Текст альманаха «ЗАПИСНАЯ КНИЖКА» №1 2023 год
АЛЬМАНАХ «ЗАПИСНАЯ КНИЖКА» №1-2023
Содержание:
Екатерина КОЗЛОВА — «Поезд Памяти. Заметки путешественника»
Светлана ГРИНЬКО — «Конспект»
Игорь КУЗЬМИН — «Путешествие в пространстве»
Татьяна КОЗЕЕВА — «Застывшие»
Наталья КАДОМЦЕВА — «Непростая жизнь обычной сумки»
Лариса КАЛЬМАТКИНА — «Мёд и вода», «Клумба на пустыре», «Правильная верба», «Виноваты очки»
Катерина КОЗАЧЕНКО — «График»
Доброеутро С.А. — «Васи»
Николай ШОЛАСТЕР — «Мой друг Лео»
Наталья СЕЛИВАНОВА — «Не прав»
Дмитрий САРВИН — «Три поросёнка двадцать лет спустя»
Наталья ЩЕГЛОВА — «Мои мальчики»
Сергей КУЛИКОВ — «Свидание»
Сергей ЖУРАВЛЕВ — «Чайник»
Павел ПАЛКИН — «Столкновение миров»
Андрей СТРОКОВ — «Первый снег»
Наталия САМОХИНА — «Мои дорогие африканочки», «Красная шапочка»
Кира ЧЕПЕЦКИЙ — «Твоя любовь - это так красиво»
Инесса СМИРНОВА — «Уличный фонарь»
Оля СЧАСТЬЕВНА — «Сушки с самоваром», «Я иду по делам», «Юморизм про ворон», «Значимость 2 секунд»
Владимир ЧУВАШОВ — «Не зли домового», «Сплавщики»
Виктория МАКСИМОВА — «На скамейке»
Инесса ЮРЧИШИНА — «Ранний подъем»
Дарья БОНДАРЕНКО — «После дождика в четверг»
Алексей СОФИЙСКИЙ — «Дольменная история» и др. рассказы
Марина СВЕТЛИЧНАЯ — «Чекам те увек»
Эдуард ЯКУБОВИЧ — «Измена»
Гузель АРСЛАН — «О собаках и кошках»
Вячеслав ШАБАЛИН — «Так говорил Михалыч»
Содержание:
Екатерина КОЗЛОВА — «Поезд Памяти. Заметки путешественника»
Светлана ГРИНЬКО — «Конспект»
Игорь КУЗЬМИН — «Путешествие в пространстве»
Татьяна КОЗЕЕВА — «Застывшие»
Наталья КАДОМЦЕВА — «Непростая жизнь обычной сумки»
Лариса КАЛЬМАТКИНА — «Мёд и вода», «Клумба на пустыре», «Правильная верба», «Виноваты очки»
Катерина КОЗАЧЕНКО — «График»
Доброеутро С.А. — «Васи»
Николай ШОЛАСТЕР — «Мой друг Лео»
Наталья СЕЛИВАНОВА — «Не прав»
Дмитрий САРВИН — «Три поросёнка двадцать лет спустя»
Наталья ЩЕГЛОВА — «Мои мальчики»
Сергей КУЛИКОВ — «Свидание»
Сергей ЖУРАВЛЕВ — «Чайник»
Павел ПАЛКИН — «Столкновение миров»
Андрей СТРОКОВ — «Первый снег»
Наталия САМОХИНА — «Мои дорогие африканочки», «Красная шапочка»
Кира ЧЕПЕЦКИЙ — «Твоя любовь - это так красиво»
Инесса СМИРНОВА — «Уличный фонарь»
Оля СЧАСТЬЕВНА — «Сушки с самоваром», «Я иду по делам», «Юморизм про ворон», «Значимость 2 секунд»
Владимир ЧУВАШОВ — «Не зли домового», «Сплавщики»
Виктория МАКСИМОВА — «На скамейке»
Инесса ЮРЧИШИНА — «Ранний подъем»
Дарья БОНДАРЕНКО — «После дождика в четверг»
Алексей СОФИЙСКИЙ — «Дольменная история» и др. рассказы
Марина СВЕТЛИЧНАЯ — «Чекам те увек»
Эдуард ЯКУБОВИЧ — «Измена»
Гузель АРСЛАН — «О собаках и кошках»
Вячеслав ШАБАЛИН — «Так говорил Михалыч»
АННОТАЦИЯ
В этом сборнике собраны произведения 29 авторов, - как профессиональных писателей, так и начинающих авторов. Именно так, как подобраны здесь произведения авторов, выглядит сегодня и литературный рынок – разные, порою очень разные, по уровню мастерства, по жанрам, по исполнению, по направлению. Но именно это и есть некий срез литературной среды, именно так лучше всего наблюдать за ростом авторов – от номера к номеру, от короткой миниатюры – к рассказу. А смысл альманаха «Записной книжки» кроется в простом совете любому, кто занимается литературой – наблюдать и записывать, записывать и наблюдать. В этом и есть начало и суть любого литературного таланта, ведь без труда, как известно, «не вытащить и рыбку из пруда». Я поздравляю всех авторов первого номера и жду, что мы еще не раз встретимся на страницах наших литературных сборников.
Человеку пишущему невозможно обойтись без записных книжек. Маленькие наблюдения, яркие образы, тонкие чувства, герои, встреченные на улице, мысли и сюжеты – все становится материалом для записных книжек. Кто не ведет таких записей, кто не имеет таких книжек, теряет все, что могло бы стать основной для будущих произведений.
Свою первую записную книжку я завел в 11 лет. В нее записывал какие книги прочитал, какие фильмы посмотрел, затем стал записывать мысли, цитаты из прочитанного. Записная книжка стала мои постоянным спутником, затем она закончилась и появилась новая, затем еще одна. Сейчас сложно представить себе, как можно носить во внутреннем кармане куртки или пиджака какую-то тетрадку, в наше время все записные книжки и блокноты заменили смартфоны и телефоны, но суть осталась прежней – только внимательные и наблюдательные люди записывают что-то увиденное и услышанное. Записывают только для того, чтобы в будущем перенести это в собственные записи более высокого «содержания», в рассказы, в повести, в литературу. Без этого писатель просто теряет собственное зрение и остроту.
У Чехова было множество записных книжек. «Записные книжки Чехова, – пишет в своем ответе литературовед Лев Славин, – говорят об исключительной организованности его интеллекта. Хотя сам Чехов обширно черпал из своих книжек, иные из его записей при всей их краткости (несколько строк или порой даже несколько слов) являются как бы законченными произведениями – по остроте характеристик, четкости положений, достигающих силы глубокого жизненного сюжета».
Писатель Вениамин Каверин, сам очень любивший вести дневниковые записи в записных книжках, писал о блокнотах Чехова: «Главная особенность чеховских записных книжек заключается, мне кажется, в том, что это мемуары без мемуариста. Или – точнее – идеографические знаки, с помощью которых записана понятная только самому Чехову его личная жизнь. Каждая запись, несомненно, связывалась в его сознании с обстоятельствами времени, места, душевного состояния». Записные книжки – сложное соединение законченного и незаконченного, названного и подразумеваемого. Намеченные здесь образы – разные степени художественных «образований»: то ясных, то как будто пунктирно намеченных, то совсем туманных. Отсюда – особый характер того эстетического наслаждения, которое испытываем мы, читая эти книжки. Оно включает в себе некоторую «загадочность», бо́льшую, чем при чтении завершенных произведений. И значит – требует большей активности от читателя.
Леонид Зорин в своей анкете пишет: «Записные книжки Чехова – драгоценное свидетельство не только и не столько его неистощимой наблюдательности, сколько той неутомимой, ни на миг не прекращавшейся духовной деятельности, которая и составляла его духовную жизнь». В деятельности писателя очень важно быть наблюдательным, именно поэтому мы так и назвали наш новый альманах – «Записная книжка». Потому что наблюдательность без записи сути наблюдения не даст никакого эффекта. Важно не только «наблюдать», но и записывать суть наблюдений, в любом виде, – готового ли сценария рассказа, идеи, в виде портрета главного героя. Уже потом, работая над записанными наблюдениями, вы сможете восстановить и «додумать» весь рассказ – экспозицию, завязку, кульминацию и разрешение конфликта, все этапы произведения.
В «портфеле» нашего издательства уже есть шесть литературно-художественных альманахов разных жанров и направлений, но мы в редакции очень хотели создать еще один сборник – именно для короткой прозы, для миниатюр и коротких рассказов, ведь размещать в одном альманахе произведения разных жанров и «размеров» не совсем уместно. Именно поэтому так родился альманах «Записная книжка», первый номер которого вы держите в руках. В этом сборнике собраны произведения 29 авторов – как профессиональных писателей, так и начинающих авторов. Именно так, как подобраны здесь произведения авторов, выглядит сегодня и литературный рынок – разные, порою очень разные, по уровню мастерства, по жанрам, по исполнению, направлению. Но именно это и есть некий срез литературной среды, именно так лучше всего наблюдать за ростом авторов – от номера к номеру, от короткой миниатюры – к рассказу. А сам смысл альманаха «Записной книжки» кроется в простом совете любому, кто занимается литературой – наблюдать и записывать, записывать и наблюдать. В этом и есть начало и суть любого литературного таланта, ведь без труда, как известно, «не вытащить и рыбку из пруда». Я поздравляю всех авторов первого номера и жду, что мы еще не раз встретимся с ними на страницах наших литературных сборников.
Максим Федосов,
руководитель проекта литературных сборников
издательского сервиса «Новое Слово»
В этом сборнике собраны произведения 29 авторов, - как профессиональных писателей, так и начинающих авторов. Именно так, как подобраны здесь произведения авторов, выглядит сегодня и литературный рынок – разные, порою очень разные, по уровню мастерства, по жанрам, по исполнению, по направлению. Но именно это и есть некий срез литературной среды, именно так лучше всего наблюдать за ростом авторов – от номера к номеру, от короткой миниатюры – к рассказу. А смысл альманаха «Записной книжки» кроется в простом совете любому, кто занимается литературой – наблюдать и записывать, записывать и наблюдать. В этом и есть начало и суть любого литературного таланта, ведь без труда, как известно, «не вытащить и рыбку из пруда». Я поздравляю всех авторов первого номера и жду, что мы еще не раз встретимся на страницах наших литературных сборников.
Человеку пишущему невозможно обойтись без записных книжек. Маленькие наблюдения, яркие образы, тонкие чувства, герои, встреченные на улице, мысли и сюжеты – все становится материалом для записных книжек. Кто не ведет таких записей, кто не имеет таких книжек, теряет все, что могло бы стать основной для будущих произведений.
Свою первую записную книжку я завел в 11 лет. В нее записывал какие книги прочитал, какие фильмы посмотрел, затем стал записывать мысли, цитаты из прочитанного. Записная книжка стала мои постоянным спутником, затем она закончилась и появилась новая, затем еще одна. Сейчас сложно представить себе, как можно носить во внутреннем кармане куртки или пиджака какую-то тетрадку, в наше время все записные книжки и блокноты заменили смартфоны и телефоны, но суть осталась прежней – только внимательные и наблюдательные люди записывают что-то увиденное и услышанное. Записывают только для того, чтобы в будущем перенести это в собственные записи более высокого «содержания», в рассказы, в повести, в литературу. Без этого писатель просто теряет собственное зрение и остроту.
У Чехова было множество записных книжек. «Записные книжки Чехова, – пишет в своем ответе литературовед Лев Славин, – говорят об исключительной организованности его интеллекта. Хотя сам Чехов обширно черпал из своих книжек, иные из его записей при всей их краткости (несколько строк или порой даже несколько слов) являются как бы законченными произведениями – по остроте характеристик, четкости положений, достигающих силы глубокого жизненного сюжета».
Писатель Вениамин Каверин, сам очень любивший вести дневниковые записи в записных книжках, писал о блокнотах Чехова: «Главная особенность чеховских записных книжек заключается, мне кажется, в том, что это мемуары без мемуариста. Или – точнее – идеографические знаки, с помощью которых записана понятная только самому Чехову его личная жизнь. Каждая запись, несомненно, связывалась в его сознании с обстоятельствами времени, места, душевного состояния». Записные книжки – сложное соединение законченного и незаконченного, названного и подразумеваемого. Намеченные здесь образы – разные степени художественных «образований»: то ясных, то как будто пунктирно намеченных, то совсем туманных. Отсюда – особый характер того эстетического наслаждения, которое испытываем мы, читая эти книжки. Оно включает в себе некоторую «загадочность», бо́льшую, чем при чтении завершенных произведений. И значит – требует большей активности от читателя.
Леонид Зорин в своей анкете пишет: «Записные книжки Чехова – драгоценное свидетельство не только и не столько его неистощимой наблюдательности, сколько той неутомимой, ни на миг не прекращавшейся духовной деятельности, которая и составляла его духовную жизнь». В деятельности писателя очень важно быть наблюдательным, именно поэтому мы так и назвали наш новый альманах – «Записная книжка». Потому что наблюдательность без записи сути наблюдения не даст никакого эффекта. Важно не только «наблюдать», но и записывать суть наблюдений, в любом виде, – готового ли сценария рассказа, идеи, в виде портрета главного героя. Уже потом, работая над записанными наблюдениями, вы сможете восстановить и «додумать» весь рассказ – экспозицию, завязку, кульминацию и разрешение конфликта, все этапы произведения.
В «портфеле» нашего издательства уже есть шесть литературно-художественных альманахов разных жанров и направлений, но мы в редакции очень хотели создать еще один сборник – именно для короткой прозы, для миниатюр и коротких рассказов, ведь размещать в одном альманахе произведения разных жанров и «размеров» не совсем уместно. Именно поэтому так родился альманах «Записная книжка», первый номер которого вы держите в руках. В этом сборнике собраны произведения 29 авторов – как профессиональных писателей, так и начинающих авторов. Именно так, как подобраны здесь произведения авторов, выглядит сегодня и литературный рынок – разные, порою очень разные, по уровню мастерства, по жанрам, по исполнению, направлению. Но именно это и есть некий срез литературной среды, именно так лучше всего наблюдать за ростом авторов – от номера к номеру, от короткой миниатюры – к рассказу. А сам смысл альманаха «Записной книжки» кроется в простом совете любому, кто занимается литературой – наблюдать и записывать, записывать и наблюдать. В этом и есть начало и суть любого литературного таланта, ведь без труда, как известно, «не вытащить и рыбку из пруда». Я поздравляю всех авторов первого номера и жду, что мы еще не раз встретимся с ними на страницах наших литературных сборников.
Максим Федосов,
руководитель проекта литературных сборников
издательского сервиса «Новое Слово»
Екатерина КОЗЛОВА
I место в конкурсе «Моя книжная полка» (2023 год)
Родилась в г. Ртищево Саратовской области в 2006 году. Увлекается вокалом и игрой на музыкальных инструментах, является неоднократным победителем международных и всероссийских конкурсов, выступала на TV-шоу «All Russia» г. Нижний Новгород (2017г.), обладатель Гран-при в Крыму(2021г.). Изучает иностранные языки и занимается верховой ездой. Еще в раннем детстве проявляла свои актерские способности и сочиняла стихи и сказки. В 2017 в г. Саратов на базе РАНХиГС награждена Дипломом победителя в номинации «Экологическая сказка» в конкурсе школьных и журналистских работ «Сказки родного края». Принимала участие в съемках биографического фильма «Мечта о свете», посвященного великому русскому изобретателю и физику, нашему земляку П.Н.Яблочкову, в 2018 году. В 2019 году как сценарист и режиссер снимала видеофильмы из серии «Ералаш», в 2020 году – документальный фильм «Дети Войны». Почетный гражданин города Ртищево и «Ученик года-2022» Саратовской области в номинации «Творческая личность года». В марте 2023 года стала главным редактором Федеральной территории ОЦ «Сириус» в рамках смены «Литературное творчество. Журналистика и медиа».
«ПОЕЗД ПАМЯТИ». ЗАМЕТКИ ПУТЕШЕСТВЕННИКА
Вечная слава и вечная память нашим предкам. Будем достойны их подвига.
«Поезд Памяти» – для многих это словосочетание ничего не значит, а для четырех сотен детей из России и дружественных нам стран за последние два года стало важной частью их жизни. История ВОВ, которую они прожили за несколько дней плечом к плечу, сплотила детей братских народов. Эта та самая история Великой победы, которую они донесут до своих друзей, родственников и всех, кто будет готов её услышать. Эта та правда, страницы которой эти дети не позволят переписать. «Поезд Памяти» – это культурно-образовательный проект, инициированный главами верхних палат парламентов России и Беларуси, который посвящён памяти Великой Отечественной войны. В этом году этот проект проводился уже во второй раз и объединил двести десятиклассников из России, Беларуси, Армении и Кыргызстана. Все ребята прошли строжайший отбор для получения заветного проездного билета. В нашей стране такой шанс получили девяносто человек – по количеству субъектов РФ, в том числе двое из г. Москва. Представлять Саратовскую область в этом году выпала честь мне. Сказать, что я была рада получить это приглашение, значит ничего не сказать. Хорошо, что у меня нет соседей вокруг, иначе моя радость разбудила бы всех после полуночи и нарушила их покой на ближайший месяц.
19 июня, г. Ртищево, Саратовская область
Я дома, собираю (перекладываю в который раз) свой чемодан и готовлю презент для организаторов проекта «Поезд Памяти». Немного волнуюсь в предвкушении этой поездки, смутно представляю себе, как и с кем я буду жить больше двух недель под стук колес. На руках – нотариальная доверенность на самостоятельное пересечение границ России и Беларуси; чувствую себя очень взрослой. Вечером сажусь в поезд: «Встречай, столица!»
20 июня, г. Москва
Я не первый раз в столице нашей Родины. Но на Белорусский вокзал еду впервые. Точка сбора для участников – памятник «Прощание славянки»; очень символично. Волонтеры в зале ожидания быстро скоординировали меня с аккредитацией документов, и, получив свой именной бейджик, я поняла – моё увлекательное путешествие началось! Потом была встреча с организаторами проекта, с делегациями из Армении и Кыргызстана, а уже поздним вечером мы вышли к двухэтажному поезду – месту нашего жительства на ближайшие шестнадцать дней. Он был красиво оформлен символикой нашего проекта, а в купе (как неожиданно!) нас ждали подарки – фирменная одежда, повербанк, набор открыток с красивыми видами каждого города нашего маршрута. Впереди – первая ночь в непривычной обстановке рядом с новыми знакомыми.
21 июня, г. Брест
Долгожданная встреча школьников из России, Армении и Киргизии с друзьями из Беларуси состоялась на железнодорожном вокзале г. Брест.
Официальный старт проекта «Поезд Памяти» был дан в Мемориальном комплексе «Брестская крепость-герой». Детским делегациям из республики Беларусь, Российской Федерации, республики Армении и Киргизской республики вручили официальные символы проекта.
В Брестском облисполкоме пассажиров нашего поезда поприветствовала председатель Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь Наталья Кочанова.
У меня не было ощущения, что я в другой стране, отличалась только валюта и немного другие правила написания и произношения слов, все казалось таким родным. С ребятами мы сразу же нашли общий язык, обсуждали особенности наших культур и делились своим опытом. Но завтра – подъем в два часа утра… Веселье заканчивается, приближается волнующая всех нас дата, разговоры откладываем и ложимся спать.
22 июня, г. Брест
День памяти и скорби мы встретили в Брестской крепости, где в четыре утра прошел Митинг-реквием. Все двести участников стояли в полной тишине под впечатлением этого мероприятия, не проронив ни звука, со слезами на глазах. Затем, уже на рассвете нас отвели на военно-историческую реконструкцию начала ВОВ. Невозможно было спокойно смотреть на разворачивающиеся перед нами события: нас оглушали взрывы, слезы и дым застилали глаза, ком стоял в горле – мы воочию осознавали тот самый ужас, который происходил в далеком 1941 году. После такого эмоционально тяжёлого мероприятия мы отправились в Национальный парк «Беловежская пуща», а также посетили музей природы и экскурсионные вольеры.
23 июня, города Гродно и Полоцк
С утра в Гродно мы посетили Старый и Новый замки, прошлись по историческим улицам города. А затем нас пригласили на базу отдыха «Привал», где мы поучаствовали в разных конкурсах и просто весело и классно провели время. А вечером нас уже встречал Полоцк с флешмобом под открытым небом и большим воздушным шаром. Полоцк – самый древний город в Беларуси, колыбель её культуры и государственности. Впервые город упоминается в 862 году, и он знаменит своими храмами, памятниками и старинными домами. У памятника «Освободителям Полоцка» мы возложили цветы. Посетили Софийский собор и прослушали концерт органной музыки в исполнении Заслуженной артистки Республики Беларусь Ксении Погорелой.
24 июня, г. Санкт-Петербург (1-й день)
Нас ждал теплый прием в северной столице России. Каждый отрезок пути участников нашего поезда сопровождали сенаторы Российской Федерации. И Санкт-Петербург не стал исключением. Этот город занимает особое место в моем сердце, сами собой слова собрались в рифму:
Питер – славный город, город-мечта.
Столица русского Севера, наша страна!
Белые ночи в летние дни,
Дождь моросящий и ветер с Невы.
Город контрастов и город измен,
Люблю твой поребрик, величие стен.
В истории нашей город-герой
Для каждого – разный, для каждого – свой.
А впереди нас ждал великолепный Петергоф со своей историей и знаменитыми фонтанами. В главном железнодорожном музее России от паровоза Черепановых до составов суперсовременных поездов мы погрузились в историю РЖД. Прогулялись по Сенатской и Дворцовой площадям, полюбовалась огромным золотым куполом Исаакиевского собора, мраморные колонны которого устанавливали еще в присутствии членов царской семьи. А вечером побывали на официальном мероприятии «Алые паруса». Увидеть грандиозное шоу света и воды на Неве – мечта каждого школьника:
Бриг «Россия» на века стал символом выпускника. Алые там паруса в вихре света и воды мчат по берегам Невы. Это чудо каждый год собирает весь народ. Шоу покоряет всех. «Медный всадник» – созидатель, благословил всех на успех! А потом нас ждал пеший переход до вокзала по ночному городу.
25 июня, г. Санкт-Петербург (2-й день)
Пискаревское мемориальное кладбище – особое место не только для каждого жителя северной столицы, но и для всех народов, страницы истории которых неразрывно связаны с Великой Отечественной войной.
Скорбный памятник жертвам войны – место поклонения, напоминающее нам о трагедии вселенского масштаба. Бурные обсуждения вчерашнего праздника стихли, никто из нас не мог проронить ни слова, только тяжелые мысли не давали мне покоя:
Узкие тропы, могил полоса,
а рядом – нетронутая войной красота.
Много осталось здесь памятных мест…
И для потомков большой интерес:
Война. Блокада. Голод. Смерть.
Как было можно так, ЧЕЛОВЕК?
Память стирает ужас войны,
но помнить историю все мы должны:
линию жизни длиной в 900 дней
и 400 тысяч невинных детей, нам не понять…
Но гибнут сейчас наши ребята, и вновь
бомбы взрывают человеческую плоть,
печально все это осознавать,
ведь мы все родные, Земля – наша мать!
Опомнитесь, люди, зачем же вы так?
Ведь слезы войны – это след на века!
Осознание масштабов трагедии для наших народов невозможно представить, но можно увидеть. Это жуткое зрелище. Все участники проекта «Поезда Памяти» возложили цветы к монументу «Мать-Родина» и зажгли свечи у мемориальных плит на Аллее Памяти.
Потом нас провели на экскурсию на Ленфильм «Пропавшие в кинохронике» с последующим посещением Летнего сада. Наши лица снова заиграли эмоциями, однако совсем иными, уже более осознанными и повзрослевшими. Никто из нас уже не будет прежним!
26 июня, г. Нижний Новгород
Этот день для нас наступил очень рано, а после насыщенных и бессонных ночей в Петербурге и Бресте казалось, что у нас уже совсем нет сил. Однако Нижний Новгород встретил пассажиров Поезда невероятно ярко и зажигательно, не зря этот город с 2023 года считается молодежной столицей России. Нам показали исторические места в виде Нижегородского Кремля, который лишь немного уступает по величине Московскому, живописную панораму на месте слияния двух полноводных рек – Оки и Волги, а также мы смогли поучаствовать в флешмобе и запечатлели наш замечательный танец на Чкаловской лестнице. Так что я говорила про усталость? Наверное, она заблудилась где-то на вокзале и сидит теперь одна в зале ожидания.
27 июня – г. Уфа
Посещение этого города началось с неожиданности в виде разницы в часовых поясах (+ два часа к Мск), когда вместо девяти утра по расписанию гимн Поезда Памяти разбудил нас в семь! И да, это уже стало привычкой: ложиться поздно, вставать рано. Но это был важный день для всех нас.
Президент Российской Федерации Владимир Путин должен был выступить с видеообращением на пленарном заседании X Форума регионов России и Беларуси, где спикеры двух стран – Валентина Матвиенко и Наталья Кочанова – встречались с нами, участниками культурно-образовательного проекта «Поезд Памяти». Валентина Матвиенко рассказала нам об истории проекта, создание которого она обсуждала с Натальей Кочановой: «После того, что произошло в ходе Второй мировой войны, когда нацизм показал свое звериное лицо, всем казалось, что повториться такое не может. Оказалось – может». Поэтому, по её мнению, так важно обратиться сейчас к молодёжи, сделать ей своего рода «прививку» против попыток переписать историю: «Этот проект навсегда останется в вашей памяти, вы будете рассказывать о нём своим друзьям, одноклассникам».
Председатель СФ добавила, что наши оппоненты пытаются отнять у нас память о подвигах и героизме наших отцов, дедов и прадедов. Наталья Кочанова в свою очередь выразила уверенность в том, что проект «Поезд Памяти» получился. Спикер верхней палаты белорусского парламента обратила внимание на то, что нынешнее мероприятие проходит в рамках Х Форума регионов России и Беларуси в Уфе: «Конечно, это символично. И мы понимаем, что можем всё, когда мы вместе, когда мы едины».
Затем для нас провели экскурсию по национальному музею республики Башкортостан. В конце дня Валентина Матвиенко и Наталья Кочанова вместе с нами возложили цветы к памятнику генералу Минигали Шаймуратову и мемориалу павшим в боях за Родину.
28 июня, г. Самара
Пассажиры Поезда Памяти прибыли в Самару. В годы Великой Отечественной войны этот город носил имя Куйбышев. И один из семи засекреченных бункеров «вождя народов» построили именно здесь. Мы узнали, что он уходит под землю аж на целых двенадцать этажей, а спустившись туда, увидели кабинет Иосифа Виссарионовича Сталина.
Затем мы посетили спектакль «Василий Теркин», который никого из нас не оставил равнодушным. Сцена была сделана из обычных фанерных досок, на которых актеры смогли изобразить и переправу, и бал, и дом, и лес, и даже настоящую русскую баню! Настоящие мастера своего дела с оригинальным подходом.
После просмотра спектакля мы побывали в парке «Россия – моя история», а завершили этот день песнями под гитару вместе с исполнителями клуба авторской песни им. В. Грушина.
Уже поздно вечером нас, счастливых и уставших, радушно принял наш любимый дом на колесах. И снова – в путь. Под стук колес мои мысли о Самаре не угасали и сложились в строки:
Ах, Самара-городок,
Пятый век уже живет.
Центр смешанных культур
и красочных архитектур.
Высокий вокзал со шпилем стоит,
И бункер глубокий умы бередит.
Яхта по Волге тихо плывет,
Вдоль брега речного гуляет народ.
Город великий красив и могуч,
Здесь Славы монумент взмахнул среди туч.
Историей древней он знаменит,
Память потомкам навек сохранит!
29 июня, г. Волгоград
Город-герой, он же Сталинград во время ВОВ. Его еще называют родиной Победы, ведь Сталинградская битва в течение двухсот дней и ночей стала одним из самых ожесточенных сражений в мировой истории. Знакомство с этим городом началось с посещения историко-мемориального комплекса на Мамаевом Кургане. Палящее солнце и невыносимая жара не стали для нас помехой. Мы стойко прошли все ступени и взошли до обелиска «Родина-мать». После возложения цветов к Вечному огню мы ознакомились с музеем-панорамой «Сталинградская битва» и совершили обзорную пешую экскурсию по городу.
30 июня, Ясная Поляна и Тула
В Ясной Поляне мы посетили одноименный музей-усадьбу «Ясная Поляна» – дом великого русского писателя Льва Николаевича Толстого. Вся обстановка здесь сохранились со времен жизни писателя. Здесь же нам показали моноспектакль «История рода Толстых – история России».
После обеда мы отправились в Тулу, где познакомились с Тульским Кремлём и Музеем обороны города. Древний Тульский Кремль – уникальное фортификационное сооружение. Здесь для нас подготовили мастер-класс: мы расписали плакетку с темой «Засечная черта» и, конечно, сделали огромное количество невероятных фотографий!
1 июля, г. Могилев
И вновь мы вернулись на гостеприимную белорусскую землю, впереди нас ожидала насыщенная культурно-образовательная программа. Нас построили в необычном порядке – в виде слова «МИР»; так мы стали участниками флешмоба под песню «Аист на крыше» прямо на перроне вокзала. Вот так Могилевская область встретила участников международного патриотического проекта «Поезд Памяти»! Побывали в Александрии – на родине Александра Григорьевича Лукашенко, зашли в школу, где стоит парта президента Беларуси. Затем посетили мемориальный комплекс «Буйничское поле» с возложением цветов. Это одна из историко-культурных ценностей Беларуси. Место, где в годы Великой Отечественной войны шли ожесточённые бои. Над Буйничским полем в сентябре 1979 года был развеян прах Константина Симонова. А для нас состоялось авиационное шоу с разнообразными трюками.
Участники проекта «Поезд Памяти» посетили Могилёвский зоосад и побывали на роднике «Трофимова Криница» – месте силы и животворящей воды.
2 июля, города Жлобин и Минск
И снова нас встретил оркестр и яркий флешмоб. А потом мы посетили мемориальный комплекс, посвященный детям-жертвам фашизма, построенный на месте детского концлагеря «Красный берег». Тяжело произносить эти слова, а при описании всего, что тут происходило во время оккупации, наворачиваются слезы. Здесь был пересыльный пункт для маленьких узников, которых гитлеровцы насильно отнимали у матерей; часть из них отправляли в Германию, а других распределяли по госпиталям в качестве доноров крови для раненых немецких солдат и офицеров. Многие называют этот комплекс «Детской Хатынью». С содроганием сердца мы возложили цветы на парты «мертвого класса» и почтили минутой молчания со слезами на глазах этих детей, внезапно повзрослевших и проживших свою маленькую жизнь со страшным концом. Затем участники проекта «Поезд Памяти» посетили белорусскую усадьбу Козелл-Поклевских, расположенную в километре от мемориала, где для нас провели экскурсию во дворце ХХI века, сочетающим в себе элементы более десяти архитектурных стилей.
3 июля, г. Минск
В этот день в Беларуси отмечали важный праздник – День Независимости. Мне в числе избранной группы из пассажиров Поезда Памяти вместе с президентом страны Александром Лукашенко посчастливилось принять участие в церемонии возложения цветов у «Кургана Славы»!
«Для меня большое счастье видеть, что этот праздник разделяет молодежь из России, Армении и Кыргызстана – наши гости, участники проекта «Поезд Памяти». Со временем проект соберет всех наследников народов-победителей со всех бывших республик Советского Союза. У нас одна память о той войне, одна Победа и одна правда. В столь сложное время только вместе мы сможем гарантировать мир на своей земле, только вместе мы можем быть свободными и независимыми», – отметил Александр Григорьевич.
Во время следующей нашей остановки в городе-герое Минске участники проекта смогли посетить историко-культурный комплекс «Линия Сталина», где увидели еще одну реконструкцию освободительной операции Багратион. Здесь было все – взрывы, запах дыма и гари, пепел летел прямо нам в лицо. Было действительно страшно, хотя мы и понимали, что все это постановка. Затем мы высадили аллею памяти из туй, посетили Храм-памятник в честь всех святых, Национальную Библиотеку со смотровой площадкой с захватывающим видом на город. После ужина у нас прошла зажигательная программа с дискотекой, где мы все пели и танцевали. Мы возложили цветы к обелиску Победы, ознакомились с большой Книгой памяти, где я нашла имя своего прадеда, который воевал в годы ВОВ, зажгла свечу памяти; а закончился этот день под залпы праздничного салюта.
4 июля, Подмосковье, парк «Патриот»
В этот день мы побывали в Военно-патриотическом парке культуры и отдыха Вооруженных Сил РФ «Парк Патриот», где осмотрели самые интересные и запоминающиеся места парка:
1. главный храм Вооруженных Сил РФ, внешние стены которого окрашены в красивый цвет зелёной травы, а внутри – величественные иконы и расписные фрески;
2. музейный комплекс «Дорога памяти»: в музее «Дорога Памяти 1418» собрана информация о каждом дне Великой Отечественной войны, именно столько дней длилась эта страшная история, именно столько шагов нужно сделать, чтобы пройти весь этот музей;
3. партизанская деревня;
4. музейная площадка № 1.
А уже вечером все мы собрались в поле у огромного костра, пели песни под гитару и с грустью улыбались друг другу, обнимались и делали памятные селфи: впереди – конечный город нашего маршрута, а в наборе лежит последняя почтовая открытка для отправки её домой.
5 июля, г. Москва (1-й день)
Утро в столице началось, как, впрочем, и каждое утро нашего путешествия, с гимна Поезда Памяти, прощанием с уютным домом на колёсах и с уже ставшими родными нашими проводниками. Поезд Памяти-2023 ушёл в депо. Было очень грустно, ведь все мы понимали, что нам больше нельзя будет вернуться в этот волшебный поезд, и в следующем году он позовет с собой уже других ребят.
Итак, 22 июня наш «Поезд Памяти» стартовал из Брестской крепости. Затем посетил пять белорусских и семь российских городов. Город Москва – конечная точка нашего маршрута. В Музее Победы на Поклонной горе у нас прошла встреча с мэром российской столицы Сергеем Семёновичем Собяниным. Он передал нам финальный фрагмент Символа проекта. День закончился заселением в гостиницу и последней прощальной отрядной «свечкой».
6 июля, Москва (2-й день)
Вот и наступил последний день (почему так быстро?!) нашего путешествия. Все мы осознавали, что сегодня все закончится. Мы побывали в планетарии, где посмотрели на звёздное небо нашей Вселенной и узнали историю создания нашей галактики. Возложили цветы к Могиле Неизвестного Солдата в Александровском саду и увидели торжественную смену караула. Прощальным мероприятием в Музее Победы на Поклонной горе торжественно завершился культурно-образовательный проект «Поезд памяти» 2023 года. Определены победители, вручены подарки. Представляя Саратовскую область РФ, я подарила проекту созданный с мамой зонт, символизирующий единство наших братских народов. Я предложила основать музей Поезда Памяти. Константин Иосифович Косачев с теплом принял мой подарок и поддержал идею создания музея. На память мы повязали друг другу ниточки дружбы, плакали и обнимались при расставании, клятвенно обещая друг другу встретиться вновь.
Так что же такое «Поезд Памяти»?
Поезд Памяти – это незабываемое чувство гордости за своих предков, перемешанное с нотками печали и горести. Это приятная усталость от прошедшего насыщенного дня, пропитанная интересом к новым знаниям и зарядом на новые путешествия. Это дорога в 9375 км на поезде. Это посещение 14 городов России и Беларуси. Посещая города, неразрывно связанные с историей Великой Отечественной войны, мы сами стали хранителями той истории, которую нам показали принимающие нас стороны. Теперь в наших руках лежит задача сохранить ее и передать подрастающему поколению. Конечно же, все мы разные, но нас связывает общая история, огромные потери и великие победы. Без прошлого нет будущего! И каждый участник поезда смог это понять и прочувствовать. Это единственный и неповторимый опыт, который останется в наших сердцах. Поезд памяти – это моя любовь!️
Вечная слава и вечная память нашим предкам. Будем достойны их подвига.
«Поезд Памяти» – для многих это словосочетание ничего не значит, а для четырех сотен детей из России и дружественных нам стран за последние два года стало важной частью их жизни. История ВОВ, которую они прожили за несколько дней плечом к плечу, сплотила детей братских народов. Эта та самая история Великой победы, которую они донесут до своих друзей, родственников и всех, кто будет готов её услышать. Эта та правда, страницы которой эти дети не позволят переписать. «Поезд Памяти» – это культурно-образовательный проект, инициированный главами верхних палат парламентов России и Беларуси, который посвящён памяти Великой Отечественной войны. В этом году этот проект проводился уже во второй раз и объединил двести десятиклассников из России, Беларуси, Армении и Кыргызстана. Все ребята прошли строжайший отбор для получения заветного проездного билета. В нашей стране такой шанс получили девяносто человек – по количеству субъектов РФ, в том числе двое из г. Москва. Представлять Саратовскую область в этом году выпала честь мне. Сказать, что я была рада получить это приглашение, значит ничего не сказать. Хорошо, что у меня нет соседей вокруг, иначе моя радость разбудила бы всех после полуночи и нарушила их покой на ближайший месяц.
19 июня, г. Ртищево, Саратовская область
Я дома, собираю (перекладываю в который раз) свой чемодан и готовлю презент для организаторов проекта «Поезд Памяти». Немного волнуюсь в предвкушении этой поездки, смутно представляю себе, как и с кем я буду жить больше двух недель под стук колес. На руках – нотариальная доверенность на самостоятельное пересечение границ России и Беларуси; чувствую себя очень взрослой. Вечером сажусь в поезд: «Встречай, столица!»
20 июня, г. Москва
Я не первый раз в столице нашей Родины. Но на Белорусский вокзал еду впервые. Точка сбора для участников – памятник «Прощание славянки»; очень символично. Волонтеры в зале ожидания быстро скоординировали меня с аккредитацией документов, и, получив свой именной бейджик, я поняла – моё увлекательное путешествие началось! Потом была встреча с организаторами проекта, с делегациями из Армении и Кыргызстана, а уже поздним вечером мы вышли к двухэтажному поезду – месту нашего жительства на ближайшие шестнадцать дней. Он был красиво оформлен символикой нашего проекта, а в купе (как неожиданно!) нас ждали подарки – фирменная одежда, повербанк, набор открыток с красивыми видами каждого города нашего маршрута. Впереди – первая ночь в непривычной обстановке рядом с новыми знакомыми.
21 июня, г. Брест
Долгожданная встреча школьников из России, Армении и Киргизии с друзьями из Беларуси состоялась на железнодорожном вокзале г. Брест.
Официальный старт проекта «Поезд Памяти» был дан в Мемориальном комплексе «Брестская крепость-герой». Детским делегациям из республики Беларусь, Российской Федерации, республики Армении и Киргизской республики вручили официальные символы проекта.
В Брестском облисполкоме пассажиров нашего поезда поприветствовала председатель Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь Наталья Кочанова.
У меня не было ощущения, что я в другой стране, отличалась только валюта и немного другие правила написания и произношения слов, все казалось таким родным. С ребятами мы сразу же нашли общий язык, обсуждали особенности наших культур и делились своим опытом. Но завтра – подъем в два часа утра… Веселье заканчивается, приближается волнующая всех нас дата, разговоры откладываем и ложимся спать.
22 июня, г. Брест
День памяти и скорби мы встретили в Брестской крепости, где в четыре утра прошел Митинг-реквием. Все двести участников стояли в полной тишине под впечатлением этого мероприятия, не проронив ни звука, со слезами на глазах. Затем, уже на рассвете нас отвели на военно-историческую реконструкцию начала ВОВ. Невозможно было спокойно смотреть на разворачивающиеся перед нами события: нас оглушали взрывы, слезы и дым застилали глаза, ком стоял в горле – мы воочию осознавали тот самый ужас, который происходил в далеком 1941 году. После такого эмоционально тяжёлого мероприятия мы отправились в Национальный парк «Беловежская пуща», а также посетили музей природы и экскурсионные вольеры.
23 июня, города Гродно и Полоцк
С утра в Гродно мы посетили Старый и Новый замки, прошлись по историческим улицам города. А затем нас пригласили на базу отдыха «Привал», где мы поучаствовали в разных конкурсах и просто весело и классно провели время. А вечером нас уже встречал Полоцк с флешмобом под открытым небом и большим воздушным шаром. Полоцк – самый древний город в Беларуси, колыбель её культуры и государственности. Впервые город упоминается в 862 году, и он знаменит своими храмами, памятниками и старинными домами. У памятника «Освободителям Полоцка» мы возложили цветы. Посетили Софийский собор и прослушали концерт органной музыки в исполнении Заслуженной артистки Республики Беларусь Ксении Погорелой.
24 июня, г. Санкт-Петербург (1-й день)
Нас ждал теплый прием в северной столице России. Каждый отрезок пути участников нашего поезда сопровождали сенаторы Российской Федерации. И Санкт-Петербург не стал исключением. Этот город занимает особое место в моем сердце, сами собой слова собрались в рифму:
Питер – славный город, город-мечта.
Столица русского Севера, наша страна!
Белые ночи в летние дни,
Дождь моросящий и ветер с Невы.
Город контрастов и город измен,
Люблю твой поребрик, величие стен.
В истории нашей город-герой
Для каждого – разный, для каждого – свой.
А впереди нас ждал великолепный Петергоф со своей историей и знаменитыми фонтанами. В главном железнодорожном музее России от паровоза Черепановых до составов суперсовременных поездов мы погрузились в историю РЖД. Прогулялись по Сенатской и Дворцовой площадям, полюбовалась огромным золотым куполом Исаакиевского собора, мраморные колонны которого устанавливали еще в присутствии членов царской семьи. А вечером побывали на официальном мероприятии «Алые паруса». Увидеть грандиозное шоу света и воды на Неве – мечта каждого школьника:
Бриг «Россия» на века стал символом выпускника. Алые там паруса в вихре света и воды мчат по берегам Невы. Это чудо каждый год собирает весь народ. Шоу покоряет всех. «Медный всадник» – созидатель, благословил всех на успех! А потом нас ждал пеший переход до вокзала по ночному городу.
