым,
Не знал тепло и нежность рук,
Не знал, что кто-то станет целым миром
И разукрасит все вокруг.

Я до тебя не знал ни слова...
Теперь же знаю целый том.
О том, чтобы поведать миру,
Как же я искренне влюблен.

ПИСЬМО К ЖЕНЩИНЕ

Вы знаете, мне даже как-то стыдно
За то, каким Вы приняли меня...
За те слова, что я как будто быдло,
Что ищет теплые места...

Меня не поняли вы сразу
И не поймете уж вовек...
Зачем топить корабль сразу,
Когда плывет в нем человек?

Зачем вся эта ругань, ссоры,
Вся грязь, что брошена была,
Ведь я горел, горел одной тобою,
Горел, сгорая без следа...

Ошиблись Вы в своих предположеньях –
Я даже близко не такой,
Каким Вы видите меня злодеем,
Идущим с темной мостовой.

Не помните Вы слов своих, наверно,
В порыве злости брошенных сплеча.
Бывает женщине сложнее...
Бывает... но, пожалуй, не всегда.

Я был влюблен, а ждал лишь пониманья,
Не глупыми романами играть –
Я не такой... Ну так, для осознанья –
Я был влюблен – вот все, что нужно знать.

Я Вам не врал, что тут еще добавить...
Узнали все, что захотели знать.
Я говорил, что не хочу Вас ранить,
Но Вы устали, что ж… да будет так.

Вы знаете, мне даже как-то стыдно
За то, каким Вы приняли меня...
За те слова, что Вам все вдруг обрыдло,
Мне будет стыдно без конца.

Я ВЫБРАЛ ВАС...

Я выбрал Вас, я выбрал море...
Ваш непокорный, буйный нрав.
Подобно дерзкому прибою,
Сменяясь штилем гнев уняв.

Я выбрал Вас, Ваши глубины.
Широкий взгляд, что на века,
Впечатал в сердце Ваше имя...
Составив образ для меня.

Я знать не знал морей в природе,
И плавать в жизни не умел...
Я утонул в твоей породе,
Напившись, моря не прозрел...

Волны твоей, касался телом,
Себя пучине предлагал,
Отдал себя штормам игриво.
С самим собой в любовь играл...

Для Вас, я стал обычным парнем,
Что в море выпал с корабля,
А я приплыл к тебе родная,
Бросая с лодки якоря...

Я где-то скромен был, согласен.
Порой, пожалуй, даже глуп.
До безобразья ошибался...
Ломал, что строилось вокруг.

Ну не умел сказать красиво,
А говорил всегда как есть...
Теперь, пожалуй, все забыто.
Давно пропал Ваш интерес...

Я выбрал Вас, я выбрал море,
На берег встать уже не смог.
И лишь одно меня печалит,
Что весла выбросил за борт...

НЕ ЗАКРЫВАЙ ГЛАЗА

Не закрывай глаза,
Когда львы раздирают тушу
Убитого слона,
Когда паук высасывает муху
Из кокона,
Когда взведён курок,
Ждёшь выстрела
Или момента для рывка,

Когда успел, но не дождался,
Когда пришла зима,
Когда рычаг переключения сломался,
Застрял, куда-то встрял, нет колеса,
Разбиты формы, сбиты ритмы,
Голодный, гордый, не убитый,
Не смелый, взглядом в землю вбитый,
Ждёшь конца

Сеанса, дела, списка, жизни,
Телефонного звонка,
Ненужной, бестолковой переписки,
Вторника, среды и четверга,
Когда осталось полбутылки,
Когда не видно дна,
Когда летучей мышью мысль зависла –
Мерцает словно глаз из-под крыла.

Не закрывай глаза,
Когда цветок растоптан,
Сорван, сожжены дотла леса,
Когда расстроен,
Скроен из сомнений, трений,
Жаждешь вызова,
Устал от прений,
В поисках кумира и врага,

Чтобы идти за первым,
Со вторым сражаться,
Когда внутри тоска
Засела, сердце по краям изъела,
На время замерла, запела
Вновь душа,
Неуверенно сначала, неумело,
Не дыша.

Не закрывай глаза,
Когда обманут, в стужу,
В мороз, в жару, в секунду,
Когда исподтишка
Вонзить кинжал иль пику
Захотят, и не окажется щита
Из слов, из стали, кулаков,
Завяжется борьба

Неравная, для дураков,
Завистливых, несносных,
Когда закончится игра,
Когда окажешься средь проигравших,
Знавших, лгавших,
Без корыта, терема, дворца,
Когда не в силах оставаться,
Когда испил сполна,

Когда придёт твой час,
И места не останется для мнений,
Плата стёрта – пустота,
Когда ударом на удар ответят,
Не спросят, не простят, не встретят
С лёгкостью беспечности,
Не выбросят слова из песни,
Когда напротив будут лишь глаза,

Когда труп на столе изрезан,
Чтоб доискаться истины,
Внутри она
Сокрыта в складках жилистых,
В извилинах, в подкорке мозга,
Лишь душа
Останется материей единой,
неизрезанной,
Уйдёт из-под ножа.

Не закрывай глаза,
Смотри. Не жмурься.
Не отворачивай лица.
Смотри. Не вздумай отвернуться,
Страусом в пески Сахары окунуться
В ожидании исхода
Мира. Смотри.
Не закрывай глаза.

* * *
В который раз свершила оборот звезда,
С орбиты не сошла планета,
Армада астероидов нас с фланга обошла
И скрылась. Вновь запущена ракета.

Вторая, третья, чтобы уничтожить города.
Сто пятая – носитель спутников. Старт завтра.
Четвёртая ступень успешно отошла –
Ещё с десяток на орбитах Кларка.

Предопределён маршрут, и не свернуть туда,
Куда б сеть спутников твой путь не проследила.
Известно им, что ты сказал вчера,
По силам разгадать, что скажешь завтра.

Ты принял рамки, встроился. Свобода –
Призрак древнего, утратившего для тебя цвет, мира.
Ты ей не поскупился – на откуп отдана:
Безопасность кислород отмерила и сократила.

Сопротивлялся ты недолго, как всегда.
И вот ты с мерою согласен – суть раскрыта:
Не рационально потреблял, заключена была
В расчётах предыдущих грубая ошибка.

Ты сотворил машины, алгоритмы. Облака
Умеешь разгонять. Частица квантового типа
Открыта. Покорится Марс твоим мечтам, Луна
Будет освоена, разделена и позабыта.

Исходный текст не вскрыт, однако, до конца,
Программы мирозданья. Сокрыта личность автора.
Ты озабочен адаптацией: звезда
На фоне люминации померкла и угасла,

И сбита навигация кита,
Мрут птицы, звери, осушаются болота,
На месте вырубленных джунглей впредь
не вырастут леса, –
Примерил на себя роль Бога.

Тебе уже не нравится среда,
Тебе не нравится природа –
Твоим потребностям подчинена,
Творец гибрида и урода.

На улицах твоих война:
Ты Смерть, ты разрушитель мира.
Двухсотая, трёхсотая ракета, дальше – мгла.
Из вулканического пепла.

В который раз свершит свой оборот звезда,
Где-то мелькнёт девятая планета,
Комета пролетит через созвездие Большого Пса,
И будет вновь запущена ракета.

ОДИН, ДРУГОЙ, ТРЕТИЙ

Этот мир нам мил – не мил:
День ото дня сыты по глотку.
Один убил, другой закрыл
Глаза, а третий опрокинул стопку.

Что завтра, то вчера. Не убедил
Нас новый день. Неловко.
Один упал, другой пропал,
А третий затаил ухмылку.

Нет дела. Нет конца. Открыл –
Закрыл: всё неизменно стойко.
Один любил, другой забыл
Сказать, а третий спутал кнопку.

Утро, вечер, день остыл:
Застыл – очнулся. Хлёстко.
Один ушёл, другой пришёл
Назад, а третий бросил хворост в топку.

Там пробил час, был –
Не был. В самый раз. Две строчки.
Один молчал, другой кричал,
А третий метил в реперную точку.

Про нас. Как в прошлый раз. Жил –
Не жил. Просто. Звонко.
Один солгал, другой устал
Играть, а третий не закончил гонку.

* * *
Мы рождены друг друга мучить,
Терзать, пытать, сжигать в кострах.
Мы распинаем наши души.
Ежедневно. На крестах.

По-другому жить нас не учили.
Учили ли? В какой далёкой стороне?
И для чего в нас мысли до безумья
безобразные вложили?
Вложили ли? Иль сами родились они в тебе?

Из недр души ты слышишь зов, ещё неясный.
Но вот свершилось, мысли обрели черты.
Перед глазами образ незнакомый,
но понятный –
Предать забвению мечты.

Ты чувствуешь, что полномочен, властен
Действовать, как повелел твой господин,
Будь то твой дух мятежный или разум,
Биенье сердца или чаянья души.

Ты твёрд, бесстрастен. Ты труслив и алчен.
Ты всесилен, сведущ. Ты могуч.
Возвёл громаду вавилонских башен,
А смысла так и не сумел постичь.

Взираешь, словно неподвластный
Стихиям времени, смертям.
Рождённый Голиафом, о, бесстрашный,
Пигмеем подобрался к их вратам.

О чём поведаешь последним вздохом?
Что отразит последний взгляд?
О том, что уже было в прошлом. С каждым.
Забыто, стёрто. И не раз.

Бессмысленность и бесполезность замаячат,
Яркой вспышкой пред тобой
предстанут и пройдут.
Останешься ты молчаливым прахом,
А смерть со временем,
как прежде,
свой продолжат путь.

ПЕТЕРБУРГСКИЙ ВАЛЬС

Мне отзовётся детство
Вальсом далёких дней.
Звук духовых оркестров –
В скрипке души моей.

Города танец быстрый
Не нарушает сны
Ветра холодным свистом,
Шумом речной волны.

Здесь не смолкают музы
Времени вопреки.
Маски поют Медузы,
Чайки и моряки.

И вдохновлённый силой
Музыки невских вод
Ангел мой златокрылый
Держит небесный свод

Города вальс закружит
Каждого, кто влюблён.
В сердце растопит стужу
Старенький карильон.

Соло и пенье хора
В звуках его слышны.
Боже, храни наш город
На берегах Невы.

БЛОКАДНАЯ ПАМЯТЬ

Пусть прошло много лет, много зим
С тех войной искалеченных дней,
О блокаде мы память храним.
Будем помнить всегда мы о ней.

Стал привычен в полуденный час
С Петропавловки выстрел глухой.
Но по-прежнему дорог для нас
Пискарёвский гранитный покой.

Ленинградцы, мои старики,
Победившие голод и смерть,
Я дыханием этой строки
Вашу душу хочу отогреть.

Сколько всем довелось испытать
И познать в этой страшной беде,
А что стоит Танюши тетрадь,
Иль дорога по льду и воде?...

Долгий путь до победной весны,
Путь страданий, потерь и утрат,
Вечный город великой страны
Ты героем прошёл, Ленинград!

ПРО ПЕТЕРБУРГСКОГО АНГЕЛА

Спустившись тихо с неба на сказочной комете,
Чтоб отогнать печали, болезни и хандру,
Мечтает юный ангел о счастье и о лете
В беседке у фонтана в Любашинском саду.

Не замечая дождик и зябкую погоду,
Он ножками болтает с природою в ладу.
Стихи и песни дарит наш ангел небосводу,
А счастье дарит людям в Любашинском саду.

И пусть намокли крылья, и листья кружит ветер,
Мы знаем, что прогонит болезни и вражду
Тот ангел, что спустился к нам с неба на комете
И дремлет на скамейке в Любашинском саду.

СНЕЖИНКИ

В декабрьском небе кружатся
Снежинки, на землю летят,
Их платья резные искрятся.
У каждой – изыскан наряд.

И в памяти вспыхнет, как прежде,
От искры – гирляндой огней –
Тот праздник, что ждём мы с надеждой
На лучшее в жизни своей.

Вернёт аромат шоколада
И вновь завлечёт в хоровод.
Из школы и детского сада
Поднимет до звёздных высот,

Замедлит движение планеты,
И встретятся стрелки часов.
И вновь мандарины, конфеты
Возникнут из сказочных снов.

Зелёные хвои иголки,
Хранящие запах лесной,
И песня о маленькой ёлке,
Которую взяли домой,

Шаров разноцветье, хлопушки
И море несбыточных грёз –
Всё будет – и снова игрушки
Подарит седой Дед Мороз.

О празднике детства волшебно
Снежинки напомнили мне –
Дары новогоднего неба,
Летящие снегом к земле.

ОПЕРАЦИЯ «ТРУБА» – ПОТОК МАРТ 2025 Г.

Они войдут в историю,
По газтрубе шагая,
Шли парни наши русские,
Бой важный приближая.

Травились газом, падали,
Друг друга поднимали,
Но все равно уверенно
Они вперед шагали.

Враг лютый, беспощадный,
Стоял над головами.
Чтобы ребят не выявил,
В миг градом накрывали.

Но вот труба закончилась,
И ждет кровавый бой.
Собрались с духом мальчики
И ринулись гурьбой.

Враг смел был с безоружными.
А здесь он сразу сник.
Врагов снесли на Курщине
Под их шакалий визг.

Парни войдут в историю,
Их подвиг на века.
Ведь разгромили демона
на Курщине тогда.

Я ПРИДУ НА МОГИЛУ К ДЕДУ…

Я приду на могилу к деду,
Чтоб ему рассказать о войне.
Но не той, что бродила по свету,
Не о той фашистской чуме.

Расскажу о войне на Донбассе,
О страданьях, муках людей.
Расскажу, как орали: «НЕПРАВДА!»
А мы гибли и жить не могли.