25 июня, г. Санкт-Петербург (2-й день)
Пискаревское мемориальное кладбище – особое место не только для каждого жителя северной столицы, но и для всех народов, страницы истории которых неразрывно связаны с Великой Отечественной войной.
Скорбный памятник жертвам войны – место поклонения, напоминающее нам о трагедии вселенского масштаба. Бурные обсуждения вчерашнего праздника стихли, никто из нас не мог проронить ни слова, только тяжелые мысли не давали мне покоя:
Узкие тропы, могил полоса,
а рядом – нетронутая войной красота.
Много осталось здесь памятных мест…
И для потомков большой интерес:
Война. Блокада. Голод. Смерть.
Как было можно так, ЧЕЛОВЕК?
Память стирает ужас войны,
но помнить историю все мы должны:
линию жизни длиной в 900 дней
и 400 тысяч невинных детей, нам не понять…
Но гибнут сейчас наши ребята, и вновь
бомбы взрывают человеческую плоть,
печально все это осознавать,
ведь мы все родные, Земля – наша мать!
Опомнитесь, люди, зачем же вы так?
Ведь слезы войны – это след на века!
Осознание масштабов трагедии для наших народов невозможно представить, но можно увидеть. Это жуткое зрелище. Все участники проекта «Поезда Памяти» возложили цветы к монументу «Мать-Родина» и зажгли свечи у мемориальных плит на Аллее Памяти.
Потом нас провели на экскурсию на Ленфильм «Пропавшие в кинохронике» с последующим посещением Летнего сада. Наши лица снова заиграли эмоциями, однако совсем иными, уже более осознанными и повзрослевшими. Никто из нас уже не будет прежним!
26 июня, г. Нижний Новгород
Этот день для нас наступил очень рано, а после насыщенных и бессонных ночей в Петербурге и Бресте казалось, что у нас уже совсем нет сил. Однако Нижний Новгород встретил пассажиров Поезда невероятно ярко и зажигательно, не зря этот город с 2023 года считается молодежной столицей России. Нам показали исторические места в виде Нижегородского Кремля, который лишь немного уступает по величине Московскому, живописную панораму на месте слияния двух полноводных рек – Оки и Волги, а также мы смогли поучаствовать в флешмобе и запечатлели наш замечательный танец на Чкаловской лестнице. Так что я говорила про усталость? Наверное, она заблудилась где-то на вокзале и сидит теперь одна в зале ожидания.
27 июня – г. Уфа
Посещение этого города началось с неожиданности в виде разницы в часовых поясах (+ два часа к Мск), когда вместо девяти утра по расписанию гимн Поезда Памяти разбудил нас в семь! И да, это уже стало привычкой: ложиться поздно, вставать рано. Но это был важный день для всех нас.
Президент Российской Федерации Владимир Путин должен был выступить с видеообращением на пленарном заседании X Форума регионов России и Беларуси, где спикеры двух стран – Валентина Матвиенко и Наталья Кочанова – встречались с нами, участниками культурно-образовательного проекта «Поезд Памяти». Валентина Матвиенко рассказала нам об истории проекта, создание которого она обсуждала с Натальей Кочановой: «После того, что произошло в ходе Второй мировой войны, когда нацизм показал свое звериное лицо, всем казалось, что повториться такое не может. Оказалось – может». Поэтому, по её мнению, так важно обратиться сейчас к молодёжи, сделать ей своего рода «прививку» против попыток переписать историю: «Этот проект навсегда останется в вашей памяти, вы будете рассказывать о нём своим друзьям, одноклассникам».
Председатель СФ добавила, что наши оппоненты пытаются отнять у нас память о подвигах и героизме наших отцов, дедов и прадедов. Наталья Кочанова в свою очередь выразила уверенность в том, что проект «Поезд Памяти» получился. Спикер верхней палаты белорусского парламента обратила внимание на то, что нынешнее мероприятие проходит в рамках Х Форума регионов России и Беларуси в Уфе: «Конечно, это символично. И мы понимаем, что можем всё, когда мы вместе, когда мы едины».
Затем для нас провели экскурсию по национальному музею республики Башкортостан. В конце дня Валентина Матвиенко и Наталья Кочанова вместе с нами возложили цветы к памятнику генералу Минигали Шаймуратову и мемориалу павшим в боях за Родину.
28 июня, г. Самара
Пассажиры Поезда Памяти прибыли в Самару. В годы Великой Отечественной войны этот город носил имя Куйбышев. И один из семи засекреченных бункеров «вождя народов» построили именно здесь. Мы узнали, что он уходит под землю аж на целых двенадцать этажей, а спустившись туда, увидели кабинет Иосифа Виссарионовича Сталина.
Затем мы посетили спектакль «Василий Теркин», который никого из нас не оставил равнодушным. Сцена была сделана из обычных фанерных досок, на которых актеры смогли изобразить и переправу, и бал, и дом, и лес, и даже настоящую русскую баню! Настоящие мастера своего дела с оригинальным подходом.
После просмотра спектакля мы побывали в парке «Россия – моя история», а завершили этот день песнями под гитару вместе с исполнителями клуба авторской песни им. В. Грушина.
Уже поздно вечером нас, счастливых и уставших, радушно принял наш любимый дом на колесах. И снова – в путь. Под стук колес мои мысли о Самаре не угасали и сложились в строки:
Ах, Самара-городок,
Пятый век уже живет.
Центр смешанных культур
и красочных архитектур.
Высокий вокзал со шпилем стоит,
И бункер глубокий умы бередит.
Яхта по Волге тихо плывет,
Вдоль брега речного гуляет народ.
Город великий красив и могуч,
Здесь Славы монумент взмахнул среди туч.
Историей древней он знаменит,
Память потомкам навек сохранит!
29 июня, г. Волгоград
Город-герой, он же Сталинград во время ВОВ. Его еще называют родиной Победы, ведь Сталинградская битва в течение двухсот дней и ночей стала одним из самых ожесточенных сражений в мировой истории. Знакомство с этим городом началось с посещения историко-мемориального комплекса на Мамаевом Кургане. Палящее солнце и невыносимая жара не стали для нас помехой. Мы стойко прошли все ступени и взошли до обелиска «Родина-мать». После возложения цветов к Вечному огню мы ознакомились с музеем-панорамой «Сталинградская битва» и совершили обзорную пешую экскурсию по городу.
30 июня, Ясная Поляна и Тула
В Ясной Поляне мы посетили одноименный музей-усадьбу «Ясная Поляна» – дом великого русского писателя Льва Николаевича Толстого. Вся обстановка здесь сохранились со времен жизни писателя. Здесь же нам показали моноспектакль «История рода Толстых – история России».
После обеда мы отправились в Тулу, где познакомились с Тульским Кремлём и Музеем обороны города. Древний Тульский Кремль – уникальное фортификационное сооружение. Здесь для нас подготовили мастер-класс: мы расписали плакетку с темой «Засечная черта» и, конечно, сделали огромное количество невероятных фотографий!
1 июля, г. Могилев
И вновь мы вернулись на гостеприимную белорусскую землю, впереди нас ожидала насыщенная культурно-образовательная программа. Нас построили в необычном порядке – в виде слова «МИР»; так мы стали участниками флешмоба под песню «Аист на крыше» прямо на перроне вокзала. Вот так Могилевская область встретила участников международного патриотического проекта «Поезд Памяти»! Побывали в Александрии – на родине Александра Григорьевича Лукашенко, зашли в школу, где стоит парта президента Беларуси. Затем посетили мемориальный комплекс «Буйничское поле» с возложением цветов. Это одна из историко-культурных ценностей Беларуси. Место, где в годы Великой Отечественной войны шли ожесточённые бои. Над Буйничским полем в сентябре 1979 года был развеян прах Константина Симонова. А для нас состоялось авиационное шоу с разнообразными трюками.
Участники проекта «Поезд Памяти» посетили Могилёвский зоосад и побывали на роднике «Трофимова Криница» – месте силы и животворящей воды.
2 июля, города Жлобин и Минск
И снова нас встретил оркестр и яркий флешмоб. А потом мы посетили мемориальный комплекс, посвященный детям-жертвам фашизма, построенный на месте детского концлагеря «Красный берег». Тяжело произносить эти слова, а при описании всего, что тут происходило во время оккупации, наворачиваются слезы. Здесь был пересыльный пункт для маленьких узников, которых гитлеровцы насильно отнимали у матерей; часть из них отправляли в Германию, а других распределяли по госпиталям в качестве доноров крови для раненых немецких солдат и офицеров. Многие называют этот комплекс «Детской Хатынью». С содроганием сердца мы возложили цветы на парты «мертвого класса» и почтили минутой молчания со слезами на глазах этих детей, внезапно повзрослевших и проживших свою маленькую жизнь со страшным концом. Затем участники проекта «Поезд Памяти» посетили белорусскую усадьбу Козелл-Поклевских, расположенную в километре от мемориала, где для нас провели экскурсию во дворце ХХI века, сочетающим в себе элементы более десяти архитектурных стилей.
3 июля, г. Минск
В этот день в Беларуси отмечали важный праздник – День Независимости. Мне в числе избранной группы из пассажиров Поезда Памяти вместе с президентом страны Александром Лукашенко посчастливилось принять участие в церемонии возложения цветов у «Кургана Славы»!
«Для меня большое счастье видеть, что этот праздник разделяет молодежь из России, Армении и Кыргызстана – наши гости, участники проекта «Поезд Памяти». Со временем проект соберет всех наследников народов-победителей со всех бывших республик Советского Союза. У нас одна память о той войне, одна Победа и одна правда. В столь сложное время только вместе мы сможем гарантировать мир на своей земле, только вместе мы можем быть свободными и независимыми», – отметил Александр Григорьевич.
Во время следующей нашей остановки в городе-герое Минске участники проекта смогли посетить историко-культурный комплекс «Линия Сталина», где увидели еще одну реконструкцию освободительной операции Багратион. Здесь было все – взрывы, запах дыма и гари, пепел летел прямо нам в лицо. Было действительно страшно, хотя мы и понимали, что все это постановка. Затем мы высадили аллею памяти из туй, посетили Храм-памятник в честь всех святых, Национальную Библиотеку со смотровой площадкой с захватывающим видом на город. После ужина у нас прошла зажигательная программа с дискотекой, где мы все пели и танцевали. Мы возложили цветы к обелиску Победы, ознакомились с большой Книгой памяти, где я нашла имя своего прадеда, который воевал в годы ВОВ, зажгла свечу памяти; а закончился этот день под залпы праздничного салюта.
4 июля, Подмосковье, парк «Патриот»
В этот день мы побывали в Военно-патриотическом парке культуры и отдыха Вооруженных Сил РФ «Парк Патриот», где осмотрели самые интересные и запоминающиеся места парка:
1. главный храм Вооруженных Сил РФ, внешние стены которого окрашены в красивый цвет зелёной травы, а внутри – величественные иконы и расписные фрески;
2. музейный комплекс «Дорога памяти»: в музее «Дорога Памяти 1418» собрана информация о каждом дне Великой Отечественной войны, именно столько дней длилась эта страшная история, именно столько шагов нужно сделать, чтобы пройти весь этот музей;
3. партизанская деревня;
4. музейная площадка № 1.
А уже вечером все мы собрались в поле у огромного костра, пели песни под гитару и с грустью улыбались друг другу, обнимались и делали памятные селфи: впереди – конечный город нашего маршрута, а в наборе лежит последняя почтовая открытка для отправки её домой.
5 июля, г. Москва (1-й день)
Утро в столице началось, как, впрочем, и каждое утро нашего путешествия, с гимна Поезда Памяти, прощанием с уютным домом на колёсах и с уже ставшими родными нашими проводниками. Поезд Памяти-2023 ушёл в депо. Было очень грустно, ведь все мы понимали, что нам больше нельзя будет вернуться в этот волшебный поезд, и в следующем году он позовет с собой уже других ребят.
Итак, 22 июня наш «Поезд Памяти» стартовал из Брестской крепости. Затем посетил пять белорусских и семь российских городов. Город Москва – конечная точка нашего маршрута. В Музее Победы на Поклонной горе у нас прошла встреча с мэром российской столицы Сергеем Семёновичем Собяниным. Он передал нам финальный фрагмент Символа проекта. День закончился заселением в гостиницу и последней прощальной отрядной «свечкой».
6 июля, Москва (2-й день)
Вот и наступил последний день (почему так быстро?!) нашего путешествия. Все мы осознавали, что сегодня все закончится. Мы побывали в планетарии, где посмотрели на звёздное небо нашей Вселенной и узнали историю создания нашей галактики. Возложили цветы к Могиле Неизвестного Солдата в Александровском саду и увидели торжественную смену караула. Прощальным мероприятием в Музее Победы на Поклонной горе торжественно завершился культурно-образовательный проект «Поезд памяти» 2023 года. Определены победители, вручены подарки. Представляя Саратовскую область РФ, я подарила проекту созданный с мамой зонт, символизирующий единство наших братских народов. Я предложила основать музей Поезда Памяти. Константин Иосифович Косачев с теплом принял мой подарок и поддержал идею создания музея. На память мы повязали друг другу ниточки дружбы, плакали и обнимались при расставании, клятвенно обещая друг другу встретиться вновь.
Так что же такое «Поезд Памяти»?
Поезд Памяти – это незабываемое чувство гордости за своих предков, перемешанное с нотками печали и горести. Это приятная усталость от прошедшего насыщенного дня, пропитанная интересом к новым знаниям и зарядом на новые путешествия. Это дорога в 9375 км на поезде. Это посещение 14 городов России и Беларуси. Посещая города, неразрывно связанные с историей Великой Отечественной войны, мы сами стали хранителями той истории, которую нам показали принимающие нас стороны. Теперь в наших руках лежит задача сохранить ее и передать подрастающему поколению. Конечно же, все мы разные, но нас связывает общая история, огромные потери и великие победы. Без прошлого нет будущего! И каждый участник поезда смог это понять и прочувствовать. Это единственный и неповторимый опыт, который останется в наших сердцах. Поезд памяти – это моя любовь!️
Cветлана ГРИНЬКО
Родилась в г. Ленинск Волгоградской области. Закончила ДХШ г. Знаменск (1983), СОШ №232 г. Знаменск, (1984), Астраханское художественное училище им. П. А. Власова (1989), ИПК ПРНО МО г. Москва (1998). Более тридцати лет работает педагогом и художником в г. Наро-Фоминске и Москве. Окончила курсы литературного мастерства в институте им.М. Горького (2018-2019), семинар А.Ю. Сегеня. Публикации в журналах, интернет – порталах. Педагогический сайт https://nsportal.ru/grinko-svetlana.
Родилась в г. Ленинск Волгоградской области. Закончила ДХШ г. Знаменск (1983), СОШ №232 г. Знаменск, (1984), Астраханское художественное училище им. П. А. Власова (1989), ИПК ПРНО МО г. Москва (1998). Более тридцати лет работает педагогом и художником в г. Наро-Фоминске и Москве. Окончила курсы литературного мастерства в институте им.М. Горького (2018-2019), семинар А.Ю. Сегеня. Публикации в журналах, интернет – порталах. Педагогический сайт https://nsportal.ru/grinko-svetlana.
КОНСПЕКТ
Замечательный К. Г. Паустовский упоминал о записной книжке, что она есть у многих писателей, но они ею не пользуются. Заносят в неё мгновенные идеи, а пишут душой, сердцем, в общем. Как я понимаю его! И у нас с ним – одно, общее то время без интернета и без мобильных телефонов! Далее – вот о чём.
Моя юность пестрила различными конспектами и не только историческими. Блокноты моих стихов отсутствовали. Самые первые свои сочинения я запоминала – навсегда, как казалось тогда. А конспектирование чужих мыслей мне не нравилось, я особо не вникала в те цитаты и лишь отрабатывала каллиграфический почерк на скорость, с удовольствием его просматривая. Интересно бы сейчас их прочесть, но, увы, молодость моего времени строга в самокритичности, поэтому конспекты не сохранились. В тумане прошлого видится лишь мой почерк и цвет чернил на тех белых тетрадных страницах... Вот меленькие буковки резво бегут по клеткам страниц, потом они остановились и, округляясь, снова срываются с места, закружились и полетели, превращаясь в тонкую нить. Я наслаждалась танцем красивых строк. Именно на страницах в клетку. Прямые тетрадные линии требуют и соответствующего содержания. А мне хотелось некой романтики, игры и запутанности. Что там говорить – графомания да и только!
Но всё же мои стихи нравились ровесницам. Хотя я редко делилась ими с подругами. Это же личное! Да и чужое тоже волновало...
Так и надо?
К примеру, такой момент. Поскользнулся одноклассник Лёха, свалился... Пакет от размаха порвался, и все покупки для Лёхиной семьи рассыпались. Тут же прохожие образовались, интересоваться начали Лёшкиным пакетом.
– Вон, гля – «Кристалл», забери, – распорядился беззубый прохожий в зелёной вязанке. – Ему он всё равно нескоро понадобится, ххх-ух…
Их так много, этих разных прохожих... Какой леворукий, а иной – праворукий. В целом не углядеть. И ещё криволицый, остроухий. Но самый важный – полноценный, не косноязычный. Господи! За что?! Они всего лишь прохожие!
Тут же беседуют случайные прохожие, точнее, я иду мимо них, стоящих. Притормаживаю и понимаю – вот это сюжет! И почему я всегда придумываю что-то? Вот как нужно – послушал и пиши! Развивай фантазию. Домысливай! Это вам не графомания! Шумел тут недавно один писака. А хвалился-то как! Мол, лучше его никто и не догадался строчить тексты. Да что тексты, комментариев сколько – берегись, читатель! Главное, что вся суть – в буквах, если точнее, в их количестве: необъятные тома романов про затвердевание мягкости жесточайшей фантастики. Ой, получилось выговорить. Да, так и кричал на каком-то сайте на весь интернет. Ох… Не поленилась я заглянуть в первую его попавшуюся книжку тоже на каком-то портале. У-у-у... Лучше прохожих подслушивать на улице, честно! Чего придумал-то этот вундеркинд, срам один, по мнению старшего поколения! Описательное повествование с последовательным разжёвыванием того, что то ли будет, то ли ждёт всех или кого-то... В общем, идейная тревога за немыслимую гениальность с подтекстом, между прочим, который какой-то из редакторов не разобрал или не увидел, а зря. Что там началось у автора-писаки...Разбор в целом возможностей не только редакторских. К слову, этот горе-писатель, хоть и не стар, но уж и не молод. А потому и незачем ему лезть с худой критикой в другое поколение. Я, может, для своего Х-поколения стараюсь, а не для миллениалов там разных. Поколения, границы мгновений возраста...
Откуда-то всплыл сейчас бирюзовый рассвет. Что это? Озарение у меня вроде всегда в розовом цвете. Даже не знаю. Так вот, консервирую всё, что пишу… Возможно, поэтому за очень много лет я не заметила перемен, и их не случилось. Хотя нет!
Происходило это со мной когда-то в дремучем лесу. Я забрела в него случайно. И судьба моя развернулась иначе. На узкой зимней полянке почувствовала я заколдованное место. Молочный месяц слабенько брызгал светом. В ночном мраке снег, затаившись, как змея, казался живым существом, слегка шевелясь, словно приготовился к чему-то. Так почудилось мне время.
Вовремя.
Ценность самого времени в чём, как вы думаете? Возможно, во мгновенье. Или в бесконечности... В любом его моменте существуют начало, середина и конец. Словно в миниатюре какой. Вижу малюсенькую картинку, читая крошечный текстик. Для меня ценно ёмкое содержание в трёх или пяти предложениях. Повествовательный ряд длиннотных размышлений исключаю. Иначе это уже не мгновение, а некое временное пространство в бесконечность букв, слов, мыслей.
Цена расстояния – время. Цена времени – жизнь.
Время есть... ВорОшка. Про. Ворону ворошащую...
Моя знакомая Ворона – настоящая Баба-Яга. Это про неё в сказке написано. Только у моей Вороны куда серьёзнее всё. А Василиса – это её внучка. Вчера в аптеке окончательно убедилась я в этом. И сомневалась же ещё! Про нашу Василису – потом, отдельно. Сколько стоит корвалол?
Мы – не школа. Нам даются указания свыше. Работаем строго по инструкции. Сами ничего не меняем. Расписание составляется и утверждается в августе, в сентябре оно уже работает. Всё. Дети, которые выбывают, расторгают договор, на их место берут других из предзаписи. Индивидуальных занятий нет.
– Буду писать на вас выше, если вы не измените расписание, – негодует скверная родительница. – И вас уволят, а возьмут нового педагога, который не допустит равнодушия, как вы.
– Жалуйтесь, это ваше право, – пульсирую я. – Работаю не за медали!
Знала бы она, за какие копейки тут все пашем. Практически все – на полставки. Окладики смешные. Десять лет назад получали в три раза больше.
Все мы за кусок хлеба работаем. Да и хлеб этот – не натуральный, из отбеленной муки, синтетика. Что же случилось?
Время убежало, выскользнуло из рук.
Обида.
Вчера оклемавшегося Лёху обманули. Несмотря ни на что, обиделся Лёха очень. Но ведь это же жизнь, мгновение! Это школа!
Как называл сам Лёха училок в СОШ: математичка, русичка. Сойдёт. Литераторша – приличное.
Изошница – нет, ну не обидно разве? Эх, Лёха, что ты сделал с собой... Зачем заблудился? Мне не по себе теперь.
Дремучий момент! Мне снились огромные кошачьи лапы, набирающие чей-то мобильный номер. И я боялась какого-то жуткого звонка. А на мониторе компьютера мне улыбалась моя приятельница Ильвирка: «Запомни, ты никогда никого не переделаешь! Не лезь ни во что!» Господи, как же она права!
Да, редкий читатель, это первый мой конспект собственных мыслей про нашу действительность. Теперь подтверждаю, что эту историю мне рассказала сама жизнь.
И всё же времена Паустовского, несмотря на техпрогресс, интереснее для меня. Может, и хорошо, что тогда не придумали интернета, порталов и разной фантастической дребедени. Надеюсь, что я не одинока в раздумьях. Следующие записки посвящу моей Ильвирке. Она – филолог в прошлом. Но ничего не пишет. Недавно предложила мне написать о ней повесть: «У тебя лучше получится!» Я даже удивлена: «Ильвирка, ты ведь профи, почему ты сама не рассказываешь о себе?..» А я... кто же я?
Замечательный К. Г. Паустовский упоминал о записной книжке, что она есть у многих писателей, но они ею не пользуются. Заносят в неё мгновенные идеи, а пишут душой, сердцем, в общем. Как я понимаю его! И у нас с ним – одно, общее то время без интернета и без мобильных телефонов! Далее – вот о чём.
Моя юность пестрила различными конспектами и не только историческими. Блокноты моих стихов отсутствовали. Самые первые свои сочинения я запоминала – навсегда, как казалось тогда. А конспектирование чужих мыслей мне не нравилось, я особо не вникала в те цитаты и лишь отрабатывала каллиграфический почерк на скорость, с удовольствием его просматривая. Интересно бы сейчас их прочесть, но, увы, молодость моего времени строга в самокритичности, поэтому конспекты не сохранились. В тумане прошлого видится лишь мой почерк и цвет чернил на тех белых тетрадных страницах... Вот меленькие буковки резво бегут по клеткам страниц, потом они остановились и, округляясь, снова срываются с места, закружились и полетели, превращаясь в тонкую нить. Я наслаждалась танцем красивых строк. Именно на страницах в клетку. Прямые тетрадные линии требуют и соответствующего содержания. А мне хотелось некой романтики, игры и запутанности. Что там говорить – графомания да и только!
Но всё же мои стихи нравились ровесницам. Хотя я редко делилась ими с подругами. Это же личное! Да и чужое тоже волновало...
Так и надо?
К примеру, такой момент. Поскользнулся одноклассник Лёха, свалился... Пакет от размаха порвался, и все покупки для Лёхиной семьи рассыпались. Тут же прохожие образовались, интересоваться начали Лёшкиным пакетом.
– Вон, гля – «Кристалл», забери, – распорядился беззубый прохожий в зелёной вязанке. – Ему он всё равно нескоро понадобится, ххх-ух…
Их так много, этих разных прохожих... Какой леворукий, а иной – праворукий. В целом не углядеть. И ещё криволицый, остроухий. Но самый важный – полноценный, не косноязычный. Господи! За что?! Они всего лишь прохожие!
Тут же беседуют случайные прохожие, точнее, я иду мимо них, стоящих. Притормаживаю и понимаю – вот это сюжет! И почему я всегда придумываю что-то? Вот как нужно – послушал и пиши! Развивай фантазию. Домысливай! Это вам не графомания! Шумел тут недавно один писака. А хвалился-то как! Мол, лучше его никто и не догадался строчить тексты. Да что тексты, комментариев сколько – берегись, читатель! Главное, что вся суть – в буквах, если точнее, в их количестве: необъятные тома романов про затвердевание мягкости жесточайшей фантастики. Ой, получилось выговорить. Да, так и кричал на каком-то сайте на весь интернет. Ох… Не поленилась я заглянуть в первую его попавшуюся книжку тоже на каком-то портале. У-у-у... Лучше прохожих подслушивать на улице, честно! Чего придумал-то этот вундеркинд, срам один, по мнению старшего поколения! Описательное повествование с последовательным разжёвыванием того, что то ли будет, то ли ждёт всех или кого-то... В общем, идейная тревога за немыслимую гениальность с подтекстом, между прочим, который какой-то из редакторов не разобрал или не увидел, а зря. Что там началось у автора-писаки...Разбор в целом возможностей не только редакторских. К слову, этот горе-писатель, хоть и не стар, но уж и не молод. А потому и незачем ему лезть с худой критикой в другое поколение. Я, может, для своего Х-поколения стараюсь, а не для миллениалов там разных. Поколения, границы мгновений возраста...
Откуда-то всплыл сейчас бирюзовый рассвет. Что это? Озарение у меня вроде всегда в розовом цвете. Даже не знаю. Так вот, консервирую всё, что пишу… Возможно, поэтому за очень много лет я не заметила перемен, и их не случилось. Хотя нет!
Происходило это со мной когда-то в дремучем лесу. Я забрела в него случайно. И судьба моя развернулась иначе. На узкой зимней полянке почувствовала я заколдованное место. Молочный месяц слабенько брызгал светом. В ночном мраке снег, затаившись, как змея, казался живым существом, слегка шевелясь, словно приготовился к чему-то. Так почудилось мне время.
Вовремя.
Ценность самого времени в чём, как вы думаете? Возможно, во мгновенье. Или в бесконечности... В любом его моменте существуют начало, середина и конец. Словно в миниатюре какой. Вижу малюсенькую картинку, читая крошечный текстик. Для меня ценно ёмкое содержание в трёх или пяти предложениях. Повествовательный ряд длиннотных размышлений исключаю. Иначе это уже не мгновение, а некое временное пространство в бесконечность букв, слов, мыслей.
Цена расстояния – время. Цена времени – жизнь.
Время есть... ВорОшка. Про. Ворону ворошащую...
Моя знакомая Ворона – настоящая Баба-Яга. Это про неё в сказке написано. Только у моей Вороны куда серьёзнее всё. А Василиса – это её внучка. Вчера в аптеке окончательно убедилась я в этом. И сомневалась же ещё! Про нашу Василису – потом, отдельно. Сколько стоит корвалол?
Мы – не школа. Нам даются указания свыше. Работаем строго по инструкции. Сами ничего не меняем. Расписание составляется и утверждается в августе, в сентябре оно уже работает. Всё. Дети, которые выбывают, расторгают договор, на их место берут других из предзаписи. Индивидуальных занятий нет.
– Буду писать на вас выше, если вы не измените расписание, – негодует скверная родительница. – И вас уволят, а возьмут нового педагога, который не допустит равнодушия, как вы.
– Жалуйтесь, это ваше право, – пульсирую я. – Работаю не за медали!
Знала бы она, за какие копейки тут все пашем. Практически все – на полставки. Окладики смешные. Десять лет назад получали в три раза больше.
Все мы за кусок хлеба работаем. Да и хлеб этот – не натуральный, из отбеленной муки, синтетика. Что же случилось?
Время убежало, выскользнуло из рук.
Обида.
Вчера оклемавшегося Лёху обманули. Несмотря ни на что, обиделся Лёха очень. Но ведь это же жизнь, мгновение! Это школа!
Как называл сам Лёха училок в СОШ: математичка, русичка. Сойдёт. Литераторша – приличное.
Изошница – нет, ну не обидно разве? Эх, Лёха, что ты сделал с собой... Зачем заблудился? Мне не по себе теперь.
Дремучий момент! Мне снились огромные кошачьи лапы, набирающие чей-то мобильный номер. И я боялась какого-то жуткого звонка. А на мониторе компьютера мне улыбалась моя приятельница Ильвирка: «Запомни, ты никогда никого не переделаешь! Не лезь ни во что!» Господи, как же она права!
Да, редкий читатель, это первый мой конспект собственных мыслей про нашу действительность. Теперь подтверждаю, что эту историю мне рассказала сама жизнь.
И всё же времена Паустовского, несмотря на техпрогресс, интереснее для меня. Может, и хорошо, что тогда не придумали интернета, порталов и разной фантастической дребедени. Надеюсь, что я не одинока в раздумьях. Следующие записки посвящу моей Ильвирке. Она – филолог в прошлом. Но ничего не пишет. Недавно предложила мне написать о ней повесть: «У тебя лучше получится!» Я даже удивлена: «Ильвирка, ты ведь профи, почему ты сама не рассказываешь о себе?..» А я... кто же я?
Игорь КУЗЬМИН
Родился в 1965 году. Закончил МИЭТ. Работал инженером-электронщиком, затем системным администратором в отделе ИТ на металлообрабатывающем производстве. Автолюбитель, меломан, дачник, фотограф, радиолюбитель, кулинар. Пытался писать музыку. Немного рисую. Более двадцати пяти лет пишу мемуары. Много воспоминаний детства, юности, зрелости, о работе, учебе и т.д. Написал для детей «Сказку о добром гномике», научно-фантастический рассказ «Удивительное путешествие», десяток стихов, два десятка эпиграмм. Часть воспоминаний выложена на моем сайте kuigvik.narod.ru, который я постоянно поддерживаю и дополняю новыми материалами и фотографиями.
Родился в 1965 году. Закончил МИЭТ. Работал инженером-электронщиком, затем системным администратором в отделе ИТ на металлообрабатывающем производстве. Автолюбитель, меломан, дачник, фотограф, радиолюбитель, кулинар. Пытался писать музыку. Немного рисую. Более двадцати пяти лет пишу мемуары. Много воспоминаний детства, юности, зрелости, о работе, учебе и т.д. Написал для детей «Сказку о добром гномике», научно-фантастический рассказ «Удивительное путешествие», десяток стихов, два десятка эпиграмм. Часть воспоминаний выложена на моем сайте kuigvik.narod.ru, который я постоянно поддерживаю и дополняю новыми материалами и фотографиями.
ПУТЕШЕСТВИЕ В ПРОСТРАНСТВЕ
С тех пор как Касьян с друзьями обосновался на новом месте, прошло много времени. Касьян, как всегда, трудился не покладая рук, весной, летом и осенью, а зимой отсыпался, отдыхал и набирался сил к следующему сезону.
В один прекрасный, теплый и солнечный день, как обычно, Касьян хорошо потрудился. Сильно устал после своего трудового дня. Он поужинал, попил травяного отвара с мятой и улегся спать. На улице уже смеркалось.
Но что-то долго он никак не мог заснуть. Ворочался-ворочался с боку на бок…
Решил выйти на улицу и подышать свежим прохладным воздухом. Он сел на свой любимый пенек, сделал глубокий вдох и посмотрел на небо. Чуть левее увидел абсолютно круглую яркую луну.
– Ах, вот оно что! Полнолуние. Вот и не спится… Э-хе-хе…
Он поднял голову вверх и стал смотреть на звезды. Он очень любил смотреть на звезды. Сколько же их! Уму непостижимо! Одни чуть больше, другие едва видны. Одни ярко горят, другие мерцают…
Касьян знал несколько созвездий – Большую Медведицу, Малую Медведицу и Кассиопею. Он сразу находил их на небе. И, конечно же, Млечный путь – такую беловатую полосу, проходящую через все черное небо.
Вдруг впереди, почти у самого горизонта он заметил, что одна звездочка упала. Потом еще одна. Был август месяц, и в это время в хорошие ясные ночи можно было наблюдать звездопад.
Чуть повыше он увидел еще одну падающую звезду и быстро стал загадывать желание.
– Хочу, чтобы… – и в это же мгновение звездочка погасла…
– Ну и ладно, не успел…
Касьян продолжал смотреть на мириады звезд и немножко загрустил…
Вдруг ему показалось, что от Млечного пути «оторвался» маленький кусочек. Он стал понемногу увеличиваться и как будто бы приближаться.
Касьян напряг свое острое зрение, приблизив, как только смог, тот маленький кусочек. И увидел почти круглый светящийся беловатый полупрозрачный шарик. Этот шарик приближался к нему. Он заметил, что от него в разные стороны исходят лучики, оканчивающиеся буквами Д, Т, У и С.
Поскольку Касьян был волшебником, он сразу понял, что они означают: Добро, Тепло, Удача и Счастье. Он очень обрадовался и стал ждать, что же будет дальше.
Переливающийся разными блестками шарик опустился на землю прямо перед пенёчком, на котором он сидел. И из него вышла маленькая рыженькая девочка в розовом платьице, усеянным маленькими белыми звездочками. За спиной у нее были крылышки, как у бабочки-лимонницы, но только розовые. В руке она держала розовую палочку с розовой звездочкой на конце.
– Доброго здоровьичка, прекрасная незнакомка! – сказал Касьян.
– И тебе не хворать, Касьян! – ответила розовая девочка звонким хрустальным голосом.
– А откуда ты меня знаешь? И как тебя зовут?
– Кто ж тебя не знает? Ты – гномик. Я давно уже наблюдаю за тобой и твоими добрыми делами. Ты – большой молодец! Побольше бы таких деловых и целеустремленных! А сегодня мне показалось, что ты загрустил, и я прилетела познакомиться с тобой и хоть немножко развеселить. Меня зовут Лада. Я начинающая добрая фея, тоже из гномов. С далекой зеленой Планеты, из Добряндии.
– Так, значит, все-таки есть такая страна, где живут Добряковы, Добролюбовы, Добронравовы, Добровольские, Доброхотовы и другие добрые люди? Я ведь большой фантазер и просто придумал такую страну…
– Да, есть такая замечательная страна!
– Как же я рад, что это оказалось явью! Сегодня великий день! Давай, этот день будет праздником – днем Добра!
– Давай, это здо́рово! Ура!
Так они проговорили до самого утра. О добрых делах, о взаимопомощи, взаимовыручке, о верных друзьях, о том - о сем и еще о многом-многом…
Постепенно начало рассветать. Воздух был прохладным, очень прозрачным, чистым и свежим. Касьян с Ладой сидели на пеньке рядом и встречали восходящее Солнце.
– Ну вот, скоро пойдем завтракать, – сказал Касьян, – ты что любишь?
– Я совсем мало ем, только лишь ягодки – морошку, землянику, костянику, чернику, клюкву. Особенно бруснику и голубику. А пью нектар из цветочков и росу с травинок. Иногда, если есть родник, пью из него живую воду, она дает много сил и энергии.
– О, отлично! Я знаю одну полянку, где много лесных ягод, это совсем недалеко. А потом сходим на родник.
И они пошли через небольшую лесопосадку с елочками. За ней и была та полянка.
На ней росла костяника, земляника и черника. Лада вдоволь наелась ягод и напилась свежей прохладной росы, которая переливалась разными цветами на солнышке, прямо как маленькие бриллианты.
Касьян в это время достал из кармана мешочек и насобирал ягод себе на зиму, про запас.
И они вместе пошли к роднику. Ладе очень понравилась вода.
– Замечательная вода – свежая, холодная, очень вкусная. Редко где такая встречается.
– Можно, я тебя буду называть Ладушкой? – спросил Касьян.
– Конечно, мне так очень нравится!
– А еще я придумал много слов, например, гно́ма, гно́мка, гно́мочка, гно́мша, гно́миха, гному́ля, гному́лька, гному́ська, гноме́сса…
– Ха-ха-ха-ха-ха-а-а-а-а-а-а!!! – звонко рассмеялась Лада. – Мне тоже нравятся эти слова!
Когда они подошли к жилищу Касьяна, на полянке собрались его многочисленные друзья – Котяня, Собаня, Шустров, Косолапов, Рыжов, Беляков, Каркина, Белобокова, Долбаев и Колючкин. Они расположились на травке вокруг пенька, на котором сидел Лукьян и играл им на своей балалайке.
– Доброго здоровьичка, мои дороги друзья! А это – Ладушка, добрая фея, тоже из гномов, она прилетела из Добряндии! Помните, я вам рассказывал про мою вымышленную страну? Оказывается, она существует на самом деле! Я был так рад этому! Мы даже договорились с Ладушкой, что сегодняшний день будет праздником – Днем Добра! Вы, наверное, все проголодались? Сейчас я приготовлю вам чего-нибудь вкусненького! И заодно отметим этот замечательный праздник!
Касьян сварил большую кастрюлю овсяной каши. И поставил на стол баночку земляничного варенья. Все с удовольствием, с добавками быстро опустошили кастрюлю каши и баночку варенья. Ладе тоже очень понравилась это угощенье, но поела она совсем чуть-чуть.
Лада говорит:
– Касьян, а спой, пожалуйста, свою любимую песенку.
– Хорошо. А Лукьян мне подыграет на балалайке.
Он залез на пенек и стал петь:
Рано встанешь – Солнцу поклонись!
И зарядку делать становись!
Если надо – утром пробегись!
Как кого-то встретишь – улыбнись!
Не умеешь делать – научись!
Дело сделал – сразу приберись!
Кто попросит – ты добром делись!
Помогать друзьям ты не ленись!
Зло и гадость делать откажись!
А добро и радость – торопись!
Предлагают дружбу – согласись!
А обидишь – быстро извинись!
Все друзья похлопали артистам, а они поклонились зрителям.
Касьян слез с пенька и говорит:
– А теперь, феюшка-Ладушка, расскажи нам, как там в Добряндии живут люди.
Лада вспорхнула на пенек и начала свой рассказ.
– Зеленая Планета – небольшая, раз в пять меньше Земли. Чуть больше половины занимает суша, остальное – океан. Но суша расположена длинными полосками, чередующимися с полосками океана. Так уж устроен рельеф. А люди используют это для того, чтобы быстро добираться от мест жительства до мест отдыха на берегах океана.
Год длится всего девять месяцев: перварь, втораль, третюнь, четверюль, пятюнь, шестябрь, семьтябрь, восьмабрь и девябрь. Зимы у нас нет. Почти круглый год лето. Только первабрь чуть напоминает конец весны, а девябрь – начало осени. Остальные семь месяцев – теплое и жаркое лето.
В сутках 16 часов. Ночи тоже почти нет – так, сумерки и сразу рассвет. День длится 12 часов. Ветра, дожди, гром и молнии бывают только в сумерках, а целый день светит яркое Солнце.
– А как там живут люди? – спросил Лукьян.
– Люди живут прекрасно! Все они веселые, радостные и счастливые! Гостеприимные и добрые. Везде царят Любовь, Дружба и Взаимопонимание.
Работают полдня, оставшиеся полдня отдыхают и занимаются своими любимыми делами, у каждого свое хобби. На неделе у них есть еще один выходной – среда.
Маленькие дети ходят в ясли и садики. Потом идут в начальную школу, где обучаются чтению, письму, счету. Учителя воспитывают в них примерное поведение, чувство такта, обучают хорошим манерам. А также приучают помогать младшим, уважать старших, почитать стариков.
В старших классах учителя определяют, к чему у ребят проявляются способности, чем им нравится заниматься. И дальше развивают их таланты. Если кому-то нравится математика, физика и химия, они дальше этому обучаются углубленно и становятся преподавателями или идут развивать науку.
Если нравится литература, философия, то они дальше это изучают и становятся поэтами, писателями, журналистами.
Если нравится рисование и черчение, то они в будущем будут архитекторами, художниками, дизайнерами.
Если нравится история, то они станут экскурсоводами, работниками музеев, краеведами.
Если нравятся уроки труда, то они станут строителями или будут работать в промышленности – механиками, слесарями, ремонтниками, сборщиками.
Если нравится ботаника, то они будут растениеводами, агрономами и будут выращивать овощи, фрукты и ягоды.
Если нравится биология и зоология, то они станут животноводами, будут заниматься выращиванием одомашненных животных – коров, свиней, кур, уток, кроликов.
Редко встречаются люди с одним-единственным даром. В основном у них два или даже три таланта. Например, приходит с работы агроном и начинает заниматься рисованием картин или написанием стихов. И еще у него остается время, в которое он занимается конструированием собственного личного автомобиля.
Кстати, все автомобили там заправляются спиртом. От него нет очень вредных выбросов, как от бензина или солярки. При сгорании спирта получается обычная вода, которая просто выливается на землю, а в воздух выпускается углекислый газ. Он, конечно, тоже не очень полезен для людей, но зато он необходим растениям, траве, кустам и деревьям. Они перерабатывают его в чистый кислород! Лесов на зеленой Планете очень много! Леса там густые – и хвойные, и лиственные, и смешанные. А запах в лесу какой! И воздух чистейший! Да вы сами знаете.
В особом почете – работники животноводства и птицеводства. А также добытчики и переработчики нефти, газа и других полезных ископаемых. Все, что находится в недрах планеты, принадлежит людям, и они правильно и с пользой используют все, что могут добыть.
Еще очень почетны профессии дворника, уборщиц, повара и учителя. Да вообще, как говорится, все профессии нужны, все профессии важны!
Нет границ, все люди свободны. Нет войн, нет солдат, оружия и военной техники. Зачем воевать? С кем? С такими же людьми? И делить никому ничего не надо. У всех все нужное есть. Все довольны тем, что имеют. Ведь счастлив не тот, у кого много, а тот, кому хватает!
Все люди – с высоким уровнем сознания, добросовестные, справедливые и честные. Никогда и никого не обманывают, не ругаются. Нет хулиганов, тем более, бандитов и воров. Даже ни у кого нет замков в дверях!
В стране нет денег, все бесплатно. Нет ни богатых, ни бедных. Все живут в достатке.
Нет болезней, и, соответственно, нет больниц, врачей и лекарств. Все люди здоровы, потому что едят натуральные продукты, выращенные без вредных удобрений. А пьют артезианскую воду, она очень чистая, потому что в землю не сбрасывают никакие отходы производства и вообще ничем не засоряют планету. Также все по утрам делают зарядку и занимаются физкультурой.
У людей всегда хорошее настроение, никогда нет стрессов, потому что им не о чем беспокоиться, они ни за что не переживают. Нервы у них отсутствуют, они в процессе эволюции стали не нужны.
В Добряндии запрещена охота на диких животных. Звери спокойно гуляют по лесам, полям, никогда не нападают на людей. А люди их подкармливают тем, что они не могут сами добыть, например, морковкой, свеклой, капусткой, яблоками. Некоторые звери, такие как обезьяны, очень любят сладкое печенье и конфеты.
Также запрещено создание искусственного интеллекта и производство роботов. К хорошему это не приведет. Вы же, наверное, слышали страшную историю про гибель одной очень высокоразвитой цивилизации?
– Нет, не слышали, – сказал Касьян.
– Тогда я вам расскажу. Это было пять с половиной тысяч лет назад. В туманности Млечный Путь есть одна маленькая галактика, которая называется Прямоугольник. В ней есть одна малюсенькая голубая планета Ученых. Люди там достигли наивысшего этапа развития техники, создали роботов и искусственный интеллект. Но в программе обучения искусственного интеллекта была допущена ошибка.
И разумным роботам показалось, что люди, создавшие их, стали им мешать. У роботов нет совести, чувств, сострадания, хоть это и были биороботы самой последней модели, версии 578. И они стали беспощадно уничтожать людей. После этого роботы начали воевать даже между собой, каждому хотелось господства, власти и богатства. Они поубивали друг друга. В конце концов остался один-единственный, самый умный и сильный робот УмРоб-114в.
Но и он вскоре отключился, так как у него закончилась внутренняя энергия. Ему надо было принимать питательную смесь, а ее не было, так как ее некому было производить, ведь ни людей, ни роботов на планете уже не было…
Вот такая печальная и в то же время поучительная история…
– Да-а-а, ужас! – промолвил Касьян.
– Кошмар! – сказал Лукьян.
Они так сидели и слушали рассказы Лады до самой темноты.
Потом Лада говорит:
– Ну вот, мне уже пора домой. Я очень рада была со всеми вами познакомиться и пообщаться.
– А ты еще прилетишь? – спросил Касьян.
– Конечно! Как только ты захочешь!
Она достала из кармашка маленький серебряный колокольчик и протянула его Касьяну.
– Вот, как только ты захочешь меня увидеть или опять загрустишь, позвони этим волшебным колокольчиком, я услышу и сразу прилечу.
– Большое спасибо, дорогая Ладушка! Вот это подарок!
– До встречи, Касьян, Лукьян и все мои новые друзья! – сказала Лада.
– Пока! Удачи! – прокричали все друзья хором.
Лада взмахнула своей волшебной палочкой, тут же прилетел прозрачный блестящий шар, переливающийся всеми цветами радуги. Она в него зашла, шарик поднялся и быстро полетел в сторону Млечного пути…
Все друзья на полянке махали руками, лапами и крыльями вслед улетающей Ладушке.
После этого они все, довольные и радостные, разошлись, разбежались и разлетелись по своим домам, норкам, дуплам и гнездам.
На следующий день Касьян приступил к своим обязанностям – убирать лес от мусора. Он то и дело вспоминал вчерашнее замечательное знакомство и общение с Ладушкой…
Пришла осень. Листва на деревьях стала желтеть, а на некоторых – краснеть. Лес был очень красивый, настоящая Золотая Осень!
Касьян любил собирать грибы. В местах, где он жил, их было всегда много. Больше всех он любил чернушки. Он их три дня вымачивал, потом отваривал и солил, добавляя укроп, чеснок, перец. Они были такие крепенькие и хрустящие. А вкус – восхитительный и непередаваемый!
Он собирал также белые грибы, подберезовики, подосиновики и сушил их.
Всегда брал и сыроежки, они были очень вкусные в жареном виде.
Постепенно вся листва с деревьев облетела. Прошли долгие, нудные осенние дожди. И постепенно наступала зима.
Снег поначалу выпадал, но быстро таял. К декабрю начались морозы, и снег постепенно покрыл всю землю.
На этом сезон работы Касьяна и закончился.
Запасов на зиму он сделал много: насушил разных ягод, грибов, душистых травок. Друзья-зверушки принесли ему муки, круп, орехов.
И Касьян стал отдыхать. Иногда даже днем спал, набирался сил.
Частенько вспоминал встречу с Ладой. Мечтал о новых встречах.
Однажды ему пришла одна идея. Поскольку была зима, снег, холодно, он решил попутешествовать по миру. Например, сначала отправиться в жаркую пустыню.
Он произнес свое волшебное заклинание:
АБэВэ́шки – ГэДэЕ́шки,
ЖэЗэИ́шки – КэЛэМэ́шки,
НэОПэ́шки – РэСэТэ́шки,
УФэХэ́шки – ЦэЧеШэ́шки,
ЭЮЯ́шки – Колоба́шки!
Потом один раз подпрыгнул, два раза топнул – сначала правой, затем левой ногой, три раза повернулся вокруг себя, четыре раза свистнул, пять раз стукнул кулаками друг об друга, шесть раз прыгнул на левой ноге, семь раз хлопнул в ладоши, закрыл глаза и мысленно представил, что он в пустыне…
В этот же миг он оказался в жаркой-жаркой огромной пустыне Сахара в Африке. Он стоял на горячем песке. Над головой ослепительно светило палящее Солнце. Вокруг – пески, барханы. Кое-где вдали виднелись одинокие сухие, коряжистые саксаулы.
Было очень жарко. Ему захотелось пить. Касьян двинулся на север, надеясь, что пустыня не бесконечна, и когда-нибудь она закончится. Он уже стал уставать…
Через несколько часов пути по горячему песку вдали показался островок с деревьями.
Он прибавил шаг и подошел к небольшому, продолговатому озерцу, окруженному пальмами и какими-то кустами.
– Ура! Вот и вода!
Он подошел к воде и стал пить. Хоть вода была очень теплая, Касьян все равно напился и присел отдохнуть под пальмой в тенечке.
На пальме сидел большой пестрый попугай.
– Доброго здоровьичка! – поприветствовал попугая Касьян.
– Привет, добрый гном! – ответил попугай.
– И как вы тут только выживаете? В такую-то жарищу?
– Да нормально, привыкли. Днем все спят или прячутся от солнца глубоко в песке, в тени деревьев, под саксаулами. А ночью выходят и охотятся за добычей.
– А какие звери тут живут?
– В основном змеи, ящерицы, разные жучки-паучки, скорпионы. Приползают сюда на водопой.
– А я живу в северной части Евразии, в большом лесу. Там лето короткое, есть весна, осень и долгая морозная зима. Вот сейчас как раз там зима, холодно, и я решил хоть ненадолго переместиться сюда и погреться на песочке под солнышком.
– Ну, тогда желаю тебе хорошего отдыха! А мне пора, полечу к себе в далекую саванну.
– Удачи, уважаемый!
Касьян еще посидел немножко под пальмой. Ему стало очень жарко. Он пошел и еще немного попил водички. И стал размышлять, куда бы ему еще переместиться?
Наверное, надо побывать в горах.
Он опять произнес свое волшебное заклинание, потопал, похлопал, представил высокие горы и вмиг оказался на пологом склоне большой горы в Гималаях.
Было довольно тепло и тихо. Вокруг были камни, скалы и огромные вершины гор, покрытые снегом.
– Ну вот, тут хоть попрохладнее, чем в пустыне!
И он пошел вверх по склону, к макушке большой горы. И на своем пути встретил горного козла.
– Доброго здоровьичка, уважаемый! – поприветствовал его Касьян.
– И тебе не хворать! – ответил козел. – Как ты тут оказался? Таких обитателей я здесь раньше не встречал.
– А я путешествую по миру. Вот, только что побывал в Сахаре и теперь – здесь. Кто у вас тут еще обитает?
– Снежные барсы, буйволы, яки, антилопы, сурки и даже медведи! Путешествовать – это хорошо! Мир большой. Везде разный климат, погода, растения, земля, животные. Надо все посмотреть, везде побывать. Вот только мы, звери, к сожалению, не можем путешествовать, как ты… Ладно, желаю тебе здоровья, сил и приятных впечатлений от путешествий!
– Спасибо, дорогой! Тебе желаю здоровья и удачной охоты, – ответил Касьян и стал подниматься еще выше.
Становилось прохладнее. Впереди был склон горы, покрытый снегом.
– Вот это по-нашему, родной снежок! – сказал Касьян, наклонился и взял в руку горстку снега. – Холодненький, настоящий!
Касьян взял еще снежка и умылся им.
– Ох! Хорошо! Бодрит!
Через пару часов он забрался на самую вершину горы. И посмотрел вокруг. Горы, горы, горы…
– Красота-а-а! – и он раскинул руки в стороны и сделал большой вдох прохладного, чистейшего горного воздуха.
Здесь воздух был еще чище и прозрачнее, чем тот, которым он ходил дышать у себя, где он жил еще до того, как перебрался с друзьями на новое место. И горы здесь намного выше, круче и скалистее. Он еще долго вдыхал этот полезный, оздоравливающий горный воздух, чтобы зарядиться силами и энергией на долгое время.
После этого заряда бодрости Касьян решил перенестись в океан, на необитаемый остров. Он произнес свое волшебное заклинание, потопал, похлопал, представил небольшой островок в океане и тут же оказался на нем.
Он стоял на песчаном берегу. Дело было ближе к вечеру. Впереди был огромный синий океан, простирающийся до самого горизонта. А сзади – зеленый остров в виде горы, заросшей кустарниками и деревьями.
Было достаточно жарко, но не как в пустыне. Касьян подошел к самой воде. Она была настолько прозрачная, что хорошо просматривалось дно с небольшими камешками и разноцветными кораллами. В воде плавали стайки маленьких, цветных, полосатых и в крапинку рыбешек.
– Ух ты! Какая же красота! Столько разных маленьких рыбок! – воскликнул Касьян. – А какое дно, необычные цвета! Просто фантастика!
Он поднял глаза на океан и увидел дельфинов, выпрыгивающих из воды.
Он так долго стоял, вдыхал полезный морской воздух и смотрел на резвящихся дельфинов, что не заметил, как солнце опустилось уже почти до горизонта.
Касьян решил перенестись в джунгли Южной Америки. Он произнес свое волшебное заклинание, потопал, похлопал и представил, что находится в джунглях.
Он тут же очутился в густых, непроходимых джунглях.
Сколько же там было оттенков зеленого цвета – не сосчитать. Росли огромные деревья с необхватными стволами. Их переплетали тонкие лианы. В воздухе был приятный аромат каких-то цветов. Внизу рос папоротник и другие причудливые, незнакомые растения и цветы.
По земле ползали разнообразные насекомые, жуки, пауки, длинные змеи, а также прыгали лягушки и бегали ящерицы. По лианам лазали обезьяны – павианы и мартышки. На верхушках деревьев сидело множество красивых птиц.
– А некоторых зверей я знаю! Они тоже водятся в наших лесах средней полосы! Это ящерки, змеи, жучки, паучки, лягушки и многие птицы. Ну вот только таких туканов у нас, конечно, нет…
Рядом была река, в которой плавали огромные крокодилы, анаконды, резвились толстые бегемоты.
– Ух ты, как же много разных зверей и птиц тут! – сказал Касьян. – Это, наверное, одно из самых красивых мест на Земле!
Касьян стал думать, куда бы ему еще перенестись. Остаются только Северный и Южный полюса. Но он знал, что там вечная зима, снег и холод. И живут в основном только белые медведи и пингвины.
А снег и морозы Касьяну были очень хорошо знакомы, поэтому он не стал туда переноситься…
– Наверное, надо возвращаться домой. Хватит на сегодня впечатлений!
И он, как обычно, проговорив свое заклинание, попрыгав и похлопав, вмиг очутился у себя, у своего домика. Он стоял у самой двери. Вокруг – много снега, и было очень холодно. Наступал вечер, на улице темнело.
Касьян вошел в домик. Быстро затопил печку. Заварил чая с ароматными травками, добавил сушеных ягодок. Чай настоялся. Касьян с удовольствием его попил и лег спать.
Он долго лежал и вспоминал сегодняшние путешествия, рассказы козла, попугая. Перед глазами проплывали дельфины… Так Касьян и заснул…
Так он и провел всю зиму. Топил печку, варил и ел грибной суп, разные каши с медом, пил отвары из полезных и ароматных травок, компоты из сушеных ягодок. Вспоминал Ладу, свои путешествия и много-много спал.
А весной, ближе к лету, опять принялся, как всегда, усердно трудиться, спасая природу от засорения, и делать другие добрые дела.
Вот и сказки конец, а кто слушал – большой молоде́ц!
Сказка – ложь, а в ней – намёк, добрым молодцам урок!
С тех пор как Касьян с друзьями обосновался на новом месте, прошло много времени. Касьян, как всегда, трудился не покладая рук, весной, летом и осенью, а зимой отсыпался, отдыхал и набирался сил к следующему сезону.
В один прекрасный, теплый и солнечный день, как обычно, Касьян хорошо потрудился. Сильно устал после своего трудового дня. Он поужинал, попил травяного отвара с мятой и улегся спать. На улице уже смеркалось.
Но что-то долго он никак не мог заснуть. Ворочался-ворочался с боку на бок…
Решил выйти на улицу и подышать свежим прохладным воздухом. Он сел на свой любимый пенек, сделал глубокий вдох и посмотрел на небо. Чуть левее увидел абсолютно круглую яркую луну.
– Ах, вот оно что! Полнолуние. Вот и не спится… Э-хе-хе…
Он поднял голову вверх и стал смотреть на звезды. Он очень любил смотреть на звезды. Сколько же их! Уму непостижимо! Одни чуть больше, другие едва видны. Одни ярко горят, другие мерцают…
Касьян знал несколько созвездий – Большую Медведицу, Малую Медведицу и Кассиопею. Он сразу находил их на небе. И, конечно же, Млечный путь – такую беловатую полосу, проходящую через все черное небо.
Вдруг впереди, почти у самого горизонта он заметил, что одна звездочка упала. Потом еще одна. Был август месяц, и в это время в хорошие ясные ночи можно было наблюдать звездопад.
Чуть повыше он увидел еще одну падающую звезду и быстро стал загадывать желание.
– Хочу, чтобы… – и в это же мгновение звездочка погасла…
– Ну и ладно, не успел…
Касьян продолжал смотреть на мириады звезд и немножко загрустил…
Вдруг ему показалось, что от Млечного пути «оторвался» маленький кусочек. Он стал понемногу увеличиваться и как будто бы приближаться.
Касьян напряг свое острое зрение, приблизив, как только смог, тот маленький кусочек. И увидел почти круглый светящийся беловатый полупрозрачный шарик. Этот шарик приближался к нему. Он заметил, что от него в разные стороны исходят лучики, оканчивающиеся буквами Д, Т, У и С.
Поскольку Касьян был волшебником, он сразу понял, что они означают: Добро, Тепло, Удача и Счастье. Он очень обрадовался и стал ждать, что же будет дальше.
Переливающийся разными блестками шарик опустился на землю прямо перед пенёчком, на котором он сидел. И из него вышла маленькая рыженькая девочка в розовом платьице, усеянным маленькими белыми звездочками. За спиной у нее были крылышки, как у бабочки-лимонницы, но только розовые. В руке она держала розовую палочку с розовой звездочкой на конце.
– Доброго здоровьичка, прекрасная незнакомка! – сказал Касьян.
– И тебе не хворать, Касьян! – ответила розовая девочка звонким хрустальным голосом.
– А откуда ты меня знаешь? И как тебя зовут?
– Кто ж тебя не знает? Ты – гномик. Я давно уже наблюдаю за тобой и твоими добрыми делами. Ты – большой молодец! Побольше бы таких деловых и целеустремленных! А сегодня мне показалось, что ты загрустил, и я прилетела познакомиться с тобой и хоть немножко развеселить. Меня зовут Лада. Я начинающая добрая фея, тоже из гномов. С далекой зеленой Планеты, из Добряндии.
– Так, значит, все-таки есть такая страна, где живут Добряковы, Добролюбовы, Добронравовы, Добровольские, Доброхотовы и другие добрые люди? Я ведь большой фантазер и просто придумал такую страну…
– Да, есть такая замечательная страна!
– Как же я рад, что это оказалось явью! Сегодня великий день! Давай, этот день будет праздником – днем Добра!
– Давай, это здо́рово! Ура!
Так они проговорили до самого утра. О добрых делах, о взаимопомощи, взаимовыручке, о верных друзьях, о том - о сем и еще о многом-многом…
Постепенно начало рассветать. Воздух был прохладным, очень прозрачным, чистым и свежим. Касьян с Ладой сидели на пеньке рядом и встречали восходящее Солнце.
– Ну вот, скоро пойдем завтракать, – сказал Касьян, – ты что любишь?
– Я совсем мало ем, только лишь ягодки – морошку, землянику, костянику, чернику, клюкву. Особенно бруснику и голубику. А пью нектар из цветочков и росу с травинок. Иногда, если есть родник, пью из него живую воду, она дает много сил и энергии.
– О, отлично! Я знаю одну полянку, где много лесных ягод, это совсем недалеко. А потом сходим на родник.
И они пошли через небольшую лесопосадку с елочками. За ней и была та полянка.
На ней росла костяника, земляника и черника. Лада вдоволь наелась ягод и напилась свежей прохладной росы, которая переливалась разными цветами на солнышке, прямо как маленькие бриллианты.
Касьян в это время достал из кармана мешочек и насобирал ягод себе на зиму, про запас.
И они вместе пошли к роднику. Ладе очень понравилась вода.
– Замечательная вода – свежая, холодная, очень вкусная. Редко где такая встречается.
– Можно, я тебя буду называть Ладушкой? – спросил Касьян.
– Конечно, мне так очень нравится!
– А еще я придумал много слов, например, гно́ма, гно́мка, гно́мочка, гно́мша, гно́миха, гному́ля, гному́лька, гному́ська, гноме́сса…
– Ха-ха-ха-ха-ха-а-а-а-а-а-а!!! – звонко рассмеялась Лада. – Мне тоже нравятся эти слова!
Когда они подошли к жилищу Касьяна, на полянке собрались его многочисленные друзья – Котяня, Собаня, Шустров, Косолапов, Рыжов, Беляков, Каркина, Белобокова, Долбаев и Колючкин. Они расположились на травке вокруг пенька, на котором сидел Лукьян и играл им на своей балалайке.
– Доброго здоровьичка, мои дороги друзья! А это – Ладушка, добрая фея, тоже из гномов, она прилетела из Добряндии! Помните, я вам рассказывал про мою вымышленную страну? Оказывается, она существует на самом деле! Я был так рад этому! Мы даже договорились с Ладушкой, что сегодняшний день будет праздником – Днем Добра! Вы, наверное, все проголодались? Сейчас я приготовлю вам чего-нибудь вкусненького! И заодно отметим этот замечательный праздник!
Касьян сварил большую кастрюлю овсяной каши. И поставил на стол баночку земляничного варенья. Все с удовольствием, с добавками быстро опустошили кастрюлю каши и баночку варенья. Ладе тоже очень понравилась это угощенье, но поела она совсем чуть-чуть.
Лада говорит:
– Касьян, а спой, пожалуйста, свою любимую песенку.
– Хорошо. А Лукьян мне подыграет на балалайке.
Он залез на пенек и стал петь:
Рано встанешь – Солнцу поклонись!
И зарядку делать становись!
Если надо – утром пробегись!
Как кого-то встретишь – улыбнись!
Не умеешь делать – научись!
Дело сделал – сразу приберись!
Кто попросит – ты добром делись!
Помогать друзьям ты не ленись!
Зло и гадость делать откажись!
А добро и радость – торопись!
Предлагают дружбу – согласись!
А обидишь – быстро извинись!
Все друзья похлопали артистам, а они поклонились зрителям.
Касьян слез с пенька и говорит:
– А теперь, феюшка-Ладушка, расскажи нам, как там в Добряндии живут люди.
Лада вспорхнула на пенек и начала свой рассказ.
– Зеленая Планета – небольшая, раз в пять меньше Земли. Чуть больше половины занимает суша, остальное – океан. Но суша расположена длинными полосками, чередующимися с полосками океана. Так уж устроен рельеф. А люди используют это для того, чтобы быстро добираться от мест жительства до мест отдыха на берегах океана.
Год длится всего девять месяцев: перварь, втораль, третюнь, четверюль, пятюнь, шестябрь, семьтябрь, восьмабрь и девябрь. Зимы у нас нет. Почти круглый год лето. Только первабрь чуть напоминает конец весны, а девябрь – начало осени. Остальные семь месяцев – теплое и жаркое лето.
В сутках 16 часов. Ночи тоже почти нет – так, сумерки и сразу рассвет. День длится 12 часов. Ветра, дожди, гром и молнии бывают только в сумерках, а целый день светит яркое Солнце.
– А как там живут люди? – спросил Лукьян.
– Люди живут прекрасно! Все они веселые, радостные и счастливые! Гостеприимные и добрые. Везде царят Любовь, Дружба и Взаимопонимание.
Работают полдня, оставшиеся полдня отдыхают и занимаются своими любимыми делами, у каждого свое хобби. На неделе у них есть еще один выходной – среда.
Маленькие дети ходят в ясли и садики. Потом идут в начальную школу, где обучаются чтению, письму, счету. Учителя воспитывают в них примерное поведение, чувство такта, обучают хорошим манерам. А также приучают помогать младшим, уважать старших, почитать стариков.
В старших классах учителя определяют, к чему у ребят проявляются способности, чем им нравится заниматься. И дальше развивают их таланты. Если кому-то нравится математика, физика и химия, они дальше этому обучаются углубленно и становятся преподавателями или идут развивать науку.
Если нравится литература, философия, то они дальше это изучают и становятся поэтами, писателями, журналистами.
Если нравится рисование и черчение, то они в будущем будут архитекторами, художниками, дизайнерами.
Если нравится история, то они станут экскурсоводами, работниками музеев, краеведами.
Если нравятся уроки труда, то они станут строителями или будут работать в промышленности – механиками, слесарями, ремонтниками, сборщиками.
Если нравится ботаника, то они будут растениеводами, агрономами и будут выращивать овощи, фрукты и ягоды.
Если нравится биология и зоология, то они станут животноводами, будут заниматься выращиванием одомашненных животных – коров, свиней, кур, уток, кроликов.
Редко встречаются люди с одним-единственным даром. В основном у них два или даже три таланта. Например, приходит с работы агроном и начинает заниматься рисованием картин или написанием стихов. И еще у него остается время, в которое он занимается конструированием собственного личного автомобиля.
Кстати, все автомобили там заправляются спиртом. От него нет очень вредных выбросов, как от бензина или солярки. При сгорании спирта получается обычная вода, которая просто выливается на землю, а в воздух выпускается углекислый газ. Он, конечно, тоже не очень полезен для людей, но зато он необходим растениям, траве, кустам и деревьям. Они перерабатывают его в чистый кислород! Лесов на зеленой Планете очень много! Леса там густые – и хвойные, и лиственные, и смешанные. А запах в лесу какой! И воздух чистейший! Да вы сами знаете.
В особом почете – работники животноводства и птицеводства. А также добытчики и переработчики нефти, газа и других полезных ископаемых. Все, что находится в недрах планеты, принадлежит людям, и они правильно и с пользой используют все, что могут добыть.
Еще очень почетны профессии дворника, уборщиц, повара и учителя. Да вообще, как говорится, все профессии нужны, все профессии важны!
Нет границ, все люди свободны. Нет войн, нет солдат, оружия и военной техники. Зачем воевать? С кем? С такими же людьми? И делить никому ничего не надо. У всех все нужное есть. Все довольны тем, что имеют. Ведь счастлив не тот, у кого много, а тот, кому хватает!
Все люди – с высоким уровнем сознания, добросовестные, справедливые и честные. Никогда и никого не обманывают, не ругаются. Нет хулиганов, тем более, бандитов и воров. Даже ни у кого нет замков в дверях!
В стране нет денег, все бесплатно. Нет ни богатых, ни бедных. Все живут в достатке.
Нет болезней, и, соответственно, нет больниц, врачей и лекарств. Все люди здоровы, потому что едят натуральные продукты, выращенные без вредных удобрений. А пьют артезианскую воду, она очень чистая, потому что в землю не сбрасывают никакие отходы производства и вообще ничем не засоряют планету. Также все по утрам делают зарядку и занимаются физкультурой.
У людей всегда хорошее настроение, никогда нет стрессов, потому что им не о чем беспокоиться, они ни за что не переживают. Нервы у них отсутствуют, они в процессе эволюции стали не нужны.
В Добряндии запрещена охота на диких животных. Звери спокойно гуляют по лесам, полям, никогда не нападают на людей. А люди их подкармливают тем, что они не могут сами добыть, например, морковкой, свеклой, капусткой, яблоками. Некоторые звери, такие как обезьяны, очень любят сладкое печенье и конфеты.
Также запрещено создание искусственного интеллекта и производство роботов. К хорошему это не приведет. Вы же, наверное, слышали страшную историю про гибель одной очень высокоразвитой цивилизации?
– Нет, не слышали, – сказал Касьян.
– Тогда я вам расскажу. Это было пять с половиной тысяч лет назад. В туманности Млечный Путь есть одна маленькая галактика, которая называется Прямоугольник. В ней есть одна малюсенькая голубая планета Ученых. Люди там достигли наивысшего этапа развития техники, создали роботов и искусственный интеллект. Но в программе обучения искусственного интеллекта была допущена ошибка.
И разумным роботам показалось, что люди, создавшие их, стали им мешать. У роботов нет совести, чувств, сострадания, хоть это и были биороботы самой последней модели, версии 578. И они стали беспощадно уничтожать людей. После этого роботы начали воевать даже между собой, каждому хотелось господства, власти и богатства. Они поубивали друг друга. В конце концов остался один-единственный, самый умный и сильный робот УмРоб-114в.
Но и он вскоре отключился, так как у него закончилась внутренняя энергия. Ему надо было принимать питательную смесь, а ее не было, так как ее некому было производить, ведь ни людей, ни роботов на планете уже не было…
Вот такая печальная и в то же время поучительная история…
– Да-а-а, ужас! – промолвил Касьян.
– Кошмар! – сказал Лукьян.
Они так сидели и слушали рассказы Лады до самой темноты.
Потом Лада говорит:
– Ну вот, мне уже пора домой. Я очень рада была со всеми вами познакомиться и пообщаться.
– А ты еще прилетишь? – спросил Касьян.
– Конечно! Как только ты захочешь!
Она достала из кармашка маленький серебряный колокольчик и протянула его Касьяну.
– Вот, как только ты захочешь меня увидеть или опять загрустишь, позвони этим волшебным колокольчиком, я услышу и сразу прилечу.
– Большое спасибо, дорогая Ладушка! Вот это подарок!
– До встречи, Касьян, Лукьян и все мои новые друзья! – сказала Лада.
– Пока! Удачи! – прокричали все друзья хором.
Лада взмахнула своей волшебной палочкой, тут же прилетел прозрачный блестящий шар, переливающийся всеми цветами радуги. Она в него зашла, шарик поднялся и быстро полетел в сторону Млечного пути…
Все друзья на полянке махали руками, лапами и крыльями вслед улетающей Ладушке.
После этого они все, довольные и радостные, разошлись, разбежались и разлетелись по своим домам, норкам, дуплам и гнездам.
На следующий день Касьян приступил к своим обязанностям – убирать лес от мусора. Он то и дело вспоминал вчерашнее замечательное знакомство и общение с Ладушкой…
Пришла осень. Листва на деревьях стала желтеть, а на некоторых – краснеть. Лес был очень красивый, настоящая Золотая Осень!
Касьян любил собирать грибы. В местах, где он жил, их было всегда много. Больше всех он любил чернушки. Он их три дня вымачивал, потом отваривал и солил, добавляя укроп, чеснок, перец. Они были такие крепенькие и хрустящие. А вкус – восхитительный и непередаваемый!
Он собирал также белые грибы, подберезовики, подосиновики и сушил их.
Всегда брал и сыроежки, они были очень вкусные в жареном виде.
Постепенно вся листва с деревьев облетела. Прошли долгие, нудные осенние дожди. И постепенно наступала зима.
Снег поначалу выпадал, но быстро таял. К декабрю начались морозы, и снег постепенно покрыл всю землю.
На этом сезон работы Касьяна и закончился.
Запасов на зиму он сделал много: насушил разных ягод, грибов, душистых травок. Друзья-зверушки принесли ему муки, круп, орехов.
И Касьян стал отдыхать. Иногда даже днем спал, набирался сил.
Частенько вспоминал встречу с Ладой. Мечтал о новых встречах.
Однажды ему пришла одна идея. Поскольку была зима, снег, холодно, он решил попутешествовать по миру. Например, сначала отправиться в жаркую пустыню.
Он произнес свое волшебное заклинание:
АБэВэ́шки – ГэДэЕ́шки,
ЖэЗэИ́шки – КэЛэМэ́шки,
НэОПэ́шки – РэСэТэ́шки,
УФэХэ́шки – ЦэЧеШэ́шки,
ЭЮЯ́шки – Колоба́шки!
Потом один раз подпрыгнул, два раза топнул – сначала правой, затем левой ногой, три раза повернулся вокруг себя, четыре раза свистнул, пять раз стукнул кулаками друг об друга, шесть раз прыгнул на левой ноге, семь раз хлопнул в ладоши, закрыл глаза и мысленно представил, что он в пустыне…
В этот же миг он оказался в жаркой-жаркой огромной пустыне Сахара в Африке. Он стоял на горячем песке. Над головой ослепительно светило палящее Солнце. Вокруг – пески, барханы. Кое-где вдали виднелись одинокие сухие, коряжистые саксаулы.
Было очень жарко. Ему захотелось пить. Касьян двинулся на север, надеясь, что пустыня не бесконечна, и когда-нибудь она закончится. Он уже стал уставать…
Через несколько часов пути по горячему песку вдали показался островок с деревьями.
Он прибавил шаг и подошел к небольшому, продолговатому озерцу, окруженному пальмами и какими-то кустами.
– Ура! Вот и вода!
Он подошел к воде и стал пить. Хоть вода была очень теплая, Касьян все равно напился и присел отдохнуть под пальмой в тенечке.
На пальме сидел большой пестрый попугай.
– Доброго здоровьичка! – поприветствовал попугая Касьян.
– Привет, добрый гном! – ответил попугай.
– И как вы тут только выживаете? В такую-то жарищу?
– Да нормально, привыкли. Днем все спят или прячутся от солнца глубоко в песке, в тени деревьев, под саксаулами. А ночью выходят и охотятся за добычей.
– А какие звери тут живут?
– В основном змеи, ящерицы, разные жучки-паучки, скорпионы. Приползают сюда на водопой.
– А я живу в северной части Евразии, в большом лесу. Там лето короткое, есть весна, осень и долгая морозная зима. Вот сейчас как раз там зима, холодно, и я решил хоть ненадолго переместиться сюда и погреться на песочке под солнышком.
– Ну, тогда желаю тебе хорошего отдыха! А мне пора, полечу к себе в далекую саванну.
– Удачи, уважаемый!
Касьян еще посидел немножко под пальмой. Ему стало очень жарко. Он пошел и еще немного попил водички. И стал размышлять, куда бы ему еще переместиться?
Наверное, надо побывать в горах.
Он опять произнес свое волшебное заклинание, потопал, похлопал, представил высокие горы и вмиг оказался на пологом склоне большой горы в Гималаях.
Было довольно тепло и тихо. Вокруг были камни, скалы и огромные вершины гор, покрытые снегом.
– Ну вот, тут хоть попрохладнее, чем в пустыне!
И он пошел вверх по склону, к макушке большой горы. И на своем пути встретил горного козла.
– Доброго здоровьичка, уважаемый! – поприветствовал его Касьян.
– И тебе не хворать! – ответил козел. – Как ты тут оказался? Таких обитателей я здесь раньше не встречал.
– А я путешествую по миру. Вот, только что побывал в Сахаре и теперь – здесь. Кто у вас тут еще обитает?
– Снежные барсы, буйволы, яки, антилопы, сурки и даже медведи! Путешествовать – это хорошо! Мир большой. Везде разный климат, погода, растения, земля, животные. Надо все посмотреть, везде побывать. Вот только мы, звери, к сожалению, не можем путешествовать, как ты… Ладно, желаю тебе здоровья, сил и приятных впечатлений от путешествий!
– Спасибо, дорогой! Тебе желаю здоровья и удачной охоты, – ответил Касьян и стал подниматься еще выше.
Становилось прохладнее. Впереди был склон горы, покрытый снегом.
– Вот это по-нашему, родной снежок! – сказал Касьян, наклонился и взял в руку горстку снега. – Холодненький, настоящий!
Касьян взял еще снежка и умылся им.
– Ох! Хорошо! Бодрит!
Через пару часов он забрался на самую вершину горы. И посмотрел вокруг. Горы, горы, горы…
– Красота-а-а! – и он раскинул руки в стороны и сделал большой вдох прохладного, чистейшего горного воздуха.
Здесь воздух был еще чище и прозрачнее, чем тот, которым он ходил дышать у себя, где он жил еще до того, как перебрался с друзьями на новое место. И горы здесь намного выше, круче и скалистее. Он еще долго вдыхал этот полезный, оздоравливающий горный воздух, чтобы зарядиться силами и энергией на долгое время.
После этого заряда бодрости Касьян решил перенестись в океан, на необитаемый остров. Он произнес свое волшебное заклинание, потопал, похлопал, представил небольшой островок в океане и тут же оказался на нем.
Он стоял на песчаном берегу. Дело было ближе к вечеру. Впереди был огромный синий океан, простирающийся до самого горизонта. А сзади – зеленый остров в виде горы, заросшей кустарниками и деревьями.
Было достаточно жарко, но не как в пустыне. Касьян подошел к самой воде. Она была настолько прозрачная, что хорошо просматривалось дно с небольшими камешками и разноцветными кораллами. В воде плавали стайки маленьких, цветных, полосатых и в крапинку рыбешек.
– Ух ты! Какая же красота! Столько разных маленьких рыбок! – воскликнул Касьян. – А какое дно, необычные цвета! Просто фантастика!
Он поднял глаза на океан и увидел дельфинов, выпрыгивающих из воды.
Он так долго стоял, вдыхал полезный морской воздух и смотрел на резвящихся дельфинов, что не заметил, как солнце опустилось уже почти до горизонта.
Касьян решил перенестись в джунгли Южной Америки. Он произнес свое волшебное заклинание, потопал, похлопал и представил, что находится в джунглях.
Он тут же очутился в густых, непроходимых джунглях.
Сколько же там было оттенков зеленого цвета – не сосчитать. Росли огромные деревья с необхватными стволами. Их переплетали тонкие лианы. В воздухе был приятный аромат каких-то цветов. Внизу рос папоротник и другие причудливые, незнакомые растения и цветы.
По земле ползали разнообразные насекомые, жуки, пауки, длинные змеи, а также прыгали лягушки и бегали ящерицы. По лианам лазали обезьяны – павианы и мартышки. На верхушках деревьев сидело множество красивых птиц.
– А некоторых зверей я знаю! Они тоже водятся в наших лесах средней полосы! Это ящерки, змеи, жучки, паучки, лягушки и многие птицы. Ну вот только таких туканов у нас, конечно, нет…
Рядом была река, в которой плавали огромные крокодилы, анаконды, резвились толстые бегемоты.
– Ух ты, как же много разных зверей и птиц тут! – сказал Касьян. – Это, наверное, одно из самых красивых мест на Земле!
Касьян стал думать, куда бы ему еще перенестись. Остаются только Северный и Южный полюса. Но он знал, что там вечная зима, снег и холод. И живут в основном только белые медведи и пингвины.
А снег и морозы Касьяну были очень хорошо знакомы, поэтому он не стал туда переноситься…
– Наверное, надо возвращаться домой. Хватит на сегодня впечатлений!
И он, как обычно, проговорив свое заклинание, попрыгав и похлопав, вмиг очутился у себя, у своего домика. Он стоял у самой двери. Вокруг – много снега, и было очень холодно. Наступал вечер, на улице темнело.
Касьян вошел в домик. Быстро затопил печку. Заварил чая с ароматными травками, добавил сушеных ягодок. Чай настоялся. Касьян с удовольствием его попил и лег спать.
Он долго лежал и вспоминал сегодняшние путешествия, рассказы козла, попугая. Перед глазами проплывали дельфины… Так Касьян и заснул…
Так он и провел всю зиму. Топил печку, варил и ел грибной суп, разные каши с медом, пил отвары из полезных и ароматных травок, компоты из сушеных ягодок. Вспоминал Ладу, свои путешествия и много-много спал.
А весной, ближе к лету, опять принялся, как всегда, усердно трудиться, спасая природу от засорения, и делать другие добрые дела.
Вот и сказки конец, а кто слушал – большой молоде́ц!
Сказка – ложь, а в ней – намёк, добрым молодцам урок!
Татьяна КОЗЕЕВА
Родилась в Нижнем Новгороде, но до шестнадцати лет жила на севере, в маленьком военном городке в Мурманской области. Работаю библиотекарем, писать начала во время пандемии коронавируса. В 2023 году в издательстве «Стеклограф» вышел мой сборник рассказов «Дневник не очень страшных историй».
Родилась в Нижнем Новгороде, но до шестнадцати лет жила на севере, в маленьком военном городке в Мурманской области. Работаю библиотекарем, писать начала во время пандемии коронавируса. В 2023 году в издательстве «Стеклограф» вышел мой сборник рассказов «Дневник не очень страшных историй».
ЗАСТЫВШИЕ
Дедушка и голуби
Я увидела его, будучи совсем маленькой, прогуливаясь по дворам недалеко от дома.
Дряхлый, скрюченный дедушка сидел у подъезда и наблюдал, как несколько голубей отклёвывают большие куски чёрного хлеба, находящегося в его узловатых руках. Они делали это на лету, попутно сбивая друг друга крыльями и едва цепляясь коготками за тёмную корочку своего угощения.
Старик был одет в элегантный тёмно-синий костюм, совершенно неподходящий для такой обстановки: крошечная лавочка, палисадник, поросший кустами, узкая подъездная дверь. Да и вообще всё вокруг него было каким-то сжатым, неуютным, тёмным. Подъезд этот находился во дворе, в который солнце попадало, лишь отражаясь от верхних этажей и рассеиваясь у нижних окончательно. Но слабые лучи света так аккуратно ложились на горбатый силуэт, выделяя его и словно возвышая, что казалось, такой картины я не увидела бы нигде, только на старых почтовых открытках. Я не могла оторвать от него взгляда.
Дедушка был неподвижен. Он держал хлеб на весу и, не моргая, смотрел, как его поедают птицы. Уголки губ на его гладко выбритом лице были будто с силой оттянуты вниз, остатки седых волос на голове аккуратно зачёсаны в разные стороны.
Было в его неподвижности что-то совершенно инородное.
Мне казалось, что я увидела то, чего не увидел бы никто на свете. Что это замершее явление, в котором беспокойными оставались лишь голуби, открылось мне и только мне. Отстранённое состояние этого старика, его такое глубокое погружение в себя было похоже на неосязаемый, светящийся фантом. Он точно бы стал чьим-то воспоминанием, оставшейся у тёмного подъезда сгорбленной фигурой, и я боялась, что стоит мне отвести взгляд, и она исчезнет, растворится в воздухе навсегда. Я готова была заплакать от этого, я держала глаза открытыми как можно дольше.
Но вот наконец дедушка моргнул, и вместе с тем испарилась магия момента. Слёзы хлынули из моих глаз. Зажмурившись, я стремглав рванула от этого места. Я бежала, а меня терзали детские злость и обида за то, что это чудо показалось мне так ненадолго, и что я бы никак не смогла его задержать в этом мире.
Однако этот застывший образ остался в моей памяти и по сей день.
Рабочий на Варварке
К моменту второй встречи с подобным явлением успело пройти порядка десяти лет. Оно вновь ворвалось в мою жизнь так же неожиданно, как и в детстве.
Был первый курс колледжа, и я тогда очень торопилась на первую в жизни летнюю подработку, которая находилась на Варварской улице, в самом центре города. Думаю, она находится там и сейчас, спустя столько лет. Краем глаза я заметила его на другой стороне улицы, прямо через дорогу. Я замедлила шаг. Помню, первая мысль, что пришла в мою голову, была: «Неужели снова оно…»
Грузный полулысый мужчина в яркой ядовито-зелёной рабочей жилетке с отражающими элементами стоял, оперевшись обеими руками о пешеходное ограждение. Он смотрел куда-то перед собой, лицо его было напряжено, словно бы он переживал внутри себя что-то неприятное. Сморщенный лоб, нос, приоткрытый рот, сжатые до белизны костяшки пальцев на железной изгороди. Теперь вокруг было очень светло. Позади мужчины стояло высокое серое здание, впереди него проносились машины, одна за другой, сливаясь в большой и непрерывный поток.
Всё та же неподвижность образа, что и впервые. Я всё вспомнила тогда.
Теперь я точно знала, что всё это сию секунду может исчезнуть, но больше не боялась этого. И вот поворот его головы – конец. Но я запомнила. Снова. Отныне я намеренно решила искать их, искать и запоминать, чтобы однажды возвращаться к этим ярким, непостижимым моментам в своих воспоминаниях.