Расскажу, что только Россия
Пришла к нам, чтобы нас защитить.
А все так же кричат, что неправда,
И не верят про геноцид.

Деда, дедушка, родный деда,
Как же так? За что? Почему?
Все хотят уничтожить Россию
И возродить ту чуму.

Ты ведь знаешь, что в сорок первом
Уже шли убивать и пытать.
Разнеслась та чума по свету.
Только Русь смогла устоять.

Деда, дедушка, ты не поверишь,
Возродилась чума уж давно.
Началось все это с нацистов.
Украина – их отчий дом!

Умоляю тебя! Помоги нам!
Созови души наших солдат,
Пусть помогут нашим ребятам,
Пусть исчезнет нацистский наш враг.

Попроси у Господа силы,
Чтоб Россия могла устоять.
Пусть утихнут враги все лихие.
Пусть исчезнет нацистов отряд.

Я приду на могилу к деду,
Чтоб ему рассказать о войне.
И я верю, Господь поможет,
Парням выстоять в этом огне.

СУДЖА МНОГОСТРАДАЛЬНАЯ

Суджа многострадальная,
Великая, стойкая, смелая,
Столько горя и боли жителям
Принесли укро-звери и нелюди.

Столько слез и страданий вынесли.
Их пытали, жгли и калечили.
Но смогли, несмотря на горести,
Дождаться освобождения.

Поднимайтесь, поэты русские!
Поднимайтесь, таланты, писатели!
Воспевайте Суджу в творениях!
Испытала она муки адские.

Пусть в историю Руси-матушки
Войдет Суджа, как символ стойкости.
Море горя, боли, несчастий,
Смогли вынести люди русские.

Не забудьте врага жестокого!
Окатите его лютой злобою!
Но не в мыслях, а в ваших творениях,
Чтобы мир узрел лик безбожного.

ИСТИНУ НЕ УБИТЬ

(посвящается военкорам СВО)
В руках военкоров оружие –
Это камера и микрофон.
Но для нациста жестокого
Правда – страшнейший сон.

Военкоры их ранили словом,
Истиной жгли, как огнем.
Вот и направил враг Хаймерс,
Чтоб замолчал правды звон.

Души ребят-журналистов
Сразу отправились в рай.
Праздник у подлых нацистов,
Но вскоре ему придет край.

Правду никто не сможет
Полностью заглушить!!!
Охотясь на военкоров,
Истину не убить!!!

Наши ребята – герои,
Пусть в руках микрофон.
Смелые и отважные
Рубят правдой, как топором.

Память о наших ребятах
Останется в русских сердцах.
А воины наши смелые
Приблизят нацистов крах.

МЫ ПОМНИМ ПОБЕДУ И ВЕРИМ В ПОБЕДУ!

Мы помнили, мы помним,
Мы будем дальше помнить.
Какой великий подвиг
народ наш совершил.
Как уничтожил фрица,
Не струсил и не сдался.

Лишь приближал победу
в трагичные те дни.
Европа беспощадная,
Жестокая, кровавая,
Вновь жаждет крови русской,
И гибели страны.
Ее оскал крепчает.
Зло силу набирает.
Но остановит зверя
Солдат нашей земли.

Они забыли мигом,
Кто спас тогда Европу,
Кто, жизни не жалея,
Шел их освобождать.
Забыли слезы предков,
Страданья их, мученья.
И снова жаждут злыдни
Войну с нами начать.

Не понимают глупые,
Что наш солдат без жалости
Утюжить будет иродов,
Заставит их бежать.
А вслед букетом огненным
Накроет этих нелюдей,
Засыплет их «цветами»
Из стали и огня.

За Русь – родную матушку,
За веру и за истину
Стоит стеною крепкою
Великий наш солдат.
А с неба наши воины,
Кто за Отчизну русскую
Сложили свои головы,
Все будут помогать.

Добро восторжествует!
Вернется мир в Россию!
И будет наша матушка
Жить и процветать!

О ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЕ ПОМНИМ!

Восемь десятилетий
Мы помним Победный Май.
И говорим своим детям:
«Помни Победу и знай,
Какую Великую радость
Армейцы нам принесли.
Какой совершили подвиг,
Чтоб люди жить дальше могли!»

До сорок пятого года
Фашист злой народ истреблял.
Детей, стариков не жалел он,
В концлагере, в печке сжигал.
Зло лютое шло по планете.
Все страны покорно слегли.
И только наши солдаты
Остановить их смогли.

Сейчас эти страны не помнят,
Не чтят подвиг наших солдат.
Но Русские им напомнят,
Кто был тогда враг, а кто брат.

Восемь десятилетий
Мы помним Победный Май.
Мы помним, как в сорок пятом
Солдаты спасли Родной Край.

МОЛИТВА О СОЛДАТЕ

Я сегодня Господа
Тихонько попрошу:
«Молю, верни всех мальчиков
Живыми в их семью».

Сердце мамы нежное
Страдает и болит.
Только не услышит мир
Безмолвный мамин крик.

Наши парни смелые
Отважно идут в бой.
А я молю: «О, Господи!
Их от огня укрой!

Спаси от мины мальчиков,
От пули защити.
Пусть враг, рожденный демоном,
Исчезнет с их пути!

Молю тебя, о, Господи,
Мальчишек сохрани.
Пусть мамы их дождутся,
Вернутся в лон семьи.

Пусть под твоей защитой
Наш воин победит,
И пусть молитва матери
В бою всех сохранит».

СПАСИБО ДЕДУ ЗА ПОБЕДУ

Спасибо деду за Победу!
За светлый, важный, нужный мир!
За героизм, за стойкость, подвиг
Мы все «Спасибо» говорим!

Благодарим Вас, ветераны,
Ваш подвиг в сердце на века.
Как, несмотря на боль и раны,
Переломили хребет зла!

Россия помнит! Народ знает.
Какой ценой пришёл к нам мир!
«Спасибо деду за Победу!» –
Мы всей страною говорим!!!

СБОРНИК «ГОРОДА»

МОСКВА

Москва. Богатая и важная,
В лихом бою она отважная.

Французу отдана когда-то,
Для немца ж наступление чревато.

Её имперский дух в провинцию задвинул,
А коммунизм столицею на флаги вскинул.

Но стала ли счастливее Москва?
Ведь внутренним врагам же отдана.

Царёк любой приходит и творит
С Москвой, что ему жадность говорит.

Ломает быт, дороги раздвигает,
А теснота людей одолевает.

А вырубка лесов, что из веков
Москву столь нежно обнимали?

История домов? О нет, царьки
О ней ни строчки не слыхали.

Сейчас столица задыхается от знати,
Назначившей себя на ниве благодати,

Что выписала же себе сама.
А остальных – пинком и со двора.

Но ничего. Поднимется народ.
Ведь дух свободы из земли здесь прорастёт.

Лопату, вилы, лом в разящий меч он сплавит.
И от пришельцев город свой избавит.

ДОЛГОПРУДНЫЙ

Наш Долгопрудный – город дирижаблей.
Он создавал могучих исполинов,
Воспитывал он в небесах героев
И укрывал в ангар советских «Цеппелинов».

На поле самолёты приземлялись.
И городок был малый и научный.
И горожане знали все друг друга,
Здоровались на улицах цветущих.

Союз вдохнул в наш славный город силу.
С развалом же союза много растерялось...
Но дирижабли на флагштоках реют,
Чтобы мечта полёта в небо устремлялась.

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ.
ШЕРЕМЕТЬЕВСКИЙ ЗИМОЙ

Наш белый нежный край родной,
Заснежены поля и лес.
Природа манит тишиной,
Транзитом мчит лихой экспресс.

Здесь воздух свеж, а лёгкий холод
Кусает щёки поутру.
И главным украшеньем неба
Я самолёты назову.

ТВЕРЬ. ОЗЕРО СЕЛИГЕР

Тихая рябь на воде
Скрывает множество сфер
Волшебных тайн глубины
Озера Селигер.

Может, скрывает она
Песни русалок-гетер
В водорослях на дне
Озера Селигер.

Может, речной король,
Как доблестный тамплиер,
Ночью проводит обзор
Озера Селигер.

У стаек маленьких рыб
Игра с камышом в солитер.
Они украшают собой
Озеро Селигер.

Выйду на берег в закат,
С вином захвачу фужер.
В сердце моём навсегда
Озеро Селигер.

ФЕОДОСИЯ ЛЕТОМ

То город моря и полёта ввысь,
Воздух и вода здесь обнялись.
В каждом уголке его простора
Кажется, что слышен шум прибоя.

Жаркий день ведёт прохладный вечер,
Приезжий отдыхающий беспечен.
Жителям прекрасной, «Богом данной»
Отдыхать приходится спонтанно.

Лавки сувениров и картин,
Игрушек и одежды, сумок, вин,
Кафе, напитки, музыки каскад
На набережной каждый день подряд.

Для полноты души здесь есть музеи,
Выставки, дольмены, галереи.
Встретят вас на каждом перекрестке
Мухина, Волошин, Айвазовский.

В день отъезда я стою у моря,
Как прежде, напевает шум прибоя.
И хочется мне увезти с собой
Тот мягкий обнимающий прибой.

СБОРНИК «МИФЫ»

ВРЕМЯ КРОНОСА

Падает сердце, падает
Во Тьму уходящего мира.
Всё, что там было красиво,
Пеплом теперь заметает.

Зевс, как живой свидетель
Гибели Атлантиды
Услышь, как поёт Фетида
О смерти любимого сына.

Люди молоды слишком,
Чтоб помнить битву титанов.
Но им предстоит начало
Рождения Света увидеть.

Воспрянут старшие силы,
И вспомнятся древние знанья.
И Кронос вернутся с Ураном
Из тёмной холодной могилы.

ПРИМИРЕНИЕ С НАРЦИССОМ
– Ты меня любишь?
– Нет.

Сегодня суп на обед.
Хочу комбучу с икрой.
И знаешь... ты дверь закрой.

– Ты меня любишь?
– Нет.

Вчера был завал из котлет.
А ты казалась другой.
И знаешь... ты дверь закрой.

– Ты меня любишь?
– Нет.

Завтра иду в буфет.
Там будет мясной гастроном.
Потом – кино перед сном.

– Ты меня любишь?
– Нет.

Тебе дала я буфет.
Тебе дала гастроном.
Комбучу дала перед сном.

Ты был безумен, прости.
Тебя прошу я уйти.
Меня ожидает другой.
И знаешь... ты дверь закрой.

КОГДА ПРИХОДИТ ОДИН

Я думала, мне утром снится дождь.
Но капли капают, мой сон смахнув едва ли.
Я думала, что больше не придёшь.
А ты пришёл и тронул лоб губами.

В твоих губах – рассветная роса,
Прохлада утра, нежь туманной дымки...
Я думала, что больше не придёшь.
А ты пришёл и снял плащ невидимки.

Тебя не отпущу я больше, нет.
Ты – мой, а я твоя по праву.
Я думала, что больше не придёшь.
А ты пришёл, принёс любви мне лаву.

Я завернусь в неё, как в тёплый плед,
И буду мифы слушать под луною.
Я думала, что больше не придёшь.
А ты пришёл. И я полна тобою.

СБОРНИК КОЛО-ГОДА

«ТЁМНЫЙ ЛОСЬ. РУСЬ»
1 ФЕВРАЛЯ. ИМБОЛК

Год калачиком свернулся,
Ветер прилетел,
Снег с морозом отступили,
Даже гром гремел.

Сложный, долгий и мятежный
Прошлый год ушёл.
Ветер свежий напевает –
Новый путь нашёл.

Будет лёгкий? Будет нежный?
Нет! Конечно, нет!
Но зато он будет славным!
Много эстафет

Нам опять судьба готовит!
Знаю наперёд:
С проявлением силы воли
Приз богатый ждёт!

22 МАРТА. ОСТАРА

Доброе утро, Земля!
Уже проснулась Вода.
Солнце греет её,
Дарит свет и тепло.

Что ты хочешь, скажи?
Твоя бесконечная жизнь
Дарит и нам судьбу:
Душу, любовь и борьбу.

Мы тебе снимся порой.
Вот в подвиг идёт герой,
Здесь дети играют в цветах,
А там развевают прах.

Мы дети твои, Земля!
И мы – частичка тебя.
Мы будем с тобой навсегда,
И нас запомнит Вода.

1 МАЯ. БЕЛЬТАЙН

Прекрасный праздник к нам опять идёт.
Бельтайн, Бельтайн! Поёт сейчас природа!
Невеста выбрала, кто суженым пойдёт
И будет Королём ей года.

Ему доступны сильные дела,
Ему представятся и сложные решенья.
Невеста полномочия дала!
Не стоит же и нам терять мгновенья.

Энергией пространство заполняй
От информации, что в Имболк прилетела.
И сможешь получить ты результат,
Который нам в ручьях Остара пела.

22 ИЮНЯ. КУПАЛО

Проявляется Огонь Купало,
Вслед за ним идёт его сестра.
Новый бог пришёл на пике года,
Его Гея к людям послала.

Он поёт на разные напевы,
Обладает мудростью Земли,
Помогает пережить невзгоды,
Людям открывает жар души.

Его поступь – лёгкая походка,
Его смех, звенит что, как ручей,
Его образ за туманом робкий
Утром разглядишь ты средь полей.

Ночью папоротник к нему путь укажет,
Праздничный костёр – ему же в дар.
И приветствует природа бога
Под буйное веселье летних чар.

1 АВГУСТА. ЛУГНАСАД

Бог уходит с Земли...
Ему испытанья
Суждено проходить
До битвы Огней.

Он уходит из мира.
Оставляет людей,
Где милы человекам
Воспоминанья.