Дама с книгой
Прошло почти четыре года с того момента, как я увидела задумчивого мужчину на Варварской улице, и около четырнадцати – со встречи дедушки, кормящего голубей у подъезда. Скорее всего, его уже не было в живых, но я продолжала помнить. Я сделала воспоминания о них своим великим сокровищем.
Поиски застывших в моменте людей всё продолжались. Они встречались мне среди родных, друзей, знакомых, среди тех, кого я видела впервые, но не были столь же глубокими, как те, с которыми я столкнулась годы назад. Не ощущалось в них то, что с жадностью и доходящим до безумия исступлением я могла бы насовсем укрыть в своей голове. Всё это уже казалось бессмысленным, но я продолжала наблюдать. Я не могла остановиться, мне нужно было хотя бы ещё одно, то странное и прекрасное.
Это случилось в самом конце третьего курса обучения в колледже, когда нас отправили от образовательного учреждения на месяц в Ялту составом в пятьдесят человек. Мы ехали за приключением. За юношеской влюблённостью. За безрассудными поступками. За всем, что тот наш возраст уже давным-давно, я надеюсь, простил.
В один из особенно жарких дней мы шли нашей смешанной компанией на пляж. Мы проходили по одной из улиц, когда я почувствовала знакомое совсем рядом. Это точно было оно, без всякого сомнения. Спустя пару десятков шагов оно предстало предо мной.
Эта женщина, – нет, дама, – сидела на скамейке, читала книгу и курила. Ей было, наверное, лет за шестьдесят. Она сидела, перекинув ногу на ногу, длинная юбка её касалась земли. Я видела её со спины, в половину оборота ко мне. Лицо дамы было вне поля моего зрения.
Раскалённый, пульсирующий от жары воздух будто бы не касался её вовсе. Тонкая, как тростиночка, с внушительным пучком волос на макушке, она пускала колечки дыма изо рта, не отрывая сигареты от губ, немного скривив спину и глядя в книгу, которую она держала прямо перед глазами.
Неподвижная, неподвижная!.. Только дым от её сигареты стремился в небо.
Я была так счастлива. Я ждала её, ждала так долго, что готова была кричать. Начинаешь ощущать вес времени, когда следишь за ним, четыре года тянулись необычайно долго и всё ради этого момента. Никто из тех, кто шёл тогда со мной, не увидел её, только я. Одна я остановилась запечатлеть её в памяти.
Я казалась себе сумасшедшей, помешанной.
Это застывшее мгновение стало последним, что я решила оставить себе.
* * *
Мы день за днём проходим по одним и тем же местам. Мы смотрим под ноги, на дорогу перед собой, иногда вглядываемся в лица прохожих, оглядываем здания, мимо которых идём. А эти мгновения проскальзывают вокруг – то тут, то там.
Вы все видели этих самых застывших. Видели, но не запоминали. Они поглощаются вашей памятью в долю секунды, иногда приходя во снах или в виде дежавю.
Повседневная жизнь может преподносить нам волшебство, которое многие видят лишь в кино или книгах, но оно ведь рядом с нами. И так было всегда. Даже если вы не находите его вокруг себя достаточно долго, но когда ваши поиски подойдут к концу…
Годы ожидания и вправду стоят таких мгновений.
Дедушка и голуби
Я увидела его, будучи совсем маленькой, прогуливаясь по дворам недалеко от дома.
Дряхлый, скрюченный дедушка сидел у подъезда и наблюдал, как несколько голубей отклёвывают большие куски чёрного хлеба, находящегося в его узловатых руках. Они делали это на лету, попутно сбивая друг друга крыльями и едва цепляясь коготками за тёмную корочку своего угощения.
Старик был одет в элегантный тёмно-синий костюм, совершенно неподходящий для такой обстановки: крошечная лавочка, палисадник, поросший кустами, узкая подъездная дверь. Да и вообще всё вокруг него было каким-то сжатым, неуютным, тёмным. Подъезд этот находился во дворе, в который солнце попадало, лишь отражаясь от верхних этажей и рассеиваясь у нижних окончательно. Но слабые лучи света так аккуратно ложились на горбатый силуэт, выделяя его и словно возвышая, что казалось, такой картины я не увидела бы нигде, только на старых почтовых открытках. Я не могла оторвать от него взгляда.
Дедушка был неподвижен. Он держал хлеб на весу и, не моргая, смотрел, как его поедают птицы. Уголки губ на его гладко выбритом лице были будто с силой оттянуты вниз, остатки седых волос на голове аккуратно зачёсаны в разные стороны.
Было в его неподвижности что-то совершенно инородное.
Мне казалось, что я увидела то, чего не увидел бы никто на свете. Что это замершее явление, в котором беспокойными оставались лишь голуби, открылось мне и только мне. Отстранённое состояние этого старика, его такое глубокое погружение в себя было похоже на неосязаемый, светящийся фантом. Он точно бы стал чьим-то воспоминанием, оставшейся у тёмного подъезда сгорбленной фигурой, и я боялась, что стоит мне отвести взгляд, и она исчезнет, растворится в воздухе навсегда. Я готова была заплакать от этого, я держала глаза открытыми как можно дольше.
Но вот наконец дедушка моргнул, и вместе с тем испарилась магия момента. Слёзы хлынули из моих глаз. Зажмурившись, я стремглав рванула от этого места. Я бежала, а меня терзали детские злость и обида за то, что это чудо показалось мне так ненадолго, и что я бы никак не смогла его задержать в этом мире.
Однако этот застывший образ остался в моей памяти и по сей день.
Рабочий на Варварке
К моменту второй встречи с подобным явлением успело пройти порядка десяти лет. Оно вновь ворвалось в мою жизнь так же неожиданно, как и в детстве.
Был первый курс колледжа, и я тогда очень торопилась на первую в жизни летнюю подработку, которая находилась на Варварской улице, в самом центре города. Думаю, она находится там и сейчас, спустя столько лет. Краем глаза я заметила его на другой стороне улицы, прямо через дорогу. Я замедлила шаг. Помню, первая мысль, что пришла в мою голову, была: «Неужели снова оно…»
Грузный полулысый мужчина в яркой ядовито-зелёной рабочей жилетке с отражающими элементами стоял, оперевшись обеими руками о пешеходное ограждение. Он смотрел куда-то перед собой, лицо его было напряжено, словно бы он переживал внутри себя что-то неприятное. Сморщенный лоб, нос, приоткрытый рот, сжатые до белизны костяшки пальцев на железной изгороди. Теперь вокруг было очень светло. Позади мужчины стояло высокое серое здание, впереди него проносились машины, одна за другой, сливаясь в большой и непрерывный поток.
Всё та же неподвижность образа, что и впервые. Я всё вспомнила тогда.
Теперь я точно знала, что всё это сию секунду может исчезнуть, но больше не боялась этого. И вот поворот его головы – конец. Но я запомнила. Снова. Отныне я намеренно решила искать их, искать и запоминать, чтобы однажды возвращаться к этим ярким, непостижимым моментам в своих воспоминаниях.
Дама с книгой
Прошло почти четыре года с того момента, как я увидела задумчивого мужчину на Варварской улице, и около четырнадцати – со встречи дедушки, кормящего голубей у подъезда. Скорее всего, его уже не было в живых, но я продолжала помнить. Я сделала воспоминания о них своим великим сокровищем.
Поиски застывших в моменте людей всё продолжались. Они встречались мне среди родных, друзей, знакомых, среди тех, кого я видела впервые, но не были столь же глубокими, как те, с которыми я столкнулась годы назад. Не ощущалось в них то, что с жадностью и доходящим до безумия исступлением я могла бы насовсем укрыть в своей голове. Всё это уже казалось бессмысленным, но я продолжала наблюдать. Я не могла остановиться, мне нужно было хотя бы ещё одно, то странное и прекрасное.
Это случилось в самом конце третьего курса обучения в колледже, когда нас отправили от образовательного учреждения на месяц в Ялту составом в пятьдесят человек. Мы ехали за приключением. За юношеской влюблённостью. За безрассудными поступками. За всем, что тот наш возраст уже давным-давно, я надеюсь, простил.
В один из особенно жарких дней мы шли нашей смешанной компанией на пляж. Мы проходили по одной из улиц, когда я почувствовала знакомое совсем рядом. Это точно было оно, без всякого сомнения. Спустя пару десятков шагов оно предстало предо мной.
Эта женщина, – нет, дама, – сидела на скамейке, читала книгу и курила. Ей было, наверное, лет за шестьдесят. Она сидела, перекинув ногу на ногу, длинная юбка её касалась земли. Я видела её со спины, в половину оборота ко мне. Лицо дамы было вне поля моего зрения.
Раскалённый, пульсирующий от жары воздух будто бы не касался её вовсе. Тонкая, как тростиночка, с внушительным пучком волос на макушке, она пускала колечки дыма изо рта, не отрывая сигареты от губ, немного скривив спину и глядя в книгу, которую она держала прямо перед глазами.
Неподвижная, неподвижная!.. Только дым от её сигареты стремился в небо.
Я была так счастлива. Я ждала её, ждала так долго, что готова была кричать. Начинаешь ощущать вес времени, когда следишь за ним, четыре года тянулись необычайно долго и всё ради этого момента. Никто из тех, кто шёл тогда со мной, не увидел её, только я. Одна я остановилась запечатлеть её в памяти.
Я казалась себе сумасшедшей, помешанной.
Это застывшее мгновение стало последним, что я решила оставить себе.
* * *
Мы день за днём проходим по одним и тем же местам. Мы смотрим под ноги, на дорогу перед собой, иногда вглядываемся в лица прохожих, оглядываем здания, мимо которых идём. А эти мгновения проскальзывают вокруг – то тут, то там.
Вы все видели этих самых застывших. Видели, но не запоминали. Они поглощаются вашей памятью в долю секунды, иногда приходя во снах или в виде дежавю.
Повседневная жизнь может преподносить нам волшебство, которое многие видят лишь в кино или книгах, но оно ведь рядом с нами. И так было всегда. Даже если вы не находите его вокруг себя достаточно долго, но когда ваши поиски подойдут к концу…
Годы ожидания и вправду стоят таких мгновений.
Наталья КАДОМЦЕВА
Родилась в 1976 году в г. Пензе. Педагог, психолог, кинолог, зоопсихолог. Современный русский писатель и поэт. Волонтер, путь помощи начала в возрасте 12 лет. Ездила в детский дом раз в неделю, чтобы проводить с ребятами разные мероприятия, читать с ними сказки, устраивать игры и соревнования. В 1998 году закончила ПГПУ им. В.Г. Белинского по специальности «Педагогика и методика начального обучения», а в 2006 – ИПК и ПРО, получив квалификацию психолога, преподавателя психологии. Автор и организатор психологического клуба «Сияющая женственность». Автор и организатор Школы рукоделия «Берегиня», участник многочисленных творческих выставок.
С 2015 года воспитывает троих приемных детей. В мае 2022 года в издательстве «Ридеро» вышел дебютный роман «За закатом всегда приходит рассвет». В декабре 2022 года также в издательстве «Ридеро» вышел сборник рассказов «Исповедь волонтера».
Родилась в 1976 году в г. Пензе. Педагог, психолог, кинолог, зоопсихолог. Современный русский писатель и поэт. Волонтер, путь помощи начала в возрасте 12 лет. Ездила в детский дом раз в неделю, чтобы проводить с ребятами разные мероприятия, читать с ними сказки, устраивать игры и соревнования. В 1998 году закончила ПГПУ им. В.Г. Белинского по специальности «Педагогика и методика начального обучения», а в 2006 – ИПК и ПРО, получив квалификацию психолога, преподавателя психологии. Автор и организатор психологического клуба «Сияющая женственность». Автор и организатор Школы рукоделия «Берегиня», участник многочисленных творческих выставок.
С 2015 года воспитывает троих приемных детей. В мае 2022 года в издательстве «Ридеро» вышел дебютный роман «За закатом всегда приходит рассвет». В декабре 2022 года также в издательстве «Ридеро» вышел сборник рассказов «Исповедь волонтера».
НЕПРОСТАЯ ЖИЗНЬ ОБЫЧНОЙ СУМКИ
Дорогой читатель, позволь представится. Я – самая обычная… сумка. Родилась я на одной из фабрик, расположенной не абы где, а на берегу настоящего Черного моря! Я слышала, как моя хозяйка рассказывала об этом своей подружке. Наверное, хотела, чтобы та ей позавидовала. И, если честно, тут и вправду есть чему завидовать.
Сделана я из плотной жаккардовой материи с очень красивым переплетением нитей, а на одном из моих бочков сложным многоцветным узором вышиты кошки. Вообще кошки сопровождают меня повсюду, потому что хозяйка моя – настоящая кошатница. Так что кроме самого узора на всем моем теле постоянно болтаются несколько сотен самых разных кошачьих волосков. Нет, не подумайте, я не жалуюсь. Просто иногда мне кажется, что еще чуть-чуть, и у меня начнется самая настоящая аллергия. Да, да, не удивляйтесь. Я – дама нежная и весьма ранимая.
А недавно со мной произошел ужасающий случай. Надо сказать, что моя хозяйка, а зовут ее Нателла, любит читать и постоянно носит во мне какую-нибудь тяжеленную книгу. Я устала уже делать ей тонкие намеки, чтобы она выбирала книжки полегче, но Нателла всегда делает вид, что меня не слышит. А вообще-то я сумка пляжная и совершенно не предназначена для ношения тяжестей. Самое тяжелое, что я могу таскать, это тонкое полотенце и крем для загара. Но разве кто-нибудь будет слушать, что говорит какая-то сумка! Конечно же, нет! А потом удивляются: куда всегда пропадают ключи от машины? Чему же удивляться, если вы не понимаете намеков?!
Так о чем это я? Ах, да, я же начала рассказывать вам про ужас, который мне пришлось пережить. И, между прочим, по вине хозяйки! Так вот. Нателла любит посидеть на скамейке в парке с книжкой в руках. А я в это время предоставлена сама себе. Лежу себе тихонечко, отдыхаю, за птицами и облаками наблюдаю. Вдруг на скамейку запрыгивает облезлый рыжий кот. Знаете, таких много скитается по городским подворотням. Тихонечко так подкрадывается ко мне, прижимаясь к скамейке и постоянно оглядываясь по сторонам. А потом протягивает лапу и пытается меня схватить. Я не выдерживаю и говорю ему:
– Эй-эй, любезный! Полегче! Вот только не надо грязных лап!
Котище только шире распахивает свои зеленые глаза и продолжает ко мне подкрадываться. А хозяйка моя вся в розовых облаках летает и не замечает произвола, который со мной хотят сотворить. Уж не знаю, чего она там читала в тот момент, но вид у нее был совершенно ошалевший. А кот тем временем подобрался ко мне и как вцепится в мой прекрасный бочок. Тот самый, на котором вышиты кошки. Я так завизжала, что только глухой мог меня не услышать, а Нателле хоть бы что. Котяра когтем зацепился за мое нежное тело и поволок меня со скамейки! Стало настолько больно, что я почти потеряла сознание. Даже кричать толком уже не могла. И вот только тогда, когда я едва не свалилась со скамейки в грязь, моя хозяйка соизволила обратить на меня внимание. Она вскочила и, что вы думаете, схватила меня? Нет! Она подняла на руки рыжее чудовище и начала с ним сюсюкать, как с младенцем.
«Ах, ты бедненький, несчастный котик! Ты, наверное, голодный? А в сумке у меня лежит пакетик кошачьего корма. Вот ты и попробовал до него добраться, правда ведь? Сейчас я тебя покормлю, миленький, потерпи», – ворковала она.
Фу, какая гадость! Пока Нателла доставала кошачий корм, я заметила, что мой прекрасный вышитый бочок изорван грязными когтями. Там, где была вышита улыбающаяся луна, зияет дыра, из которой проглядывает светло-бежевая подкладка. Этого выдержать я уже не смогла, потеряла сознание и свалилась-таки со скамейки в грязь.
Очнулась уже в тепле дома, огляделась и увидела, что лежу на столе под ярким светом настольной лампы. Рядом стоит открытая шкатулка, где спрятаны самые разные рукодельные принадлежности. Моя хозяйка, какой бы вредной она ни была, все-таки настоящая рукодельница. Видели бы вы картины, которые она вышивает и рисует! Даже я любуюсь, хотя считаю, что красивее меня вряд ли можно найти еще какую-то вещь. И все же я дама скромная, так что не буду много о своей внешности.
В тот момент Нателла склонилась надо мной и к моему израненному телу поднесла иглу с нанизанной на нее сверкающей бусиной. Я даже напряглась сначала, а потом расслабилась, увидев, что хозяйка исправила вред, нанесенный мне безжалостным уличным дикарем, а теперь украшает мой бочок красивыми штучками. Я даже вздохнула от удовольствия и зажмурилась. Ради красоты стоило потерпеть и немного варварства. И вдруг все удовольствие как рукой сняло. Я увидела, что на стуле сидит тот самый рыжий обормот с улицы и внимательно за мной наблюдает. Я вскричала:
– Зачем, о, зачем ты притащила его в наш дом?! Что, нам не хватает хвостатых, которые уже живут с нами?! Они хотя бы не портят мой внешний вид, хотя, признаться, от их шерсти мне хочется сбежать на край света. А теперь этот нахальный котище будет постоянно точить об меня свои грязные когти? Я на такое согласие не давала!
Конечно же, мой крик души хозяйкой услышан не был. Она спокойно закончила свою работу, посмотрела на меня с явным удовольствием, что, конечно же, мне очень понравилось. Но обратилась не ко мне, а к рыжему варвару:
– Ну что, Рыжик, смотри, как красиво получилось. Как будто так и было задумано.
Котяра довольно потянулся, мурлыкнув что-то на своем, кошачьем. Нателла положила меня на стул и вышла из комнаты, а Рыжик подошел и плюхнулся прямо на меня. Поначалу я просто вышла из себя: что он себе позволяет, этот троглодит, этот уличный оборванец! Но тут котик замурлыкал, заурчал, и я почувствовала, как вся злость потихоньку растворяется в этом сладостном мурчании. Знаете, Рыжик даже попросил прощения за свое нахальное поведение. Оказалось, что он – настоящий джентльмен, и только голод заставлял его вести себя неподобающим образом. Теперь мы с ним настоящие друзья, и засыпаю я только в его объятиях. Так-то вот бывает в жизни.
Дорогой читатель, позволь представится. Я – самая обычная… сумка. Родилась я на одной из фабрик, расположенной не абы где, а на берегу настоящего Черного моря! Я слышала, как моя хозяйка рассказывала об этом своей подружке. Наверное, хотела, чтобы та ей позавидовала. И, если честно, тут и вправду есть чему завидовать.
Сделана я из плотной жаккардовой материи с очень красивым переплетением нитей, а на одном из моих бочков сложным многоцветным узором вышиты кошки. Вообще кошки сопровождают меня повсюду, потому что хозяйка моя – настоящая кошатница. Так что кроме самого узора на всем моем теле постоянно болтаются несколько сотен самых разных кошачьих волосков. Нет, не подумайте, я не жалуюсь. Просто иногда мне кажется, что еще чуть-чуть, и у меня начнется самая настоящая аллергия. Да, да, не удивляйтесь. Я – дама нежная и весьма ранимая.
А недавно со мной произошел ужасающий случай. Надо сказать, что моя хозяйка, а зовут ее Нателла, любит читать и постоянно носит во мне какую-нибудь тяжеленную книгу. Я устала уже делать ей тонкие намеки, чтобы она выбирала книжки полегче, но Нателла всегда делает вид, что меня не слышит. А вообще-то я сумка пляжная и совершенно не предназначена для ношения тяжестей. Самое тяжелое, что я могу таскать, это тонкое полотенце и крем для загара. Но разве кто-нибудь будет слушать, что говорит какая-то сумка! Конечно же, нет! А потом удивляются: куда всегда пропадают ключи от машины? Чему же удивляться, если вы не понимаете намеков?!
Так о чем это я? Ах, да, я же начала рассказывать вам про ужас, который мне пришлось пережить. И, между прочим, по вине хозяйки! Так вот. Нателла любит посидеть на скамейке в парке с книжкой в руках. А я в это время предоставлена сама себе. Лежу себе тихонечко, отдыхаю, за птицами и облаками наблюдаю. Вдруг на скамейку запрыгивает облезлый рыжий кот. Знаете, таких много скитается по городским подворотням. Тихонечко так подкрадывается ко мне, прижимаясь к скамейке и постоянно оглядываясь по сторонам. А потом протягивает лапу и пытается меня схватить. Я не выдерживаю и говорю ему:
– Эй-эй, любезный! Полегче! Вот только не надо грязных лап!
Котище только шире распахивает свои зеленые глаза и продолжает ко мне подкрадываться. А хозяйка моя вся в розовых облаках летает и не замечает произвола, который со мной хотят сотворить. Уж не знаю, чего она там читала в тот момент, но вид у нее был совершенно ошалевший. А кот тем временем подобрался ко мне и как вцепится в мой прекрасный бочок. Тот самый, на котором вышиты кошки. Я так завизжала, что только глухой мог меня не услышать, а Нателле хоть бы что. Котяра когтем зацепился за мое нежное тело и поволок меня со скамейки! Стало настолько больно, что я почти потеряла сознание. Даже кричать толком уже не могла. И вот только тогда, когда я едва не свалилась со скамейки в грязь, моя хозяйка соизволила обратить на меня внимание. Она вскочила и, что вы думаете, схватила меня? Нет! Она подняла на руки рыжее чудовище и начала с ним сюсюкать, как с младенцем.
«Ах, ты бедненький, несчастный котик! Ты, наверное, голодный? А в сумке у меня лежит пакетик кошачьего корма. Вот ты и попробовал до него добраться, правда ведь? Сейчас я тебя покормлю, миленький, потерпи», – ворковала она.
Фу, какая гадость! Пока Нателла доставала кошачий корм, я заметила, что мой прекрасный вышитый бочок изорван грязными когтями. Там, где была вышита улыбающаяся луна, зияет дыра, из которой проглядывает светло-бежевая подкладка. Этого выдержать я уже не смогла, потеряла сознание и свалилась-таки со скамейки в грязь.
Очнулась уже в тепле дома, огляделась и увидела, что лежу на столе под ярким светом настольной лампы. Рядом стоит открытая шкатулка, где спрятаны самые разные рукодельные принадлежности. Моя хозяйка, какой бы вредной она ни была, все-таки настоящая рукодельница. Видели бы вы картины, которые она вышивает и рисует! Даже я любуюсь, хотя считаю, что красивее меня вряд ли можно найти еще какую-то вещь. И все же я дама скромная, так что не буду много о своей внешности.
В тот момент Нателла склонилась надо мной и к моему израненному телу поднесла иглу с нанизанной на нее сверкающей бусиной. Я даже напряглась сначала, а потом расслабилась, увидев, что хозяйка исправила вред, нанесенный мне безжалостным уличным дикарем, а теперь украшает мой бочок красивыми штучками. Я даже вздохнула от удовольствия и зажмурилась. Ради красоты стоило потерпеть и немного варварства. И вдруг все удовольствие как рукой сняло. Я увидела, что на стуле сидит тот самый рыжий обормот с улицы и внимательно за мной наблюдает. Я вскричала:
– Зачем, о, зачем ты притащила его в наш дом?! Что, нам не хватает хвостатых, которые уже живут с нами?! Они хотя бы не портят мой внешний вид, хотя, признаться, от их шерсти мне хочется сбежать на край света. А теперь этот нахальный котище будет постоянно точить об меня свои грязные когти? Я на такое согласие не давала!
Конечно же, мой крик души хозяйкой услышан не был. Она спокойно закончила свою работу, посмотрела на меня с явным удовольствием, что, конечно же, мне очень понравилось. Но обратилась не ко мне, а к рыжему варвару:
– Ну что, Рыжик, смотри, как красиво получилось. Как будто так и было задумано.
Котяра довольно потянулся, мурлыкнув что-то на своем, кошачьем. Нателла положила меня на стул и вышла из комнаты, а Рыжик подошел и плюхнулся прямо на меня. Поначалу я просто вышла из себя: что он себе позволяет, этот троглодит, этот уличный оборванец! Но тут котик замурлыкал, заурчал, и я почувствовала, как вся злость потихоньку растворяется в этом сладостном мурчании. Знаете, Рыжик даже попросил прощения за свое нахальное поведение. Оказалось, что он – настоящий джентльмен, и только голод заставлял его вести себя неподобающим образом. Теперь мы с ним настоящие друзья, и засыпаю я только в его объятиях. Так-то вот бывает в жизни.
Лариса КАЛЬМАТКИНА
Родилась в 1972 году в Республике Коми. Окончила исторический факультет Сыктывкарского университета. Работала учителем Пыёлдинской средней школы. С 1994 по 2019 годы – сотрудник газеты «Маяк Сысолы». С 2019 по 2022 год – хранитель музейных предметов Музея истории и культуры Сысольского района. В настоящее время – педагог дополнительного образования в Визингской средней школе. Публиковалась в журналах «Войвыв кодзув» («Северная звезда»), «Ротонда», альманахах «Новое слово» и «Белый бор», сборниках «Питер», «Остров Лето», «Авторы XXI века» и других. Дважды лауреат премии администрации муниципального района «Сысольский» в области литературы, дипломант нескольких конкурсов. Член Союза журналистов России. Живу в с. Визинга Сысольского района Республики Коми.
Родилась в 1972 году в Республике Коми. Окончила исторический факультет Сыктывкарского университета. Работала учителем Пыёлдинской средней школы. С 1994 по 2019 годы – сотрудник газеты «Маяк Сысолы». С 2019 по 2022 год – хранитель музейных предметов Музея истории и культуры Сысольского района. В настоящее время – педагог дополнительного образования в Визингской средней школе. Публиковалась в журналах «Войвыв кодзув» («Северная звезда»), «Ротонда», альманахах «Новое слово» и «Белый бор», сборниках «Питер», «Остров Лето», «Авторы XXI века» и других. Дважды лауреат премии администрации муниципального района «Сысольский» в области литературы, дипломант нескольких конкурсов. Член Союза журналистов России. Живу в с. Визинга Сысольского района Республики Коми.
МЁД И ВОДА
Поллитровая банка с мёдом светится изнутри, как фонарь. Это оттого, что июльское солнце освещает банку сразу со всех сторон.
Мы сидим на берегу говорливого ручья. Мы – это мама, папа, я и мой младший брат Руслан.
Можно было бы назвать наше сидение пикником. Но кроме банки свежего мёда, подаренного соседом дядей Васей, и буханки белого хлеба, нарезанного ломтями, другой еды мы с собой не прихватили.
Внизу журчит ручей. Здесь, на берегу, шелестят травы и цветы. Над ними порхают бабочки, жужжат пчёлы.
Мы сидим на клетчатом пледе. В центре – банка с мёдом. Мама большой ложкой набирает мёд и аккуратно намазывает им хлеб. Тягучая золотистая жидкость нехотя стекает с ложки. Папа берёт из маминых рук готовое лакомство и передаёт нам. Сначала Руслику, потом – мне.
Мне пять лет, и я не помню, ела ли я когда-нибудь до этого хлеб с мёдом. Наверное, нет. По крайней мере, такой ароматный.
– А этот кусок – мне! Он самый толстый. Почти как я! – шутит папа.
Мама улыбается:
– Держи!
Папа берёт хлеб. Откусывает и зажмуривается от удовольствия. Мы сидим уютной компанией под небом, на котором ни облачка, только яркое солнце. И в руках у нас по бутерброду с солнцем.
Одного куска хлеба хватает, чтобы я наелась:
– Мам, я хочу пить.
Мама берёт зелёную пластмассовую кружку и спускается к ручью. Она наклоняется, чтобы зачерпнуть воду, как вдруг кружка выскальзывает у неё из руки.
Ручей не только говорливый, но и шустрый. Он подхватывает кружку и уносит вперёд. Мама пытается её догнать. Но по заросшему кустами берегу бежать трудно.
– Сейчас я её поймаю! – папа бросается вдоль ручья спасать кружку.
Мы бежим за папой. Ручей, мало того, что говорливый и шустрый, он ещё и извилистый. Но всё же папа находит место, где берег более удобный для спуска, и ловит кружку.
– Ура! – кричит он.
– Уррра! – подхватываем мы.
– Эх ты, Маша-растеряша, – говорит он маме. – Смотри, как надо набирать воду!
Папа хочет зачерпнуть воду, но оступается, хватается рукой за куст, и кружка снова плюхается в воду.
Мы, глядя на всё это безобразие, смеёмся.
На этот раз кружка далеко не уплывает. Папа ловит её в два шага. Зачерпывает воду и передаёт мне.
Вода в говорливом-шустром-извилистом ручье холодная. Даже зубы сводит. Пахнет она какой-то травой и ещё чем-то лесным. Самая вкусная вода после самого вкусного мёда.
КЛУМБА НА ПУСТЫРЕ
«Как я провёл лето?» – вывела на доске твёрдой рукой учительница русского Стефания Ивановна. Поставив вопросительный знак, она повернулась к классу, обвела нас взглядом и отчеканила:
– Вот вам тема сочинения! Ровно через 38 минут и, – она посмотрела на часы, украшавшие её правое запястье, – 18 секунд я соберу у вас тетради. За дело!
Я стал думать, что бы такое написать. В голову лезла всякая чепуха. Тогда я стал пялиться в окно, глядя на деревья и стараясь сосредоточиться на мыслях о лете. И вспомнил!
Эта история началась в один из последних майских дней. Я тогда был зол на весь белый свет. Во-первых, у меня сломался велик. А без него я как без рук или нет – как без ног. Во-вторых, химичка Елизавета Петровна поставила вторую двойку в четверти, а, значит, за год по химии может выйти тройка. И, наконец, Светка! Она даже не смотрит в мою сторону. Почти на каждой перемене о чем-то шепчется с Борей. Так и хочется треснуть! Борьку, конечно.
После физики я подошёл к Свете.
– Тебе какие цветы больше нравятся? – сходу спросил я.
– Живые.
– Ну, понятно, что не искусственные. Розы, тюльпаны или лилии?
– Все. Только живые, не срезанные и не сорванные. Мне жалко, когда цветы собирают в букеты, ставят их в вазу на видное место и любуются, как они увядают.
– Так тебе клумбу что ли подарить?
Светка засмеялась, пожала плечами и убежала в класс.
Вечером я спросил у бабушки Люси:
– Бабуля, а какие цветы ты любишь?
Бабушка суетилась возле плиты, жарила драники. Она замерла с лопаткой в руке:
– Да всякие. Все они радостные. Добро от них. Оттого и засаживаю весь двор цветами. Дедушка твой иной раз ворчит, что ступить негде от моих розариев.
– А я могу вырастить цветы? – я ел драник со сметаной и чувствовал, как он тает во рту.
– Всякий человек может. Было бы желание. И семена, – бабушка вытащила из буфета коробку с бумажными пакетиками:
– Вот с этих можно начать. Это ноготки. За ними особого ухода не нужно. Они сами семена сбрасывают и на другой год снова растут в том месте.
– Как, говоришь, они называются?
– Ноготки, по-другому – календула. Жёлтенькие, оранжевые. Долго цветут. Это тебя в школе попросили посадить цветы?
– Да! – обрадовался я бабушкиной подсказке.
На следующий день после уроков я пошёл на пустырь. Раньше там стояла конюшня, но со временем обвалилась, доски и бревна растащили, а место заросло травой. Но кое-где оставались проплешины. Недалеко от пустыря течёт ручей Говорливый. Так его прозвали за звучное журчание.
С собой я взял маленькую лопату. Папа называет её сапёрной: у лопаты короткий черенок, но для работы она вполне годится. Также прихватил зелёную лейку.
Через час получилась большая грядка в виде овала.
Я погуглил в телефоне, как сажают ноготки, и приступил к делу. Вначале в рыхлой почве сделал неглубокие бороздки палкой, полил их водой из ручья. В эти бороздки побросал семена ноготков на одинаковом расстоянии друг от друга. Разровнял землю и ещё раз хорошенько всё полил.
А потом жизнь моя закружилась с бешеной скоростью. Папа отремонтировал велик. Я исправил двойки по химии, записался на кружок по вольной борьбе. Когда нагрянули каникулы, нашлись другие интересные занятия.
Однажды перед сном я вспомнил про клумбу на пустыре. Наутро отправился проверить, выросло ли что-нибудь.
Издали я увидел оранжевое пятно посреди пустыря. Ноготки распустились. Их было так много! Целая шапка! Ветерок трепал яркие головки цветов со множеством узких лепестков. Над клумбой жужжали мохнатые пчёлы.
Я догнал Свету на велике, когда та возвращалась из магазина с полным пакетом продуктов.
– Давай помогу? – предложил я ей.
– Помоги, – Света положила пакет в корзину-багажник.
У Светкиного дома я не удержался:
– Хочу показать тебе кое-что.
– Что?
– Это пока секрет. Пойдёшь со мной?
Было видно, что Светку терзает любопытство:
– Пойду!
Она занесла домой продукты. Я оставил возле её дома велик, и мы отправились к «секрету».
– Закрой глаза, – попросил я, когда мы были уже недалеко от пустыря.
– Зачем? – удивилась Света.
– Ну, закрой. Пожалуйста.
Света закрыла глаза. Я взял её за руку и повёл за собой.
– А теперь открывай! – торжественно воскликнул я, когда мы приблизились к клумбе.
Светка распахнула серо-голубые глаза и ахнула:
– Здорово! Правда, очень красиво! А кто их здесь посадил?
Я молчал.
– Это ты сделал? Ну, ты даёшь! Для меня?
Я молчал. А что я мог сказать? Я знал одно: молчание – знак согласия. И Света эту истину тоже знает.
Я вспомнил ту летнюю историю, но в сочинении написал о том, как мы с папой ходили на озеро ловить карасей. Есть такие истории, которые лучше оставить для себя. И для Светы.
ПРАВИЛЬНАЯ ВЕРБА
Апрель, не мешкая ни минуты, широко распахивает тёплые объятья. Днём под ярким солнцем стремительно тают остатки потемневшего снега, а ночью столбик термометра едва опускается на два деления ниже ноля. По высохшей дороге приятно пройтись, не боясь промочить ботинок, наступить в грязь.
И наступает время цветения вербы. Этого момента весной ждёшь так же, как появления первых цветков мать-и-мачехи, начала ледохода, прилёта грачей. Пушистые желтые комочки на ветках радуют глаз. Хочется подойти и потрогать их, погладить, понюхать, принести пушистую радость домой. К тому же завтра – Вербное воскресенье. Будет с чем сходить в храм: батюшка окропит веточки святой водой – освятит. А дома поставить их в глиняный кувшинчик, где они простоят весь год. До следующего Вербного воскресенья.
Но есть загвоздка: правильную вербу надо ещё отыскать. Не всякая годится праздник отмечать. Правильная верба – с изящными тонкими веточками темно-бордового цвета, с серыми, не крупными, умеренно пушистыми цветками. Такие деревья растут не везде. Большинство верб – с толстыми ветками и крупными жёлтыми цветами, Галя называет их кормовыми, потому как мама летом рвёт их для козы.
Галя идёт домой с работы и думает, куда на этот раз отправиться за вербой к празднику – на Морозовскую горку или к реке возле больницы. Там точно можно найти то, что надо. Вдруг видит – по дороге впереди вышагивает супруг Витя, в руках несёт охапку вербы. Галя догоняет свою вторую половинку, интересуется:
– Ты знаешь, что это не та верба, которая нужна? Кормовая это.
– А какая нужна?
– Ну, такая, с красными тоненькими веточками.
– Значит, зря тащил?
– Выходит, зря.
Витька бросает букет в канаву возле дороги. Ветки разлетаются по снегу веером.
– Вот зачем ты бросил туда! Кто теперь будет убирать, – недовольно ворчит Галя, открывая калитку.
За вербой Галя в тот день так и не собралась. Отвлеклась на хозяйственные дела, и сил на дальнюю прогулку не осталось. Решила, утром сходит. Но проснулась поздно, когда уже надо бежать в храм.
Выходя из калитки, краем глаза она замечает выброшенную «неправильную» вербу. Спускается в канаву, подбирает ветки. За ночь с ними ничего не стало. Собрав все до единой веточки, заходит домой, обрезает и ставит их в декоративный горшок возле икон. Старые сухие ветки выносит в баню, чтобы потом сжечь в печке, как принято в их краях – выбрасывать нельзя.
Возвращается в дом. Оглядывает мужнин букет. Красивые пушистые комочки смотрятся на праздничном столе особенно нарядно. В конце концов, какая разница, правильная верба или неправильная. Муж принёс! Это дорогого стоит. Галя берёт букет, перевязывает красной верёвкой и направляется в церковь.
Идёт и размышляет: кто вообще придумал, что только мелкая верба праздничная? Иисуса Христа при входе в Иерусалим не вербой встречали, а ветвями пальмы. Верба – это уже российское нововведение. Просто всё очень здорово совпадает. Цветение этого дерева и праздник – Вход Господень в Иерусалим. Всё совпадает. А в праздники не надо ссориться по пустякам. И не в праздники, кстати, тоже.
Галя, вернувшись из храма, говорит мужу:
– Извини меня. Я твою вербу занесла, на стол поставила. Какая разница, какая верба праздничная! Главное, она – наша.
Муж ничего не говорит. Он занят – чистит картошку, собираясь отварить её для салата с солёными груздями. Всё-таки пост ещё не закончился, надо соблюдать.
МУЗЫКАЛЬНАЯ ШКАТУЛКА
Семён Семёныч Колокольчиков убеждён в существовании Деда Мороза.
– Святое дело, – говорит он, перебирая ёлочные игрушки в картонной коробке. – Как можно не верить в очевидное?
Семён Семёныч уже давно сам дед, у него три внучки. Если перечислять по старшинству – Вика, Соня и Арина.
А вот жена Клавдия Ивановна умерла два года назад. Семён Семёныч даже подумывал выбросить из головы всякие мысли о Деде Морозе, ведь теперь ему не с кем разделить радость от полученных подарков. Да и подарков под дворовой ёлкой он в тот год уже не ожидал. Кончились его подарки с уходом жены. Уж как он скучал, как мучился! Боль утихала только тогда, когда он что-то в столярке мастерил. Работа успокаивала, а вот водка – нет. Хотя поначалу пытался Семён Семёныч употреблять, но наутро болел шибко, а потому плюнул на это гиблое дело.
Ещё спасали дети – два сына с жёнами да внучки. Светловолосые девочки так походили на свою бабушку Клавдию, что Семён Семёныч, глядя на них, переставал думать о потере. Опять же, и Новый год на носу. Ёлку надо украшать – многолетняя традиция.
На выходные приехали погостить сыновья с дочками. Большой компанией и ёлку быстро нарядили. Игрушки повесили ещё советского образца: шарики, сосульки, домики, зверюшки. На верхушку звезду прикрепили. Гирлянды натянули по всему двору. Красота!
– Батя, а Дед Мороз-то придёт? – младший сын Сашко хитро улыбается, прикручивая «хвост» гирлянды к козырьку крыльца.
– А кто ж его знает? До сих пор приходил, – Семён Семёныч курит, сидя на скамейке и пуская тонкие струйки дыма в сторону.
Ему в удовольствие наблюдать, как крутятся вокруг лесной красавицы детвора да пёс Дружок.
Хотя ель вовсе и не из лесу, а домашняя. Семён Семёныч принёс саженец лет пять назад, а тот вытянулся, распушился. На этом месте раньше другая ёлка росла, но со временем она потеряла свой вид и на новогоднюю уже не годилась, да и огород сильно затеняла. Клавдия Ивановна дала добро, и Семён Семёныч старое дерево срубил, а пиломатериал утащил к себе в столярку.
– Зайдём, чайку попьём, – Семён Семёныч, кряхтя, поднимается со скамейки и поправляет клетчатый шарф. Дружок подбегает к хозяину, виляя хвостом в знак согласия.
– Есть хочешь? Ну, пойдём, – Семён Семёныч треплет собаку за лохматым рыжим ухом.
Все гурьбой вваливаются в дом. Девчонки сразу липнут к тёплому белёному боку русской печи, грея щёки и ладошки. Мужчины скидывают куртки, идут умываться. Семён Семёныч накрывает стол для чаепития всякой снедью.
– Антон, – обращается он к старшему сыну. – Разрежь торт, съедим. А то что же он, до следующего года будет томиться?
– Ура! Торт! – радуются внучки и спешат скинуть верхнюю одежду.
За чаем весело. Мужчины шутят по-свойски между собой, подтрунивают над детьми. Дружок, успев опустошить свою миску, дремлет на коврике возле двери.
– Дедушка, а мне Дед Мороз музыкальную шкатулку подарит, – говорит Арина, отрывая от мандарина кожуру. – Откроешь крышечку, а оттуда – музыка. Я такую у Лизы видела. Деда, а кто туда музыку спрятал? Дед Мороз?
– Кто же ещё, – Семён Семёныч гладит Арину по волнистым волосам.
На ночлег разместились кто куда: девочки – на русскую печку, братья разложили диван в гостиной, Семён Семёныч пошёл в спальню, на супружескую кровать. После смерти Клавдии Ивановны он на ней ни разу не ночевал. Чувствовал себя в ней сиротой и уходил в гостиную.
Ночью Семёну Семёнычу приснился рыжий кот из детства. Большой, толстый, он сидел на кухонном столе и лакал сметану из миски.
– Мама! – кричал во сне Семён Семёныч. – Мартын сметану ест! Выгони его!
Но в доме никого не было, а сам Семён Семёныч отчего-то не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Кот наелся и сам спрыгнул со стола, подбежал к Семёну Семёнычу и задышал в ухо.
Семён Семёныч просыпается. В доме темно, тикают настенные часы, в окно заглядывает луна.
Уснуть уже не получится. Семён Семёныч поднимается и выглядывает в окно.
Желтоватый свет освещает заснеженное поле за забором и крыши сараев по правую руку. Только дворовая ель темнеет, отбрасывая тень на крыльцо.
Вдруг тень оживает. Семён Семёныч вздрагивает, придвигается ближе к окну. Эх, жаль, очки на кухне оставил!
Тень на мгновение замирает, словно чувствуя, что за ней наблюдают, а потом встаёт и шустро подходит к ели.
«Вор! – мелькает в голове у Семёна Семёныча. – Интересно, что собирается утащить?»
Луна хоть и светит, но не сильно помогает разглядеть пришельца. К тому же часть окна затянута сеточкой инея.
Тревогу Семён Семёныч не поднимает. Он ждёт. Тень обходит вокруг ели, будто любуясь ею. Наклоняется к ней, выпрямляется, закидывает за спину что-то вроде мешка и идёт к калитке. Семён Семёныч вглядывается в очертания фигуры, пытаясь понять, знакомы ли ему силуэт и походка.
Вдруг тень останавливается, поворачивается к дому и поднимает руку в приветствии. Семён Семёныч неожиданно для себя машет в ответ.
И – да, он узнаёт! Это Дед Мороз! Точно такой же, каким он видел его не раз на протяжении своей долгой жизни.
«Пришёл-таки, не забыл, дружище! Ну, спасибо тебе, Дед!» – Семён Семёныч не успевает додумать мысль, как тень растворяется в воздухе. Старик ложится в постель и засыпает сном младенца.
Утром Сашко выходит проведать машину и бегом возвращается:
– Батя, Антон! Ночью кто-то приходил! Там следы от валенок на снегу, и что-то под ёлкой блестит.
Одеваются, выбегают. Антон осторожно подходит к ели, поднимает коробку, обёрнутую в серебристую фольгу. Открывает и вытаскивает из неё голубую шкатулку с белым резным орнаментом. Все ахают, подходят ближе.
Арина спрашивает:
– Музыкальная шкатулка?
– А это мы сейчас проверим! – Антон открывает крышку.
Ничего не происходит.
– Не совсем музыкальная, – делает вывод Сашко.
– А вот тут ключик есть, сейчас мы её заведём, – Антон крутит ключик.
В шкатулке что-то тренькает, затихает и снова тренькает, а потом раздаётся тихая хрустальная музыка. Когда звук немного нарастает, нижняя крышка расходится в стороны, и на свет появляется тоненькая балерина с поднятой кверху ножкой. Она кружится в центре шкатулки, а по углам вращаются белые цветы – лилии.
– Ух, красиво! – восторженно выдыхает Сашко.
– Ура! – весело визжат девочки.
Антон отдаёт им шкатулку. Те и рады – бегом домой!
– Вот дела… Этого же не может быть, – старший сын смущённо кашляет и смотрит на отца.
– Да, – соглашается Сашко, а в глазах у него пляшут смешинки.
Семён Семёныч молчит, думая о чём-то своём.
Да и что тут скажешь?
ВИНОВАТЫ ОЧКИ
Вот где сейчас люди в основном знакомятся? Правильно – в Интернете. Стелла тоже нашла свою судьбу во Всемирной паутине. Осталась одна маленькая деталь – встретиться с потенциальным женихом.
Поскольку в виртуальном мире Стелла и Георгий общались душа в душу, то предполагалось, что и в реальности они будут жить в мире и согласии. Такого количества комплиментов, сколько сказал Георгий Венедиктович, Стелла не слышала за всю свою восемнадцатилетнюю жизнь. И это ничего, что он на девятнадцать лет старше, зато в банке работает, не генеральный директор, конечно, но и не на последних ролях.
И Георгия Венедиктовича совсем не смущает, что Стелла только недавно окончила школу, а экзаменационных баллов у неё не хватило, чтобы поступить в вуз на бюджет. Теперь учится в колледже на преподавателя физкультуры, зато всегда в прекрасной физической форме.
Время идёт, но встреча откладывается раз за разом. То Георгия Венедиктовича задерживают на важном совещании, то отправляют в ещё более важную командировку на два месяца, то у него обнаруживается бронхит, то надо вывезти на море маму Эльзу Рихардовну.
Стелла тоже не отстаёт. То у неё сессия, то спортивные сборы, то соревнования, то поездка на Алтай, а то вдруг откуда ни возьмись – ветрянка. Также не будем сбрасывать со счетов и то, что у отца Стеллы есть дача, где постоянно нужна молодая сила.
И вот среди этого обоюдобешеного графика образовывается «окошко». И находится оно в новом городском бассейне, куда Георгий Венедиктович время от времени забегает поплавать. И будущий жених приглашает Стеллу на свидание.
Ровно в одиннадцать Стелла входит в огромный зал с голубой чашей бассейна. Раньше она здесь не бывала, поэтому десять пятидесятиметровых дорожек её поражают. Световое табло извещает, что температура воды и воздуха – плюс двадцать семь градусов. «На два градуса ниже, чем в нашем бассейне», – оценивает Стелла обстановку, снимая шлёпанцы у бортика. Она спускается по сверкающей белым металлом лестнице. Сразу ложится на воду. Приятная прохлада укутывает тело. На время Стелла даже забывает о Георгии Венедиктовиче, но потом, вспомнив о нём, делает вывод, что в такой обстановке первое свидание будет весьма романтичным.
Людей в бассейне немного. На крайних дорожках – погуще, на центральных – по два-три человека. Стелла переходит туда, где менее многолюдно, и ждёт. Она с интересом смотрит на каждого проплывающего мимо мужчину, пытаясь угадать, не Георгий ли это.
Справа к бассейну подходит мужчина. Поллица у него скрыто очками для плавания. Это Георгий Венедиктович. Стелла узнала бы его и из тысячи «очкастых» пловцов, потому что у Георгия Венедиктовича несколько выдающийся вперёд живот, что её совершенно не смущает, ведь если тебе человек симпатичен, то ты не обращаешь внимания на его небольшие недостатки.
Георгий Венедиктович взбирается на пьедестал, поднимает руки, вытягивается во весь рост и, слегка согнувшись, прыгает в воду. Брызг почти нет. «Профессионал!» – мелькает в голове у Стеллы. Она подбирается к бойфренду ближе. И вот они на одной дорожке.
Георгий Венедиктович, легко преодолевая водное пространство, проплывает мимо, потом ещё раз. Стелла не знает, как обратить на себя его внимание. Каждый раз, когда Георгий Венедиктович, как огромный кит, летит вперёд, хрупкая Стелла жмётся к бортику, чтобы он не снёс его своим напором.
Наконец, Георгий Венедиктович устаёт и подтягивается к бортику. Стелла радостно плывёт к тяжело дышащему Георгию Венедиктовичу. Тот равнодушно взирает вокруг сквозь толстые стекла очков. На Стеллу не обращает никакого внимания. И тогда девушка, слегка покашляв для порядка, выдавливает из себя:
– Здравствуйте.
Георгий Венедиктович кивает:
– Добрый день.
Стелла проплывает перед ним и разворачивается. Георгий Венедиктович по-прежнему безучастен к окружающему пространству. Его дыхание выравнивается, и он, постояв ещё минуту, вновь бросается покорять водную стихию.
Стелла чуть не плачет от обиды. Она вылезает из бассейна и идёт в душевую. Там даёт волю слезам. Тёплые струи, льющиеся из душевой лейки, смывают не только следы хлорированной воды, но и слёзы. Из душа Стелла выходит очищенной и физически, и морально. Избавившись от иллюзий, она отправляется домой с твёрдым решением: исключить Георгия Венедиктовича из друзей в социальных сетях. Эти мысли и прохладный майский ветерок успокаивают.
Дома Стелла получает сообщение от Георгия Венедиктовича: «Солнышко моё, где же ты? Я тут битый час пытаюсь найти тебя среди русалок и нимф».
Стелла не хочет отвечать, но женское любопытство берёт верх, и она набирает текст: «Георгий, я была в бассейне, даже поздоровалась с вами, а вы – ноль внимания».
Через два часа Георгий Венедиктович отвечает: «Так это была ты! А я-то думаю, что за тощая дама хотела меня соблазнить? Извини, это всё очки виноваты, стёкла запотели, и через них ничего толком не видно. У меня вечер свободен. Может, сходим в кафе?»
Стелла ещё раз перечитывает сообщение. Хмурится: «Тощая дама? Да вы! Да я! Да я вас!» Она хочет написать что-то резкое, но передумывает. Она просто отправляет Георгия Венедиктовича в бан, то есть в чёрный список. Тем самым она удаляет его из списка возможных претендентов на свои руку и сердце, а заодно и из своей жизни.
Как мы видим из этой истории, не всегда знакомства в Интернете заканчиваются счастливым образом. Но это не значит, что надо терять надежду!
Поллитровая банка с мёдом светится изнутри, как фонарь. Это оттого, что июльское солнце освещает банку сразу со всех сторон.
Мы сидим на берегу говорливого ручья. Мы – это мама, папа, я и мой младший брат Руслан.
Можно было бы назвать наше сидение пикником. Но кроме банки свежего мёда, подаренного соседом дядей Васей, и буханки белого хлеба, нарезанного ломтями, другой еды мы с собой не прихватили.
Внизу журчит ручей. Здесь, на берегу, шелестят травы и цветы. Над ними порхают бабочки, жужжат пчёлы.
Мы сидим на клетчатом пледе. В центре – банка с мёдом. Мама большой ложкой набирает мёд и аккуратно намазывает им хлеб. Тягучая золотистая жидкость нехотя стекает с ложки. Папа берёт из маминых рук готовое лакомство и передаёт нам. Сначала Руслику, потом – мне.
Мне пять лет, и я не помню, ела ли я когда-нибудь до этого хлеб с мёдом. Наверное, нет. По крайней мере, такой ароматный.
– А этот кусок – мне! Он самый толстый. Почти как я! – шутит папа.
Мама улыбается:
– Держи!
Папа берёт хлеб. Откусывает и зажмуривается от удовольствия. Мы сидим уютной компанией под небом, на котором ни облачка, только яркое солнце. И в руках у нас по бутерброду с солнцем.
Одного куска хлеба хватает, чтобы я наелась:
– Мам, я хочу пить.
Мама берёт зелёную пластмассовую кружку и спускается к ручью. Она наклоняется, чтобы зачерпнуть воду, как вдруг кружка выскальзывает у неё из руки.
Ручей не только говорливый, но и шустрый. Он подхватывает кружку и уносит вперёд. Мама пытается её догнать. Но по заросшему кустами берегу бежать трудно.
– Сейчас я её поймаю! – папа бросается вдоль ручья спасать кружку.
Мы бежим за папой. Ручей, мало того, что говорливый и шустрый, он ещё и извилистый. Но всё же папа находит место, где берег более удобный для спуска, и ловит кружку.
– Ура! – кричит он.
– Уррра! – подхватываем мы.
– Эх ты, Маша-растеряша, – говорит он маме. – Смотри, как надо набирать воду!
Папа хочет зачерпнуть воду, но оступается, хватается рукой за куст, и кружка снова плюхается в воду.
Мы, глядя на всё это безобразие, смеёмся.
На этот раз кружка далеко не уплывает. Папа ловит её в два шага. Зачерпывает воду и передаёт мне.
Вода в говорливом-шустром-извилистом ручье холодная. Даже зубы сводит. Пахнет она какой-то травой и ещё чем-то лесным. Самая вкусная вода после самого вкусного мёда.
КЛУМБА НА ПУСТЫРЕ
«Как я провёл лето?» – вывела на доске твёрдой рукой учительница русского Стефания Ивановна. Поставив вопросительный знак, она повернулась к классу, обвела нас взглядом и отчеканила:
– Вот вам тема сочинения! Ровно через 38 минут и, – она посмотрела на часы, украшавшие её правое запястье, – 18 секунд я соберу у вас тетради. За дело!
Я стал думать, что бы такое написать. В голову лезла всякая чепуха. Тогда я стал пялиться в окно, глядя на деревья и стараясь сосредоточиться на мыслях о лете. И вспомнил!
Эта история началась в один из последних майских дней. Я тогда был зол на весь белый свет. Во-первых, у меня сломался велик. А без него я как без рук или нет – как без ног. Во-вторых, химичка Елизавета Петровна поставила вторую двойку в четверти, а, значит, за год по химии может выйти тройка. И, наконец, Светка! Она даже не смотрит в мою сторону. Почти на каждой перемене о чем-то шепчется с Борей. Так и хочется треснуть! Борьку, конечно.
После физики я подошёл к Свете.
– Тебе какие цветы больше нравятся? – сходу спросил я.
– Живые.
– Ну, понятно, что не искусственные. Розы, тюльпаны или лилии?
– Все. Только живые, не срезанные и не сорванные. Мне жалко, когда цветы собирают в букеты, ставят их в вазу на видное место и любуются, как они увядают.
– Так тебе клумбу что ли подарить?
Светка засмеялась, пожала плечами и убежала в класс.
Вечером я спросил у бабушки Люси:
– Бабуля, а какие цветы ты любишь?
Бабушка суетилась возле плиты, жарила драники. Она замерла с лопаткой в руке:
– Да всякие. Все они радостные. Добро от них. Оттого и засаживаю весь двор цветами. Дедушка твой иной раз ворчит, что ступить негде от моих розариев.
– А я могу вырастить цветы? – я ел драник со сметаной и чувствовал, как он тает во рту.
– Всякий человек может. Было бы желание. И семена, – бабушка вытащила из буфета коробку с бумажными пакетиками:
– Вот с этих можно начать. Это ноготки. За ними особого ухода не нужно. Они сами семена сбрасывают и на другой год снова растут в том месте.
– Как, говоришь, они называются?
– Ноготки, по-другому – календула. Жёлтенькие, оранжевые. Долго цветут. Это тебя в школе попросили посадить цветы?
– Да! – обрадовался я бабушкиной подсказке.
На следующий день после уроков я пошёл на пустырь. Раньше там стояла конюшня, но со временем обвалилась, доски и бревна растащили, а место заросло травой. Но кое-где оставались проплешины. Недалеко от пустыря течёт ручей Говорливый. Так его прозвали за звучное журчание.
С собой я взял маленькую лопату. Папа называет её сапёрной: у лопаты короткий черенок, но для работы она вполне годится. Также прихватил зелёную лейку.
Через час получилась большая грядка в виде овала.
Я погуглил в телефоне, как сажают ноготки, и приступил к делу. Вначале в рыхлой почве сделал неглубокие бороздки палкой, полил их водой из ручья. В эти бороздки побросал семена ноготков на одинаковом расстоянии друг от друга. Разровнял землю и ещё раз хорошенько всё полил.
А потом жизнь моя закружилась с бешеной скоростью. Папа отремонтировал велик. Я исправил двойки по химии, записался на кружок по вольной борьбе. Когда нагрянули каникулы, нашлись другие интересные занятия.
Однажды перед сном я вспомнил про клумбу на пустыре. Наутро отправился проверить, выросло ли что-нибудь.
Издали я увидел оранжевое пятно посреди пустыря. Ноготки распустились. Их было так много! Целая шапка! Ветерок трепал яркие головки цветов со множеством узких лепестков. Над клумбой жужжали мохнатые пчёлы.
Я догнал Свету на велике, когда та возвращалась из магазина с полным пакетом продуктов.
– Давай помогу? – предложил я ей.
– Помоги, – Света положила пакет в корзину-багажник.
У Светкиного дома я не удержался:
– Хочу показать тебе кое-что.
– Что?
– Это пока секрет. Пойдёшь со мной?
Было видно, что Светку терзает любопытство:
– Пойду!
Она занесла домой продукты. Я оставил возле её дома велик, и мы отправились к «секрету».
– Закрой глаза, – попросил я, когда мы были уже недалеко от пустыря.
– Зачем? – удивилась Света.
– Ну, закрой. Пожалуйста.
Света закрыла глаза. Я взял её за руку и повёл за собой.
– А теперь открывай! – торжественно воскликнул я, когда мы приблизились к клумбе.
Светка распахнула серо-голубые глаза и ахнула:
– Здорово! Правда, очень красиво! А кто их здесь посадил?
Я молчал.
– Это ты сделал? Ну, ты даёшь! Для меня?
Я молчал. А что я мог сказать? Я знал одно: молчание – знак согласия. И Света эту истину тоже знает.
Я вспомнил ту летнюю историю, но в сочинении написал о том, как мы с папой ходили на озеро ловить карасей. Есть такие истории, которые лучше оставить для себя. И для Светы.
ПРАВИЛЬНАЯ ВЕРБА
Апрель, не мешкая ни минуты, широко распахивает тёплые объятья. Днём под ярким солнцем стремительно тают остатки потемневшего снега, а ночью столбик термометра едва опускается на два деления ниже ноля. По высохшей дороге приятно пройтись, не боясь промочить ботинок, наступить в грязь.
И наступает время цветения вербы. Этого момента весной ждёшь так же, как появления первых цветков мать-и-мачехи, начала ледохода, прилёта грачей. Пушистые желтые комочки на ветках радуют глаз. Хочется подойти и потрогать их, погладить, понюхать, принести пушистую радость домой. К тому же завтра – Вербное воскресенье. Будет с чем сходить в храм: батюшка окропит веточки святой водой – освятит. А дома поставить их в глиняный кувшинчик, где они простоят весь год. До следующего Вербного воскресенья.
Но есть загвоздка: правильную вербу надо ещё отыскать. Не всякая годится праздник отмечать. Правильная верба – с изящными тонкими веточками темно-бордового цвета, с серыми, не крупными, умеренно пушистыми цветками. Такие деревья растут не везде. Большинство верб – с толстыми ветками и крупными жёлтыми цветами, Галя называет их кормовыми, потому как мама летом рвёт их для козы.
Галя идёт домой с работы и думает, куда на этот раз отправиться за вербой к празднику – на Морозовскую горку или к реке возле больницы. Там точно можно найти то, что надо. Вдруг видит – по дороге впереди вышагивает супруг Витя, в руках несёт охапку вербы. Галя догоняет свою вторую половинку, интересуется:
– Ты знаешь, что это не та верба, которая нужна? Кормовая это.
– А какая нужна?
– Ну, такая, с красными тоненькими веточками.
– Значит, зря тащил?
– Выходит, зря.
Витька бросает букет в канаву возле дороги. Ветки разлетаются по снегу веером.
– Вот зачем ты бросил туда! Кто теперь будет убирать, – недовольно ворчит Галя, открывая калитку.
За вербой Галя в тот день так и не собралась. Отвлеклась на хозяйственные дела, и сил на дальнюю прогулку не осталось. Решила, утром сходит. Но проснулась поздно, когда уже надо бежать в храм.
Выходя из калитки, краем глаза она замечает выброшенную «неправильную» вербу. Спускается в канаву, подбирает ветки. За ночь с ними ничего не стало. Собрав все до единой веточки, заходит домой, обрезает и ставит их в декоративный горшок возле икон. Старые сухие ветки выносит в баню, чтобы потом сжечь в печке, как принято в их краях – выбрасывать нельзя.
Возвращается в дом. Оглядывает мужнин букет. Красивые пушистые комочки смотрятся на праздничном столе особенно нарядно. В конце концов, какая разница, правильная верба или неправильная. Муж принёс! Это дорогого стоит. Галя берёт букет, перевязывает красной верёвкой и направляется в церковь.
Идёт и размышляет: кто вообще придумал, что только мелкая верба праздничная? Иисуса Христа при входе в Иерусалим не вербой встречали, а ветвями пальмы. Верба – это уже российское нововведение. Просто всё очень здорово совпадает. Цветение этого дерева и праздник – Вход Господень в Иерусалим. Всё совпадает. А в праздники не надо ссориться по пустякам. И не в праздники, кстати, тоже.
Галя, вернувшись из храма, говорит мужу:
– Извини меня. Я твою вербу занесла, на стол поставила. Какая разница, какая верба праздничная! Главное, она – наша.
Муж ничего не говорит. Он занят – чистит картошку, собираясь отварить её для салата с солёными груздями. Всё-таки пост ещё не закончился, надо соблюдать.
МУЗЫКАЛЬНАЯ ШКАТУЛКА
Семён Семёныч Колокольчиков убеждён в существовании Деда Мороза.
– Святое дело, – говорит он, перебирая ёлочные игрушки в картонной коробке. – Как можно не верить в очевидное?
Семён Семёныч уже давно сам дед, у него три внучки. Если перечислять по старшинству – Вика, Соня и Арина.
А вот жена Клавдия Ивановна умерла два года назад. Семён Семёныч даже подумывал выбросить из головы всякие мысли о Деде Морозе, ведь теперь ему не с кем разделить радость от полученных подарков. Да и подарков под дворовой ёлкой он в тот год уже не ожидал. Кончились его подарки с уходом жены. Уж как он скучал, как мучился! Боль утихала только тогда, когда он что-то в столярке мастерил. Работа успокаивала, а вот водка – нет. Хотя поначалу пытался Семён Семёныч употреблять, но наутро болел шибко, а потому плюнул на это гиблое дело.
Ещё спасали дети – два сына с жёнами да внучки. Светловолосые девочки так походили на свою бабушку Клавдию, что Семён Семёныч, глядя на них, переставал думать о потере. Опять же, и Новый год на носу. Ёлку надо украшать – многолетняя традиция.
На выходные приехали погостить сыновья с дочками. Большой компанией и ёлку быстро нарядили. Игрушки повесили ещё советского образца: шарики, сосульки, домики, зверюшки. На верхушку звезду прикрепили. Гирлянды натянули по всему двору. Красота!
– Батя, а Дед Мороз-то придёт? – младший сын Сашко хитро улыбается, прикручивая «хвост» гирлянды к козырьку крыльца.
– А кто ж его знает? До сих пор приходил, – Семён Семёныч курит, сидя на скамейке и пуская тонкие струйки дыма в сторону.
Ему в удовольствие наблюдать, как крутятся вокруг лесной красавицы детвора да пёс Дружок.
Хотя ель вовсе и не из лесу, а домашняя. Семён Семёныч принёс саженец лет пять назад, а тот вытянулся, распушился. На этом месте раньше другая ёлка росла, но со временем она потеряла свой вид и на новогоднюю уже не годилась, да и огород сильно затеняла. Клавдия Ивановна дала добро, и Семён Семёныч старое дерево срубил, а пиломатериал утащил к себе в столярку.
– Зайдём, чайку попьём, – Семён Семёныч, кряхтя, поднимается со скамейки и поправляет клетчатый шарф. Дружок подбегает к хозяину, виляя хвостом в знак согласия.
– Есть хочешь? Ну, пойдём, – Семён Семёныч треплет собаку за лохматым рыжим ухом.
Все гурьбой вваливаются в дом. Девчонки сразу липнут к тёплому белёному боку русской печи, грея щёки и ладошки. Мужчины скидывают куртки, идут умываться. Семён Семёныч накрывает стол для чаепития всякой снедью.
– Антон, – обращается он к старшему сыну. – Разрежь торт, съедим. А то что же он, до следующего года будет томиться?
– Ура! Торт! – радуются внучки и спешат скинуть верхнюю одежду.
За чаем весело. Мужчины шутят по-свойски между собой, подтрунивают над детьми. Дружок, успев опустошить свою миску, дремлет на коврике возле двери.
– Дедушка, а мне Дед Мороз музыкальную шкатулку подарит, – говорит Арина, отрывая от мандарина кожуру. – Откроешь крышечку, а оттуда – музыка. Я такую у Лизы видела. Деда, а кто туда музыку спрятал? Дед Мороз?
– Кто же ещё, – Семён Семёныч гладит Арину по волнистым волосам.
На ночлег разместились кто куда: девочки – на русскую печку, братья разложили диван в гостиной, Семён Семёныч пошёл в спальню, на супружескую кровать. После смерти Клавдии Ивановны он на ней ни разу не ночевал. Чувствовал себя в ней сиротой и уходил в гостиную.
Ночью Семёну Семёнычу приснился рыжий кот из детства. Большой, толстый, он сидел на кухонном столе и лакал сметану из миски.
– Мама! – кричал во сне Семён Семёныч. – Мартын сметану ест! Выгони его!
Но в доме никого не было, а сам Семён Семёныч отчего-то не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Кот наелся и сам спрыгнул со стола, подбежал к Семёну Семёнычу и задышал в ухо.
Семён Семёныч просыпается. В доме темно, тикают настенные часы, в окно заглядывает луна.
Уснуть уже не получится. Семён Семёныч поднимается и выглядывает в окно.
Желтоватый свет освещает заснеженное поле за забором и крыши сараев по правую руку. Только дворовая ель темнеет, отбрасывая тень на крыльцо.
Вдруг тень оживает. Семён Семёныч вздрагивает, придвигается ближе к окну. Эх, жаль, очки на кухне оставил!
Тень на мгновение замирает, словно чувствуя, что за ней наблюдают, а потом встаёт и шустро подходит к ели.
«Вор! – мелькает в голове у Семёна Семёныча. – Интересно, что собирается утащить?»
Луна хоть и светит, но не сильно помогает разглядеть пришельца. К тому же часть окна затянута сеточкой инея.
Тревогу Семён Семёныч не поднимает. Он ждёт. Тень обходит вокруг ели, будто любуясь ею. Наклоняется к ней, выпрямляется, закидывает за спину что-то вроде мешка и идёт к калитке. Семён Семёныч вглядывается в очертания фигуры, пытаясь понять, знакомы ли ему силуэт и походка.
Вдруг тень останавливается, поворачивается к дому и поднимает руку в приветствии. Семён Семёныч неожиданно для себя машет в ответ.
И – да, он узнаёт! Это Дед Мороз! Точно такой же, каким он видел его не раз на протяжении своей долгой жизни.
«Пришёл-таки, не забыл, дружище! Ну, спасибо тебе, Дед!» – Семён Семёныч не успевает додумать мысль, как тень растворяется в воздухе. Старик ложится в постель и засыпает сном младенца.
Утром Сашко выходит проведать машину и бегом возвращается:
– Батя, Антон! Ночью кто-то приходил! Там следы от валенок на снегу, и что-то под ёлкой блестит.
Одеваются, выбегают. Антон осторожно подходит к ели, поднимает коробку, обёрнутую в серебристую фольгу. Открывает и вытаскивает из неё голубую шкатулку с белым резным орнаментом. Все ахают, подходят ближе.
Арина спрашивает:
– Музыкальная шкатулка?
– А это мы сейчас проверим! – Антон открывает крышку.
Ничего не происходит.
– Не совсем музыкальная, – делает вывод Сашко.
– А вот тут ключик есть, сейчас мы её заведём, – Антон крутит ключик.
В шкатулке что-то тренькает, затихает и снова тренькает, а потом раздаётся тихая хрустальная музыка. Когда звук немного нарастает, нижняя крышка расходится в стороны, и на свет появляется тоненькая балерина с поднятой кверху ножкой. Она кружится в центре шкатулки, а по углам вращаются белые цветы – лилии.
– Ух, красиво! – восторженно выдыхает Сашко.
– Ура! – весело визжат девочки.
Антон отдаёт им шкатулку. Те и рады – бегом домой!
– Вот дела… Этого же не может быть, – старший сын смущённо кашляет и смотрит на отца.
– Да, – соглашается Сашко, а в глазах у него пляшут смешинки.
Семён Семёныч молчит, думая о чём-то своём.
Да и что тут скажешь?
ВИНОВАТЫ ОЧКИ
Вот где сейчас люди в основном знакомятся? Правильно – в Интернете. Стелла тоже нашла свою судьбу во Всемирной паутине. Осталась одна маленькая деталь – встретиться с потенциальным женихом.
Поскольку в виртуальном мире Стелла и Георгий общались душа в душу, то предполагалось, что и в реальности они будут жить в мире и согласии. Такого количества комплиментов, сколько сказал Георгий Венедиктович, Стелла не слышала за всю свою восемнадцатилетнюю жизнь. И это ничего, что он на девятнадцать лет старше, зато в банке работает, не генеральный директор, конечно, но и не на последних ролях.
И Георгия Венедиктовича совсем не смущает, что Стелла только недавно окончила школу, а экзаменационных баллов у неё не хватило, чтобы поступить в вуз на бюджет. Теперь учится в колледже на преподавателя физкультуры, зато всегда в прекрасной физической форме.
Время идёт, но встреча откладывается раз за разом. То Георгия Венедиктовича задерживают на важном совещании, то отправляют в ещё более важную командировку на два месяца, то у него обнаруживается бронхит, то надо вывезти на море маму Эльзу Рихардовну.
Стелла тоже не отстаёт. То у неё сессия, то спортивные сборы, то соревнования, то поездка на Алтай, а то вдруг откуда ни возьмись – ветрянка. Также не будем сбрасывать со счетов и то, что у отца Стеллы есть дача, где постоянно нужна молодая сила.
И вот среди этого обоюдобешеного графика образовывается «окошко». И находится оно в новом городском бассейне, куда Георгий Венедиктович время от времени забегает поплавать. И будущий жених приглашает Стеллу на свидание.
Ровно в одиннадцать Стелла входит в огромный зал с голубой чашей бассейна. Раньше она здесь не бывала, поэтому десять пятидесятиметровых дорожек её поражают. Световое табло извещает, что температура воды и воздуха – плюс двадцать семь градусов. «На два градуса ниже, чем в нашем бассейне», – оценивает Стелла обстановку, снимая шлёпанцы у бортика. Она спускается по сверкающей белым металлом лестнице. Сразу ложится на воду. Приятная прохлада укутывает тело. На время Стелла даже забывает о Георгии Венедиктовиче, но потом, вспомнив о нём, делает вывод, что в такой обстановке первое свидание будет весьма романтичным.
Людей в бассейне немного. На крайних дорожках – погуще, на центральных – по два-три человека. Стелла переходит туда, где менее многолюдно, и ждёт. Она с интересом смотрит на каждого проплывающего мимо мужчину, пытаясь угадать, не Георгий ли это.
Справа к бассейну подходит мужчина. Поллица у него скрыто очками для плавания. Это Георгий Венедиктович. Стелла узнала бы его и из тысячи «очкастых» пловцов, потому что у Георгия Венедиктовича несколько выдающийся вперёд живот, что её совершенно не смущает, ведь если тебе человек симпатичен, то ты не обращаешь внимания на его небольшие недостатки.
Георгий Венедиктович взбирается на пьедестал, поднимает руки, вытягивается во весь рост и, слегка согнувшись, прыгает в воду. Брызг почти нет. «Профессионал!» – мелькает в голове у Стеллы. Она подбирается к бойфренду ближе. И вот они на одной дорожке.
Георгий Венедиктович, легко преодолевая водное пространство, проплывает мимо, потом ещё раз. Стелла не знает, как обратить на себя его внимание. Каждый раз, когда Георгий Венедиктович, как огромный кит, летит вперёд, хрупкая Стелла жмётся к бортику, чтобы он не снёс его своим напором.
Наконец, Георгий Венедиктович устаёт и подтягивается к бортику. Стелла радостно плывёт к тяжело дышащему Георгию Венедиктовичу. Тот равнодушно взирает вокруг сквозь толстые стекла очков. На Стеллу не обращает никакого внимания. И тогда девушка, слегка покашляв для порядка, выдавливает из себя:
– Здравствуйте.
Георгий Венедиктович кивает:
– Добрый день.
Стелла проплывает перед ним и разворачивается. Георгий Венедиктович по-прежнему безучастен к окружающему пространству. Его дыхание выравнивается, и он, постояв ещё минуту, вновь бросается покорять водную стихию.
Стелла чуть не плачет от обиды. Она вылезает из бассейна и идёт в душевую. Там даёт волю слезам. Тёплые струи, льющиеся из душевой лейки, смывают не только следы хлорированной воды, но и слёзы. Из душа Стелла выходит очищенной и физически, и морально. Избавившись от иллюзий, она отправляется домой с твёрдым решением: исключить Георгия Венедиктовича из друзей в социальных сетях. Эти мысли и прохладный майский ветерок успокаивают.
Дома Стелла получает сообщение от Георгия Венедиктовича: «Солнышко моё, где же ты? Я тут битый час пытаюсь найти тебя среди русалок и нимф».
Стелла не хочет отвечать, но женское любопытство берёт верх, и она набирает текст: «Георгий, я была в бассейне, даже поздоровалась с вами, а вы – ноль внимания».
Через два часа Георгий Венедиктович отвечает: «Так это была ты! А я-то думаю, что за тощая дама хотела меня соблазнить? Извини, это всё очки виноваты, стёкла запотели, и через них ничего толком не видно. У меня вечер свободен. Может, сходим в кафе?»
Стелла ещё раз перечитывает сообщение. Хмурится: «Тощая дама? Да вы! Да я! Да я вас!» Она хочет написать что-то резкое, но передумывает. Она просто отправляет Георгия Венедиктовича в бан, то есть в чёрный список. Тем самым она удаляет его из списка возможных претендентов на свои руку и сердце, а заодно и из своей жизни.
Как мы видим из этой истории, не всегда знакомства в Интернете заканчиваются счастливым образом. Но это не значит, что надо терять надежду!
Катерина КОЗАЧЕНКО
Молодая писательница и поэтесса. Публиковалась в журнале «Художественное слово». В настоящее время обучается в Creative Writing School Майи Кучерской, работает над сборником рассказов и поэтическим циклом.
Молодая писательница и поэтесса. Публиковалась в журнале «Художественное слово». В настоящее время обучается в Creative Writing School Майи Кучерской, работает над сборником рассказов и поэтическим циклом.
ГРАФИК
Весеннее солнце сияло в панорамных окнах спортивного комплекса. Тающий снег скользил по стеклу и оставлял после себя след из капель. Свет преломлялся и превращался в яркие блики на голубой воде. Инна плыла брассом и любовалась причудливыми узорами на дне бассейна. Мерцающая призрачная паутинка из света переносила её в другой мир, красивый и приветливый. Сегодня почти не болело тело, вода бодрила и держала в тонусе. Инна выполнила свою норму в полтора километра и подплыла к лестнице, чтобы выйти из бассейна. Только что она была невесомой, и вот вся тяжесть мира разом навалилась на неё. Колени и спина снова заныли, вес держали только руки. Опираясь о стенку, Инна дошла до раздевалки. Теперь она всё делала медленно. Непростое это занятие – одеться. Боль пронзала её беспощадно за любое неосторожное движение. Но Инна терпела, стиснув зубы, и продолжала свои тренировки.
На улице таял снег, жёлтые резиновые сапоги тонули в солевой коричневой каше. Не спеша Инна шла с костылями мимо стадиона. Обычно она старалась там не ходить, но сегодня ей почему-то захотелось вспомнить прошлое. Наколенники, тейпы на ногах, любимые кроссовки, бег. Как много она там раньше проводила времени, и как теперь далека от неё эта жизнь.
Инна знала точное количество ступенек, по которым нужно подняться, чтобы зайти в свою квартиру на первом этаже. Ровно девять. Раньше она никогда не замечала лестницы, ямы на дорогах, отсутствие пандусов, теперь же мир представлял собой одно сплошное ограничение. Её это сильно злило, злили малоподвижность и боль. Она проклинала себя за то, что когда-то, в самые интенсивные моменты тренировок молилась о том, чтобы замедлиться и отдохнуть. Ну что ж, у неё это получилось. Теперь Инна желала совершенно противоположного: она хотела много тренироваться и побыстрее вернуться в форму. Фигура её больше не заботила, и хоть она набрала десять килограмм, когда лежала в больнице, похудение было не таким высоким приоритетом как здоровье. Ох, как раньше она переживала из-за слишком накаченных ног, какой же глупой она была.
Инна собралась принять контрастный душ; приходилось себя заставлять это делать по нескольку раз в день. Ледяная вода больно обжигала тело, но процедура помогала снимать отёчность. Выходя из душа, Инна споткнулась и упала плашмя на пол. Удар пришёлся на колено и на бедро, она взвизгнула и зарыдала. Напольный коврик стал мокрым от слёз. Инна поднялась, умылась холодной водой и осмотрела колено. Припухло, новый синяк. Она достала из ящика йод и начала делать сеточку. Тяжелый запах ударил в нос, так же пахло в операционной. Кафель, холодная белая плитка, тонкая простыня. Ещё долго после больницы Инне снились кошмары. Она поспешила на кухню, открыла морозилку и приложила брокколи к колену. Стало легче.
Вечером, не смотря на ушибы, у Инны по расписанию была растяжка. В обычное время это было больно, теперь же занятия превратились в целый аттракцион мазохизма. Но деваться было некуда, она твёрдо решила вернуться в спорт; правда, теперь непонятно в какой. Где-то в книге про восстановление после тяжелых травм она прочитала, что представлять себя здоровой и полной сил помогает быстрее поправиться. Не то чтобы она верила, но думать об этом было приятно.
Закончив с растяжкой, Инна расстелила на кровати акупунктурный коврик. Острые иголки впивались в спину. Самые первые разы она не могла выдержать дольше пары минут. Через полчаса зазвенел таймер, спина немного горела и приятно пульсировала. Инна осторожно поднялась и тихонько пошла в ванну. Она умылась и по традиции, на удачу, коснулась маленького стикера в углу зеркала с надписью «бороться до конца».
Пора было ложиться спать. Инна потянулась к телефону, чтобы проверить социальные сети, но остановилась – сегодня ей не хотелось смотреть на бурлящую жизнь своих знакомых. Да и не нужно, ей сейчас лучше думать о себе. Усталость тяжелым камнем прижала её к кровати, и она заснула.
Удар, визг шин, что-то тёплое текло по голове, шершавый асфальт. Мужчина открыл дверь и выбежал осмотреть машину. Вмятины на капоте, трещины на стекле. Он что-то кричал, затем сел обратно и быстро уехал, оставив Инну одну. Она не знала, сколько прошло времени. Её нашли прохожие. Инна мычала и никак не могла объяснить, что произошло. Она вообще не могла говорить. Дальше всё было как в тумане. Крики, мурашки на коже, иглы, капельницы, запах спирта.
Инна проснулась. Снова сон об аварии. Она включила настольную лампу. Тёплый свет прогнал дурные мысли. Инна посмотрела на график, прикреплённый к стене, и улыбнулась. Вот уже три месяца она не пропустила ни единого занятия.
Весеннее солнце сияло в панорамных окнах спортивного комплекса. Тающий снег скользил по стеклу и оставлял после себя след из капель. Свет преломлялся и превращался в яркие блики на голубой воде. Инна плыла брассом и любовалась причудливыми узорами на дне бассейна. Мерцающая призрачная паутинка из света переносила её в другой мир, красивый и приветливый. Сегодня почти не болело тело, вода бодрила и держала в тонусе. Инна выполнила свою норму в полтора километра и подплыла к лестнице, чтобы выйти из бассейна. Только что она была невесомой, и вот вся тяжесть мира разом навалилась на неё. Колени и спина снова заныли, вес держали только руки. Опираясь о стенку, Инна дошла до раздевалки. Теперь она всё делала медленно. Непростое это занятие – одеться. Боль пронзала её беспощадно за любое неосторожное движение. Но Инна терпела, стиснув зубы, и продолжала свои тренировки.
На улице таял снег, жёлтые резиновые сапоги тонули в солевой коричневой каше. Не спеша Инна шла с костылями мимо стадиона. Обычно она старалась там не ходить, но сегодня ей почему-то захотелось вспомнить прошлое. Наколенники, тейпы на ногах, любимые кроссовки, бег. Как много она там раньше проводила времени, и как теперь далека от неё эта жизнь.
Инна знала точное количество ступенек, по которым нужно подняться, чтобы зайти в свою квартиру на первом этаже. Ровно девять. Раньше она никогда не замечала лестницы, ямы на дорогах, отсутствие пандусов, теперь же мир представлял собой одно сплошное ограничение. Её это сильно злило, злили малоподвижность и боль. Она проклинала себя за то, что когда-то, в самые интенсивные моменты тренировок молилась о том, чтобы замедлиться и отдохнуть. Ну что ж, у неё это получилось. Теперь Инна желала совершенно противоположного: она хотела много тренироваться и побыстрее вернуться в форму. Фигура её больше не заботила, и хоть она набрала десять килограмм, когда лежала в больнице, похудение было не таким высоким приоритетом как здоровье. Ох, как раньше она переживала из-за слишком накаченных ног, какой же глупой она была.
Инна собралась принять контрастный душ; приходилось себя заставлять это делать по нескольку раз в день. Ледяная вода больно обжигала тело, но процедура помогала снимать отёчность. Выходя из душа, Инна споткнулась и упала плашмя на пол. Удар пришёлся на колено и на бедро, она взвизгнула и зарыдала. Напольный коврик стал мокрым от слёз. Инна поднялась, умылась холодной водой и осмотрела колено. Припухло, новый синяк. Она достала из ящика йод и начала делать сеточку. Тяжелый запах ударил в нос, так же пахло в операционной. Кафель, холодная белая плитка, тонкая простыня. Ещё долго после больницы Инне снились кошмары. Она поспешила на кухню, открыла морозилку и приложила брокколи к колену. Стало легче.
Вечером, не смотря на ушибы, у Инны по расписанию была растяжка. В обычное время это было больно, теперь же занятия превратились в целый аттракцион мазохизма. Но деваться было некуда, она твёрдо решила вернуться в спорт; правда, теперь непонятно в какой. Где-то в книге про восстановление после тяжелых травм она прочитала, что представлять себя здоровой и полной сил помогает быстрее поправиться. Не то чтобы она верила, но думать об этом было приятно.
Закончив с растяжкой, Инна расстелила на кровати акупунктурный коврик. Острые иголки впивались в спину. Самые первые разы она не могла выдержать дольше пары минут. Через полчаса зазвенел таймер, спина немного горела и приятно пульсировала. Инна осторожно поднялась и тихонько пошла в ванну. Она умылась и по традиции, на удачу, коснулась маленького стикера в углу зеркала с надписью «бороться до конца».
Пора было ложиться спать. Инна потянулась к телефону, чтобы проверить социальные сети, но остановилась – сегодня ей не хотелось смотреть на бурлящую жизнь своих знакомых. Да и не нужно, ей сейчас лучше думать о себе. Усталость тяжелым камнем прижала её к кровати, и она заснула.