Информации нет...
Она уж далече.
Новых песен сердец
До Имболка ждать.

Но Огонь есть внутри,
И он нам поможет
Путь среди испытаний
Во Тьме отыскать.

22 СЕНТЯБРЯ. МАБОН

Пусть уходит из мира Вода,
Я всё равно её дождусь.
Осень приводит с собой всегда
Тихую, нежную грусть.

С ней затанцуют Луна и рассвет,
Чтоб стало душе тепло.
Мой Ангел вернулся ко мне в Мабон,
И горе с Водой ушло.

А впереди – битва Огней,
Но рядом со мною Он.
Мабон мне вернул из мира теней
Того, кто в меня влюблён.

1 НОЯБРЯ. САМАЙН

Ночи стали длиннее,
Стали короче дни.
Память проснуться желает,
Ты через время взгляни.

Что там во Тьме сияет
За тысячу лет назад?
Волхв у костра ожидает
Детей, что идут наугад.

Понуро идут и тихо,
Система сломала их.
Мечтающих выйти из лиха,
К истоку приводят нагих.

Исток, что даёт свободу,
Исток, что дарует жизнь.
Он снимет рабства невзгоду,
Душа развернётся вширь.

А что волхв взамен испросит
За те блага, что он дал?
«Богов славянских ты вспомнил?
А вспомнил, как их предал?»

К богам славян воротится,
Возможно. Но должно знать.
Рабам рядом с ними – не место.
Свободным надобно стать.

Избавить тело от лени,
А душу – от ложной красы.
Не дарит чужой бог достатка,
Рабы и ему не нужны.

Захочешь мощь славянина,
Сдержи системы удар.
Стань внутри себя сильным,
Свобода – это не дар.

Лёгкой судьбы ждать не стоит,
Но качество будет расти.
Тысячелетнее иго
Уйдёт со свободной Руси.

В ОЖИДАНИИ ЙОЛЬ

Жар и дыханье чертога богов
Сложатся в три недели.
И можно теперь посмотреть на итог:
А что в мире люди успели?

Можно увидеть последний закат,
Что больше не смеет тревожить.
И бросить на Йоль в раздумье взгляд:
Как будет он год итожить?..

Люди и боги могут успеть
Собрать долги перед штилем.
Скоро из мира уйдёт и Огонь,
Мигнув ослепительным шпилем.

Снег и мороз входят в права,
Землю сковав тишиной.
А Норны мотают пряжи клубок.
И ниток хватит с лихвой.

Скоро начнут плести свой узор
Прекраснейшие богини.
Но люди ещё могут им принести
Дары для Заснувшей Княгини.

22 ДЕКАБРЯ. ЙОЛЬ

Искры Огней уходят,
В другие миры уводят
Планы минувших дней.

Что в году сделал, гордись,
Что не успел, оглянись.
В будущий круг сумей.

Прожитый год на исходе,
Новый – уже в хороводе.
Веди же его веселей!

НА ПРОСТОРАХ ЛА-МАНША

Там, на просторах Ла-Манша,
Крепко душу сжимая,
Одна, у обрыва чувства взметая,
Я часть себя оставляла,

Я чувствовала, я вдыхала
Могучий и дикий дух края
И, мысли свои опьяняя
Отвесами скал, выплавляла

Слова из сердечного сплава,
Что в горне души распаляя
И нужный фрагмент отделяя,
Ветрам, стае странников вольных вручала.

Отрывки волна подбирала,
Пеной морскою скалу омывая:
Обрушиваясь, взмывая,
Их в пучину вод увлекала.

Куда унесут их, не знала.
Я слушала, различая
Мотив: взмах, шелест, сплетая
Звуки, природа мне вслух напевала.

Шуршала, мелькала
Серая лапка, другая.
Громыхало, сгущая
Индиго титанов небесных.
И я вспоминала

Тех, кого растеряла,
Без ропота, подражая
Мудрейшим и сознавая
Ту, кем я стала,

Куда я пришла, куда курс держала:
Смелая и большая,
Поискам чаши Грааля
Я свою жизнь посвящала.

Я мысленно перебирала
Год за годом, шелуху отметая,
Отзывалось внутри: «Я живая!»
Небесами объята, внимала

Сочно-зелёным холмам, устремляла
К далёким свой взор берегам, желая,
Смея, не дрогнув, шагая
К мечтам, что себе начертала,

Что душа наказала
Искать, помышляя
О сущем, с собой в унисон исполняя
Мелодию жизни. Молчала;

Капля, вторая упала,
В потоки перерастая,
И, взгляд к холмам возвращая,
Я часть навсегда оставляла
На просторах сурового края.

* * *
Когда-нибудь. Когда?..
В далёком будущем иль прошлом
На небесах взойдёт звезда.
Она поведает о невозможном.

В тот день погаснет солнце,
И запылают облака.
И мир вокруг очнётся от дремоты. И тогда…
Тогда мы встретимся.
Быть может. Такова мечта?

Мечта. На что она похожа?
На цунами? На прибой? На розы?
На вчера: по запаху –
не слаще высохшей мимозы,
По вкусу – затвердевшая смола.

Обрушатся на землю океаны,
И смоют друг за другом города,
А гордые киты нам пропоют балладу.
На Кикладах. И тогда…
Тогда мы встретимся. Быть может. Как всегда

Бывало. Помнишь? На планете,
Носящей странное название «Судьба».
Назад лет восемь миллиардов или десять.
В галактике Мейола, что за поворотом,
В Большом созвездии Ковша.

И сойдут с орбит планеты.
И проглотит космос чёрная дыра.
И тогда мы встретимся. На прежнем месте.
В полвторого или в два?..

* * *
Вершу ли я свою судьбу?
Подвластны ль мне секунды
поисков и изысканий,
Что мне дано нещадно прожигать
В костре своих мечтаний и желаний?

Ужели жизнь в моих руках
Столь слабых, хрупких и дрожащих,
Что не по силам удержать мгновений
Призрачных, парящих?

Способна ль изменить тропу?
Иной ли путь откроется за поворотом,
Что мне позволили избрать,
Всучив иллюзию свободы?

Вольна ли я творить мечту,
Что зародилась в родниках души мятущейся,
Что жаждет вырваться к просвету?
Вольна ли предпочесть закат рассвету?

Ужели мне решать, когда уйти
Из мира сладостного плена,
Чья круговерть меня страшит
Своим потоком тленно-бренным?

Могу ли я прожить, как мне велит
Мой дух строптивый, непокорный,
Внушающий, что нет границ,
Моим стремленьям быть свободной?

Позволено ль душе мой любить
Открыто, смело, исступлённо
Того, кого посмела различить
В толпе столь схожих незнакомых
Душ, безликой плотью скрытых,
Того, чей сердца стук проник
В души моей обитель?

* * *
То сон был или наяву
Босыми шли.
Задорны и отважны.
Ни страха, ни стыда.
И нам бы по крылу –
Мы б упорхнули.
А Гиады
Открыли б нам врата
Эклиптики, и не было б конца,
И не было б начала.
В любовь мы верили, в мечту.
Мы верили,
И мир был полон правды.
Умрём – воскреснем поутру
И смелыми шагами
Ворвёмся в новый день. То были мы.
Нам были по плечу преграды.
Смех разлетался, разливался по нутру.
О, сколько было в нём отрады!
Мы были молоды,
Мы были влюблены.
Мы жили, не играли
В рабов и королей. Мы не молчали.
Могли звезду достать, могли – Луну,
Но не желали!
Прекрасны, страстны,
Жаждали любви и красоты
Души, мы разгадали
Вселенной мысли.
Мы раскрасили мечты
В цвета морской волны,
небесной синевы,
Цветов и апельсина.
Безмерно счастливы,
Безмерно веселы,
Чудес мы не искали –
Создавали сами.
И не было то сном, то было наяву.
Босыми шли.
Немного дерзки, эпатажны.
Ни сожаления, ни жалости.
И нам бы по крылу –
И мы б Вселенную объяли.

СЧАСТЬЕ ЖИТЬ

Я снова стала искренне мечтать
И вспомнила свои мечты из детства...
Как трепетно сейчас осознавать,
Что для них есть в моей жизни место!

Смысл жизни я искала много лет...
Что нам отмерено на жизни ленте?
Мы появляемся на этот белый свет,
Чтоб научиться счастью быть в моменте.

Всю жизнь искала счастье я вовне:
В разных вещах, людях, отношеньях,
Не понимая, что оно живёт внутри, во мне,
Закопанное в страхах и сомненьях,

Что можно стать поистине счастливой,
Лишь когда ты счастлива сама с собой,
Когда в тебе есть и желания, и силы
Мечтать, творить в моменте, в день любой;

Когда ты чувствуешь в себе опору:
Внутри себя, в себе самой,
Когда решиться подниматься в гору
Тебе не нужен человек другой.

Когда своим сомнениям и страхам
Ты твёрдо говоришь в моменте «нет»,
Когда на мысль «опять идет всё прахом»
В твоей душе всегда стоит запрет.

Когда нет места в этой вкусной жизни
Обидам, спорам и претензиям к другим
(За всё, что в твоей жизни происходит,
Несёшь ответственность лишь ты одна, один),

Когда в моменте отследил и пресекаешь
Жалость к себе, нытьё и негатив,
Понимая, что жертву ты включаешь,
Энергию сейчас потоком слив;

Когда ты знаешь: всё в жизни справедливо!
Что-то случилось – проработай и забудь!
Ведь это происходит, потому что ты застыла...
Движенье – жизнь!
Прошла урок и продолжай свой путь...

Мы в этот мир приходим все без исключенья
Эволюционировать, расти, идти вперёд.
А если добровольно развиваться нет стремленья,
Нам мир поможет и легонько подтолкнёт!

И если что-то неприятное случилось,
Ты задаёшь вопрос только себе:
«Зачем это в жизни моей проявилось?
Что оно сейчас подсвечивает мне?»

Так, если жизненный урок усвоен верно,
Ты точно будешь от него расти.
А чтобы быть счастливой непременно,
Взрасти опору у себя внутри!

Тогда прочувствуешь, как жизнь прекрасна,
Все дни в году без исключенья хороши!
Нам важно просто одеваться в счастье,
Чтоб счастье стало состоянием души!

ЧТО ЗНАЧИТ БЫТЬ ПОИСТИНЕ СЧАСТЛИВЫМ

Что значит быть поистине счастливым?
Это когда внутри мы слышим тишину,
Когда вокруг мы видим всё красивым,
И нет претензий в жизни ни к кому.

И счастье – не когда пришли мы к цели,
А счастье – это к своей цели путь!
Не результат здесь главное на самом деле,
В самом пути вся счастья суть!

Кто счастлив сам, тот излучает счастье.
Несчастный человек
всегда в претензиях к другим:
«Вот раньше жили хорошо,
а нынче – безобразие!»
И каждый кажется каким-то не таким…

Копаться в прошлом и обиды смаковать,
Мечтать о будущем… Какой есть в этом смысл?
Осознанно мы сами можем мир свой создавать
В моменте. В этой фразе – основная мысль!

Нет прошлого – оно уже прошло,
И будущего нет – оно не наступило.
А есть лишь настоящее, только оно!
Мы есть сейчас! И в этом наша сила!

Души услышав зов и сразу выбор сделав,
Когда мы в настоящем, здесь, не где-то там,
И дальше действуя осознанно и смело,
Мы открываем свое сердце чудесам.

Как часто многое зачем-то усложняем,
Купаемся в обидах, неудачах… У каждого – своё…
И в этом всём мы главное не замечаем –
Как мир прекрасен! Мы есть! И в нас есть всё!

Есть всё: мы можем видеть, слышать,
Дышать, ходить, прикосновения ощущать…
Нам посчастливилось на этом белом свете
Не просто жить, а вкусы жизни собирать!

И всё, что нужно, это выбор сделать,
Начать в моменте жить, здесь и сейчас,
Включить осознанность и выбрать смелость
Счастливой быть, ведь счастье уже есть в нас!

Так важно фильтровать, чем мы себя питаем,
Какие впечатления от мира мы берём.
Ведь то, чем мы наполнены, мы то и излучаем,
То, как воспринимаем, мы так и создаём!

Когда же чувствуешь себя поистине счастливой,
То не испытываешь претензии к другим,
И мир не кажется совсем несправедливым,
А просто принимаешь всё, как есть, таким!

Когда внутри царят покой и тишина,
Нет места бурям, извержению вулканов,
Тогда мы можем слышать, как наша душа
Легко ведёт по жизни, и уже не надо планов…

Когда с доверием, с открытым сердцем
Мы следуем на зов своей души,
То складывается все просто в совершенстве!
Доверяй и делай, жизнь свою пиши!

Что значит быть поистине счастливым?
Когда легко, свободно можем мы дышать,
Когда в гармонии живём с собой и миром,
Когда в моменте хочется весь мир обнять…

МОЯ ЛЮБОВЬ

О море, море… Живу одной мечтою,
Что снова долгожданный отпуск настаёт,
И я рассвет встречаю под шум прибоя
На берегу, волной где все заботы смоет,
И чайка в небо мои печали унесёт…
О море, море… Любовь моя навеки…
Мне снится море в каждом моём сне.
Лишь на мгновенье закрываю веки,
И в памяти о море всплывают треки,
И блики лунные я вижу на воде.
О море, море… Увидев лишь однажды,
Забыть его не сможешь никогда!
И я, наверно, повторяюсь дважды:
Жду с нетерпеньем с морем встречи каждой,
Где в полной мере счастлива всегда!

* * *
Мы возвращаемся к себе
Однажды, исподволь, внезапно,
И суток торопливый бег
Порой попятится обратно.