Удар, визг шин, что-то тёплое текло по голове, шершавый асфальт. Мужчина открыл дверь и выбежал осмотреть машину. Вмятины на капоте, трещины на стекле. Он что-то кричал, затем сел обратно и быстро уехал, оставив Инну одну. Она не знала, сколько прошло времени. Её нашли прохожие. Инна мычала и никак не могла объяснить, что произошло. Она вообще не могла говорить. Дальше всё было как в тумане. Крики, мурашки на коже, иглы, капельницы, запах спирта.
Инна проснулась. Снова сон об аварии. Она включила настольную лампу. Тёплый свет прогнал дурные мысли. Инна посмотрела на график, прикреплённый к стене, и улыбнулась. Вот уже три месяца она не пропустила ни единого занятия.
Сергей Анатольевич ДОБРОЕУТРО
Писатель-абсурдист, писатель-мотиватор. Родился в 1965 году в г. Москва. Не участвовал, не привлекался, не награждался – именно так можно охарактеризовать автора, потому что он полностью отказался от членства в каких-либо писательских и творческих союзах, объединениях, участия в конкурсах. Публикация в журналах, газетах и сборниках также для этого автора большая редкость. Под псевдонимом «Сергей Анатольевич Доброеутро» в издательстве Ridero вышли книги:
«Пионер по имени Один. Удивительные повседневные истории» (2017 г.), «Бредогенератор Два» (2018 г.), «Автобиографические истории одного из трёх» (2020 г.), «Сочетаемое и несочетаемое. Игра на грани логики и абсурда» (2021 г.), «Я – гений абсурда. Странные сказки и рассказки» (2021 г.). Инициировал, организовал проекты коллективного творчества с другими писателями, результатом данных проектов стали книги: «Игра в абсурд. Сборник рассказов и миниатюр от 40 авторов», 2021 г.,
«Бредогенератор Два. Коллективное бессознательное», 2023 г.
Писатель-абсурдист, писатель-мотиватор. Родился в 1965 году в г. Москва. Не участвовал, не привлекался, не награждался – именно так можно охарактеризовать автора, потому что он полностью отказался от членства в каких-либо писательских и творческих союзах, объединениях, участия в конкурсах. Публикация в журналах, газетах и сборниках также для этого автора большая редкость. Под псевдонимом «Сергей Анатольевич Доброеутро» в издательстве Ridero вышли книги:
«Пионер по имени Один. Удивительные повседневные истории» (2017 г.), «Бредогенератор Два» (2018 г.), «Автобиографические истории одного из трёх» (2020 г.), «Сочетаемое и несочетаемое. Игра на грани логики и абсурда» (2021 г.), «Я – гений абсурда. Странные сказки и рассказки» (2021 г.). Инициировал, организовал проекты коллективного творчества с другими писателями, результатом данных проектов стали книги: «Игра в абсурд. Сборник рассказов и миниатюр от 40 авторов», 2021 г.,
«Бредогенератор Два. Коллективное бессознательное», 2023 г.
ВАСИ
Часть 1. Доктор Василий Петрович
Воскресенье. Будильник разбудил Василия Петровича в семь утра. Его семья обычно просыпалась не раньше девяти. Василий Петрович умылся. Сварил себе кофе. Налил его в маленькую чашечку с выгравированной надписью «От благодарных больных – теперь здоровых!». Насладился ароматом арабики и шоколада. Сделал первый глоток. Подумал: «Наконец-то выходной. Наконец-то можно спокойно поработать».
Включил компьютер. Настроился. Загрузил рабочий файл с рабочего стола. Открыл новую, начатую в прошлое воскресенье главу своей диссертации. Поймал первую мысль. Попытался её записать…
И вдруг – телефонный звонок. Василий Петрович понял, что заняться диссертацией сегодня снова не получится. Настороженным голосом он сказал в трубку:
– Да.
– Василий Петрович, – звонила дежурная медсестра его ожогового центра, голос её дрожал.
– Что случилось?
– Ваш больной, которого вчера привезли с ожогами горячей водой… Ему плохо.
Василий Петрович не стал выяснять подробности по телефону, только сказал:
– Буду через тридцать минут.
Он положил трубку. Моментально оделся. Оставил на столе короткую записку: «Я срочно в больницу». Вышел из дома. Сел в лифт. Пока спускался в лифте, посетила случайная мысль: «Ну, что за призвание? Ни сна, ни отдыха. И что я простым работягой не стал? Жил бы себе спокойно. Завтракал бы по утрам с семьёй…»
Лифт остановился на первом этаже.
Часть 2. Сантехник Вася
В воскресенье, в единственный выходной день, Васю будильник разбудил в восемь утра. Вася встал, сделал утреннюю зарядку. Принял бодрящий душ и отправился на кухню готовить завтрак для всего семейства. Открыл холодильник, достал колбаски, порезал, кинул в уже шипящее на сковородочке масло, сверху мелко порезал лук, нашинковал помидорчики. Всё это деревянной лопаткой перемешал, пережарил. Затем разбил штучек восемь яичек. Каждое, выливаясь из скорлупки, так приятственно шипело. Потом укропчик порезал. Мелко-мелко. Сейчас яичница дойдёт до готовности, и он посыплет её укропчиком. А пока надо разбудить семью…
И вдруг – телефонный звонок. Вася, предчувствуя неладное, снял трубку и лениво сказал:
– Алло!
– Вася, родненький, – раздался голос диспетчера ЖЭКа, – спасай! В доме номер восемь, первый подъезд, квартира семьдесят восемь, трубу с горячей водой прорвало. Хлещет на пять этажей вниз. После субботы никто встать не может. Сбегай быстренько, перекрой. Почини, Вася!
– Ладно, – вздохнул Вася, – я сразу – на место аварии.
Вася посыпал яичницу укропом, одновременно одеваясь. Снял сковородку с плиты, одновременно обуваясь, и уже в дверях крикнул жене и детям:
– Вставайте, завтрак на столе. Я – срочно на работу.
Хлопнула дверь. Лифт пришёл быстро. Вася зашёл в лифт и подумал: «Ну, что за работа! Ни сна, ни отдыха. И что я себе в детстве другую-то профессию не выбрал? Спал бы сейчас, как жена спит. Отработала неделю воспитателем и спит себе…»
Часть 3. Воспитатель Василиса
В воскресенье Василиса решила отоспаться. После недели работы в детском саду в две смены, с семи утра до семи вечера, и вчерашнего субботника по уборке территории её организм требовал отдыха. Если бы была возможность, она проспала бы и до двенадцати. Но возможности не было, и будильник, поставленный на девять утра, сработал вовремя. Василиса с трудом открыла глаза, ещё минут пять она лежала и смотрела в потолок. Затем встала, умылась и стала готовить завтрак себе и ребёнку.
Сварила молочную рисовую кашу сыну, сварила овсянку себе. Заварила чай с бергамотом. Порезала докторской колбасы и сыра, достала из ящичка белый хлеб в нарезке. Разбудила сына. Они позавтракали.
Василиса отправила ребёнка в комнату, сказав, что у неё много дел, и он должен найти себе занятие сам. Затем она включила компьютер и приступила к работе над презентацией к завтрашнему педсовету.
И вдруг – телефонный звонок. Василиса резко сняла трубку:
– Слушаю.
– Василиса? – спросил незнакомый голос в трубке.
– Да.
– Василиса, это врач ожогового центра. Вашему мужу стало хуже. Нужна срочная операция по пересадке кожи. Приезжайте в больницу.
– Конечно. Еду.
Собралась Василиса быстро. И ребёнка быстро собрала.
Уже в лифте, держа сына за руку, Василиса подумала: «Ну, что за профессия? Ни сна, ни отдыха. Мне бы с мужем побольше времени и с детьми, а я то в две смены, то к занятиям готовлюсь, то педсовет этот. Уже хочется просто побездельничать, без работы…»
Часть 4. Бездельник Василий
В воскресенье будильник Василия зазвонил, как обычно, в десять утра. Конечно, он мог бы спать и больше. Семья вторую неделю на даче, дома – один. Но...
Василий встал, умылся, оделся. Наскоро перекусил бутербродом с плавленым сыром и растворимым кофе. Сел за компьютер просматривать вакансии. Вакансий было много, но финансовые менеджеры либо не требовались, либо платили за эту работу столько, что с учётом дороги, обедов и поддержания внешнего вида выгоднее было числиться безработным. Василий в свою бытность привык работать много, и потому сейчас, когда, казалось бы, бездельничай целыми днями, он просиживал ежедневно за компьютером в поисках работы. После безрезультатных поисков он каждый день убирался в квартире, что-то чинил, что-то ремонтировал. Этим занялся и сегодня.
В пять вечера он, уставший, посмотрел на телефон: «Ну хоть бы один звонок. Хоть кому-нибудь понадобился бы».
Василий решил, что ему нужно прогуляться на свежем воздухе. Погода располагала. Василий быстро оделся, вышел к лифту, нажал кнопку вызова. Лифт пришёл. Из него вышел сосед:
– Привет, ну ты как? Всё бездельничаешь?
– Привет. Пока да.
Василий сел в лифт и задумался: «Бездельничаешь? Ну что за образование у меня? Что со мной стало? Ни одного выходного. Что за работа – каждый день искать работу? Ну почему я не стал врачом или учителем или хотя бы сантехником, всё людям польза. А вообще в детстве я космонавтом мечтал стать…»
Часть 5. Василий и будильник
Воскресенье. Василий вскочил с кровати как ошпаренный. Посмотрел на будильник: уже час дня. «Ничего себе проспал», – подумал Василий и потряс будильник со словами:
– Что, я тебя поставить забыл?
– Вась! Ты извини, – сказал будильник. – Ну, не могу я космонавтом тебя сделать. Врачом? Пожалуйста. Сантехником? Сколько угодно. Учителем, воспитателем, мужчиной, женщиной? Как захочешь. А вот космонавтом не могу. Поэтому и решил не звонить зазря. Проспишься – может быть, о чём-то другом подумаешь. Ты молодец. Ты не лентяй, ты усердный очень, ты людям всегда помогаешь. Но… тебе отдохнуть надо. От мыслей, от дел разных отключиться.
Василий поставил будильник на место, не проронив ни слова. Снова лёг. Задремал.
Проснулся от того, что жена нежно целовала его в щёчку.
– Доброе утро, Вась! Вставай. Три часа уже.
– Василиса, доброе утро! Мне такой странный сон приснился. Я с будильником разговаривал.
– Раз сны стали сниться, значит, выспался всё-таки. Хорошо, что ты отдохнул. Вась, мне сегодня к педсовету готовиться нужно, ты не смог бы за отцом в больницу съездить? Наша машина у подъезда. Его коллега, Василий Павлович, звонил, сказал, что шесть часов за жизнь обваренного сантехника боролись, так отец после операции еле на ногах стоит. Привезёшь его домой?
– Конечно. Собираюсь и еду.
Через пятнадцать минут Василий уже стоял возле лифта. Лифт подошёл. Василий зашёл, нажал кнопку первого этажа. В голове Василия не было ни одной мысли.
Часть 1. Доктор Василий Петрович
Воскресенье. Будильник разбудил Василия Петровича в семь утра. Его семья обычно просыпалась не раньше девяти. Василий Петрович умылся. Сварил себе кофе. Налил его в маленькую чашечку с выгравированной надписью «От благодарных больных – теперь здоровых!». Насладился ароматом арабики и шоколада. Сделал первый глоток. Подумал: «Наконец-то выходной. Наконец-то можно спокойно поработать».
Включил компьютер. Настроился. Загрузил рабочий файл с рабочего стола. Открыл новую, начатую в прошлое воскресенье главу своей диссертации. Поймал первую мысль. Попытался её записать…
И вдруг – телефонный звонок. Василий Петрович понял, что заняться диссертацией сегодня снова не получится. Настороженным голосом он сказал в трубку:
– Да.
– Василий Петрович, – звонила дежурная медсестра его ожогового центра, голос её дрожал.
– Что случилось?
– Ваш больной, которого вчера привезли с ожогами горячей водой… Ему плохо.
Василий Петрович не стал выяснять подробности по телефону, только сказал:
– Буду через тридцать минут.
Он положил трубку. Моментально оделся. Оставил на столе короткую записку: «Я срочно в больницу». Вышел из дома. Сел в лифт. Пока спускался в лифте, посетила случайная мысль: «Ну, что за призвание? Ни сна, ни отдыха. И что я простым работягой не стал? Жил бы себе спокойно. Завтракал бы по утрам с семьёй…»
Лифт остановился на первом этаже.
Часть 2. Сантехник Вася
В воскресенье, в единственный выходной день, Васю будильник разбудил в восемь утра. Вася встал, сделал утреннюю зарядку. Принял бодрящий душ и отправился на кухню готовить завтрак для всего семейства. Открыл холодильник, достал колбаски, порезал, кинул в уже шипящее на сковородочке масло, сверху мелко порезал лук, нашинковал помидорчики. Всё это деревянной лопаткой перемешал, пережарил. Затем разбил штучек восемь яичек. Каждое, выливаясь из скорлупки, так приятственно шипело. Потом укропчик порезал. Мелко-мелко. Сейчас яичница дойдёт до готовности, и он посыплет её укропчиком. А пока надо разбудить семью…
И вдруг – телефонный звонок. Вася, предчувствуя неладное, снял трубку и лениво сказал:
– Алло!
– Вася, родненький, – раздался голос диспетчера ЖЭКа, – спасай! В доме номер восемь, первый подъезд, квартира семьдесят восемь, трубу с горячей водой прорвало. Хлещет на пять этажей вниз. После субботы никто встать не может. Сбегай быстренько, перекрой. Почини, Вася!
– Ладно, – вздохнул Вася, – я сразу – на место аварии.
Вася посыпал яичницу укропом, одновременно одеваясь. Снял сковородку с плиты, одновременно обуваясь, и уже в дверях крикнул жене и детям:
– Вставайте, завтрак на столе. Я – срочно на работу.
Хлопнула дверь. Лифт пришёл быстро. Вася зашёл в лифт и подумал: «Ну, что за работа! Ни сна, ни отдыха. И что я себе в детстве другую-то профессию не выбрал? Спал бы сейчас, как жена спит. Отработала неделю воспитателем и спит себе…»
Часть 3. Воспитатель Василиса
В воскресенье Василиса решила отоспаться. После недели работы в детском саду в две смены, с семи утра до семи вечера, и вчерашнего субботника по уборке территории её организм требовал отдыха. Если бы была возможность, она проспала бы и до двенадцати. Но возможности не было, и будильник, поставленный на девять утра, сработал вовремя. Василиса с трудом открыла глаза, ещё минут пять она лежала и смотрела в потолок. Затем встала, умылась и стала готовить завтрак себе и ребёнку.
Сварила молочную рисовую кашу сыну, сварила овсянку себе. Заварила чай с бергамотом. Порезала докторской колбасы и сыра, достала из ящичка белый хлеб в нарезке. Разбудила сына. Они позавтракали.
Василиса отправила ребёнка в комнату, сказав, что у неё много дел, и он должен найти себе занятие сам. Затем она включила компьютер и приступила к работе над презентацией к завтрашнему педсовету.
И вдруг – телефонный звонок. Василиса резко сняла трубку:
– Слушаю.
– Василиса? – спросил незнакомый голос в трубке.
– Да.
– Василиса, это врач ожогового центра. Вашему мужу стало хуже. Нужна срочная операция по пересадке кожи. Приезжайте в больницу.
– Конечно. Еду.
Собралась Василиса быстро. И ребёнка быстро собрала.
Уже в лифте, держа сына за руку, Василиса подумала: «Ну, что за профессия? Ни сна, ни отдыха. Мне бы с мужем побольше времени и с детьми, а я то в две смены, то к занятиям готовлюсь, то педсовет этот. Уже хочется просто побездельничать, без работы…»
Часть 4. Бездельник Василий
В воскресенье будильник Василия зазвонил, как обычно, в десять утра. Конечно, он мог бы спать и больше. Семья вторую неделю на даче, дома – один. Но...
Василий встал, умылся, оделся. Наскоро перекусил бутербродом с плавленым сыром и растворимым кофе. Сел за компьютер просматривать вакансии. Вакансий было много, но финансовые менеджеры либо не требовались, либо платили за эту работу столько, что с учётом дороги, обедов и поддержания внешнего вида выгоднее было числиться безработным. Василий в свою бытность привык работать много, и потому сейчас, когда, казалось бы, бездельничай целыми днями, он просиживал ежедневно за компьютером в поисках работы. После безрезультатных поисков он каждый день убирался в квартире, что-то чинил, что-то ремонтировал. Этим занялся и сегодня.
В пять вечера он, уставший, посмотрел на телефон: «Ну хоть бы один звонок. Хоть кому-нибудь понадобился бы».
Василий решил, что ему нужно прогуляться на свежем воздухе. Погода располагала. Василий быстро оделся, вышел к лифту, нажал кнопку вызова. Лифт пришёл. Из него вышел сосед:
– Привет, ну ты как? Всё бездельничаешь?
– Привет. Пока да.
Василий сел в лифт и задумался: «Бездельничаешь? Ну что за образование у меня? Что со мной стало? Ни одного выходного. Что за работа – каждый день искать работу? Ну почему я не стал врачом или учителем или хотя бы сантехником, всё людям польза. А вообще в детстве я космонавтом мечтал стать…»
Часть 5. Василий и будильник
Воскресенье. Василий вскочил с кровати как ошпаренный. Посмотрел на будильник: уже час дня. «Ничего себе проспал», – подумал Василий и потряс будильник со словами:
– Что, я тебя поставить забыл?
– Вась! Ты извини, – сказал будильник. – Ну, не могу я космонавтом тебя сделать. Врачом? Пожалуйста. Сантехником? Сколько угодно. Учителем, воспитателем, мужчиной, женщиной? Как захочешь. А вот космонавтом не могу. Поэтому и решил не звонить зазря. Проспишься – может быть, о чём-то другом подумаешь. Ты молодец. Ты не лентяй, ты усердный очень, ты людям всегда помогаешь. Но… тебе отдохнуть надо. От мыслей, от дел разных отключиться.
Василий поставил будильник на место, не проронив ни слова. Снова лёг. Задремал.
Проснулся от того, что жена нежно целовала его в щёчку.
– Доброе утро, Вась! Вставай. Три часа уже.
– Василиса, доброе утро! Мне такой странный сон приснился. Я с будильником разговаривал.
– Раз сны стали сниться, значит, выспался всё-таки. Хорошо, что ты отдохнул. Вась, мне сегодня к педсовету готовиться нужно, ты не смог бы за отцом в больницу съездить? Наша машина у подъезда. Его коллега, Василий Павлович, звонил, сказал, что шесть часов за жизнь обваренного сантехника боролись, так отец после операции еле на ногах стоит. Привезёшь его домой?
– Конечно. Собираюсь и еду.
Через пятнадцать минут Василий уже стоял возле лифта. Лифт подошёл. Василий зашёл, нажал кнопку первого этажа. В голове Василия не было ни одной мысли.
Николай ШОЛАСТЕР
Родился в 1955 году в г. Армавир. С 1960 года живет в подмосковной Коломне. В 1972 году окончил среднюю школу и поступил в педагогический институт, который окончил в 1976 году. Но учителем работал недолго, вскоре начал искать себя в других профессиях, что, наконец, в 1993 году привело к профессии монтера пути на железной дороге. Но на протяжении всей жизни, тяготея к творчеству, постоянно предпринимал попытки продвинуться в этом направлении. Играл на гитаре и сочинял музыку, конечно, не профессионально, но с завидным упорством.
В 2014 году, освободившись от занимаемой должности в связи с уходом на пенсию, решил удовлетворить давно терзавший душу творческий «зуд» и покусился на написание рассказов.
Родился в 1955 году в г. Армавир. С 1960 года живет в подмосковной Коломне. В 1972 году окончил среднюю школу и поступил в педагогический институт, который окончил в 1976 году. Но учителем работал недолго, вскоре начал искать себя в других профессиях, что, наконец, в 1993 году привело к профессии монтера пути на железной дороге. Но на протяжении всей жизни, тяготея к творчеству, постоянно предпринимал попытки продвинуться в этом направлении. Играл на гитаре и сочинял музыку, конечно, не профессионально, но с завидным упорством.
В 2014 году, освободившись от занимаемой должности в связи с уходом на пенсию, решил удовлетворить давно терзавший душу творческий «зуд» и покусился на написание рассказов.
МОЙ ДРУГ ЛЕО
– Василек, ворота держи, левый угол, не дай им забить! – кричали пацаны, но куда там: мяч, словно снаряд, просвистел мимо растопыренных Васиных рук и влетел между двух кирпичей, изображавших футбольные ворота.
– Гооол! – радостно заорали Витька с Пашкой. Да, это был уже третий гол, пропущенный Васей, и «наши» позорно проиграли соседям.
– Эх, Вася! Ты – что в защите, что на воротах… сплошной «Вася»! – ворчали на него ребята.
Вообще-то его во дворе не обижали, он был самым маленьким, но играть с собой особо и не приглашали. Как слабое звено в команде, он всегда был в запасе. У всех во дворе были солидные клички: Юрку Климова звали Клим, Сережку – Серый, а Вася был просто Васей, никакого почтения! Конечно, это сильно огорчало, хотелось уважения, внутри-то он себя чувствовал более сильным и умелым, но в реальности все было не так.
Иногда он сравнивал себя со львом из сказки «Волшебник изумрудного города», который так же мучился из-за несовпадения своего статуса царя зверей с реальным положением дел. Вася очень любил эту сказку и когда научился читать часто ее перечитывал. А еще он рисовал всех ее героев – как хороших, так и плохих, любил передавать их образы в рисунках. Он совсем и не думал об этом, просто это занятие было ему по душе, и как-то сами собой рисунки получались очень реалистичными да настолько, что порою казались живыми. Рисовал он, как мог, и не все получалось хорошо, но поступление в студию многое поменяло к лучшему.
Лев у Васи получился старым и добрым, похожим на дедушку. Доброта золотистым ручьем от макушки до лап так и стекала по его лохматой гриве, которая местами прикрывала шрамы и частые морщинки – следы суровых львиных будней. Но глаза! Они были просто источником добра и света и совсем не по-звериному смотрели прямо в душу. И настолько они казались живыми, что даже меняли свое выражение в зависимости от его львиного настроения, от погоды и разных жизненных обстоятельств.
Как же ему были близки и понятны переживания главных героев сказки, их всех объединяла мечта получить недостающие качества, так необходимые для построения успешной жизни. Но думать о любви Васе было еще рано, а голова у него была набита отнюдь не соломой, вот силы и храбрости ему как раз очень не хватало, поэтому лев был ему ближе всех. И так получилось, что стали они большими друзьями. Вася придумал ему новое имя – Лео, и его рисунок теперь всегда находился на самом почетном месте в Васиной комнатке.
– Ну почему мне так не везет? Опять сегодня напропускал целую кучу голов! Меня не хотят брать в команду! – жаловался Вася своему другу на рисунке.
– Да ты боишься мяча! А ты не отворачивайся от него, а разозлись и схвати! Это же не кирпич, в конце концов, – неожиданно человеческим голосом ответил Лео.
– Ого, ты говорить умеешь!
– Да любая картинка может говорить, если она хорошо нарисована, и автор ее очень любит.
– А почему тогда другие картины не разговаривают? Их, значит, плохо нарисовали?
– Нет. Просто они не со всеми разговаривают, только с кем хотят.
– Значит, ты со мной хочешь разговаривать?
– Да, ты хорошо рисуешь, любишь меня и веришь в мое существование.
Так их дружба еще больше укрепилась и перешла на новый уровень. А на следующий день ребята опять играли в футбол. На «наших» воротах должен был стоять Колька, но его не выпустили гулять за двойку по математике, и ребята нехотя предложили Васе заменить его. Больше-то и некому было.
Мяч стремительно и как-то уже по привычке летел в «наши» ворота! Клим, предвидя очередное позорное поражение, разочарованно махнул рукой и отвернулся, но тут Вася с диким ревом кинулся на мяч, схватил его и крепко прижал к себе. Пашка даже опешил от такого поворота событий и замер, тараща удивленные глаза. Как же так, это же был неминуемый гол! И марш победы фанфары уже трубили, предвидя сокрушительное поражение противника! И тут вдруг все оборвалось! Такого никто не ожидал.
А Вася, крепко сжимая мяч, гордо глядел на оторопевших и «наших», и «ваших» – так обычно во дворе назывались противоборствующие команды. Сделав несколько уверенных шагов вперед, он вбросил мяч в игру. Сегодня фортуна явно была на стороне «наших», и игра закончилась их уверенной победой.
– Ну, Василек, ты даешь! Молодец, наш пацан! Пусть все теперь знают, что у наших ворот появился надежный вратарь! – торжественно подытожил результат матча Клим и похлопал Васю по плечу. Затем каждый из команды подошел к нему и крепко пожал руку.
Весь наш двор ликовал, а соседи удивленно покачивали головами: мол, ничего себе, поворот событий! Вот тебе и «Вася-пустые ворота»! Так его называли в соседнем дворе.
Вернувшись домой, Вася сразу бросился к Лео, стал его благодарить и рассказывать ему в красках, как все происходило.
– Да ладно, я всего лишь посоветовал, а делал ты все сам! Я никакой не волшебник, просто так, кое-что умею. Кстати, ты не забыл случайно, кто меня нарисовал? Вот! – с этими словами Лео хитро улыбнулся и подмигнул Васе.
– Но главное, ты – мой друг, мой настоящий друг, Лео! – ответил Вася и аккуратно коснулся ладонью рисунка.
– Василек, ворота держи, левый угол, не дай им забить! – кричали пацаны, но куда там: мяч, словно снаряд, просвистел мимо растопыренных Васиных рук и влетел между двух кирпичей, изображавших футбольные ворота.
– Гооол! – радостно заорали Витька с Пашкой. Да, это был уже третий гол, пропущенный Васей, и «наши» позорно проиграли соседям.
– Эх, Вася! Ты – что в защите, что на воротах… сплошной «Вася»! – ворчали на него ребята.
Вообще-то его во дворе не обижали, он был самым маленьким, но играть с собой особо и не приглашали. Как слабое звено в команде, он всегда был в запасе. У всех во дворе были солидные клички: Юрку Климова звали Клим, Сережку – Серый, а Вася был просто Васей, никакого почтения! Конечно, это сильно огорчало, хотелось уважения, внутри-то он себя чувствовал более сильным и умелым, но в реальности все было не так.
Иногда он сравнивал себя со львом из сказки «Волшебник изумрудного города», который так же мучился из-за несовпадения своего статуса царя зверей с реальным положением дел. Вася очень любил эту сказку и когда научился читать часто ее перечитывал. А еще он рисовал всех ее героев – как хороших, так и плохих, любил передавать их образы в рисунках. Он совсем и не думал об этом, просто это занятие было ему по душе, и как-то сами собой рисунки получались очень реалистичными да настолько, что порою казались живыми. Рисовал он, как мог, и не все получалось хорошо, но поступление в студию многое поменяло к лучшему.
Лев у Васи получился старым и добрым, похожим на дедушку. Доброта золотистым ручьем от макушки до лап так и стекала по его лохматой гриве, которая местами прикрывала шрамы и частые морщинки – следы суровых львиных будней. Но глаза! Они были просто источником добра и света и совсем не по-звериному смотрели прямо в душу. И настолько они казались живыми, что даже меняли свое выражение в зависимости от его львиного настроения, от погоды и разных жизненных обстоятельств.
Как же ему были близки и понятны переживания главных героев сказки, их всех объединяла мечта получить недостающие качества, так необходимые для построения успешной жизни. Но думать о любви Васе было еще рано, а голова у него была набита отнюдь не соломой, вот силы и храбрости ему как раз очень не хватало, поэтому лев был ему ближе всех. И так получилось, что стали они большими друзьями. Вася придумал ему новое имя – Лео, и его рисунок теперь всегда находился на самом почетном месте в Васиной комнатке.
– Ну почему мне так не везет? Опять сегодня напропускал целую кучу голов! Меня не хотят брать в команду! – жаловался Вася своему другу на рисунке.
– Да ты боишься мяча! А ты не отворачивайся от него, а разозлись и схвати! Это же не кирпич, в конце концов, – неожиданно человеческим голосом ответил Лео.
– Ого, ты говорить умеешь!
– Да любая картинка может говорить, если она хорошо нарисована, и автор ее очень любит.
– А почему тогда другие картины не разговаривают? Их, значит, плохо нарисовали?
– Нет. Просто они не со всеми разговаривают, только с кем хотят.
– Значит, ты со мной хочешь разговаривать?
– Да, ты хорошо рисуешь, любишь меня и веришь в мое существование.
Так их дружба еще больше укрепилась и перешла на новый уровень. А на следующий день ребята опять играли в футбол. На «наших» воротах должен был стоять Колька, но его не выпустили гулять за двойку по математике, и ребята нехотя предложили Васе заменить его. Больше-то и некому было.
Мяч стремительно и как-то уже по привычке летел в «наши» ворота! Клим, предвидя очередное позорное поражение, разочарованно махнул рукой и отвернулся, но тут Вася с диким ревом кинулся на мяч, схватил его и крепко прижал к себе. Пашка даже опешил от такого поворота событий и замер, тараща удивленные глаза. Как же так, это же был неминуемый гол! И марш победы фанфары уже трубили, предвидя сокрушительное поражение противника! И тут вдруг все оборвалось! Такого никто не ожидал.
А Вася, крепко сжимая мяч, гордо глядел на оторопевших и «наших», и «ваших» – так обычно во дворе назывались противоборствующие команды. Сделав несколько уверенных шагов вперед, он вбросил мяч в игру. Сегодня фортуна явно была на стороне «наших», и игра закончилась их уверенной победой.
– Ну, Василек, ты даешь! Молодец, наш пацан! Пусть все теперь знают, что у наших ворот появился надежный вратарь! – торжественно подытожил результат матча Клим и похлопал Васю по плечу. Затем каждый из команды подошел к нему и крепко пожал руку.
Весь наш двор ликовал, а соседи удивленно покачивали головами: мол, ничего себе, поворот событий! Вот тебе и «Вася-пустые ворота»! Так его называли в соседнем дворе.
Вернувшись домой, Вася сразу бросился к Лео, стал его благодарить и рассказывать ему в красках, как все происходило.
– Да ладно, я всего лишь посоветовал, а делал ты все сам! Я никакой не волшебник, просто так, кое-что умею. Кстати, ты не забыл случайно, кто меня нарисовал? Вот! – с этими словами Лео хитро улыбнулся и подмигнул Васе.
– Но главное, ты – мой друг, мой настоящий друг, Лео! – ответил Вася и аккуратно коснулся ладонью рисунка.
Наталья СЕЛИВАНОВА
Родилась в г. Набережные Челны, пишет стихи с детства. В 2015 г. издан первый сборник стихов «Записки юной леди» (Москва). В 2021 г. издана вторая книга при поддержке Министерства культуры РФ «Мозаика моих дней» (Казань).
Диплом второй степени в международном фестивале-конкурсе «Прибалтийская весна», март 2022 г., дипломант международного конкурса «Manana», март 2022 г., дипломант конкурса «Отцовский след», май 2022 г., Дипломант международного конкурса «Manana», июль 2022 г., лауреат третьей степени в международном фестивале-конкурсе «Прибалтийское лето», июль 2022 г. Неоднократно публиковалась в альманахе «Линии».
Родилась в г. Набережные Челны, пишет стихи с детства. В 2015 г. издан первый сборник стихов «Записки юной леди» (Москва). В 2021 г. издана вторая книга при поддержке Министерства культуры РФ «Мозаика моих дней» (Казань).
Диплом второй степени в международном фестивале-конкурсе «Прибалтийская весна», март 2022 г., дипломант международного конкурса «Manana», март 2022 г., дипломант конкурса «Отцовский след», май 2022 г., Дипломант международного конкурса «Manana», июль 2022 г., лауреат третьей степени в международном фестивале-конкурсе «Прибалтийское лето», июль 2022 г. Неоднократно публиковалась в альманахе «Линии».
НЕ ПРАВ
Твою маму, в принципе, тоже можно понять.
Ты знаешь, да, родители – они такие… всегда хотят сделать из нас того, кем сами не стали. Вылепить из нас «несуществующих» нас!
Лишь бы им было хорошо и удобно. Дочь. Взрослая дочь, за которую не надо переживать и думать, – мечта любого родителя.
А отцы… с ними тема гораздо жёстче.
Мамы хоть как-то могут понять своих дочерей, у женщин более развита составляющая чувствования, эмпатии, желания помочь. Женщины нежнее и мягче.
И если твой отец живёт, не понимая, какая у него классная дочь, не доказывай ничего никому.
Будь классной для себя.
И когда-нибудь он поймёт, что был не прав.
* * *
Небеса, мастерски отточенные в вышине, сегодня самые необычные, самые яркие.
Утром, словно великий художник провёл по ним своей кистью, разрисовав голубой холст перьями птиц.
Пёрышки-пёрышки... серые, серо-белые, серебристые, подсвеченные лучом красно-жёлтого солнца.
Сегодня небо светится.
Сегодня небо в пёрышках.
Одно упало на ладонь. А мне даже не верится...
Загадать желание?!
* * *
Воскресенье.
Всё утро что-то делала-делала, делала-делала. Не доделала. Села.
Целый день – планы-планы, планы. Планы – как успеть всё сделать.
А в голове молоточком стучит. Внутренний критик не успокаивается: переделать! Перфекционист внутри меня ревёт: не так, не так! Долой! А внутренний деятель думает:
«Им всё не так и не эдак... Как тут жить?..» – сетует он.
Встала. Переделывала-переделывала, переделывала-переделывала.
Днём спасал кофе. А ближе к вечеру заплясали мысли в голове: завтра понедельник.
Вот завтра и доделаю! : )
* * *
Вчера встречалась с подругами в кафе.
И что-то мне так было весело, так классно и изумительно хорошо.
Всё вроде бы ничего, и ничто не предвещало моей усталости.
Я даже планировала по приезду домой прибраться в комоде и на полках в комнате.
Но... как только я переступила порог дома и зашла в свою комнату, я почувствовала, что силы, увы, покидают, покидают, покидают!
Вы представляете себе моё состояние?
Силы покинули меня вот так как-то резко, как-то сразу!
Взглядом растерянно я пробежала по комоду, обмозговав, сколько примерно по времени будет «стоить» моя приборка.
Дорого. Очень дорого, сурово решила я.
Мой взгляд зацепился за стоящий на столе ноутбук. «Ну, а ты, что, мой хороший, отдыхал?» – трепетно открывая крышку новенького ноута, купленного вот-вот только этим летом, проговорила я. И в недоумении отпрянула: «Включённый. Горел. Работал во время моего отсутствия...»
«Ты работал, вот поэтому я и устала...» – уверенно решила я и отправила его одной кнопкой мыши в спящий режим.
«А теперь будем отдыхать!» – сладко зевнув, сказала я.
Твою маму, в принципе, тоже можно понять.
Ты знаешь, да, родители – они такие… всегда хотят сделать из нас того, кем сами не стали. Вылепить из нас «несуществующих» нас!
Лишь бы им было хорошо и удобно. Дочь. Взрослая дочь, за которую не надо переживать и думать, – мечта любого родителя.
А отцы… с ними тема гораздо жёстче.
Мамы хоть как-то могут понять своих дочерей, у женщин более развита составляющая чувствования, эмпатии, желания помочь. Женщины нежнее и мягче.
И если твой отец живёт, не понимая, какая у него классная дочь, не доказывай ничего никому.
Будь классной для себя.
И когда-нибудь он поймёт, что был не прав.
* * *
Небеса, мастерски отточенные в вышине, сегодня самые необычные, самые яркие.
Утром, словно великий художник провёл по ним своей кистью, разрисовав голубой холст перьями птиц.
Пёрышки-пёрышки... серые, серо-белые, серебристые, подсвеченные лучом красно-жёлтого солнца.
Сегодня небо светится.
Сегодня небо в пёрышках.
Одно упало на ладонь. А мне даже не верится...
Загадать желание?!
* * *
Воскресенье.
Всё утро что-то делала-делала, делала-делала. Не доделала. Села.
Целый день – планы-планы, планы. Планы – как успеть всё сделать.
А в голове молоточком стучит. Внутренний критик не успокаивается: переделать! Перфекционист внутри меня ревёт: не так, не так! Долой! А внутренний деятель думает:
«Им всё не так и не эдак... Как тут жить?..» – сетует он.
Встала. Переделывала-переделывала, переделывала-переделывала.
Днём спасал кофе. А ближе к вечеру заплясали мысли в голове: завтра понедельник.
Вот завтра и доделаю! : )
* * *
Вчера встречалась с подругами в кафе.
И что-то мне так было весело, так классно и изумительно хорошо.
Всё вроде бы ничего, и ничто не предвещало моей усталости.
Я даже планировала по приезду домой прибраться в комоде и на полках в комнате.
Но... как только я переступила порог дома и зашла в свою комнату, я почувствовала, что силы, увы, покидают, покидают, покидают!
Вы представляете себе моё состояние?
Силы покинули меня вот так как-то резко, как-то сразу!
Взглядом растерянно я пробежала по комоду, обмозговав, сколько примерно по времени будет «стоить» моя приборка.
Дорого. Очень дорого, сурово решила я.
Мой взгляд зацепился за стоящий на столе ноутбук. «Ну, а ты, что, мой хороший, отдыхал?» – трепетно открывая крышку новенького ноута, купленного вот-вот только этим летом, проговорила я. И в недоумении отпрянула: «Включённый. Горел. Работал во время моего отсутствия...»
«Ты работал, вот поэтому я и устала...» – уверенно решила я и отправила его одной кнопкой мыши в спящий режим.
«А теперь будем отдыхать!» – сладко зевнув, сказала я.
Дмитрий САРВИН
Режиссер, художник-постановщик, актер, писатель. Родился в 1975 году в
г. Тула. Закончил Санкт-Петербургскую Государственную Академию Театрального искусства: мастерская профессора И. А. Богданова. Специальность – режиссура. Режиссер-постановщик, художник-постановщик первого в мире мюзикла «Приключения барона Мюнхгаузена», создатель первого джазового спектакля с участием Билли Новика «Это Питер, детка!». Режиссер и художник музыкального спектакля «Мертвые души» по одноименному произведению Н.В. Гоголя. (Театр «Камерная сцена», Москва). Спектакль получил Гран-при на международном ХХIV молодежном театральном фестивале «Русская классика». Победитель в литературном конкурсе «Байки из логова» и «Новые истории про Винни Пуха», Дарвинский музей г. Москва. Эксперт жюри литературного конкурса «Город Луны» (2020 г.). Дипломат второй степени литературного конкурса «Золотое перо Алтая 2020» (серебряный призер) в номинации «Золотым пером о Граде - наукограде» - «Проза», рассказ «Поезд в небо» (08.04.2021 г.).
Режиссер, художник-постановщик, актер, писатель. Родился в 1975 году в
г. Тула. Закончил Санкт-Петербургскую Государственную Академию Театрального искусства: мастерская профессора И. А. Богданова. Специальность – режиссура. Режиссер-постановщик, художник-постановщик первого в мире мюзикла «Приключения барона Мюнхгаузена», создатель первого джазового спектакля с участием Билли Новика «Это Питер, детка!». Режиссер и художник музыкального спектакля «Мертвые души» по одноименному произведению Н.В. Гоголя. (Театр «Камерная сцена», Москва). Спектакль получил Гран-при на международном ХХIV молодежном театральном фестивале «Русская классика». Победитель в литературном конкурсе «Байки из логова» и «Новые истории про Винни Пуха», Дарвинский музей г. Москва. Эксперт жюри литературного конкурса «Город Луны» (2020 г.). Дипломат второй степени литературного конкурса «Золотое перо Алтая 2020» (серебряный призер) в номинации «Золотым пером о Граде - наукограде» - «Проза», рассказ «Поезд в небо» (08.04.2021 г.).
ТРИ ПОРОСЕНКА ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
– Почему все эти свиньи живут с нами? – спросила розовощекая свинка, вытирая свои мокрые копытца о цветастый фартук.
– Они – мои братья...
– И что?!
Ниф-Ниф жадно выпил огуречный рассол, посмотрел на медленно плывущие за окном облака, икнул и ответил:
– Ну, мой брат построил этот дом, чтоб нас не съел волк...
– Волк?
– Да, серый волк.
– Хорошо, вы отсиделись в домике, волк ушёл, и уже много лет о нем ни слуху, ни духу... Пусть и они тоже уходят.
– Но мой дом был из соломы, и волк его сдул, а это дом Наф-Нафа... – часто моргая, сказал Ниф-Ниф.
– Волк что сделал?
– Сдул мой дом... Я же рассказывал...
Свинка сняла фартук, повесила его возле мойки и, перейдя в гостиную, села на жёлтый диван, закинув одну ногу на другую.
– Что-то такое припоминаю: «Волк дунул, и дом разлетелся...» Я думала, это метафора.
Она задумчиво покачала ногой с крашенным копытцем.
– Ну и что им мешает оставить нас здесь?
– Так я же говорю, дом построил Наф-Наф, а мы спрятались в нем от волка, который сломал наши домики...
– Пусть Наф-Наф пойдет и построит себе новый дом, камней полно, опыт есть, и братец твой ему поможет. Вдвоем они быстро управятся...
Ниф-Ниф опустил уши и тихо пробубнил:
– Пум-пурум, пум-пум...
– Что?
Ниф-Ниф замолчал.
– Поёшь, значит, весело тебе?!
Свинка встала, прошлась по комнате, подошла к Ниф-Нифу, сидящему на стуле возле открытого окна, и, пристально глядя в его маленькие поросячьи глазки, проговорила:
– Позавчера твой брат Нуф-Нуф, глумливо подмигивая, шлепнул меня по заднице, но это ещё полбеды, а вчера вечером он привёл сюда какую-то заблудшую овцу, они пили и плясали до двух часов ночи. Наф-Наф играл на своей жутко расстроенной гармошке, а потом их всех хором рвало в туалете. Ты, кстати, тоже хорош, обещал мне, что выпьешь рюмочку и ляжешь спать, а сам нажрался с ними до поросячьего визга...
– Я плохо себя вёл?
– Отвратительно! Помнишь, что ты делал, когда все наплясались?
– До того?
– До...
Ниф-Ниф, прижимая к виску холодный бок керамической кружки, мотнул головой.
– Ты открыл окно и, пугая ночных бабочек, начал орать: «Нам не страшен серый волк!» А потом тебя замутило, и, свесившись через подоконник, ты загадил все мои фиалки.
– Прости.
– Наутро я перемыла после вас гору посуды. Вычистила туалет, прибрала дом и, поливая фиалки, знаешь, что я поняла?
– Что? – спросил Ниф-Ниф, намечая на всякий случай путь для своего позорного побега.
– Я поняла, что моё терпение лопнуло!
– Я больше не буду...
– Именно так, потому что я написала письмо своей маме. И мама очень скоро приедет сюда!
– Твою мать не надо сюда звать! – взмолился Ниф-Ниф, хватаясь за голову.
– Надо, милый мой, надо! Я беременна!..
Наф-Наф после услышанного какое-то время молча сидел на стуле, а потом, не сказав ни слова, без чувств грохнулся на пол.
Через несколько дней Нуф-Нуф и Наф-Наф начали строительство нового дома. Нуф-Нуф сделал из досок бытовку, в которой они с братом ночевали, а утром строили новый каменный дом.
И все бы хорошо, только в одну из ночей пришёл тот самый обваренный ими когда-то волк, сломал бытовку и съел сначала Нуф-Нуфа, а потом и Наф-Нафа, успевшего добежать до своего домика. Наф-Наф стучал в дверь, кричал, взывая о помощи, но ему никто не открыл...
Ниф-Ниф после гибели братьев крепко запил. Его жена, подстрекаемая матерью, собрала поросят и, устроив скандал, уехала к родителям в совхоз.
Тихо шелестя багряными листьями, пришла осень. Дни стали короче, а ночи – темней.
В одну из особенно тёмных ночей кто-то дёргал ручку входной двери, скрёб когтями и шумно дышал. Одинокий Ниф-Ниф, замотавшись в плед, лежал на полу, боясь пошевелиться. Он смотрел, как на беленых стенах в лунном свете мелькают тени. Сначала ему казалось, что в окно смотрит волк, потом ему почудились голоса братьев. Ниф-Ниф поднялся и, раскачиваясь, пошёл к двери, но поскользнувшись на пустой коньячной бутылке, ударился головой о столешницу, хрюкнул и потерял сознание.
Солнечный луч осветил лежащего на полу бесчувственного Ниф-Нифа. Зелёная муха села на бутылку, потыкала своим хоботком в мутную капельку на сколотом горлышке и, весело жужжа, со всего маху влетела в ноздрю Ниф-Нифа. Ниф-Ниф чихнул, медленно поднялся и на ватных ногах пошёл к двери.
Постоял возле неё в раздумьи, развернулся и, подойдя к патефону, решительно крутанул хромированную ручку. Чёрный диск виниловой пластинки завращался, патефонная игла побежала по звуковой дорожке, заставив хрипло запеть золотой раструб:
Хоть полсвета обойдешь,
Обойдешь, обойдешь,
Лучше дома не найдешь,
Не найдешь, не найдешь!
Никакой на свете зверь,
Хитрый зверь, страшный зверь
Не откроет эту дверь,
Эту дверь, эту дверь!
Ниф-Ниф вернулся к двери, отодвинул тяжёлый засов, секунду подумал и решительно толкнул дверь.
Ласковое осеннее солнце, держась за верхушки дремучего леса, медленно поднималось в бирюзовую лазурь.
Ниф-Ниф поморгал, привыкая к яркому свету, а потом, подняв голову, громко крикнул:
– Во-о-о-олк!
Над лесом, каркнув во все горло, взлетела чем-то очень недовольная ворона.
– Во-о-о-олк!
Дверь покосившейся бытовки, стоящей возле недостроенного каменного дома, скрипнув несмазанными петлями, отворилась. На пороге появился серый волк. Одет он был в старый рабочий комбинезон на лямках. На его левом боку виднелся ожог с неровными клоками чёрной шерсти, растущей по краям розовой проплешины. Волк, опираясь передними лапами на костыль, неспешно двинулся к Ниф-Нифу.
Подойдя к белому заборчику, серый волк открыл калитку и, повесив костыль на почтовый ящик, вошёл во двор.
– Я тебя больше не боюсь! – громко сказал Ниф-Ниф, отступая назад.
– А зачем меня бояться? – тихо сказал серый волк, доставая из своего кармана складной нож. Он вытащил лезвие и, прихрамывая, начал подниматься на крыльцо.
Ниф-Ниф отступил ещё на шаг.
Хромированное лезвие ножа, слегка подрагивая в волчьей лапе, пускало в разные стороны весёлых солнечных зайчиков.
Волк закрыл за собой дверь, и патефонная пластинка зазвучала чуть тише:
Волк из леса никогда,
Никогда, никогда
Не вернется к нам сюда,
К нам сю…
Царапающий звук съезжающей патефонной иглы, крик поросёнка и – тишина...
– Почему все эти свиньи живут с нами? – спросила розовощекая свинка, вытирая свои мокрые копытца о цветастый фартук.
– Они – мои братья...
– И что?!
Ниф-Ниф жадно выпил огуречный рассол, посмотрел на медленно плывущие за окном облака, икнул и ответил:
– Ну, мой брат построил этот дом, чтоб нас не съел волк...
– Волк?
– Да, серый волк.
– Хорошо, вы отсиделись в домике, волк ушёл, и уже много лет о нем ни слуху, ни духу... Пусть и они тоже уходят.
– Но мой дом был из соломы, и волк его сдул, а это дом Наф-Нафа... – часто моргая, сказал Ниф-Ниф.
– Волк что сделал?
– Сдул мой дом... Я же рассказывал...
Свинка сняла фартук, повесила его возле мойки и, перейдя в гостиную, села на жёлтый диван, закинув одну ногу на другую.
– Что-то такое припоминаю: «Волк дунул, и дом разлетелся...» Я думала, это метафора.
Она задумчиво покачала ногой с крашенным копытцем.
– Ну и что им мешает оставить нас здесь?
– Так я же говорю, дом построил Наф-Наф, а мы спрятались в нем от волка, который сломал наши домики...
– Пусть Наф-Наф пойдет и построит себе новый дом, камней полно, опыт есть, и братец твой ему поможет. Вдвоем они быстро управятся...
Ниф-Ниф опустил уши и тихо пробубнил:
– Пум-пурум, пум-пум...
– Что?
Ниф-Ниф замолчал.
– Поёшь, значит, весело тебе?!
Свинка встала, прошлась по комнате, подошла к Ниф-Нифу, сидящему на стуле возле открытого окна, и, пристально глядя в его маленькие поросячьи глазки, проговорила:
– Позавчера твой брат Нуф-Нуф, глумливо подмигивая, шлепнул меня по заднице, но это ещё полбеды, а вчера вечером он привёл сюда какую-то заблудшую овцу, они пили и плясали до двух часов ночи. Наф-Наф играл на своей жутко расстроенной гармошке, а потом их всех хором рвало в туалете. Ты, кстати, тоже хорош, обещал мне, что выпьешь рюмочку и ляжешь спать, а сам нажрался с ними до поросячьего визга...
– Я плохо себя вёл?
– Отвратительно! Помнишь, что ты делал, когда все наплясались?
– До того?
– До...
Ниф-Ниф, прижимая к виску холодный бок керамической кружки, мотнул головой.
– Ты открыл окно и, пугая ночных бабочек, начал орать: «Нам не страшен серый волк!» А потом тебя замутило, и, свесившись через подоконник, ты загадил все мои фиалки.
– Прости.
– Наутро я перемыла после вас гору посуды. Вычистила туалет, прибрала дом и, поливая фиалки, знаешь, что я поняла?
– Что? – спросил Ниф-Ниф, намечая на всякий случай путь для своего позорного побега.
– Я поняла, что моё терпение лопнуло!
– Я больше не буду...
– Именно так, потому что я написала письмо своей маме. И мама очень скоро приедет сюда!
– Твою мать не надо сюда звать! – взмолился Ниф-Ниф, хватаясь за голову.
– Надо, милый мой, надо! Я беременна!..
Наф-Наф после услышанного какое-то время молча сидел на стуле, а потом, не сказав ни слова, без чувств грохнулся на пол.
Через несколько дней Нуф-Нуф и Наф-Наф начали строительство нового дома. Нуф-Нуф сделал из досок бытовку, в которой они с братом ночевали, а утром строили новый каменный дом.
И все бы хорошо, только в одну из ночей пришёл тот самый обваренный ими когда-то волк, сломал бытовку и съел сначала Нуф-Нуфа, а потом и Наф-Нафа, успевшего добежать до своего домика. Наф-Наф стучал в дверь, кричал, взывая о помощи, но ему никто не открыл...
Ниф-Ниф после гибели братьев крепко запил. Его жена, подстрекаемая матерью, собрала поросят и, устроив скандал, уехала к родителям в совхоз.
Тихо шелестя багряными листьями, пришла осень. Дни стали короче, а ночи – темней.
В одну из особенно тёмных ночей кто-то дёргал ручку входной двери, скрёб когтями и шумно дышал. Одинокий Ниф-Ниф, замотавшись в плед, лежал на полу, боясь пошевелиться. Он смотрел, как на беленых стенах в лунном свете мелькают тени. Сначала ему казалось, что в окно смотрит волк, потом ему почудились голоса братьев. Ниф-Ниф поднялся и, раскачиваясь, пошёл к двери, но поскользнувшись на пустой коньячной бутылке, ударился головой о столешницу, хрюкнул и потерял сознание.
Солнечный луч осветил лежащего на полу бесчувственного Ниф-Нифа. Зелёная муха села на бутылку, потыкала своим хоботком в мутную капельку на сколотом горлышке и, весело жужжа, со всего маху влетела в ноздрю Ниф-Нифа. Ниф-Ниф чихнул, медленно поднялся и на ватных ногах пошёл к двери.
Постоял возле неё в раздумьи, развернулся и, подойдя к патефону, решительно крутанул хромированную ручку. Чёрный диск виниловой пластинки завращался, патефонная игла побежала по звуковой дорожке, заставив хрипло запеть золотой раструб:
Хоть полсвета обойдешь,
Обойдешь, обойдешь,
Лучше дома не найдешь,
Не найдешь, не найдешь!
Никакой на свете зверь,
Хитрый зверь, страшный зверь
Не откроет эту дверь,
Эту дверь, эту дверь!
Ниф-Ниф вернулся к двери, отодвинул тяжёлый засов, секунду подумал и решительно толкнул дверь.
Ласковое осеннее солнце, держась за верхушки дремучего леса, медленно поднималось в бирюзовую лазурь.
Ниф-Ниф поморгал, привыкая к яркому свету, а потом, подняв голову, громко крикнул:
– Во-о-о-олк!
Над лесом, каркнув во все горло, взлетела чем-то очень недовольная ворона.
– Во-о-о-олк!
Дверь покосившейся бытовки, стоящей возле недостроенного каменного дома, скрипнув несмазанными петлями, отворилась. На пороге появился серый волк. Одет он был в старый рабочий комбинезон на лямках. На его левом боку виднелся ожог с неровными клоками чёрной шерсти, растущей по краям розовой проплешины. Волк, опираясь передними лапами на костыль, неспешно двинулся к Ниф-Нифу.
Подойдя к белому заборчику, серый волк открыл калитку и, повесив костыль на почтовый ящик, вошёл во двор.
– Я тебя больше не боюсь! – громко сказал Ниф-Ниф, отступая назад.
– А зачем меня бояться? – тихо сказал серый волк, доставая из своего кармана складной нож. Он вытащил лезвие и, прихрамывая, начал подниматься на крыльцо.
Ниф-Ниф отступил ещё на шаг.
Хромированное лезвие ножа, слегка подрагивая в волчьей лапе, пускало в разные стороны весёлых солнечных зайчиков.
Волк закрыл за собой дверь, и патефонная пластинка зазвучала чуть тише:
Волк из леса никогда,
Никогда, никогда
Не вернется к нам сюда,
К нам сю…
Царапающий звук съезжающей патефонной иглы, крик поросёнка и – тишина...
Наталья ЩЕГЛОВА
Родилась в 1955 году в селе Новосельское Атбасарского района Целиноградской области. Окончила Целиноградский государственный педагогический институт им. С. Сейфуллина. С 1994 года живет в Тюменской области. Поэзией увлекалась с юности. Стихи публиковались в литературно-краеведческом альманахе «Поэзия земли Тюменской»( №43, №44 и №45). Первый сборник «За русский мир», патриотический, посвященный событиям 2014 года и СВО, вышел в январе 2023 года.
Родилась в 1955 году в селе Новосельское Атбасарского района Целиноградской области. Окончила Целиноградский государственный педагогический институт им. С. Сейфуллина. С 1994 года живет в Тюменской области. Поэзией увлекалась с юности. Стихи публиковались в литературно-краеведческом альманахе «Поэзия земли Тюменской»( №43, №44 и №45). Первый сборник «За русский мир», патриотический, посвященный событиям 2014 года и СВО, вышел в январе 2023 года.
МОИ МАЛЬЧИКИ
Когда Саша и Сережа были маленькие, с ними случались разные истории. Мальчики были очень похожи и при этом совсем разные. У Саши были большие серо-зеленые глаза, а у Сережи – темно-карие. Саша был старше, шесть лет он рос без брата, поэтому я расскажу сначала маленькие истории из его жизни.
САША
Маленький Саша, как и все дети, любил засыпать рядом с мамой. При этом мама должна была петь песенку про месяц и гладить Сашино ушко. Спал он крепко до утра и никого не беспокоил. Больше всего папа и мама не понимали, почему сынок при виде новеньких пинеток начинал громко и сильно смеяться.
Когда Саша научился сидеть, ему купили уютный манеж и разные мягкие игрушки. В полгода он чуть не выпал из манежа, хорошо, что мама услышала какое-то кряхтенье и пошла проверить, а в это самое мгновенье Саша уже сидел на самом краешке, как птенчик, и раскачивался туда-сюда. Мама успела подхватить его. Манеж теперь стал бесполезным для безопасности. Выход папа придумал. Он удлинил стойки и довязал манеж более мелкой сеткой. К сетке привязали шары, Саше это понравилось.
Когда Саше исполнилось десять месяцев, его устроили в ясли, сначала на полдня, чтобы привык. Его все полюбили, он был очень подвижный, глазастый, а самое интересное, когда все дети по утрам плакали и звали маму тоненькими голосками, один голос выделялся из всех. Это был Сашин голос: у него был настоящий басок, и звал он в отличие от других детей папу. Это всех веселило. Первый раз у них ребенок плакал: «Па-а-а-па!» Скоро Саша привык и больше не плакал.
Папа и мама были школьными учителями. Иногда Сашу из детского сада приводили в школу, и он был у папы в спортзале: смотрел, как занимались школьники, повторял всё за ними.
Наступил очередной Первомай. Все дети и родители с цветами и шарами проходили по улицам, пели песни, кричали разные «кричалки». Саша наблюдал это сверху, он сидел у папы на плечах, ему нравилось. Под вечер он вышел погулять. На улице всегда было много детей. Взрослые занимались своими делами в огороде, в саду. Старшие ребята помогали, а малыши обычно играли вместе.
Мама готовила ужин. Вдруг прибежала соседка тетя Лена и позвала ее срочно выйти на улицу. Она сказала:
– Мы уже полчаса наблюдаем за вашим Сашей, насмешил всех – иди, посмотри!
На улице у забора была большая куча глины: одна сторона – пологая, а другая круто обрывалась, там все набирали глину. Саша важно обходил кучу, поднимался, подходил к крутому краю, громко кричал:
– Да здравствует 1 Мая! – и прыгал вниз. Потом поднимался снова.
Это действие он проделал уже больше двадцати раз. Все соседи смотрели, смеялись, а Саша ни на кого не обращал ни малейшего внимания. Это было весело. Мама окликнула Сашу, спросила:
– Сынок, ты зачем повторяешь все снова и снова?
Саша удивленно посмотрел на маму и сказал:
– Так праздник же! Все сегодня должны кричать: «Да здравствует 1 Мая!»
* * *
Маленький Саша стихи не любил.
Дедушка Сашу все время просил:
Ну, расскажи мне про мишку ещё,
Очень мне нравится этот стишок.
Саша два раза подряд рассказал,
Дедушка снова стишок заказал…
Дедушку Саша расстроить не мог
И прочитал недовольно стишок:
«Мишка не косолапый
По лесу не идёт,
Шишки не собирает,
В сумочку не кладёт…»
Дедушка долго смеялся над внуком:
Ну, преподал ты, внучок, мне науку!
Игрушки у Саши не сохранялись. Особенно техника. Сколько ни покупали и ни дарили ему машин, тракторов, больших и маленьких, все скоро превращались в кучу запчастей. А потом он собирал что-то непонятное и очень берег свою «новую» игрушку.
В три года на день рождения подарили ему набор машинок. Пока все пили чай, Саша исчез. Мама нашла его в детской за дверями: он увлеченно орудовал отверткой, разбирая очередную машинку.
– Сынок, ты зачем это делаешь? Это же новые машинки.
– Мама, там должен быть движок, я хотел посмотреть, а дверцы и капот не открываются.
Так он проверял все игрушки и ничего не находил, не понимая, почему взрослые обманывают детей. Любовь к технике у него была на всю жизнь. Он рано научился все сам ремонтировать, разбирать и собирать. Мог с утра до ночи возиться с велосипедом, мотоциклом, а потом и автомобилем.
Целый год Саша ходил в подготовительный класс. Вместе с ним в одну группу, а теперь и в школу ходили еще пятеро ребят. Школа была далеко, у самой реки. Мальчишки собирались вместе и шли в школу.
Когда Саша пошел в первый класс, у него родился братик Сережа, теперь их было двое. Первое время Саше было интересно смотреть на маленького братика, а потом ему стало неинтересно: ни поиграть, ни поговорить.
– Пусть вырастет, – сказал он, – тогда и буду с ним играть.
СЕРЁЖА
В отличие от маленького Саши, Сережа спал плохо. Никто не мог понять, что ему мешает, ни доктора, ни бабушки. Спал он только у мамы на руках, положив голову на мамино плечо. Так мама и ходила с ним по дому до четырех часов утра, потом он не просыпался часа три.
Как только исполнился годик, все изменилось. Теперь он засыпал рано, в 9 часов вечера, а Сашу по-прежнему не уложить до двенадцати. Мама так же ему пела песенки, а Сережа тихонько сопел в своей кроватке.
В ясли-сад Сережа пошел в 10 месяцев, маму попросили выйти на работу. В группе он был очень спокойным, никогда никого не обижал, а его могли, хоть он был крупным мальчиком. Когда воспитательница спросила его, почему он не дает сдачи, он ей ответил: «Дерутся девочки, а мама сказала, что с девочками драться нельзя».
Но когда одна девочка подошла и укусила Сережу за ухо, воспитательница сказала, что сама научит его давать сдачу. А кусачую девочку Сережа долго не любил.
Игрушки Сережа не ломал. Саша говорил, что когда брат подрастет, тогда научит его ездить на велосипеде, а пока он такой маленький, он не знает, как с ним играть.
Вот такие разные были братишки.
Папа был школьным учителем физкультуры, мальчики физкультуру и спорт любили, выигрывали легкоатлетические и лыжные соревнования.
Когда Сережа пошел в первый класс, Саша уже был семиклассником. Друзья и игры у них были разные. К тому времени семья переехала в Тюменскую область. Не буду рассказывать, как скучали за своими прежними друзьями, сколько было слез, привыкали трудно. В день, когда въехали в квартиру, у Сережи случился аппендицит, папа с ним был в больнице, а мама с Сашей – дома. Саша плакал и жалел братишку. В доме были одноклассники и у Саши, и у Сережи. Они подружились.
Интересно было наблюдать за Сережей и его другом Олежкой, когда они шли домой из школы. От школы до дома неспешной ходьбы всего 10 минут, а они умудрялись идти целый час. Останавливались часто, бросали портфели, размахивали руками, что-то друг другу рассказывали, могли побороться, а потом шли дальше, снова останавливались… И так всегда. Смотреть было смешно. Но когда открывалась дверь, и появлялся Сережа, он сразу заявлял:
– Если еду еще надо погреть, то я сейчас сразу умру!
Семья переехала в деревню, где школа была поменьше, но квартира была большая, с огородом, а потом – и садом. Время шло, мальчишки росли. Помогали отцу во дворе, посадили много разных деревьев, ягодных кустов. Речка рядом. Лес недалеко.
Саша по-прежнему увлекался техникой, читал только то, что касается мотоцикла, велосипеда. У Сережи были любимые книжки. Особенно полюбилась ему небольшая книжка «Волшебная травка Зверобой». Читал ее много раз и маме читал вслух, когда она мыла посуду.
Саша научился немножко играть на гитаре. Вдвоем с Сережей распевали во весь голос песни. Нравилась им песня Виктора Цоя «Звезда по имени Солнце». У Саши всегда был голос баритонистый, а у Сережи – тоненький, девчоночий. И в одно прекрасное утро, проснувшись, Сережа не понял, что случилось: позвал маму, а голос – грубый, не его. Он подумал, что у него заболело горло, а он этого не чувствовал. Мама засмеялась, сказала, что просто он стал большим мальчиком, и больше мы не услышим его тоненький голосок.
Много времени мальчишки проводили в играх с друзьями. Строили себе что-то в лесу, гоняли мяч, играли в «баталки» и другие игры.
Прошло много лет. Братья давно отслужили в армии. Саша служил в Закавказье в мотострелковой роте, был водителем БМП. Вокруг были горы. Сережа служил на Дальнем Востоке на ракетном катере, много времени проводил на мостике, видел перед собой океан.
Саша занимался своим делом – ремонтом автомобилей. Все к нему шли за помощью, даже маленькие ребятишки тащили к нему свои велосипеды, он всем всё приводил в порядок. У Саши есть взрослый сын Вовка. Серёжа выучился на юриста, но по специальности ему работать не понравилось. Сережа строил дом, освоил гитару, любил футбол, жил с родителями. Саша частенько заезжал, помогал подремонтировать технику и просто поболтать с ними, потом на кухне у мамы попить чайку, поделиться своими планами.
Беда пришла, откуда не ждали. 4 ноября 2021 года не стало Саши. Трагический несчастный случай связан с его любимым автомобилем. Были два брата, Саша и Сережа. Остался Сережа один. Никогда они не сядут рядом, не поговорят, не поспорят, не споют. Только голос в телефоне. Только видео, только воспоминания. Как это много значит, как это здорово, когда у тебя есть брат.
Вот такая грустная история про Сашу и Сережу.
Жизнь продолжается... Научились жить с горем. Сашин сынок отслужил в ВКС на космодроме в Плесецке.
Он в семье один никогда не узнает, как хорошо, когда есть родной брат.
ИСПЫТАНИЕ
У Серёжи есть двоюродный братишка Саша. Им обоим по 9 лет. Был июнь, дни стояли жаркие, ребятишки бегали на речку. Воды весной было много, в реке уровень не опустился ещё, и вода по трубе шла на поля. Труба шла под дорогой, была очень большая, перед ней и после неё был сильный водоворот. Близко к трубе дети старались не подходить, купались в стороне, где было неглубоко. И Серёжа, и Саша ещё плохо плавали, только учились. Но в какой-то момент Саша попал в водоворот, и его течением понесло к трубе. Он очень сильно испугался, даже не смог закричать, пытался плыть, но у него не получалось, он уходил под воду, выныривал и снова…
Серёжа увидел его глаза и всё понял. Он стал звать старших ребят – на берегу были дети, но никто не обратил внимания, думали, что они балуются. Раздумывать было некогда, у Серёжи мелькнула мысль, что не умеет хорошо плавать, но нельзя бросить Сашу. Он прыгнул к нему в воду; Саша уже обессилел от испуга, вцепился в брата, водоворот затягивал с большой силой. Серёжа начал изо всех сил колотить по воде руками и ногами, ещё удерживать Сашу, каким-то чудом оттащил его в сторону. Только теперь ребята поняли, что случилось, и бросились помогать. Когда помогли братишкам выбраться, то разожгли костер – нужно было согреться, а Сашу поднимали за ноги, чтобы вода вылилась, он успел нахлебаться и терял сознание.
Серёжа сидел молча – уставший, внутри всё ещё дрожало от страха, что Саша мог утонуть. Когда Серёжина мама пришла домой, увидела, что мальчишки сидят рядом на диване: натянули до подбородков одеяло, а глаза у обоих огромные, провалившиеся. Мама сразу поняла, что у них что-то случилось. Они ничего не могли рассказать сначала. А потом вспоминали и смеялись. Серёжа говорил, что никогда еще не испытывал такого страха. Плавать оба научились хорошо.
КАК Я ПОШЛА В ШКОЛУ
Это был 1962 год. Мне исполнилось 7 лет. Я очень хотела в школу, но меня не приняли. Маме сказали, что класс уже переполнен, а «ваша девочка пусть ещё подрастет, и мы её возьмём в следующем году». Я действительно была маленького роста. Я очень расстроилась.
И вот наступил день Первого сентября, когда все дети пошли в школу. Мама ушла на работу. Я всю ночь не могла уснуть, все думала: что же мне делать? Мне пора в школу, мне 7 лет, я уже неплохо читаю, умею писать, и я должна туда пойти! Школьная форма лежала в сундуке, а через год она будет мала, выходит, зря мама мне её покупала?
Я достала форму и белые банты и во весь дух понеслась к бабушке. Там сегодня собирались в школу мои двоюродные братишка и сестренка. Бабушка жила у другой своей дочки, тёти Фриды, это было не близко, но по пути в школу. Школа была на самом краю села. Никогда до этого я так быстро не бегала, и я успела. Сестрёнка Гильда погладила мой фартук, завязала банты, и мы пошли на линейку. Она – в пятый класс, а я – в первый. Она говорила, что нужен ещё букет, но мы не успеем уже нарезать цветы. По пути я сорвала какой-то колючий цветущий куст и, несмотря на ворчание сестрёнки, с гордо поднятой головой шла рядом. В школьном дворе все уже строились по классам. Гильда показала мне, где стоят первоклассники, и сказала, что учительницу зовут Нина Гавриловна. Я подбежала к учительнице, сунула ей в руки свой куст и сказала, что хочу учиться и ни за что не уйду! Она засмеялась и поставила меня рядом с собой. Так я стала ученицей.
Дома папа и мама очень удивились и обрадовались. Папка сказал: «Ну, дочь, ты молодец!» Училась я хорошо, даже отлично. До сих пор храню свой первый табель, где, к моему огорчению, есть две четверки. И храню фотографию, на которой меня нет, как в рассказе у Виктора Астафьева. В декабре я заболела, у меня, как у многих детей, была корь. Я не писала контрольные работы по письму и математике, и поэтому за вторую четверть у меня были четверки. Обидно было не это, а то, что перед Новым годом весь класс фотографировали, а меня не было, и на ёлку я тоже не ходила. Зато, думала я, на следующий год я пойду уже во второй класс! В школу пришла уже после зимних каникул. Я любила школу, легко и с радостью училась и очень любила читать книжки. Любовь к книгам осталась на всю жизнь.
КАК Я СТАЛА ПИСАТЬ СТИХИ
Я любила не спеша идти домой после уроков. Всё казалось таким красивым, я любила наши сельские улицы, тропинки. Я училась в четвёртом классе. Однажды зимой, по дороге из школы, любуясь заснеженной улицей, увидела на снегу стайку воробьёв, и в моей голове родился стишок:
Наступила зима,
Птицы все уж давно улетели,
В белых шапках стоят все дома,
И морозы стучатся к нам в двери.
Лишь остались одни воробьи,
По дорогам сидят у обочин,
Да сороки с хвостами с аршин,
Что всё время о чём-то стрекочут.
Дальше уже не помню. Но я так удивилась себе, обрадовалась, сердечко застучало. Я возомнила себя поэтом, но никому об этом не рассказывала. Правда, сколько ни пыталась сочинить ещё что-нибудь, ничего не приходило в голову. Зато я стала читать стихи, перечитала всю сельскую и школьную библиотеку. Мне нравились не все, но у Пушкина всё было не так, как у всех, я влюбилась в его стихи. Потом появились и другие любимые авторы. Михаил Светлов просто покорил меня своей «Гренадой», а потом я выучила стихотворение Владимира Соловьёва «Овод» – к тому времени я уже прочитала книгу Войнич, даже дважды. Мне казалось, что моя жизнь разделилась, и по сей день мне кажется, что я параллельно живу две жизни: одну – наяву, другую – в литературе. Стихи стали появляться уже лет в 14. Не показывала никому; их стало много, но мне в них чего-то не хватало. Однажды родилось стихотворение, которое снова поставило точку на моём стихотворчестве:
«Роняет лес багряный свой убор…»
Вы что-то лучшее когда-нибудь читали?
А Пушкин с осенью такой вел разговор,
Что музы, онемевшие, молчали.
Никто не знал, как мучился поэт,
Он не терпел каких-то слов случайных;
Таких, как Пушкин, не было и нет,
И стих его красив необычайно.
Прошло немало времени, пока пришло понимание, что много авторов, стихи разные, все имеют право на жизнь, у всех есть свои читатели.
Правда, писались мои стихи для нужных случаев, а чаще всего просто «в стол». Накопилось много. Первый сборник я решила напечатать только в 67 лет. Были этому свои особые причины. Пришлось хоронить своего старшего сына. Погиб внезапно – здоровый, молодой. Боль невыносимая… А через три месяца началась СВО, стали приходить известия о погибших наших ребятах. Я как будто бы очнулась, увидев, что страшное горе пришло не в одну семью, а мамы все такие молодые, что годились мне в дочки. И пошли стихи об этой войне, для тех и о тех, кто оказался там, в зоне СВО. Младший сын Серёжа сказал, что я должна их напечатать, их должны читать. То же самое я услышала от своих друзей. Наверное, это и было моим спасением от внутренней боли, от которой не уйти никуда.
* * *
Если горе случилось, и больно внутри,
Не зачёркивай жизнь, а вокруг посмотри:
У кого-то беда пострашнее твоей,
Ты возьми себе часть, поделись и своей.
Легче будет не сразу, но время пройдёт,
И не знаешь, когда это произойдёт,
Но однажды проснувшись, ты поймёшь навсегда,
Что с бедою своею будешь жить ты всегда.
Ты прими её сердцем, так должно было быть,
Ничего не исправить, ничего не забыть.
Отпусти свою душу и другим помоги,
Всё, что дорого, в сердце своём береги.
Знай, что время не лечит, всё – пустые слова,
Это только у дятла не болит голова.
Будет вечно с тобою прошедшего боль,
Если можешь, поплачь, если нет – не неволь.
Если горе случилось и больно внутри,
Не зачёркивай жизнь, а вокруг посмотри….
Свой сборник я назвала «За русский мир»; книг было немного, подарила всем друзьям и близким и Донецкой библиотеке. А стихи пишу теперь не только о войне. Они украшают мою жизнь. Стала ли я поэтом, я пока не знаю, об этом скажут другие люди, если такое случится.
Но стихи я пишу.
Когда Саша и Сережа были маленькие, с ними случались разные истории. Мальчики были очень похожи и при этом совсем разные. У Саши были большие серо-зеленые глаза, а у Сережи – темно-карие. Саша был старше, шесть лет он рос без брата, поэтому я расскажу сначала маленькие истории из его жизни.
САША
Маленький Саша, как и все дети, любил засыпать рядом с мамой. При этом мама должна была петь песенку про месяц и гладить Сашино ушко. Спал он крепко до утра и никого не беспокоил. Больше всего папа и мама не понимали, почему сынок при виде новеньких пинеток начинал громко и сильно смеяться.
Когда Саша научился сидеть, ему купили уютный манеж и разные мягкие игрушки. В полгода он чуть не выпал из манежа, хорошо, что мама услышала какое-то кряхтенье и пошла проверить, а в это самое мгновенье Саша уже сидел на самом краешке, как птенчик, и раскачивался туда-сюда. Мама успела подхватить его. Манеж теперь стал бесполезным для безопасности. Выход папа придумал. Он удлинил стойки и довязал манеж более мелкой сеткой. К сетке привязали шары, Саше это понравилось.
Когда Саше исполнилось десять месяцев, его устроили в ясли, сначала на полдня, чтобы привык. Его все полюбили, он был очень подвижный, глазастый, а самое интересное, когда все дети по утрам плакали и звали маму тоненькими голосками, один голос выделялся из всех. Это был Сашин голос: у него был настоящий басок, и звал он в отличие от других детей папу. Это всех веселило. Первый раз у них ребенок плакал: «Па-а-а-па!» Скоро Саша привык и больше не плакал.
Папа и мама были школьными учителями. Иногда Сашу из детского сада приводили в школу, и он был у папы в спортзале: смотрел, как занимались школьники, повторял всё за ними.
Наступил очередной Первомай. Все дети и родители с цветами и шарами проходили по улицам, пели песни, кричали разные «кричалки». Саша наблюдал это сверху, он сидел у папы на плечах, ему нравилось. Под вечер он вышел погулять. На улице всегда было много детей. Взрослые занимались своими делами в огороде, в саду. Старшие ребята помогали, а малыши обычно играли вместе.
Мама готовила ужин. Вдруг прибежала соседка тетя Лена и позвала ее срочно выйти на улицу. Она сказала:
– Мы уже полчаса наблюдаем за вашим Сашей, насмешил всех – иди, посмотри!
На улице у забора была большая куча глины: одна сторона – пологая, а другая круто обрывалась, там все набирали глину. Саша важно обходил кучу, поднимался, подходил к крутому краю, громко кричал:
– Да здравствует 1 Мая! – и прыгал вниз. Потом поднимался снова.
Это действие он проделал уже больше двадцати раз. Все соседи смотрели, смеялись, а Саша ни на кого не обращал ни малейшего внимания. Это было весело. Мама окликнула Сашу, спросила:
– Сынок, ты зачем повторяешь все снова и снова?
Саша удивленно посмотрел на маму и сказал:
– Так праздник же! Все сегодня должны кричать: «Да здравствует 1 Мая!»
* * *
Маленький Саша стихи не любил.
Дедушка Сашу все время просил:
Ну, расскажи мне про мишку ещё,
Очень мне нравится этот стишок.
Саша два раза подряд рассказал,
Дедушка снова стишок заказал…
Дедушку Саша расстроить не мог
И прочитал недовольно стишок:
«Мишка не косолапый
По лесу не идёт,
Шишки не собирает,
В сумочку не кладёт…»
Дедушка долго смеялся над внуком:
Ну, преподал ты, внучок, мне науку!
Игрушки у Саши не сохранялись. Особенно техника. Сколько ни покупали и ни дарили ему машин, тракторов, больших и маленьких, все скоро превращались в кучу запчастей. А потом он собирал что-то непонятное и очень берег свою «новую» игрушку.
В три года на день рождения подарили ему набор машинок. Пока все пили чай, Саша исчез. Мама нашла его в детской за дверями: он увлеченно орудовал отверткой, разбирая очередную машинку.
– Сынок, ты зачем это делаешь? Это же новые машинки.
– Мама, там должен быть движок, я хотел посмотреть, а дверцы и капот не открываются.
Так он проверял все игрушки и ничего не находил, не понимая, почему взрослые обманывают детей. Любовь к технике у него была на всю жизнь. Он рано научился все сам ремонтировать, разбирать и собирать. Мог с утра до ночи возиться с велосипедом, мотоциклом, а потом и автомобилем.
Целый год Саша ходил в подготовительный класс. Вместе с ним в одну группу, а теперь и в школу ходили еще пятеро ребят. Школа была далеко, у самой реки. Мальчишки собирались вместе и шли в школу.
Когда Саша пошел в первый класс, у него родился братик Сережа, теперь их было двое. Первое время Саше было интересно смотреть на маленького братика, а потом ему стало неинтересно: ни поиграть, ни поговорить.
– Пусть вырастет, – сказал он, – тогда и буду с ним играть.
СЕРЁЖА
В отличие от маленького Саши, Сережа спал плохо. Никто не мог понять, что ему мешает, ни доктора, ни бабушки. Спал он только у мамы на руках, положив голову на мамино плечо. Так мама и ходила с ним по дому до четырех часов утра, потом он не просыпался часа три.
Как только исполнился годик, все изменилось. Теперь он засыпал рано, в 9 часов вечера, а Сашу по-прежнему не уложить до двенадцати. Мама так же ему пела песенки, а Сережа тихонько сопел в своей кроватке.
В ясли-сад Сережа пошел в 10 месяцев, маму попросили выйти на работу. В группе он был очень спокойным, никогда никого не обижал, а его могли, хоть он был крупным мальчиком. Когда воспитательница спросила его, почему он не дает сдачи, он ей ответил: «Дерутся девочки, а мама сказала, что с девочками драться нельзя».
Но когда одна девочка подошла и укусила Сережу за ухо, воспитательница сказала, что сама научит его давать сдачу. А кусачую девочку Сережа долго не любил.
Игрушки Сережа не ломал. Саша говорил, что когда брат подрастет, тогда научит его ездить на велосипеде, а пока он такой маленький, он не знает, как с ним играть.
Вот такие разные были братишки.
Папа был школьным учителем физкультуры, мальчики физкультуру и спорт любили, выигрывали легкоатлетические и лыжные соревнования.
Когда Сережа пошел в первый класс, Саша уже был семиклассником. Друзья и игры у них были разные. К тому времени семья переехала в Тюменскую область. Не буду рассказывать, как скучали за своими прежними друзьями, сколько было слез, привыкали трудно. В день, когда въехали в квартиру, у Сережи случился аппендицит, папа с ним был в больнице, а мама с Сашей – дома. Саша плакал и жалел братишку. В доме были одноклассники и у Саши, и у Сережи. Они подружились.
Интересно было наблюдать за Сережей и его другом Олежкой, когда они шли домой из школы. От школы до дома неспешной ходьбы всего 10 минут, а они умудрялись идти целый час. Останавливались часто, бросали портфели, размахивали руками, что-то друг другу рассказывали, могли побороться, а потом шли дальше, снова останавливались… И так всегда. Смотреть было смешно. Но когда открывалась дверь, и появлялся Сережа, он сразу заявлял:
– Если еду еще надо погреть, то я сейчас сразу умру!
Семья переехала в деревню, где школа была поменьше, но квартира была большая, с огородом, а потом – и садом. Время шло, мальчишки росли. Помогали отцу во дворе, посадили много разных деревьев, ягодных кустов. Речка рядом. Лес недалеко.
Саша по-прежнему увлекался техникой, читал только то, что касается мотоцикла, велосипеда. У Сережи были любимые книжки. Особенно полюбилась ему небольшая книжка «Волшебная травка Зверобой». Читал ее много раз и маме читал вслух, когда она мыла посуду.
Саша научился немножко играть на гитаре. Вдвоем с Сережей распевали во весь голос песни. Нравилась им песня Виктора Цоя «Звезда по имени Солнце». У Саши всегда был голос баритонистый, а у Сережи – тоненький, девчоночий. И в одно прекрасное утро, проснувшись, Сережа не понял, что случилось: позвал маму, а голос – грубый, не его. Он подумал, что у него заболело горло, а он этого не чувствовал. Мама засмеялась, сказала, что просто он стал большим мальчиком, и больше мы не услышим его тоненький голосок.
Много времени мальчишки проводили в играх с друзьями. Строили себе что-то в лесу, гоняли мяч, играли в «баталки» и другие игры.
Прошло много лет. Братья давно отслужили в армии. Саша служил в Закавказье в мотострелковой роте, был водителем БМП. Вокруг были горы. Сережа служил на Дальнем Востоке на ракетном катере, много времени проводил на мостике, видел перед собой океан.
Саша занимался своим делом – ремонтом автомобилей. Все к нему шли за помощью, даже маленькие ребятишки тащили к нему свои велосипеды, он всем всё приводил в порядок. У Саши есть взрослый сын Вовка. Серёжа выучился на юриста, но по специальности ему работать не понравилось. Сережа строил дом, освоил гитару, любил футбол, жил с родителями. Саша частенько заезжал, помогал подремонтировать технику и просто поболтать с ними, потом на кухне у мамы попить чайку, поделиться своими планами.
Беда пришла, откуда не ждали. 4 ноября 2021 года не стало Саши. Трагический несчастный случай связан с его любимым автомобилем. Были два брата, Саша и Сережа. Остался Сережа один. Никогда они не сядут рядом, не поговорят, не поспорят, не споют. Только голос в телефоне. Только видео, только воспоминания. Как это много значит, как это здорово, когда у тебя есть брат.
Вот такая грустная история про Сашу и Сережу.
Жизнь продолжается... Научились жить с горем. Сашин сынок отслужил в ВКС на космодроме в Плесецке.
Он в семье один никогда не узнает, как хорошо, когда есть родной брат.
ИСПЫТАНИЕ
У Серёжи есть двоюродный братишка Саша. Им обоим по 9 лет. Был июнь, дни стояли жаркие, ребятишки бегали на речку. Воды весной было много, в реке уровень не опустился ещё, и вода по трубе шла на поля. Труба шла под дорогой, была очень большая, перед ней и после неё был сильный водоворот. Близко к трубе дети старались не подходить, купались в стороне, где было неглубоко. И Серёжа, и Саша ещё плохо плавали, только учились. Но в какой-то момент Саша попал в водоворот, и его течением понесло к трубе. Он очень сильно испугался, даже не смог закричать, пытался плыть, но у него не получалось, он уходил под воду, выныривал и снова…
Серёжа увидел его глаза и всё понял. Он стал звать старших ребят – на берегу были дети, но никто не обратил внимания, думали, что они балуются. Раздумывать было некогда, у Серёжи мелькнула мысль, что не умеет хорошо плавать, но нельзя бросить Сашу. Он прыгнул к нему в воду; Саша уже обессилел от испуга, вцепился в брата, водоворот затягивал с большой силой. Серёжа начал изо всех сил колотить по воде руками и ногами, ещё удерживать Сашу, каким-то чудом оттащил его в сторону. Только теперь ребята поняли, что случилось, и бросились помогать. Когда помогли братишкам выбраться, то разожгли костер – нужно было согреться, а Сашу поднимали за ноги, чтобы вода вылилась, он успел нахлебаться и терял сознание.