А ты сидишь, как сам не свой:
Сердечный ритм перебивая,
Под кромкой облака домой
Ведёт тропинка полевая...

Как из бутылки некий джинн
Достанет милые картины,
Прозреет и отбросит жизнь
Всю шелуху с первопричины.

Увидишь яблоневый цвет
И осень с красною рябиной,
И старый дом, что делит век
С некошеною луговиной.

Что сделал и не сделал бы,
Не станешь объяснять кому-то,
А вдруг поднимешь на дыбы
Привычный быт в одну минуту.

И распахнётся горизонт
Дорогам, станциям, причалам,
Где у мгновений свой резон
Переиначить всё сначала...

«ТЫ ИДЕШЬ...»
Лене

Под серым верхом – серая вода,
Трава и камни – северная треба;
И рябь мелка… Как будто невода
Над всей рекой натягивает небо.

И понимаю: ты идешь к себе;
Там, где тропинки вырастают в храмы,
И долгий холм поднимет свой хребет,
Их прикрывая вместе с куполами.

А ты идешь… Порой прочтешь стихи
Не публике, а берегу и ветру,
И в тыщу раз внимание стихий
Окажется дороже человеку.

Нащупай камень, «блинчик» в воду кинь,
Поставь свечу пред потемневшим ликом.
Пусть будет так, как хочется.
Аминь.
Тут Русский Север
В малом и великом...

НА РЕКЕ ВОЛОГДЕ*

* Вологда – «река с прозрачной водой» на вепском языке. Это одна из версий происхождения ее названия (прим. авт.)

Как будто томная рука,
Изгибом выгнется река –
Та самая, «с водой прозрачной»,
Не питьевою, однозначно.
Но близ рубцовских побережий
Не мучит жажда слов, понеже
Всплывают в памяти они
В краю, который их хранит.

Двойное «о» и берег – «гда»
Природе удалось создать
И слить в чарующие звуки,
Загадочные для науки.
Пусть не увидим красок броских
И южного шального лоска,
Издалека течёшь, река;
Скажи, ты чем душе близка?

Ты с берегами – как триптих,
И в криках перелётных птиц
Под оперённым небосводом
Ты просто есть: вблизи, поодаль
В твоем течении пологом
Замрет классическая строгость
Передней линии домов
И свет церковных куполов.

Смотритесь в реку, облака,
В ней долгие живут века,
Где оберегом храм кирпичный
И в молчаливом Филе – личность,
И вод серебряные струны
Приносят в этот мир подлунный
В резном наличнике окно
И кружевное полотно.

КИРЖАЧ
Сестре Светлане

Лесные лешие косые
Тянули нити паутин
По малым городкам России –
В большие города пути.

Они казались узелками
И строились, как маяки,
На росстанях, над родниками,
В лесах на берегах реки...

Киржач – приток у Клязьмы левый,
На нём со времени Орды
Рос городок в лесных пределах
Из монастырской слободы.

Зимой и летом из глубинки
До самых до московских врат
Везли обозы по Стромынке
Немало всякого добра.

Киржач хранил пути на Суздаль
И к богомолью на Стромынь,
В лесах – разбойничая удаль
Буянов здешней стороны.

Чего таить? Соблазнов много
Купцов заморских видел он,
Пока Владимирской дорогой
Был не отправлен в тихий сон.

Сменился путь, и в захолустье,
Переживая всех царей,
Жил городок, ответив грусти
Ладонью трудовой своей.

Но жгут Москву... Все прочь сомненья:
На встречу с иноземным злом
Владимирское ополченье
Путём Стромынки древней шло.

Повсюду поднимались люди,
И ты не отставал, Киржач!
Так было и во веки будет
На наших русских рубежах...

На круче – дремлющие травы,
Внизу – история сама:
Минувшей шелкопрядной славы
Краснокирпичные дома.

А встретишь дом с узором чудным,
Любого в том краю спроси:
Откуда резчики-аргуны
Пошли артелью по Руси?

Земля крутые вздыбит склоны,
Чтоб купола достать могли,
И с круч милей и непреклонней
Пейзаж Владимирской земли.

Окинуть даль не хватит взора,
И храмы, словно сторожа,
В столетиях хранят дозором
Работный маленький Киржач.

Аргуны – обобщенное название владимирских плотников и резчиков из села Аргуново Криржачского и Покровского уездов, которые в XIX веке артелями отправлялись в крупные города на заработки и получили большую известность, особенно в Москве и Санкт-Петербурге (прим. авт.)

НАЛИЧНИКИ

Люблю наличники резные,
В них окна смотрятся «с лица»;
Сюжетом удивят иные
И точной линией резца.

Не перечесть узоров разных,
У них – особая краса:
Дом надевает, как на праздник,
Резьбой украшенный фасад.

И где увидишь, словно диво,
Вздохнёшь, о прошлом пожалев:
Эх, как же строили красиво
На нашей матушке-земле!

Порой подобное откроют
И наши дачные места.
Гордись, забор, что за тобою
Стоит такая лепота!

ЗОДЧЕСТВО

Молчаливы северные храмы,
Их поднять, как головы, смогли
Над рекáми, долами, холмами
Зодчие окраинной земли.

Рукотворно деревом и камнем
Сложен Север из веков-страниц
Под одной обложкой с облаками,
С грустным криком перелётных птиц.

По-над миром к ним тянулась песней
Звонница под кромку облаков,
Где на праздник дёрнет поднебесье
Языки литых колоколов.

Ни имён, ни прозвищ не оставив,
Их воздвигли сыновья земли,
Строили совсем не ради славы –
По-иному делать не могли.

Ты скажи по-северному: «Кижи»
Иль по-современному: «Кижи».
Скаты крыш – обложки старых книжек –
Узелком на память завяжи...

ТРАВАМ РУССКОГО СЕВЕРА

Здесь долгих зим суровы нравы,
И лето свёрнуто, как жгут;
Неизбалованные травы
На Русском Севере растут.

Они таят свои секреты,
Врачуя множество хвороб,
Как заповедные обеты
Обочин полевых дорог.

Иди по ним на край державы,
Туда, где сядет солнца диск,
И в миг усталости на травах
Короткий отдых находи.

Они поймут, наполнят силой –
Герани, пижмы, клевера;
Их некогда заговорила
На стойкость древняя пора.

О, травы, травы! Вейтесь в память,
Не бойтесь в душах разбудить
В туманных утрах перед нами
Дорог просёлочную нить...

ЗАБАЙКАЛЬЕ
Ане

1

Синие горы и серые камни;
Осень запуталась в зелени елей,
Золото делит она с облаками,
Перемешав с бездорожным похмельем.
Броды с упавшими в воду стволами
Глаз очаруют разливами красок.
Зимник сто десять – наследие БАМа,
Ныне – для джипа сверхсложная трасса.
Тут лошадиные силы мотора –
Веский, но всё ж недостаточный довод:
Им бы какую-то точку опоры,
Чтобы дорогой натешиться вдоволь.
Нам бы от стонов подвески усталой
Встать в тишине у дороги на камень,
Просто всмотреться в красу Забайкалья
И сохранить в мегапикселях камер...

2

Опустится вечер устало
На светлый небесный альков
И синие дали Байкала
Положит под синь облаков.
Родятся минорные звуки
На кромках Шаманки-скалы,
Их длинные тени, как руки,
Укроют от ветреной мглы.
И что-то от блюзного шарма
Наложит Байкал на волну,
И даже свирепая Сарма
Не станет перечить ему.
В закрученных облачных венах
Погаснет вечернее «ми»,
Покой отзвучит кантиленой,
И ветер опять зашумит...

3

Скупая внутренняя мощь
Седого вала –
Не сразу все цвета поймешь
У волн Байкала.
Покрыты блеском серебра
Его ладони,
А пена – лёгкая игра
Глубин бездонных.
Для быстротечных облаков
Лицо – в морщинах,
Но смотрит с кромок берегов
Сама невинность,
Как будто из небес родник
Прозрачной кромкой
Нарисовал хрустальный миг
Живой и ломкий...
В перевороте волн-страниц
И речь, и шелест,
Их, кажется, оборонил
Славянский Велес.
Далёкой кручи синева –
Как зов священный,
И баргузин шевелит вал
С надбровьем пенным...

РАЗГОВОР С МУЗОЙ

Когда вернётся вдохновенье?
Когда же я смогу писать?
Пегас, твоё какое мненье?
Эй, муза, где ты?.. твою мать!

Ну а пока бочонок с мёдом
И дёготь, и лавровый лист
Не для меня, а тем уродам,
Что с музами на «ты» сошлись.

Везёт же людям, что над темой
Не станут голову ломать,
Роман – за месяц, а поэму
Осилят даже дней за пять!

Кому Пегас всегда осёдлан,
Кто с музой брудершафты пьёт,
Кому завидую я подло,
В сравненьи с кем я – идиот.

А я гонюсь весь день за музой,
Когда другие с ней на «ты»,
Дарю шампанское, арбузы,
Конфеты, овощи, цветы…

– Я вас искал всю жизнь, поверьте,
Как ищет полюс ледокол!
Теперь я ваш до самой смерти!
Включу компьютер и – за стол!

– Уже за стол?! Какой нескромный!
Что за поэт теперь пошёл!
Ведь с вами мы едва знакомы,
И так вдруг сразу же – за стол!

Меня совсем не разгадали,
А уж хотите чёрт-те что!
Ан нет, я вовсе не такая…
За стол так сразу?! Ни за что!

Я вас ещё совсем не знаю,
Как ваше имя, например?
Что пишете? Кто вас читает?
Какой, простите, ваш размер?

– Размер любой: хоть амфибрахий,
Могу и ямбом завернуть,
И этим… как его там, к чёрту…
И дактилем каким-нибудь.

Могу и прозой, так быстрее,
Чтоб рифм дурацких не искать.
А так вообще могу хореем
И этим… Позабыл опять.

– И я должна такое слушать?
С таким должна писать роман?
Довольно! Хватит! Вянут уши!
Да вы же просто графоман!

Двух рифм в строфу связать не может,
А что себе вообразил!
Нет, только гляньте: этот тоже!
Всё, хватит, нету больше сил.

Ему поэзия – игрушки!
На пьедестал уж влезть готов!
Да как зовут вас?! А-Эс-Пушкин?!
Есенин?! Лермонтов?!.. Свердлов!..

И, не пытаясь бить на жалость,
Смотрел я, как в густой туман
Она ушла. А мне осталось
Дурное слово: графоман.

Как тяжела судьба поэта!
И как несчастен сам поэт!
Всё пишешь оды да сонеты,
А толку в этом нет как нет.

Читатель – он читать не хочет,
И муза, вредина, нейдёт.
А критик… (ставлю многоточье)
Короче, в бочку и – в расход.

Чтоб подытожить этот бред,
Вам говорю без страху я:
Зачем старается поэт?
Ведь толку в этом нет как нет!

О ЛАПШЕ

Специальных знаков нам не надо.
Хоть какой костюм нам ни пошей,
Нас узнают с первого же взгляда
По лапше, свисающей с ушей.

Нам лапша зимою уши греет,
Увлажняет щёки нам в жару,
Очень нежно гладит наши шеи
И красиво вьётся на ветру.

Не блистаем лучшим воспитаньем,
Но гордимся щедрою душой.
Если в мире кончится питанье,
Мы накормим всех своей лапшой.

Пусть лапша слегка мешает слуху,
Но зато при случае войны
Нам никто не сможет дать по уху:
Наши ухи так защищены.

Нас послушай: мы тебе расскажем,
Что лапшой гордимся на ушах,
На ночь не снимаем её даже.
Нам, пока мы с ней, неведом страх.

Только нас внимательно послушай
И, возможно, сможешь разобрать
Крик души: «Спасите наши уши!
Мы не можем головы поднять».

О ДИАРЕЕ

Живёшь спокойно в мире и в уюте
И думаешь, что вечно будет так,
Не зная, что с минуты на минуту
Явиться может беспощадный враг.
Сверкает солнце, травка зеленеет,
И мир прекрасен, и тебе везёт.
Но тихо подкрадётся диарея,
И сразу станет всё наоборот.

Тогда узнаешь ты, почём фунт лиха,
И навсегда забудешь солнца свет,
Уйдёшь от мира быстро ты и тихо,
И домом твоим станет туалет.
Растёт зарплата, водка дешевеет,
Весна пришла, любовь стучит в окно,
Но ты попался в лапы диареи,
Тебе всё остальное – всё равно.

Врага страшней во всём не сыщешь мире.
Бороться с ним твоих не хватит сил.
Такого не замочишь ты в сортире.
Смотри, чтоб он тебя не замочил.
Ты строишь планы, от надежд балдея,
И жизнь ты по минутам расписал,
Но где-то рядом бродит диарея,
И будет незавиден твой финал.

О ПРИДУРКАХ

Вы скажите, может, кто тут знает,
Как ответить на коварнейший вопрос:
Кто придурков на свободу выпускает,
Почему их столько много развелось?

Нет прохода, нет проезда, нет пролёта,
Их кругом – как недорезанных собак.
Как ни плюнешь, попадаешь в идиота,
И куда ни глянешь – форменный маньяк.

Нас повсюду окружают идиоты,
Я с нормальным человеком не знаком.
В телевизоре, в семье и на работе,
И на улице – один сплошной дурдом.

И с годами не становится их меньше,
И, без всякого сомненья, это так:
Если гений – непременно сумасшедший,
Если умный – обязательно дурак.

Но зато могу прослыть оригинальным,
На людей могу смотреть я свысока.
Ведь, похоже, в мире я один нормальный.
Хоть другие крутят пальцем у виска…

О ДРАКОНЕ

Жил дракон хвостатый и зелёный.
Был он огнедых и зубоскал.
В обществе драконов
Есть свои законы:
Он принцесс нередко похищал.

Должен был поддерживать дракошка
Свой пищеварительный процесс:
Мы, к примеру, ложкой
Кушаем картошку,
А драконы кушают принцесс.

Жил в то время рыцарь благородный.
Был он просто сказочный герой,
И в седле походном,
В шлеме самом модном
За добро не раз вступал он в бой.

Много дырок он наделал шпагой
В разных наглецах и подлецах.
На злодеев-магов
Доблестью, отвагой
Наводил он неизменный страх.

Вот прознал тот рыцарь про дракона
И про то, что тот принцессу спёр.
Меч свой наточил он,
На коня вскочил он
И помчался в бой во весь опор.

Длился бой не менее, чем сутки
И без перерыва на обед.
При пустом желудке
Это вам не шутки…
Наш дракон совсем сошёл на нет.

Был закон ну очень интересный
Этих самых стародавних дней:
Если в битве честной
Ты спасёшь принцессу,
То жениться должен ты на ней.

Всё случилось, как должно случиться.
Во дворце был грандиозный бал.
Но знакомым лицам
Говорил наш рыцарь:
«Лучше бы дракон меня сожрал…»

Так в боях за славу, за корону
Вот к чему привёл нас всех прогресс:
В мире, безусловно,
Больше нет драконов,
Но зато полным-полно принцесс.

Так что, рыцарь, береги природу!
И себя, конечно, береги!
И, не зная броду,
Ты не суйся в воду!
Знай: тебе драконы – не враги.

Из цикла стихотворений «Васька»

К 80-летию Победы советского народа
в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.

ВАСЬКА

Последний звонок прозвучал для нас в школе.
Экзамены сдали вчера,
И мы дружным классом под звёздами в поле
Гуляли всю ночь до утра...
Июнь, нам – семнадцать, и двери открыты
Во взрослую, новую жизнь.
Печали, тревоги, волненья забыты;
По пáрам домой разошлись...

Мы с Васькой за партою вместе сидели
(Сейчас он меня провожал),
Дрались и ругались, смеялись и пели,
А тут почему-то молчал...
Прекрасен рассвет!.. И коснувшись подушки,
Уже начала я дремать;
Мальчишки, девчонки, друзья и подружки,
Мы встретимся с вами опять?

Вдруг странные звуки наполнили небо,
Наверное, это гроза.
Да что там гремит и грохочет нелепо?
Ну, дайте поспать полчаса!
Но тучек не видно, и солнышко всходит,
А грохот всё ближе ко мне...
Вдруг дрогнули стены... Да что происходит,
Что лопнули стёкла в окне?

То страшная весть прилетела осколком
К великой спокойной стране...
И голос серьёзный по радио громко
Зачем нам твердит о войне?..
Ведь мы же мечтали... Ведь мы же любили...
Со школой простились вчера...
Ведь нам обещали, ведь нам говорили...
Позвольте, какая война?

И враз повзрослели девчонки, мальчишки
И, в паспорт добавив года,
Забыв про вчерашние школьные книжки,
Шли в бой, только крикнув: «Ура!»
Мы спали в землянках и мёрзли в окопах,
А ночью писали друзьям,
Окрашены кровью трава и сугробы
По всем бесконечным фронтам...

Василий вернулся домой в сорок пятом:
В морщинах и шрамах, седой...
Командовал он там ракетным отрядом...
О, Боже, спасибо – живой!..
А я всю войну в медсанбате служила
И смерти смотрела в глаза,
Я в братской могиле отца схоронила
В полях, где гуляли... Тогда...

И мне двадцать два, только целую вечность
Война у меня отняла...
Ту страшную дату запомню навечно:
Рассвет и четыре утра...

МАТЬ СОЛДАТА

Пред боем присев на минутку,
Достав из кармана кисет,
Солдат закурил самокрутку
Из старых дырявых газет.
В два двадцать ночи наступаем,
Нельзя ни мгновенья терять;
Ребята, друзья погибают,
А дома устала ждать мать.

Молясь средь ночи пред иконой,
Она уж два года не спит,
Земные отвесив поклоны...
Да письма от сына хранит...
С десятого класса мальчишкой
Ушёл, не простясь, на войну...
«Ты, Боженька, Васю, сынишку,
Спаси, сохрани, я прошу...»

Морщинистой дряхлой рукою
Себя осеняет крестом...
Два года, как стала седою...
Лишь молится Богу о том,
Чтоб только сыночек вернулся,
Ведь он же совсем молодой...
В окопе солдат улыбнулся:
«Погоним мы фрицев домой!»

Черкнул две строки в письме маме,
В угольник конвертик сложил:
«Солдаты, бойцы, наступаем!
Пусть враг из Отчизны бежит!»
И гнали фашистов полмира,
В Рейхстаге подняли свой флаг,
А мать неустанно молилась...
Разбит, истреблён страшный враг...

В России сады зацветают,
Черёмухой пахнет, весной...
С победой сыночка встречают,
А он, как и мама, седой...
И сколько осталось лежать их
Средь трав и цветов полевых...
И юность, и жизни отдавших
Солдат и простых рядовых...

МОЛИТВА

Деревенька. Русская изба.
На печи разложена солома.
В углу красном – свечи, образá.
Молит мать о сыне ночью Бога:
«Господи, спаси и сохрани
Сына моего в бою от пули,
От ранений, плена береги,
Смерть в полях пускай его минует.

Дай, прошу, здоровья матерям,
Сыновей на войны проводившим,
Силы дай и жёнам, и детям,
Тем, кто плачет об отце погибшем.
Господи, дай мира на Земле
Всем отчизнам, странам и народам...»
Свечи догорели в темноте...
С глаз скатилась и слеза у Бога...

В УТРОБЕ МИРА

В утробе мира нет ничего.
Лишь вечность, что сама себя творит.
И я – песчинка, часть сюжета,
Что в бесконечность безмолвно говорит.

Быть может, я – лишь мысли в голове?
Того, кто спит и видит странный сон.
Я растворяюсь в звёздной синеве
И постигаю вечности закон.

Здесь, в колыбели будущих миров,
Где время – лишь иллюзия ума,
Я постигаю суть простых основ
И тайну, что была всегда нема.

В утробе мира, где миллионы снов,
Где зреют звёзды, как в саду плоды,
Я слышу пульс космической волны
И отголоски вечной пустоты.

ГРУСТЬ

Закрыв глаза (и в голове – лишь ветра шум),
Я вспоминаю дни, что не вернуть.
Печаль, как дым, окутала мне веки,
И сердце ноет, вспоминая путь.

Жизни край, твои просторы так снежны,
Но холод их не равен стуже,
Что в душу проникает неизбежно,
Когда любовь исчезала в темноте.

О, грусть моя, ты – верная подруга,
С тобой делю я каждый вздох и стих.
Ты – муза, что приходит ниоткуда,
И вдохновляешь на печальный миг.

Пусть жизнь течёт, как речка, по равнине,
А я останусь здесь, в тиши души,
Чтоб грусть свою излить
В стихах, что вырвались
Из сердца птицей сизокрылой.

ТЕМНОТА ДУШИ

В темноте души моей
Блуждаю я, как тень,
Средь призрачных туннелей
Ищу свой чёрный день.

Здесь мрак густой и тишина,
Лишь шёпот низких слов,
И темная, как смоль, Лилит
Глядит из облаков.

О, чёрный цвет! Ты – мой приют,
Ты – суть души моей.
В тебе все тайны мира пропадут,
Лишь ты мою реши.

МОЯ РУСЬ

Моя Русь! Бескрайние просторы,
Величавость древних городов,
Куполов сверкающие взоры,
Храмов благовест колоколов.

Здесь поля под золотом пшеницы
И берёзок белых хоровод,
И озёр хрустальные ресницы,
И лесов таинственный полёт.

Здесь душа раскрыта нараспашку,
Здесь в сердцах особенная стать,
Здесь и боль, и радость без прикраски
В песнях можно просто рассказать.

Моя Русь – святая, золотая,
Над тобой сияет Божий свет,
Ты стоишь, как мама молодая,
На просторах многих сотен лет.

ГОРОДСКИЕ ГРЁЗЫ

Бетонные джунгли,
Асфальтовый плен,
А в сердце – зелёные дали.
Мой город, ты залит бетоном,
Но помнишь ли корни сосны вековой?

Суровый характер в твоих этажах,
Морозное утро без кофе в руках.
И пусть суета растворяет в делах,
Я дух твой лесной не теряю в летах.

БАБУШКА ВЕДА

Вдали от людей, на опушке лесной
Увидела домик, почти развалюшку.
Но вдруг занавески, звеня белизной,
Заполнили нос мой вкусом краюшки.

Пошла я по тропке почти незаметной.
Со скрипом ступенек наверх понеслась.
За печкой, казалось, совсем неприметной
Старушка навстречу ко мне поднялась.

«Привет, как я рада вас видеть!
В лесу заплутала, на вас набрела!»
«Привет так привет. Как тебя не обидеть?
Я рада тебе, хоть совсем не ждала.

Давно ли в дороге? Огладала, небось,
Поешь, вон, коврижки. Горячие хошь?..»
Конечно, хотела и ела, как яство,
Нашла так удачно лесное хозяйство.

«А как вас зовут? Одна вы живёте?
Не страшно в лесу? Ой, огоньки на болоте».
«Не бойся. Ложись. А уж поутру
К знакомой дорожке тебя отведу.

Зовут меня Веда. Век жить мне одной.
Мой домик в народе кличут тюрьмой,
Поскольку ушла от людей навсегда.
Их боли я чувствую, мне же страда.

Зато я лесные души лечу.
Я травки, настойки сушу и варю.
И редко, боясь, и всегда на лету
Селяне приносят свою мне беду.

Кто заболеет, всегда помогу.
Кого-то душевная боль заклевала.
Уж коли пришли, отказать не могу.
В лесу и в миру – всегда помогала.

Мой домик уже почти развалился.
Я ж баба. Лишь мох и смола
Как инструменты могли пригодиться.
Ведь сил уж немного, и я здесь одна».

На утро она меня покормила.
Желала здоровья и, вихры пригладя,
Знакомою тропкой меня проводила.
Махала мне долго, грустно вслед глядя.

Прошло это лето. И в золоте листьев
Пришли мы с бригадой ей с домом помочь.
Полянка – всё та же, как домик ни ищем,
Нет и намёка, а скоро уж ночь.

И сколько бы лет ни прошло с этой встречи,
Я бабушку Веду забыть не могу.
Ведь сколько забот ей упало на плечи,
Всё слышу слова: «Коль придут, помогу…»

ЗДРАВСТВУЙ, ПИТЕР. ЭТО Я!

Я с подругой каждый вечер
К тебе с любовью выхожу;
Ты фонари зажжёшь навстречу:
Мол, вижу, тоже к вам спешу!
Подруга запах твой вдыхает,
Хвостом виляет дружелюбно.
Во мне ритм сердца нарастает.
Всё стильно, строго и уютно.
И так гуляем мы степенно.
Ты на закат меня ведёшь.
Мы поворачиваем мерно:
«Как так? А завтра ты придёшь?»
И будет ночь, и день, и вечер.
Заходит солнце втихаря.
Собака. Тёплый шарф на плечи.
Ну, здравствуй, Питер, это – я!

КРЫЛЬЯ, О КОТОРЫХ ПОМНИТ АНГЕЛ

Я вспомнила, что родилась с крылами,
Стоящими ненужно за дверьми.
Я снова их достану за коврами,
И вспомню, как счастливыми детьми,

Носились с ними, и их не снимали.
Без них и засыпать мы не могли.
И грезили, любили и мечтали,
Как дети Бога, Неба и Земли...

Мы – взрослые и крылья потеряли,
Но мне оставил добрый ангел их,
Чтоб верили, любили, не теряли
Мечты и самых близких и родных…

ЛЮБОВЬ СО ВКУСОМ ВИШНИ

В твоём саду невестой цвела вишня
И к августу дала свои плоды,
И гроздьями висели те так пышно,
Что в рот просились, как глоток воды.

И я смотрел, вдыхал и любовался.
Тебя я в розовом и белом вспоминал.
Вот вечер: ты пришла, и я дождался
И, как мечту, тебя воспринимал.

Кружило голову от губ твоих вишнёвых,
Чей вкус я поцелуями собрал.
Сходил с ума от глазок васильковых,
Ещё нежней тебя я обнимал.

А утром, милая, на стол ты ставишь вишни,
А с ними – твой любимый фирменный пирог.
И я счастливый больше, чем полжизни,
Что ты меня тогда пустила на порог.

ЭЛЕГИЯ СНЕГА И СТРАСТЕЙ
В СТИЛЕ "ДИЗЕЛЬ-ПАНК"

Вилюйский тракт засыпан снегом,
но это даже хорошо.
Хоть как-то можно здесь проехать.
Пошёл!

Здесь нет дорог, одни тропинки
и направления пути.
Буханка с почтой из глубинки
бухтит.

Злой баргузин защемит буксу,
и ЛадоВАЗ, не будь дурак,
сменил эльфийскую обувку
на трак.

А нам плестись за этим клушей,
такую кашу намесил.
В моих цилиндрах ярость глушит
бес сил.
Мой бес со мной, считай, с рождения.
И с первой искры по поршням
молотит, бьёт сердечный демон
огня.

Вон Tatra что-то застучала.
Подъехал, брызнул; завелась.
В карьере ждёт серьёзный малый –
БелАЗ.

Грохочет траком Мотолыга
простая, крепкая в залёт.
Болотоход с ней летом прыгал.
Под лёд.

В Усть-Куте заводная Scania.
Не виделись без счёта дней.
Ты придержи-ка, бес желанья,
коней.

Стоптался МАЗ, пора на кранцы.
Елозит в насте: вжик да вжик.
Трос дёрнул MAN, из иностранцев
мужик.

Проверить бы в насосе плунжер.
Мороз – отчаянье и страх.
Да только заводиться нужно
с утра.

А под капотом – минус тридцать.
Хрустят все ШРУСы на ветру.
Бес из цилиндров матерится:
Искру!
Не все доехали до Тынды,
зажали снежные тиски.
Пьёт капли бес со дна цилиндра
с тоски.

И каравану не до смеха:
отстала Tatra, MAN увяз.
Кто здесь прополз или проехал –
Миасс.

Путь по прямой не самый быстрый.
Где б куковали мы без зим?
Не колу хлещем из канистры –
бензин!

Я НЕ ЗНАЮ, ЗАЧЕМ

Я не знаю, зачем снова снятся мне горы,
НЕ берёзовый тюль, не пшеницы ковёр.
ЗНАЮщий не намерен вести разговоры,
ЗА ЧЕМбур меня тянет на склоны в укор.
С НОВАтэка балконов не видеть заката,
СНЯТ С Яйлы тот закат – солнце тонет, звеня.
МНЕний разных не надо, на сердце – заклятье.
ГОРЫ мне снятся снова зачем, знаю не я.

ПЕТРОЛЕТО

Из цепких московских вдруг вырвался снов я.
Шагаю по люкам потёртым и новым,
Неровной брусчаткой у ног очарован
На стрельчатых улицах Санкт Петербурга.

Всё было, всё будет, как флотские клёши:
Бездонное небо, бессонная площадь.
Час двадцать – Дворцовый пролётов ладоши
Приподнял. Вот-вот он захлопает будто.

Фонтанов балетные пачки и вазы.
Стихи до рассвета, синкопные фразы
Гортанных признаний плывущего джаза.
В протоках каналов снующие шлюпки.

Гранитные блоки трут волны лет триста.
Как голуби, на парапетах туристы.
С Невы ветер путает волосы, мысли,
Шалит, окрыляя короткие юбки.

А на Рубинштейна нет трезвых и тризных.
За стойкой – настойки, на столиках – рислинг.
Уставший Довлатов глядит с укоризной
Из бронзовой двери последней квартиры.

Витрины модерна, фасады барокко
Сощурятся бликами вычурных окон.
Каре из домов трёхэтажной пехоты
Идут штурмовать на Сенатской ампиры.

У стен бастиона Нарышкина гвардия
Даст прикурить потемневшей бомбарде.
И пушка в отставке весомо так гаркнет:
«Равняйся на полдень!» Все стрелки в зените.

Разбудят с утра не вороны, а чайки.
Атланты мне вслед пожимают плечами.
Сапсан от перрона безмолвно отчалит.
– До нового лета, старый друг Питер!

КАРИАТИДА

Московский житель,
я еду в Питер.
Там ртуть-Фонтанка,
пазл-Эрмитаж.
Меня похитит
Кариатида,
из снов беглянка,
рифм милый паж.

Глаза разину
на глобус-Зингер,
лес колоннады,
шпагат моста.
От перспективы
инфинитивом
дроблю монады
и неспроста.

Кариатида
дождем умыта,
хитон в облипку –
какой типаж!
Чар маркитантка
заходит с фланга,
берет улыбкой
на абордаж.

АНИЧКОВ МОСТ

Приснился мне Аничков мост.
По-прусски строг, по-русски прост.
В граните, бронзе, чугуне.
Про обуздание коней.
Прошпекта Невского игла
На лук Фонтанки в мост легла,
Чертя и возлагая крест
На торжество времен и мест.
При тяге конной, даровой
Мост украшал городовой.
Во сне бесцветен, тих и пуст.
По берегам – дома искусств,
Дворцы пажей императриц,
Музей расписанных яиц.
Туман в решетке на ветру
Ракушки лижет поутру.
И я, как перст и неглиже.
Мост – восемнадцать фаберже.

АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ИСТОРИЯ В ДЮНАХ

В Зеленоградске закаты – в полморя.
И на косе с кем-то шепчутся дюны.
Ветер заходится, с волнами в ссоре.
Хочется плыть сильным, смелым и юным.

Или упасть в тени низких акаций,
Ветру послав поцелуй или фигу.
Звёзды считая, плечами толкаться,
Жадно читать губ раскрытую книгу.

В салки играет луна с облаками,
Пенится турка ванильного кофе.
Страсти внимая, мечтам потакаем.
Грезится утра расплавленный профиль.

СИРЕНЬ

Сирени соцветия
в гроздь винограда
случайно заметил я
за церковной оградой.
У стен восемнадцатого,
вроде, столетия
висят тяжеленного
духа соцветия.
Прижался всем телом
к чугунной ограде,
их так захотелось
тревожить и гладить.
Нырнуть с головой
в ароматные кудри,
вдыхать плотный зной
запоздалого утра.
Но изгородь древняя
и кроткие пальцы
страстью сирени мне
не дают наслаждаться.

ТРЕТИЙ ВЕЧНЫЙ ВОПРОС

К Третьяковке от Трёх вокзалов
под трехстопный аллюр стихов
третья стража ведет на запад.
Нам б до третьих успеть петухов.

До Трёхгорки от Третьякова
треугольником улиц и звезд.
Третье небо над каждым – подковой,
и подковой – свой третий вопрос.

ЗАПОЛЯРЬЕ

В студёный Кировск весной побег,
щетина ёлок, глубокий снег.
Ил восемнадцать, пустой салон.
Гало, три солнца, в белилах склон.
Подъёмник, лыжи и пёстрый флис.
В сметане печень – его каприз.
Парная в бане, пот крепких тел,
и плечи мнутся, как он хотел.

Желать всё сразу и всё успеть
на всю катушку, а не на треть.
Лететь сквозь ветер, вминая фирн,
телами свившись, достичь вершин.
Адреналином на эндорфин.
Освоить тантру и при свечах
наговориться и помолчать.
Далёкий Кировск, как чудный сон.
Он – заполярье, загоризонт.

Чуть омрачает одна печаль:
в повествовании забыт рояль.
Закрытый чёрный скалой стоит,
ночные тайны храня свои.

PARIS - ТВЕРЬ

Париж неспящий мал под крылом.
Там, в предстоящем, ждёт прежний дом.
Колышет шторы сквозняк в двери.
Тихи просторы в глуши Твери.
Ждёт заполошный и петухи.
А где-то в прошлом звучат стихи.
И махаоны летят на звук,
На зов бессонный горячих рук.

* * *
Шагаю я в полуночной тиши,
Когда покрылось небо темной пеленой.
Шагаю я в смятении души
Вдоль искалеченной весною мостовой.

Вдоль фонарей, что выстроились в ряд
И светят мне так тускло бледным светом.
Лишь ветер развивает мой наряд,
Закружит в небе листья пируэтом.

Не разобрать всех дум своих бардак:
Улыбкой всколыхнуло чувственные нити.
Не нужен мне сейчас родной кабак,
Меня лишь за руку скорее ухватите!

И только здесь, в цветении сирени,
Смотря в глаза-сапфиры неустанно,
Сплетутся в поцелуе наши тени,
Сердечко бьётся от любви уже спонтанно.

Пускай прохожие осудят пыл ребячий,
Посмотрят вскользь да удалятся вдаль:
В груди пылает огонёк горячий,
Пусть временно его покинула печаль.

И я молю, явитесь до рассвета!
Во мраке ночи за руку держа,
Когда от ветра стлеет сигарета,
И Вы, поймите, очень мне нужна.

То есть желание неугомонной силы,
Мечтать я обречён на грязной мостовой.
И так дойду я вплоть до той могилы,
Где встречу наконец заслуженный покой.

Ну а пока один иду неспешно,
Бреду вперёд, поникнув головой.
Пишу я это, к сожалению, безуспешно,
Ведь я не встречу Вас на дряхлой мостовой.

2.

Чернилами небо заплыло,
И звезды мне скрасили вид.
Луна надо мною застыла:
Всё водит во мраке, как гид,

Лишь стоит её попросить
До дома меня довести.
Смог ромом себя осчастливить,
И смог он меня проклясти.

А я не хотел быть иначе,
Ведь выбрал я дым сигарет...
От вин будет он ещё слаще:
Я – пьяный, заблудший поэт!
В кабак загляну вечерочком
С друзьями, а, может, один.
Украшена дама цветочком,
И вновь подарю ей жасмин.

И струны сердечные дрогнут
От пары бокалов вина,
И мысли в сознании тонут,
Как часто теряю себя.

И пламя, молюсь, засияет,
Души моей тухлый фитиль.
Пропащий всё тот, кто бросает,
А я не хочу на утиль.

3.

Неспеша я пройдусь по аллее
Под покровом полночного неба.
Ведь тобою до боли болея,
Мне не лезет и корочка хлеба.

А туман загустелый дурманит,
Он поднялся от быстрой реки.
Тёплой дымкой мне щёки румянит,
Отметая всё чувство тоски.

И забуду на время о бедах,
О терзаниях нитей души,
О твоих, дорогая, брюнетах,
Что под юбкой твоей, словно вши.

О скандалах забуду истошных,
Я не вспомню о клятве любви,
О допросах до злобы дотошных;
Ты спокойно и дальше живи.

Ну, а я же бесследно исчезну,
Здесь слова – лишь бессмысленный гон...
Вы с собою лишь будьте честны:
Кабелей у вас целый загон!

Не увидишь меня в этой своре,
Не найдешь под своими дверьми.
Вы хоть каждый кабак оббегите
И хоть каждого вдаль отшвырни.

Ну, а я же с улыбкой до уха
На века своё имя впишу,
Пока Вы – всё гулящая муха,
Свой портрет на мольберт нанесу!

4.

Закружила февральская вьюга
В безымянной, полночной тиши.
Скрип не стихнет угасшей души,
Лишь зима моей грусти подруга.

Провожает меня менуэтом,
Своим танцем холодного льда
И, снежинками мимо вертя,
Равнодушно укрыв белым снегом.

Не противлюсь я ей, не мешаю
Накрывать белым пледом мой двор.
Она слышала весь разговор
И признание с горькой печалью.

Эта встреча последней являлась,
Чувств пожар на сгоревшем не жечь.
Ну а ты, так нескромно ругаясь,
Наплевала на нежную речь.
Отгоняемый словом родимым,
И, как пёс на пустой мостовой,
Не услышал я слова «любимый»
От любимой своей, роковой.

5.

Развею по ветру тоску
Мечтательных воспоминаний.
Как вас любил, не полюблю;
И не испытывать терзаний.

Запомнил я тепло касаний,
Что мне нежнее всех иных.
Ласканье губ, свет глаз сияний
В гроздьях сирени расписных.

Вы мне дороже всякой лярвы,
А я вам, видимо, не люб.
Пускай покрыли душу язвы,
Вас не ругаю, к вам не груб.

Я был не очень и тактичен,
Гулял с полудня до утра.
Но не тиран я, не критичен;
Теперь забыта к вам тропа.

И ты, конечно, не узнаешь
О всех стихах лишь для тебя.
Но, может, ночью вспоминаешь,
Смущённо и слегка кляня.

Сквозь дни далёкие иль годы
Получишь, прочитаешь их.
Заплачешь с горя, с непогоды,
Но вряд ли буду я в живых.

6.

Гибко качается колос,
Как женский белесовый волос,
И я, улыбаясь, отвечу:
Тебя, дорогая, люблю!

Люблю, обожаю и тлею,
В стихах постоянно лелею,
Родимый свой край не жалею
Так сильно, как душу твою.

Лишь ветер напутственно дует,
Сквозь годы и села всё водит,
И вспомню твою красоту
В деревне, в полях и в лесу.

Одна мне опора и помощь,
Что днем и что в тёмную ночь.
В глазах-изумрудах, как в омут,
Тону беспрепятственно прочь.

Играя с твоими руками,
Своими шальными мечтами
Письмо я пишу и кричу:
Люблю, дорогая! Люблю!

НАЙТИ СЕБЯ - КАК НАЙТИ БОГА

Найти себя – как найти Бога.
Казалось бы, чего искать?
Ты есть. Живешь. Ты носишь имя.
Но суть легко не замечать.

Вокруг так много напускного:
Успех, карьера, внешний шум,
Страх, ожидания, взгляд иного
И бесконечность пустых дум.

Найти себя – как найти Бога.
И этот путь длиною в жизнь.
И даже не одна дорога
На встречу сотни укоризн.

Найти себя – как найти Бога.
Набравшись смелости, шагнуть
В игру немого диалога,
Где высший разум скажет: будь!

Будь сам в себе, самим собою,
Будь в этом теле и с душой,
Пронизанной любовной болью;
Будь грешницей и будь святой.

ПРОГРАММНЫЙ КОД

Отчизна. Родина. Мой род.
Земля. Наследие потомкам.
В крови моей – программный код.
Впитала я еще ребенком

Понятия добра и зла,
Стратегии, как жить и выжить.
И в абсолют возведена
Идея не про-жить, а вы-жить.

Мы выживаем лучше всех
Сквозь боль и слезы, с булкой хлеба.
Мы знаем, как вставать с колен,
Как не гневить жителей неба.

Когда не нужно выживать,
Программок новых нет на диске.
Какие смыслы мне вплетать?
И как теперь идти на риски?

Когда страдать уже не модно,
По-старому уже нельзя.
Кто скажет: «Быть счастливым можно»?
Родители, семья, друзья?

Кто в этом всём мне даст опору?
Чтобы опорой стать для тех,
Кому закончить жизнь не впору
Средь разрушения и утех.

ДЕВОЧКА - ВОИН

«Не все дочери папины принцессы,
Некоторые из них – мамины воины…»

Девочка-воин. Сердце закрыто.
Девочка-воин. Холод в груди.
Чувство любви давно позабыто.
Попробуй заботу в ней пробуди.

Девочка-воин. Болит, но не плачет.
Девочка-воин. Сжимает кулак.
И даже если она много значит,
Тебе не поверит, решит, что чудак.

Девочка-воин. Доверять не привыкла.
Девочка-воин. Ей сложно, поверь.
Хоть на секунду пускай, но поникла,
Сразу скажи: «Тоску свою вверь!»

Скажи, что разделишь с ней горе и счастье,
Скажи, что разделишь с ней ношу и боль,
Скажи, замолчи и прими ты участие,
Из воина принцессой быть рядом изволь.

Я, ЕСЛИ ЧЕСТНО

Я, если честно, очень устала
Весь небосвод тащить на плечах.
Быть очень сильной себе завещала,
Разжигая искру при потухших свечах.

Я, если честно, очень устала
Участь чужую нести на плечах.
И даже когда душа молча кричала,
Я разносила ее в пух и прах.

Я, если честно, очень устала
Быть вездесущей и всем помогать.
Я раны свои так и не залатала,
А ведь больше всего не хотела страдать.

ЧЕРТОГИ РАЗУМА

Есть те воспоминания,
Что сердцу милы.
Читая заклинания,
Стираешь их следы.

Но бродят где-то в памяти
Обрывками картин.
И часть тебя на паперти
Рыдает средь руин.

Они в чертогах разума
Живее всех живых.
И управляют базово
Сценариями пустых

Историй твоей жизни,
Что сердцу немилы.
Они бескомпромиссны,
И всюду их следы.

В твоих решениях,
Мнениях и выборах судьбы.
И в чужих отражениях
Твоей души мольбы.

Она хочет признания
Всех совершённых дел.
Бога благодеяния –
Не наш с тобой удел.

Сознание – как айсберг,
И то, что зримо нам,
Лишь кроха того знания,
Что ведомо богам.

Не соглашаясь с истиной,
Ты враг сам для себя.
Глава лежит неизданной
В вехах бытия.

СТАВКА НА ЗЕРО

Я быть привыкла идеальной
И ставлю только на зеро.
Теряя связь с собой реальной,
Я удобряю тьмы зерно.

Как Достоевского «Игрок»,
В плену страстей бреду,
Контроль во вне, внутри – порок;
Я сею лишь вражду,

Борьбу меж разумом и страстью;
Пропасть: свобода или плен.
Я одержима мнимой властью,
Хотя нет силы встать с колен.
Но есть просвет. И это греет.
Я парадигму изменю.
И душа каждого прозреет,
Кого любовью покорю.

ЛЕЙТМОТИВ

Они все мне делали больно.
Каждый из них, один за другим.
Из раза в раз подавляла невольно
Свой крик души, проявляла глухим.

Он был животным и самым диким,
Откуда-то там из глубин бытия.
Образ всех женщин, внутри многоликий,
Сердце сжигал, душу испепеля.

Каждая клеточка, словно от яда,
Билась в конвульсиях, стыла внутри,
Кровь закипала и все круги ада.
Душа, возрождайся и снова гори.

Скажу честно, мне не по силам
Было сценарии все разорвать;
Больная любовь будто бы лейтмотивом
Нутро заставляла мое умирать.

Но цель одна жила: переродиться,
Исполнить свое большое, затем
Собрать по кусочкам души частицы
И воплотить на земле свой эдем.

* * *
Я видела много чужих,
Безликих, с пустыми глазами,
Когда танцевала для них
На плахе, скрипя кандалами.
Выстреливал в спину упрек
Да колкие бранные шутки,
Пока я тащила Джек-пот,
Считая до смерти минутки.
Поднялся на плаху палач,
Дул в спину робеющий шепот.
Не выжить, хотя бы узнать,
За что этот дьявольский ропот?
Я видела эти глаза,
Что горем толпу пронизали,
Когда был отпущен приказ,
Чтоб руки мои связали…
Душе лишь свобода нужна.
Полет в неизвестную пустошь.
Пусть будет грехам отдана
Моя непорочная сущность.

* * *
Я боюсь проснуться невлюбленной,
Понимая, что еще жива.
Не увидеть в мире сотворенном
Самого любимого глаза.

Я боюсь, что станет очень трудно
Строки в рифму складывать душой,
Ведь с утра мне слышаться не будет
Голос чуть хрипатый, но родной.

Я боюсь остаться одиночкой,
Волком среди стаи не своих.
Вспоминать о нем бессонной ночью
И рыдать, лелея каждый миг.

Я боюсь, что память не отпустит,
И слова, не сказанные мной,
Явь мою наполнят вечной грустью,
Как собачий поминальный вой.

* * *
Ты – мужчина моей мечты.
Ты – мужчина…
Даже сотня гремучих бед
Не причина
Забывать о тебе во снах,
Не любить.
Даже если меня убьют,
Разлюбить.
Ты – мужчина моей мечты,
Так изволь!
Шаг чекань по моей душе,
Как Король…

* * *
Я глаз дорогих не вижу,
Руки дорогой не жму…
На сердце – большая грыжа,
И горечь от слез во рту.
Я чувствую, где-то рядом
Он ходит другим путем.
Кропит все тропинки ядом,
Чтоб следом никто не шел.
Он прячет себя от мира,
Который горит внутри,
Как капля серотонина,
Любовь погружая в сны.
Не вижу его запястий,
Чтоб вовремя их схватить.
Не надо мне больше счастья,
Чем следом за ним ходить…

РОДНЫМ

Все обязательно у тебя будет,
Мой ангел не спит, он всегда на посту;
Не разменивайся на многих:
Я и сама тебя сберегу.

Если писем давно не писали,
И почтовый пернатый уж год не летал,
Я все равно тебя согреваю
И слежу, чтобы дьявол с пути не сбивал.

Упивайся победой над роком,
Не пугайся, что где-то ошибся;
Пусть негласно, но я буду богом:
Не позволю тебе оступиться.

Я тебя всегда охраняю
И веду незримой рукой,
Далеко, но рядом, как обещала.
Я не сплю – стерегу покой.

Просто будь, мне этого хватит,
Я о большем просить и не смею;
Пусть все горы, карьеры и скалы
Достают едва по колено.

Пусть весь ветер, что крутит вьюги,
Будет дуть тебе только в спину.
Я, увы, не вершитель судеб,
Но молюсь за тебя всею силой.

Пусть не видишь, но чувствуешь точно:
Я – опора в глубинах ребер,
Обопрись на меня, тебе можно;
Я сумею поставить на ноги.

Мне пора. Догорает факел.
Ставлю подпись в конце письма:
«Мария, ваш верный ангел.
Берегу,
Охраняю,
Всегда».

* * *
Я надеваю свои туфли.
Они действительно красивы;
Вообще ношу сороковой,
Но эти – тридцать пятого от силы.


Все в блестках, в стразах, по бокам – сваровски;
Кроились в лучших мастерских.
Так странно:
Пару шикарных,
Но малых и неудобных туфель
Цепляю в пятки и ношу всю свою жизнь.

На вид – ну просто совершенство,
Предел мечтаний, а достались мне.
Изящна шпилька и колодка безупречна,
Но причиняют столько боли…
Мне б просто тапки по ноге.

И вот стою, глотаю слезы:
Натерла пятку, закружилась голова,
и новенький артроз кричит:
«Ну разве можно менять комфорт
На чьё-то трехсекундное «Вот это да!»?»

Вот так бывает в этой жизни:
Суём конечности в чужую обувь
И со слезами на щеках, с мозолями шагаем слепо.
Разуй хотя б глаза: там обувной отдел через дорогу.

СОНЕЧКЕ

Ты для нее – не лучшая партия,
Хоть убей, мало что стоишь;
После тебя – привычка заламывать пальцы,
Волосы теребить и ливень из глаз,
как в июле, стеной.

Ты ее совсем не достоин,
Привык не решать, только множить проблемы;
У нее – театр, лекции и Сомерсет Моэм,
Тебя же волнуют лишь новые лица в гареме.
Ты лжешь, как январское солнце:
В разгар февраля – плюс четыре,
А в мае снега валят хлопья;
Погода, она, как и ты, нестабильна.

Я не глупа, но понять не могу:
Ты – Дориан Грей, эталон эгоизма,
Она – во плоти сама стать, рандеву;
А для тебя любовь –
лишь потакание твоим капризам.

Оставь ее, помогу сжечь мосты,
С меня – пару-тройку канистр керосина.
И это – конец, побеждаешь не ты;
Сжигай все дотла огнем ярко-синим.

Осталась зола от больной бурной страсти,
Остались лишь кости на вашем столе;
Допей рокс до дна, скинь салфетку с рубашки
И уходи. Не забудь закрыть дверь.

* * *
Мне страшно, мам,
Меня по-прежнему никто не любит,
И по ночам в беспамятстве никто мне не звонит;
Я в яме одиночества, она нещадно губит
И щемит в сердце,
И отчаянно трещит.

Мне страшно, мам:
Листаю снимки в телефоне;
И, кажется, счастье было где-то там.
Так странно: забываем все случившееся горе
И помним только лучшее;
Наверное, чтобы избавиться от ран.
Мне страшно, мам, что время утекает,
И в глубине волос твоих крадется седина,
А на лице моем крепчает камень:
Серьезность? Нет, одна из масок, что ношу на злобу дня.

Мне страшно, мам: что ждёт за поворотом?
Я в зеркало смотрю, но нет и тени от былой меня.
Я вроде взрослая:
восьмерки выросли, за воду счет и вся в работе,
Но перемен страшусь не меньше, чем огня.

Мне страшно, мам, что жизнь моя – сплошной бедлам;
На перекрестке выбрать бы свою дорогу
Да растушить угли бы в сердце, чтоб пылал пожар…
О, боже мой!
Мне страшно,
Мам.
* * *
Где кончается юность и начинается глупость?
Как написать судьбу своим почерком?
Если жизнь – это просто дорога,
То, пожалуй, высади на обочину.

Где воля? Где гордость?
А где просто лень?
Как отличить свое от чужого?
Работа,
Работа,
Работа,
Постель…
Я представляла
жизнь по-другому

Где взять в себе смелость на новый виток?
Как не терпеть всё, что пульс ускоряет?
Если каждый из нас на свете лишь гость,
То для чего же мы ищем родные причалы?

Всю жизнь себе врать, чтоб проснуться однажды,
Стирая налет этих «надо», «дерзай».
Если мощь – это сила в квадрате,
То Я предпочту все на ноль умножать.

Так устала гадать, где добро, а где – зло,
Пылью кроются шансы на риски.
За ошибкой ошибка; опять не «мое» …
Чертов кризис четверти жизни.

* * *
Когда не знаешь, чего ждать от поворота,
Когда круг стрелок на часах несет в себе завесу тайн,
Когда пылает сердце детским пламенным восторгом
И предвкушением новой жизни, значит, стоит ждать.

Когда все старое давно пора нещадно в топку,
Пойти «плясать от печки», как в народе говорят.
И все лишения, может, вынесем за скобки?
И разрешим себе все то, что разрешать нельзя.

Когда душа черпать устала топливо
из старых правил,
И карусель судьбы готовит непредвиденный виток,
Тогда боязнь всех перемен уступит место страху,
Что жизнь и вовсе перемен не ждёт.

Когда опустошаешься настолько,
Что концентрация намерений в крови равна нулю,
Тогда, раскинув руки, душу обнажив подобно морю,
Открой глаза и улыбнись этому дню.
Вот Гераклид писал, что все течет,
Когда в режиме танго, а когда – гавота,
И что бы ни случалось в жизни, всё пройдет…
Из ничего родится что-то.

* * *
Уезжай, не попрощавшись,
Напиши раз сто «посмотрим»,
Не дари мне лилий красных,
Мне уже не важно в общем.

Не играй со мной в «скучаю»,
Не придумывай предлог:
Не глупа, все понимаю –
Был болезненный урок.

Не пытайся достучаться,
Не бери живьем на понт:
Я себя не понимаю,
Ты – подавно не поймешь.

ПЁС ШАХСЕВЕНСКОГО ХАДЖИ
По мотивам азербайджанской сказки

Жил в Шахсевене богатый
(Ну очень богатый!) хаджа.
Не счесть серебра и злата,
Бесчисленные стада
Паслись на лугах обширных
Овец и коров, лошадей...
Стерёг его пёс любимый –
Отрада его очей.

Берёг, как зеницу ока,
Хаджа своего-то пса.
Но век его был недолог
(Вот здесь я, друзья, про пса).

Он косточкой – вай! – подавился
И к утру – вай-вай! – издох.
Проснулся хаджа, забился
В рыданьях: «Богзар, мой пёс!..»

Несчастен сей день! Безутешен,
Рыдал наш хаджа: «Мой друг,
Ты верен был и безгрешен...»
Велел он собачий труп

С почтеньем одеть в белый саван
И так хоронить его,
Как, мол, в Шахсевене самых
Почтенных хоронят! С того

Мулла-то неплохо разжился:
Три дня и три ночи Коран
Читал над тем псом, не ложился...
Убогих и нищих сам

Хаджа накормил на поминках,
Которые шли семь дней!..
А после о том просочился
Слушок до больших ушей

Имама великого. Ужас
Священный того объял:
Растоптана вера пророка!
Так пса хоронить – изъян

Священным законам! Поруган
Хаджою, осмеян бог!..
Он голову пеплом посыпал
И платье порвал... Порог

Покинул имам свой вскоре,
Дабы наказать наглеца:
Смерть пса для хозяина – горе,
Но всё ж мусульманин лица

Не должен терять! Кощунство!..
Приехал к хадже. А тот
С поклоном земным и грустным
Навстречу и сам идёт.

Имамовой край одежды
Целует покорный раб:
– Опора и честь нашей веры!
Родители – жертва, прах

У ног твоих! Да и сам я
В надежде на милость твою.
Молю только: выслушай! Горе
Наведалось в нашу семью!..

Неделю назад околел, мол,
Защитник несметных стад,
Мой пёс. Для врагов – гроза, мол;
Опора хозяйских ягнят!

И верный притом мусульманин:
Чтил мулл! Перед тем, как раз
Имаму, мол, завещал он
Отару баранов зараз!

Мол, вот они!.. В восхищенье
Зацокал имам: эх-эх!
Не будет теперь в забвенье
Богзарово имя! И грех

Назвать псом, мол, брата и друга.
К могиле его веди:
Пойду прочитаю молитву
За упокой, мол, души...

ВЕЧНЫЕ ПОИСКИ

Ищу в себе взрослого человека,
Который поддержит и поймёт.
Ведь в этом краю, засыпанном снегом,
Меня никто не убережёт!

Ну нет, желающих будет немало,
Но мне как будто бы всё не то.
От слабости так безнадёжно устала.
Я для себя и ВСË, и НИЧТО.

Мне кажется, что живу лишь в моменте,
Когда пламенеет моя душа,
А всё остальное архивной лентой
Закрутится в скрытую память, шурша…

ЦЕЛЬ

Все те, у кого есть цель,
Куда интересней бесцельных!
Они не считают потерь,
Не строят обид смертельных.

Идут своей личной тропой
И ни на кого не похожи.
Живут какой-то мечтой
И чувствуют её кожей.

Стремятся к ней как-то прийти,
Все дни превращая в метод,
Чтоб точку опоры найти
В звезде, что им ярко светит.

СЛОВА ПРЕВРАЩАЮТСЯ В ПТИЦ

Слова превращаются в птиц,
И я их легко отпускаю.
Неважно, сколько страниц,
Но с ними и я улетаю.

Как будто скинут балласт,
Что молча к земле прибивает.
Но он потерял свою власть,
Красиво меня покидают

Простыми стихами слова.
Пусть где-то они прямо в сердце…
Кого-то коснувшись едва,
Найдут себе скоро владельца.

ПЕРСПЕКТИВЫ

Увидеть свои перспективы –
Задача совсем не из лёгких.
Мы слышим только порывы
И отзвуки страхов глубоких.

Понять траекторию роста
И верить в себя, как в день,
Пожалуй, совсем не просто,
Но именно эта ступень

Сейчас тебя ожидает.
Не бойся и смело иди!
Свободу лишь тот обретает,
Кто может себя в ней найти.

БУДЬ ЗДЕСЬ

Ты так стремишься в неизвестность,
И хочется быть кем-то там,
Где всё похоже, если честно.
Ищи внутри, не по волнам

Блуждая в будущем прелестном.
Ищи не где-то, ищи здесь,
Ведь настоящее исчезнет,
А ты в нём будто не был весь.

НЕУДОБНАЯ ПРАВДА

Неудобной бывает лишь слабость,
А правда логична, легка и верна.
Быть честной по жизни – такая малость,
Уж если она кому-то нужна.

Кому неудобно, придумают что-то,
Поверят фантазиям и обойдут.
А как это будет – не ваша забота,
Они непременно свой способ найдут.

ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ

Открываешь глаза в новом теле
И не помнишь, откуда пришёл.
В новом доме, как будто в отеле,
Пусть ты даже призвание нашёл.

Но однажды невиданным чудом
Голос внутренний скажет: «Домой!»
И окажется, ты был сосудом,
Полным знания жизни другой.

Вдруг сознание освободится
От наросших «не стоит», «нельзя».
И домой всё нутро устремится,
Это знание в жизнь привнеся.

НЕВИДИМАЯ БЛИЗОСТЬ

У каждого листочка свой характер,
Так что уж говорить о нас.
Мы ищем форму так абстрактно,
Не видя и себя подчас.

Конечно, всем одно начало
Дано природой на Земле.
Но мы об этом знаем мало,
Теряясь где-то в сизой мгле.

Пытаемся нащупать нити,
Понять друг друга головой.
А надо-то лишь всех любить
И близость ощущать с землёй.

ЛЕДОПАД

Когда я смотрю в ледяную пропасть,
Она точно так же смотрит в меня.
И даже в животном страхе утробном
Находит причину идти, леденя.

Она наблюдает, как я раз за разом
Над ней прохожу всё новой тропой.
Стеклянным и мёрзло застывшим глазом
Меня провожает живого домой.

И где, как не здесь, ощущать мне силу?
Преодолев испытующий взгляд,
Ведь только теперь понимаю: миру
Я буду до слёз бесконечно рад.

НА ЭВЕРЕСТЕ

Меня ждёт «Долина Молчания»,
Я найду там свою тишину.
И её ледяное дыхание
Я к печалям своим разверну.

Проморозив их до основания,
Я избавлюсь от них навсегда.
Так немое с горою слияние
Очищает твой дух, вдаль ведя.

ЧТО НИ ЛИЦО, ТО ЖАР-ПТИЦА!

Ночью нет никаких границ,
Утром снова встаёшь на рельсы.
Как успокоить всех этих Жар-Птиц?
С ними ночами хоть плачь, хоть смейся!

Если темно, и все вокруг спят,
То просыпаются все мои лица.
Очень настойчиво в мыслях шумят,
Разом хотят все освободиться.

Каждой из них нужно на свет.
Спорят, кому дадут прогуляться.
Весело мы живём много лет,
Только приятней одной пробуждаться.

ПОДСВЕТИ

Из глубины к тебе взываю,
Мой чистый разум, мой Господь!
Куда идти, никто не знает,
И как тьму в сердце побороть.

Ты подсвети мне тайным знаком
Ту мысль, что приведёт к Тебе.
Не потеряюсь в этом мраке
И побреду по той тропе.

А, может, бодро зашагаю,
Притягивая только свет!
Усилия я прилагаю,
Но результатов пока нет.

СМОТРИ В СЕБЯ НЕЖНЕЙ

Мы рождены дарить друг другу красоту
И делать мир гостеприимным.
Лелеять чью-то робкую мечту,
Давать поддержку очень ощутимо.

Тогда однажды станет всем теплей,
И мы придём к тому, что где-то манит.
Ну а пока смотри в себя нежней,
Ведь мозг совсем ненужным занят.

БЫТЬ

Ты знаешь, ведь это так просто –
Идти к желанной мечте…
Не думая о своём росте,
Идти на свет в темноте.

Надеяться на свои силы
И верить в людское добро.
Мечтать о могучих крыльях
И всё же идти лишь вперёд.

Приветствуя странных прохожих
И в них зажигая свет…
Вести за собой и их тоже,
Идти к себе много лет.

Ты знаешь, а это ведь просто –
Открыться прекрасным ветрам!
И чувствовать, как чистый воздух
Уносит тебя к небесам!

И вдруг осознать, что ты – птица!
В полёте увидеть свой мир!
В мечту свою вдруг обратиться,
Узнать, что ты – чей-то кумир.

Увидеть свои горизонты,
Лететь далеко в свою суть.
Легко в свою жизнь вовлечённым
Быть, зная, что ты и есть путь…

НАРЯЖУСЬ В СВОИ ЛУЧШИЕ ЧУВСТВА

Наряжусь в свои лучшие чувства
И пойду в этот мир танцевать!
Быть в любви постоянно – искусство,
И искусство – людей принимать.

В этом танце бессмысленной жизни
Удовольствие – каждый вдох.
И среди многоликих истин
Ты – моя вдохновенная… Плох

Только праздник для самых слабых,
Не услышат они никого.
И при самом красивом параде
Вновь распустятся в ночь так легко…

СКЕТЧИ ЭМОЦИЙ

Рисую твой образ в воздухе сердцем,
Как много тебе сказать я хочу.
Как сильно желаю душою согреться
И в этом желании молча строчу…

Как ясно черты увидеть возможно,
Не отрывая свой внутренний взгляд.
Но ум называет образ твой ложным
И тянет настырно в реальность, назад.

БЫЛИНА О СТЕПАНЕ РАЗИНЕ

Улюлюканья, хихиканья, свист,
Причитания, стенания, визг.
Везут вора Стеньку Разина казнить,
Руки-ноги окаянному рубить.

Он оплёван и наголо обрит,
Дыбой дёрган и кнутами побит.
Эй, трезвонь, звонарь, позаковырестей,
Отстояли де Русь от антихрестей!

А звонарь и рад в набат, да позвинькивает,
Улыбаясь, дружке подмигивает.
И валит, валит Москва в напрасную
На широкую площадь Красную...
«А не по Сеньке шапка!»
«А не по Стеньке честь!»
«Велено собаку на Болото везть!
Там давно палачи дожидаются!

Топорами, скучая играются!»
Завозились по застенкам колоднички, –
батьки Разина лихие работнички...
«Как же батька ты, не сберёг себя?!
Али хмелен был? Али сила вся?
Али сонного злой изменою
Повязали тебя в ночь осеннюю?!

Эх, батька, батька...
Ка бы ты тогда, мужичьё-лапотьё послушал,
Симбирск городок порушил,
Не так бы Москва нас встречала!
Славу б Батьке Разину кричала б!

По садам, по вишням-черешням,
Мы б бояр – купцов перевешали!
Чтобы их вороны облетали,
Спелых ягод наших не клевали.
Настояли бы мы вин да медов,
Напоили бы всех! От баб до дедов!
Гуляй, Емеля! Твоя неделя!
Эх, батька, батька...
Знать, не в добрый час,
Под Симбирским городком ты отстал от нас.
Своё слово лапотным нарушил,
Казаков гулевых послушал.
Ни сидели б мы сейчас во колодках,
Не везли б тебя в цепях на Болото...»

Болото. Болото...
Лихое место! Кладбище ты для голоты!
Головам удалым в тебе стало тесно.
Гатить тебя нет заботы!

... На Болоте шагу некуда ступить!
На Болоте шапку некуда сронить!
Со стрельцами толпа препирается,
В смоляной помост упирается.

На помосте всё бояре в соболях!
На помосте всё дворяне в кумачах!
Вора Стеньку они дожидаются,
В бороды холёны усмехаются.

И на бармы сопли шлёпая,
С похмелья зол,
На судьбу сердит
Сам митрополит!

А Федька кат
Зубы скалить рад!
Кумачовую рубаху одёргивает,
Дюжими плечами передёргивает.
Гу-у-ул прошёл по толпе, по Болоту,
И стих, сдох, стух...
Только слышно:
«Дорогу! Дорогу антихристу!»
Разломились, разлепились студнем грязным,
На телеге чёрной везут Разина!

«Что попался Стенька? Долго ж ты бузил!
Ты ль рода боярские, Стенька не губил?
Головы дворянские ты ли не рубил?
С жёнами стрелецкими ты ли не блудил?
Бороды купецкие в проруби топил!
Божие обители грабил, разорял!
О хоругви царские ноги вытирал!
На Москве грозился государем сесть,
Церкви все порушить и младенцев есть!
Мало тебе казни! Мало самой лютой!
Кости твои, Стенька, земле не предадут,
Раскидают по ветру на четыре стороны!
Волки изгрызут их, ветры разметут!
Сам в гиене огненной заживо горя,
Проклянёшь ты чрево, родившее тебя!
Будешь проклят, Стенька, в тысячи церквей!
Анафема! Анафема! Анафема тебе!»

Усмехнулся Степан, распрямляется,
На дубовый помост поднимается.
Он церквам Московским покрестился,
На четыре стороны поклонился.

«Прости, народ православный!
Отпусти мне грех самый главный!
Нет его тяжелей и хуже,
Что поднял я тебя на царёвых псов,
Да взявши за гуж не сдюжил.
И вы простите, стрельчихи вдовые,
Да вы, пострелята сирые,
Что губил я ваших мужей, отцов,
Устилил ими пол-России.
И вы простите, други верные,
До кленовой плахи неизменные.
Ведь сулил я вам чашу полную,
Только высолил смерть позорную.
А что это чучело про меня плело, я плевал на то,
Мне в геене твоей делать нечего!
Там все печи, что есть,
Для бояр, купцов давно перемечены!
А мне что? Разве водку глушить
Да дрова ворошить!
Ну давай, братишка Фрол, поцалуемся!
Перед бабами в последний раз покрасуемся!
Ну, люд Московский – кто в пляс, кто в плач,
Потешь забавой народ, палач!»

Не медведя то охотнички облаживают,
Стеньку лютый палач обхаживает.
Руки рубит – на колья насаживает.
Рубит ноги – на спицы налаживает.

«Эх братишка палач, откупи кумач!
Садани сгоряча, со всего плеча!
Кабы вызнал о том до плахи,
Ей-богу взял бы тебя в казаки!
Арина! Арина! Сбереги сына!
Пусть с Волги, с Донца, догуляет за отца!»

То не солнце за хмару закатилось,
Голова его с помоста покатилась.
Покатилась по помосту, застучала...
Что же ты, Москва, замолчала?
Почему не кричала «Слава!»?
Чем плоха для тебя забава?
Эх ты, Русь, ты, Русь... Москва-матушка...
Долго ль будешь ещё играть в ладушки?
Да на бабе скакать, да в носу ковырять.

Тишь. Только звонкая тишь.
Только снег лишь струится с крыш.
Слабо вскрикнуло чьё-то дитё.
Да галдит над тобой вороньё.
Тишь. Тишь. Тишь...