Серёжа сидел молча – уставший, внутри всё ещё дрожало от страха, что Саша мог утонуть. Когда Серёжина мама пришла домой, увидела, что мальчишки сидят рядом на диване: натянули до подбородков одеяло, а глаза у обоих огромные, провалившиеся. Мама сразу поняла, что у них что-то случилось. Они ничего не могли рассказать сначала. А потом вспоминали и смеялись. Серёжа говорил, что никогда еще не испытывал такого страха. Плавать оба научились хорошо.
КАК Я ПОШЛА В ШКОЛУ
Это был 1962 год. Мне исполнилось 7 лет. Я очень хотела в школу, но меня не приняли. Маме сказали, что класс уже переполнен, а «ваша девочка пусть ещё подрастет, и мы её возьмём в следующем году». Я действительно была маленького роста. Я очень расстроилась.
И вот наступил день Первого сентября, когда все дети пошли в школу. Мама ушла на работу. Я всю ночь не могла уснуть, все думала: что же мне делать? Мне пора в школу, мне 7 лет, я уже неплохо читаю, умею писать, и я должна туда пойти! Школьная форма лежала в сундуке, а через год она будет мала, выходит, зря мама мне её покупала?
Я достала форму и белые банты и во весь дух понеслась к бабушке. Там сегодня собирались в школу мои двоюродные братишка и сестренка. Бабушка жила у другой своей дочки, тёти Фриды, это было не близко, но по пути в школу. Школа была на самом краю села. Никогда до этого я так быстро не бегала, и я успела. Сестрёнка Гильда погладила мой фартук, завязала банты, и мы пошли на линейку. Она – в пятый класс, а я – в первый. Она говорила, что нужен ещё букет, но мы не успеем уже нарезать цветы. По пути я сорвала какой-то колючий цветущий куст и, несмотря на ворчание сестрёнки, с гордо поднятой головой шла рядом. В школьном дворе все уже строились по классам. Гильда показала мне, где стоят первоклассники, и сказала, что учительницу зовут Нина Гавриловна. Я подбежала к учительнице, сунула ей в руки свой куст и сказала, что хочу учиться и ни за что не уйду! Она засмеялась и поставила меня рядом с собой. Так я стала ученицей.
Дома папа и мама очень удивились и обрадовались. Папка сказал: «Ну, дочь, ты молодец!» Училась я хорошо, даже отлично. До сих пор храню свой первый табель, где, к моему огорчению, есть две четверки. И храню фотографию, на которой меня нет, как в рассказе у Виктора Астафьева. В декабре я заболела, у меня, как у многих детей, была корь. Я не писала контрольные работы по письму и математике, и поэтому за вторую четверть у меня были четверки. Обидно было не это, а то, что перед Новым годом весь класс фотографировали, а меня не было, и на ёлку я тоже не ходила. Зато, думала я, на следующий год я пойду уже во второй класс! В школу пришла уже после зимних каникул. Я любила школу, легко и с радостью училась и очень любила читать книжки. Любовь к книгам осталась на всю жизнь.
КАК Я СТАЛА ПИСАТЬ СТИХИ
Я любила не спеша идти домой после уроков. Всё казалось таким красивым, я любила наши сельские улицы, тропинки. Я училась в четвёртом классе. Однажды зимой, по дороге из школы, любуясь заснеженной улицей, увидела на снегу стайку воробьёв, и в моей голове родился стишок:
Наступила зима,
Птицы все уж давно улетели,
В белых шапках стоят все дома,
И морозы стучатся к нам в двери.
Лишь остались одни воробьи,
По дорогам сидят у обочин,
Да сороки с хвостами с аршин,
Что всё время о чём-то стрекочут.
Дальше уже не помню. Но я так удивилась себе, обрадовалась, сердечко застучало. Я возомнила себя поэтом, но никому об этом не рассказывала. Правда, сколько ни пыталась сочинить ещё что-нибудь, ничего не приходило в голову. Зато я стала читать стихи, перечитала всю сельскую и школьную библиотеку. Мне нравились не все, но у Пушкина всё было не так, как у всех, я влюбилась в его стихи. Потом появились и другие любимые авторы. Михаил Светлов просто покорил меня своей «Гренадой», а потом я выучила стихотворение Владимира Соловьёва «Овод» – к тому времени я уже прочитала книгу Войнич, даже дважды. Мне казалось, что моя жизнь разделилась, и по сей день мне кажется, что я параллельно живу две жизни: одну – наяву, другую – в литературе. Стихи стали появляться уже лет в 14. Не показывала никому; их стало много, но мне в них чего-то не хватало. Однажды родилось стихотворение, которое снова поставило точку на моём стихотворчестве:
«Роняет лес багряный свой убор…»
Вы что-то лучшее когда-нибудь читали?
А Пушкин с осенью такой вел разговор,
Что музы, онемевшие, молчали.
Никто не знал, как мучился поэт,
Он не терпел каких-то слов случайных;
Таких, как Пушкин, не было и нет,
И стих его красив необычайно.
Прошло немало времени, пока пришло понимание, что много авторов, стихи разные, все имеют право на жизнь, у всех есть свои читатели.
Правда, писались мои стихи для нужных случаев, а чаще всего просто «в стол». Накопилось много. Первый сборник я решила напечатать только в 67 лет. Были этому свои особые причины. Пришлось хоронить своего старшего сына. Погиб внезапно – здоровый, молодой. Боль невыносимая… А через три месяца началась СВО, стали приходить известия о погибших наших ребятах. Я как будто бы очнулась, увидев, что страшное горе пришло не в одну семью, а мамы все такие молодые, что годились мне в дочки. И пошли стихи об этой войне, для тех и о тех, кто оказался там, в зоне СВО. Младший сын Серёжа сказал, что я должна их напечатать, их должны читать. То же самое я услышала от своих друзей. Наверное, это и было моим спасением от внутренней боли, от которой не уйти никуда.
* * *
Если горе случилось, и больно внутри,
Не зачёркивай жизнь, а вокруг посмотри:
У кого-то беда пострашнее твоей,
Ты возьми себе часть, поделись и своей.
Легче будет не сразу, но время пройдёт,
И не знаешь, когда это произойдёт,
Но однажды проснувшись, ты поймёшь навсегда,
Что с бедою своею будешь жить ты всегда.
Ты прими её сердцем, так должно было быть,
Ничего не исправить, ничего не забыть.
Отпусти свою душу и другим помоги,
Всё, что дорого, в сердце своём береги.
Знай, что время не лечит, всё – пустые слова,
Это только у дятла не болит голова.
Будет вечно с тобою прошедшего боль,
Если можешь, поплачь, если нет – не неволь.
Если горе случилось и больно внутри,
Не зачёркивай жизнь, а вокруг посмотри….
Свой сборник я назвала «За русский мир»; книг было немного, подарила всем друзьям и близким и Донецкой библиотеке. А стихи пишу теперь не только о войне. Они украшают мою жизнь. Стала ли я поэтом, я пока не знаю, об этом скажут другие люди, если такое случится.
Но стихи я пишу.
Сергей КУЛИКОВ
Родился в небольшом городке Горловке, что близ Донецка. В последних классах общеобразовательной школы, проработал несколько месяцев внештатным корреспондентом в местной газете. Впоследствии благополучно закончил Донецкий Технической Университет, став магистром программного обеспечения. Первые пробы пера случились в альма матер, но не переросли в нечто заметное за пределами круга знакомых. На протяжении следующих лет и до сих пор появляются на бумаге фантастические и мистические рассказы, где будущее преломляется в мрачных зеркалах философии и антиутопии. В свободное время веду блог о кино под соусом субъективных ревью. Истоки идей для историй нахожу в шкатулках простых вещей и событиях нашего мира, которые в других реальностях могут быть совсем иными…
Родился в небольшом городке Горловке, что близ Донецка. В последних классах общеобразовательной школы, проработал несколько месяцев внештатным корреспондентом в местной газете. Впоследствии благополучно закончил Донецкий Технической Университет, став магистром программного обеспечения. Первые пробы пера случились в альма матер, но не переросли в нечто заметное за пределами круга знакомых. На протяжении следующих лет и до сих пор появляются на бумаге фантастические и мистические рассказы, где будущее преломляется в мрачных зеркалах философии и антиутопии. В свободное время веду блог о кино под соусом субъективных ревью. Истоки идей для историй нахожу в шкатулках простых вещей и событиях нашего мира, которые в других реальностях могут быть совсем иными…
СВИДАНИЕ
Он пригубил ChÂteau Montrose и словно невзначай коснулся ее руки. Огонек свечи вздрогнул в зеленых глазах брюнетки напротив. Майк хотел что-то сказать, но она резко повернулась.
– Вызовите метрдотеля, – окликнула Хелен проходящего мимо официанта.
– Что-то не так с вашим блюдом? – поинтересовался долговязый парень.
– Нет, я хочу зафиксировать кражу времени, – холодно произнесла женщина.
Парень поклонился, а Майк поставил бокал красного вина на стол, подобно стопке фишек в казино.
– Я что-то сделал не так?
Хелен бросила холодный взгляд, разбив все надежды на хорошее завершение вечера.
– Майкл, я делаю вам одолжение, останавливая время сейчас, – женщина достала из сумочки телефон и демонстративно остановила таймер.
– Мадам, я готов заверить ваши показания, – рядом возник полный мужчина в черном костюме.
Метрдотель поднес планшет к устройству Хелен. По экрану пробежала полоса синхронизации, и высветились числа.
– 5 часов 19 минут? – вскочил из-за стола Майк. – Мы что, пересекли несколько часовых поясов по пути в ресторан?
– Месье, пожалуйста, успокойтесь, – услужливо улыбнулся черный костюм, – сейчас прибудет тайм-инспектор и проведет аудит.
Метрдотель удалился. Майк сделал большой глоток «Шато», упал на стул и закинул ногу на ногу. Через 15 минут молчания у столика появился инспектор – коренастый мужчина в возрасте с непроницаемым серым лицом.
– Жорж Сандерс, дежурный тайм-инспектор, – флегматично представился полицейский и продолжил. – Попрошу заявителя предоставить временной отрезок, который, он считает, был украден обвиняемым. Обвиняемый, вы можете опровергнуть данные заявителя, если предоставите…
– Хочу опровергнуть, но я не засекал время, – решительно перебил Майк.
– Очень опрометчиво, мистер Майкл Пэренс, – заглянув в органайзер, произнес инспектор. – Согласно статье 347 п.2 административного кодекса Объединенной Европы, устные показания не могут подвергнуть сомнению…
– Хелен, объясни, что за 5 часов? – не выдержав монотонной речи полисмена, обратился к спутнице Майк.
– Тайм-инспектор, вот сриншоты переписки с предложением Майкла об ужине, сообщения о приезде и заверенное метрдотелем время нахождение в ресторане. Ниже, на скриншотах, вы найдете намеки на продолжение, – брюнетка протянула телефон.
– Может быть, не будем здесь обсуждать такие детали? – вспылил мужчина.
– Мистер Пэренс, не усугубляйте свое положение кражей еще моего времени. Согласно протоколу, инциденты, не превышающие шесть часов, разбираются на месте.
– Майкл, поэтому я говорила, что делаю вам одолжение, останавливая наше… нашу встречу сейчас, – размеренно произнесла женщина.
– Мисс Бёрд, благодарю за такую педантичность. Вы сэкономили время всем нам, – на лице инспектора появилось подобие улыбки.
Хелен, опустив взгляд, кокетливо поправила локон шоколадных волос. Сандерс, не обратив внимание на этот жест, погрузился в свой органайзер.
– Службы такси и хостинг мессенджера подтвердили ваши данные, – наконец сообщил блюститель времени. – Мисс, вы упомянули о намерении обвиняемого украсть больше вашего времени. Хотите инициировать новую заявку?
– Нет, тайм-инспектор, я полагаю, это было бы незначительным дополнением, – бросив оценивающий взгляд на спутника, сказала Хелен.
Майк чуть не упал со стула.
– Ладно, раз уж на то пошло. Вот, инспектор, проверьте мою вчерашнюю переписку и еще посмотрите записи камер на входе. Там вы увидите совсем «незначительный» поцелуй, как вы там говорите, инициирующий, что мисс Бёрд всем была довольна, и мы прекрасно проводили время, – выпалил Майк, сливаясь по цвету с остатками вина в бокале.
Сандерс молча взял телефон. После быстрых манипуляций с устройствами он снова поднял глаза на несостоявшуюся парочку.
– Мисс Бёрд, хотите предоставить контраргументы?
– Да, тайм-инспектор, проведите анализ остаточного эмоционального возбуждения, – протянула руку Хелен.
– А вы хорошо разбираетесь в таких вопросах, – констатировал Сандерс и достал из кармана прибор в виде ручки.
Майк, словно парализованный, следил за происходящим. Полисмен аккуратно взял загорелую руку, поднес кончик прибора к среднему пальцу. Красная точка излучателя слилась с лаком для ногтей, и 15 секунд спустя раздался звуковой сигнал.
– Мистер Пэренс, жаль разочаровывать, ваши претензии отклонены ввиду низкого остаточного показателя, – огласил приговор инспектор и, сменив официальный тон, дополнил. – Проще говоря, Пэренс, вы не возбудили мисс Бёрд и украли ее время. Она вправе требовать компенсации.
– Что? Да… эта…
– Мистер Пэренс, давайте уже завершать разбирательства. Как мужчина я вас, возможно, понимаю, – попытался успокоить без формальности Сандерс, – у вас не сложилось свидание, вы потратились на ужин, рассчитывая на продолжение, и, возможно, лет 20 назад у вас был бы шанс...
– Тайм-инспектор, хочу заметить: расходы мы раздели поровну, – вклинилась Хелен.
– Да-да, мисс Бёрд, извините за неточность в изложении фактов. Скажите, какую компенсацию вы выберете: денежную или временную?
– Я могу себя обеспечить, а вот времени на дом совсем не остается. Майкл вполне может заняться моей кухней. В его анкете на сайте указано, что он работает в строительной компании. Вот скромная смета на 5 часов, а 19 минут я, так и быть, прощаю ему.
Хелен протянула Сандерсу включенный телефон, пока Майк приходил в себя.
– Хорошо, мисс Бёрд. Дело №571 от 15.07. Выбрана временная компенсация украденного времени у Хелен Бёрд. Майкл Пэренс должен вернуть 5 часов, согласно представленной смете. Погашение производится в удобное для заявителя время в течение одной недели, – продиктовал дежурный тайм-инспектор.
– Дело закрыто.
Он пригубил ChÂteau Montrose и словно невзначай коснулся ее руки. Огонек свечи вздрогнул в зеленых глазах брюнетки напротив. Майк хотел что-то сказать, но она резко повернулась.
– Вызовите метрдотеля, – окликнула Хелен проходящего мимо официанта.
– Что-то не так с вашим блюдом? – поинтересовался долговязый парень.
– Нет, я хочу зафиксировать кражу времени, – холодно произнесла женщина.
Парень поклонился, а Майк поставил бокал красного вина на стол, подобно стопке фишек в казино.
– Я что-то сделал не так?
Хелен бросила холодный взгляд, разбив все надежды на хорошее завершение вечера.
– Майкл, я делаю вам одолжение, останавливая время сейчас, – женщина достала из сумочки телефон и демонстративно остановила таймер.
– Мадам, я готов заверить ваши показания, – рядом возник полный мужчина в черном костюме.
Метрдотель поднес планшет к устройству Хелен. По экрану пробежала полоса синхронизации, и высветились числа.
– 5 часов 19 минут? – вскочил из-за стола Майк. – Мы что, пересекли несколько часовых поясов по пути в ресторан?
– Месье, пожалуйста, успокойтесь, – услужливо улыбнулся черный костюм, – сейчас прибудет тайм-инспектор и проведет аудит.
Метрдотель удалился. Майк сделал большой глоток «Шато», упал на стул и закинул ногу на ногу. Через 15 минут молчания у столика появился инспектор – коренастый мужчина в возрасте с непроницаемым серым лицом.
– Жорж Сандерс, дежурный тайм-инспектор, – флегматично представился полицейский и продолжил. – Попрошу заявителя предоставить временной отрезок, который, он считает, был украден обвиняемым. Обвиняемый, вы можете опровергнуть данные заявителя, если предоставите…
– Хочу опровергнуть, но я не засекал время, – решительно перебил Майк.
– Очень опрометчиво, мистер Майкл Пэренс, – заглянув в органайзер, произнес инспектор. – Согласно статье 347 п.2 административного кодекса Объединенной Европы, устные показания не могут подвергнуть сомнению…
– Хелен, объясни, что за 5 часов? – не выдержав монотонной речи полисмена, обратился к спутнице Майк.
– Тайм-инспектор, вот сриншоты переписки с предложением Майкла об ужине, сообщения о приезде и заверенное метрдотелем время нахождение в ресторане. Ниже, на скриншотах, вы найдете намеки на продолжение, – брюнетка протянула телефон.
– Может быть, не будем здесь обсуждать такие детали? – вспылил мужчина.
– Мистер Пэренс, не усугубляйте свое положение кражей еще моего времени. Согласно протоколу, инциденты, не превышающие шесть часов, разбираются на месте.
– Майкл, поэтому я говорила, что делаю вам одолжение, останавливая наше… нашу встречу сейчас, – размеренно произнесла женщина.
– Мисс Бёрд, благодарю за такую педантичность. Вы сэкономили время всем нам, – на лице инспектора появилось подобие улыбки.
Хелен, опустив взгляд, кокетливо поправила локон шоколадных волос. Сандерс, не обратив внимание на этот жест, погрузился в свой органайзер.
– Службы такси и хостинг мессенджера подтвердили ваши данные, – наконец сообщил блюститель времени. – Мисс, вы упомянули о намерении обвиняемого украсть больше вашего времени. Хотите инициировать новую заявку?
– Нет, тайм-инспектор, я полагаю, это было бы незначительным дополнением, – бросив оценивающий взгляд на спутника, сказала Хелен.
Майк чуть не упал со стула.
– Ладно, раз уж на то пошло. Вот, инспектор, проверьте мою вчерашнюю переписку и еще посмотрите записи камер на входе. Там вы увидите совсем «незначительный» поцелуй, как вы там говорите, инициирующий, что мисс Бёрд всем была довольна, и мы прекрасно проводили время, – выпалил Майк, сливаясь по цвету с остатками вина в бокале.
Сандерс молча взял телефон. После быстрых манипуляций с устройствами он снова поднял глаза на несостоявшуюся парочку.
– Мисс Бёрд, хотите предоставить контраргументы?
– Да, тайм-инспектор, проведите анализ остаточного эмоционального возбуждения, – протянула руку Хелен.
– А вы хорошо разбираетесь в таких вопросах, – констатировал Сандерс и достал из кармана прибор в виде ручки.
Майк, словно парализованный, следил за происходящим. Полисмен аккуратно взял загорелую руку, поднес кончик прибора к среднему пальцу. Красная точка излучателя слилась с лаком для ногтей, и 15 секунд спустя раздался звуковой сигнал.
– Мистер Пэренс, жаль разочаровывать, ваши претензии отклонены ввиду низкого остаточного показателя, – огласил приговор инспектор и, сменив официальный тон, дополнил. – Проще говоря, Пэренс, вы не возбудили мисс Бёрд и украли ее время. Она вправе требовать компенсации.
– Что? Да… эта…
– Мистер Пэренс, давайте уже завершать разбирательства. Как мужчина я вас, возможно, понимаю, – попытался успокоить без формальности Сандерс, – у вас не сложилось свидание, вы потратились на ужин, рассчитывая на продолжение, и, возможно, лет 20 назад у вас был бы шанс...
– Тайм-инспектор, хочу заметить: расходы мы раздели поровну, – вклинилась Хелен.
– Да-да, мисс Бёрд, извините за неточность в изложении фактов. Скажите, какую компенсацию вы выберете: денежную или временную?
– Я могу себя обеспечить, а вот времени на дом совсем не остается. Майкл вполне может заняться моей кухней. В его анкете на сайте указано, что он работает в строительной компании. Вот скромная смета на 5 часов, а 19 минут я, так и быть, прощаю ему.
Хелен протянула Сандерсу включенный телефон, пока Майк приходил в себя.
– Хорошо, мисс Бёрд. Дело №571 от 15.07. Выбрана временная компенсация украденного времени у Хелен Бёрд. Майкл Пэренс должен вернуть 5 часов, согласно представленной смете. Погашение производится в удобное для заявителя время в течение одной недели, – продиктовал дежурный тайм-инспектор.
– Дело закрыто.
Сергей ЖУРАВЛЕВ
Родился в 1967 году в городе Железнодорожном Московской области. Проживаю в городе Москве. Служил, работал. Моё главное увлечение – чтение книг. И вот в один, я очень надеюсь, прекрасный день решил сам взяться за перо. Сказка для взрослых «Чайник» – моё первое произведение.
Родился в 1967 году в городе Железнодорожном Московской области. Проживаю в городе Москве. Служил, работал. Моё главное увлечение – чтение книг. И вот в один, я очень надеюсь, прекрасный день решил сам взяться за перо. Сказка для взрослых «Чайник» – моё первое произведение.
ЧАЙНИК
(Сказка для взрослых)
– Аааа, уууу… – так бурно отреагировал чайник на попытки хозяйки, Веры Ильиничны, соскрести старым тупым ножом накипь с его внутренних боков и дна. Сделав эту весьма неприятную процедуру, Вера Ильинична, поохивая, медленно удалилась из кухни.
– Что, почесали бочка? – съехидничал сидящий на подоконнике рыжий кот Пожар – ещё один постоянный жилец этой квартиры.
Пожар, в отличии от хозяйки, всегда слышал причитания чайника. В своём раннем детстве любознательный Пожар как-то потрогал чайник за его бок. Чайник был в тот момент только-только выключен, и ощущения кота были совсем не из приятных. Запомнив на всю жизнь этот урок, Пожар постепенно перестал считать чайник своим врагом, да и пообщаться тайно от любящей, но не всегда всё обязанной знать и понимать хозяйки, тоже не помешает. У всех есть свои маленькие секреты. Чайник рассуждал точно так же. Пожар, несмотря на свои хитро прищуренные глаза, ехидство и ёрничанье, был правильным малым и часто рассказывал чайнику, какова жизнь за пределами кухни.
– Терпи, чайник, и молись Богу, чтобы наша хозяйка протянула как можно дольше, ибо без неё ты, как пить дать, окажешься на помойке, – снова завёл свою любимую пластинку кот.
И чайник, как это ни прискорбно звучало, понимал абсолютную правоту кота. Чайник был в числе подарков Вере Ильиничне, когда, уже много лет назад, её провожали на пенсию с родной ткацкой фабрики, от которой она и получила квартиру в этой хрущёвской пятиэтажке…
Дочь и зять Веры Ильиничны, регулярно навещавшие её, были людьми отнюдь неплохими, но время от времени говорили о чайнике:
– Ммм… По этому уродцу давно помойка плачет, мы тебе современный электрический чайник подарим. Раз – и готово!
Но Вера Ильинична очень привыкла к чайнику, ценила его как память о своей трудовой биографии. Помнила, как долго он ей служил верой и правдой. Как принимала гостей, когда был ещё жив её муж, Николай Петрович. Как появилась внучка, а потом и внук…
Но годы шли, никого не делая моложе, здоровее, ярче…Чайник всё это тоже не обошло стороной. Помялся при падении один бок, кое-где облупилась эмаль, сильно потускнела картинка с изображением ягод. Услышал как-то чайник, когда из комнаты доносился звук телевизора, что главное не форма, а содержание. И очень ему сия фраза понравилась, запомнилась и полюбилась. Он продолжал исправно кипятить воду.
Но в один, далеко не прекрасный для чайника день, несмотря на активные протесты Веры Ильиничны, появился и занял своё место на кухне чайник электрический.
– Дочка, да привыкла я очень к старому чайнику, да и подарок он. Не выкину!
Дочь прекрасно знала, что если мама упёрлась, идти напролом – напрасная потеря времени и хорошего настроения.
– Ладно, мама, просто попробуешь и сравнишь.
– Не буду я его включать. Приедете снова в гости, делайте, что хотите, а я уж как-нибудь, по старинке…
– Ну, хорошо, мама, хорошо, как скажешь. В следующую субботу мы с Володей к тебе приехать планируем. Дети – едва ли, большие уже, свои дела и заботы…
Ночью, когда хозяйка давно спала, а за окном тишину нарушали только редкие капли дождя, чайник и кот Пожар держали военный совет, как избавиться от нежелательного нового постояльца. Прежде всего они убедились, что импортный электрический басурман речь нашу не понимает, что для заговорщиков было весьма кстати…
– Ладно, помогу я тебе, – сказал чайнику кот Пожар, – помни мою доброту, старый котелок. Хоть и обжёг ты меня в детстве, всё уж быльём поросло…Шнур у того чуда-юда заморского вроде не сильно толстый и прочный, да и зубы мои ещё достаточно крепкие.
Сказано – сделано. Бесшумный прыжок – и кот уже на полке, где стоял враг. Недолго там повозившись, Пожар вернулся на любимый подоконник, кивнул чайнику: мол, всё в порядке…
Суббота неумолимо приближалась. Вот и раздалась трель старого звонка в прихожей. После объятий, поцелуев, вопросов о делах и самочувствии, Веру Ильиничну спросили:
– Ну как, мама, какой чайник лучше?
– Да я, милые мои, новый не включала, вас ждала.
– Ну вот сейчас и посмотрим…
Вот тут-то и обнаружилось, что шнур нового аппарата капитально повреждён.
– Странно, – сказал зять Володя, – шнур будто перекушен. Нужно было нам внимательнее осмотреть всё в магазине, а не торопиться. Урок на будущее.
Никому и в голову не пришло подумать, что это проделки Пожара, притворяющегося спящим, но тихонько ведшего наблюдение за происходящим.
– А что, Вера Ильинична, коли старый чайник Вам так дорог, – сказал Володя, – отнесу-ка я его к нам на завод, покажу нашим мастерам - кудесникам, глядишь, и наступит у него новая жизнь.
…Вечером, когда гости ушли, чайник с облегчением подумал, что завод он как-нибудь переживёт, авось, и помолодеет. Жизнь продолжалась…
(Сказка для взрослых)
– Аааа, уууу… – так бурно отреагировал чайник на попытки хозяйки, Веры Ильиничны, соскрести старым тупым ножом накипь с его внутренних боков и дна. Сделав эту весьма неприятную процедуру, Вера Ильинична, поохивая, медленно удалилась из кухни.
– Что, почесали бочка? – съехидничал сидящий на подоконнике рыжий кот Пожар – ещё один постоянный жилец этой квартиры.
Пожар, в отличии от хозяйки, всегда слышал причитания чайника. В своём раннем детстве любознательный Пожар как-то потрогал чайник за его бок. Чайник был в тот момент только-только выключен, и ощущения кота были совсем не из приятных. Запомнив на всю жизнь этот урок, Пожар постепенно перестал считать чайник своим врагом, да и пообщаться тайно от любящей, но не всегда всё обязанной знать и понимать хозяйки, тоже не помешает. У всех есть свои маленькие секреты. Чайник рассуждал точно так же. Пожар, несмотря на свои хитро прищуренные глаза, ехидство и ёрничанье, был правильным малым и часто рассказывал чайнику, какова жизнь за пределами кухни.
– Терпи, чайник, и молись Богу, чтобы наша хозяйка протянула как можно дольше, ибо без неё ты, как пить дать, окажешься на помойке, – снова завёл свою любимую пластинку кот.
И чайник, как это ни прискорбно звучало, понимал абсолютную правоту кота. Чайник был в числе подарков Вере Ильиничне, когда, уже много лет назад, её провожали на пенсию с родной ткацкой фабрики, от которой она и получила квартиру в этой хрущёвской пятиэтажке…
Дочь и зять Веры Ильиничны, регулярно навещавшие её, были людьми отнюдь неплохими, но время от времени говорили о чайнике:
– Ммм… По этому уродцу давно помойка плачет, мы тебе современный электрический чайник подарим. Раз – и готово!
Но Вера Ильинична очень привыкла к чайнику, ценила его как память о своей трудовой биографии. Помнила, как долго он ей служил верой и правдой. Как принимала гостей, когда был ещё жив её муж, Николай Петрович. Как появилась внучка, а потом и внук…
Но годы шли, никого не делая моложе, здоровее, ярче…Чайник всё это тоже не обошло стороной. Помялся при падении один бок, кое-где облупилась эмаль, сильно потускнела картинка с изображением ягод. Услышал как-то чайник, когда из комнаты доносился звук телевизора, что главное не форма, а содержание. И очень ему сия фраза понравилась, запомнилась и полюбилась. Он продолжал исправно кипятить воду.
Но в один, далеко не прекрасный для чайника день, несмотря на активные протесты Веры Ильиничны, появился и занял своё место на кухне чайник электрический.
– Дочка, да привыкла я очень к старому чайнику, да и подарок он. Не выкину!
Дочь прекрасно знала, что если мама упёрлась, идти напролом – напрасная потеря времени и хорошего настроения.
– Ладно, мама, просто попробуешь и сравнишь.
– Не буду я его включать. Приедете снова в гости, делайте, что хотите, а я уж как-нибудь, по старинке…
– Ну, хорошо, мама, хорошо, как скажешь. В следующую субботу мы с Володей к тебе приехать планируем. Дети – едва ли, большие уже, свои дела и заботы…
Ночью, когда хозяйка давно спала, а за окном тишину нарушали только редкие капли дождя, чайник и кот Пожар держали военный совет, как избавиться от нежелательного нового постояльца. Прежде всего они убедились, что импортный электрический басурман речь нашу не понимает, что для заговорщиков было весьма кстати…
– Ладно, помогу я тебе, – сказал чайнику кот Пожар, – помни мою доброту, старый котелок. Хоть и обжёг ты меня в детстве, всё уж быльём поросло…Шнур у того чуда-юда заморского вроде не сильно толстый и прочный, да и зубы мои ещё достаточно крепкие.
Сказано – сделано. Бесшумный прыжок – и кот уже на полке, где стоял враг. Недолго там повозившись, Пожар вернулся на любимый подоконник, кивнул чайнику: мол, всё в порядке…
Суббота неумолимо приближалась. Вот и раздалась трель старого звонка в прихожей. После объятий, поцелуев, вопросов о делах и самочувствии, Веру Ильиничну спросили:
– Ну как, мама, какой чайник лучше?
– Да я, милые мои, новый не включала, вас ждала.
– Ну вот сейчас и посмотрим…
Вот тут-то и обнаружилось, что шнур нового аппарата капитально повреждён.
– Странно, – сказал зять Володя, – шнур будто перекушен. Нужно было нам внимательнее осмотреть всё в магазине, а не торопиться. Урок на будущее.
Никому и в голову не пришло подумать, что это проделки Пожара, притворяющегося спящим, но тихонько ведшего наблюдение за происходящим.
– А что, Вера Ильинична, коли старый чайник Вам так дорог, – сказал Володя, – отнесу-ка я его к нам на завод, покажу нашим мастерам - кудесникам, глядишь, и наступит у него новая жизнь.
…Вечером, когда гости ушли, чайник с облегчением подумал, что завод он как-нибудь переживёт, авось, и помолодеет. Жизнь продолжалась…
Павел ПАЛКИН
Родился в Манском районе Красноярского края, в глухой сибирской тайге. В возрасте 4 лет родители увезли в город. Это был 1976 год. На ту пору город назывался Красноярск-45 (ныне Зеленогорск). Здесь я окончил среднюю школу. Потом заочно получил высшее образование – техническое, не смотря на явную тягу к гуманитарным наукам. В 2006 году поехал работать вахтовым методом в районы Крайнего Севера. Примерно год назад решил написать рассказ о работниках и работе на Крайнем Севере.
Родился в Манском районе Красноярского края, в глухой сибирской тайге. В возрасте 4 лет родители увезли в город. Это был 1976 год. На ту пору город назывался Красноярск-45 (ныне Зеленогорск). Здесь я окончил среднюю школу. Потом заочно получил высшее образование – техническое, не смотря на явную тягу к гуманитарным наукам. В 2006 году поехал работать вахтовым методом в районы Крайнего Севера. Примерно год назад решил написать рассказ о работниках и работе на Крайнем Севере.
СТОЛКНОВЕНИЕ МИРОВ
Механизатор Коля ранним зимним утром ехал на своём большом тракторе расчищать «вдольтрассовый проезд» от снега. По правде сказать, «вдольтрассовым» проезд станет потом, когда на забитые трубы-сваи «наварят» подставки-консоли из швеллера, положат трубу и запустят по ней голубое топливо. А сейчас же Колино рабочее место представляло собой бескрайнее снежное покрывало, простроченное смелыми короткими стежками черных столбиков свай, уходящих за горизонт в направлении строящегося аэропорта.
Утро было раннее, было темно. Хотя всё равно зимой солнце в этих широтах не встает весь день, только ближе к обеду появляется красное, багровое зарево над горизонтом, и кажется, что вот-вот светило покажется, но нет – всё опять меркнет, погружая пространство в полярную ночь. В кабине Колиного импортного трактора был установлен термометр, показывающий температуру воздуха снаружи. Электронное табло показывало чуть меньше тридцати градусов по Цельсию – прямо жара по местным меркам. Коля начал работу неспеша, расчищая снег вдоль забитых свайных труб, двигаясь в сторону аэропорта, оставляя за собой широкую полосу уплотнённого снега, по которой завтра пойдет бригада монтажников. С таким расчетом к концу смены оказаться на другой стороне «свайного поля» во владении начальника участка с яркой фамилией Неугомонный, Коля планировал переночевать, пользуясь его гостеприимством в вахтовом поселке, а утром двинуться восвояси.
Скучная работа и скучный пейзаж за окном убаюкивали тракториста, и он, чтобы не заснуть, вылез из кабины по…покурить… Оглянулся по сторонам. Того места, откуда начал свой путь, уже не было видно. «Хорошо иду, – подумал Николай, – наверное, половину уже прошёл». Вокруг простиралась снежная пустыня без признаков каких-либо деревьев, кустарников или построек. Только за трактором тянулся шлейф уплотнённого снега, слегка извиваясь. Коля с удовольствием посмотрел на плоды своего труда: вдоль забитых свай тянулась снежная укатанная дорога, окаймлённая с одной стороны отвалом рыхлого снега.
«Надо двигать. Скоро уже покажется на горизонте стрела автомобильного крана и конструкции возводимого аэропорта».
Улыбаясь пришедшей в голову мысли об ужине и ночлеге в вахтовом посёлке Неугомонного, который, к слову сказать, приходился Коле свояком, – он и притащил его сюда, на Крайний Север, – собрался было влезть в кабину, поднявшись на подножку, как вдруг прямо возле ножа мощного бульдозера зашевелился снег. Его как будто током шарахнуло. От неожиданности он плюхнулся на спину в сугроб и, раскинув руки в стороны и хлопая глазами, смотрел в сторону рабочего органа своей машины. Из сугроба неторопливо выскребался маленький человек в длинной одежде из оленьих шкур, называемой коренными жителями «малицей». Коричневая «малица», доходящая ему почти до пят, выглядела сейчас потертой и засаленной, а считалась когда-то, видимо, весьма недурной в их хантейском обществе – на ней угадывались даже какие-то незатейливые узоры. Перед трактористом возник представитель здешнего населения – хант, как из ада восстал из-под плотного наста. Он степенно отряхнулся и подошёл к Николаю.
Смуглое скуластое лицо молодого ещё человека, обрамлённое натуральным мехом кожаного капюшона, улыбнулось Коле. Однако тому было не до смеха, ведь он только что чуть живого человека не переехал… Коля помотал головой, словно стряхивая наваждение, а хант начал что-то объяснять, мешая хантейские слова с русскими. Внезапно абориген напрягся, посмотрел в сторону Карского моря – из них двоих только он знал, в какой оно стороне, – и вдруг замахал руками, указывая то на небо, то на Колю; потом засуетился и довольно быстро пошлёпал по снегу в сторону строящегося аэропорта. Шёл, не проваливаясь, как Христос по водной глади, ступая по плотному насту, зализанному ямальскими ветрами.
Коля залез в кабину и продолжил свою работу. Работать стало веселее. Между делом он пытался вспомнить то, что ему плёл тот маленький хант. Что-то про Харасавэй… Это же около сотки километров отсюда… Вот чудак, он, по-моему, туда к родственнику попёрся… Вот делать нечего. А ещё что-то говорил про какую-то родню, которая оленей пасёт в районе строящегося аэропорта.
Так незаметно, в окружении своих мыслей, Коля доехал до обеда. Часы на бортовом компьютере импортного трактора показывали 12:00. Он опять вылез из кабины, чтобы размять затёкшие чресла. По его прикидкам уже должны были быть видны конструкции здания аэропорта, одетые к зиме голубого цвета стеновыми панелями и почему-то красного цвета кровлей. Но на горизонте видна была только тундра. Она казалась бесконечной. Небо – низкое, давящее, серого какого-то цвета, а не синего. Неприятным ощущением было ещё и то, что взгляду не за что было зацепиться. Взгляд не встречал на пути никаких препятствий, кроме едва выступающих из снега забитых свайных труб. На душе стало немного тревожно.
«Надо быстренько обедать и чистить дальше», – подумал Коля. И вдруг до него начал доходить смысл сказанного этим «сыном хантейского народа»: «А он ведь хотел меня предупредить – тыкал пальцем в небо – о том, что приближается буря. Это же было его штормовое предупреждение!» Коля взглянул на электронный термометр. -15ºС. За работой он не заметил, как за какие-то полдня потеплело на 15 градусов! С первых дней работы на месторождении Николаю объяснили, что мороз, даже если он пятидесятиградусный, не так страшен, как если температура поднимается до -15. Тогда начинается метель. Метёт так, что «свету белого не видно», и это не идиоматическое выражение. Видимость резко падает. Прекращаются все виды работ за исключением каких-то механизмов, которые глушить нельзя. Он начал быстро разворачивать трактор, надеясь по своей расчищенной дороге вернуться к тому месту, откуда начал своё движение утром. «Пока не началось… Рации-то нет! Сотовая связь не работает!» – рвались мысли в голове, как папиросная бумага.
Коля торопился изо всех сил, насколько позволял развивать скорость его аппарат, однако красная шкала на приборной доске упорно ползла вверх. Закипел двигатель. Еще несколько минут трактор поработал и заглох.
За окном уже почти ничего не было видно – полярная ночь да ещё и метель. Коля с трудом открыл дверь кабины и выполз наружу, дыхание перехватывало, было трудно дышать. Ощупью Коля двинулся в путь. Дорогу, которую он расчистил, почти замело. С трудом преодолевая сопротивление ветра, он шёл вперед по направлению к вахтовому поселку, изредка разворачиваясь, чтобы перевести дух, и наблюдал, как его следы, только что им оставленные, заметает снег. Идти было очень тяжело, ветер дул прямо в лицо, ориентироваться можно было только по сваям, которых уже видно не было, но на ощупь можно было определить.
Сколько он прошёл? Сколько ещё осталось идти? Определить не было возможности да и желания тоже. Силы постепенно таяли, как снег от дыхания на вороте куртки. Он уже перестал нащупывать острые края свайных труб. Но какая-то неведомая сила заставляла его двигаться – сначала на ногах, потом ползком…
И, видимо, включился, может, и не навсегда, может, ненадолго тот природный компас, который у хантов в голове активирован с самого раннего детства, но Коля не сбился с пути, хотя единственный ориентир – сваи – он уже нащупать не мог.
Только вдруг перед тем, как потерять сознание, Коля почувствовал, что его колени не проваливаются в снег, а шоркаются обо что-то твердое. Радостная мысль, родившись в глубине сознания, так и не успела приобрести ясные очертания в затуманенном мозгу. Коля отключился…
Забытье было недолгим. Очнулся он минут через десять после того, как его подобрали на дороге, в салоне вахтового автомобиля «Урал». Над ним склонилось лицо напарника Вовки; широкое чувашское лицо расплылось в широкой улыбке. «Живой! А мы тебя искать поехали… Дурилка картонный… Ты что, штормовое предупреждение не слышал? И как тебя только на линию выпустили в такую погоду? Да мы же тебя чуть не задавили! Прям под колеса выкатился… И так ни черта не видно, да ещё позёмку метет прямо в лобовое стекло. Михалыч не увидел, а почувствовал, что кто-то на дороге лежит…»
Уже засыпая, Коля подумал: «А ведь это столкновение двух миров произошло, ведь это мы у них в гостях, а они – у себя дома. Дитя природы – в сугробе спит, как я в постели, ориентируется в пространстве непонятно как, погоду предсказывает «на глаз», да и бури он этой не боится…Нет! Это он меня предупредить хотел. Предостеречь…»
Механизатор Коля ранним зимним утром ехал на своём большом тракторе расчищать «вдольтрассовый проезд» от снега. По правде сказать, «вдольтрассовым» проезд станет потом, когда на забитые трубы-сваи «наварят» подставки-консоли из швеллера, положат трубу и запустят по ней голубое топливо. А сейчас же Колино рабочее место представляло собой бескрайнее снежное покрывало, простроченное смелыми короткими стежками черных столбиков свай, уходящих за горизонт в направлении строящегося аэропорта.
Утро было раннее, было темно. Хотя всё равно зимой солнце в этих широтах не встает весь день, только ближе к обеду появляется красное, багровое зарево над горизонтом, и кажется, что вот-вот светило покажется, но нет – всё опять меркнет, погружая пространство в полярную ночь. В кабине Колиного импортного трактора был установлен термометр, показывающий температуру воздуха снаружи. Электронное табло показывало чуть меньше тридцати градусов по Цельсию – прямо жара по местным меркам. Коля начал работу неспеша, расчищая снег вдоль забитых свайных труб, двигаясь в сторону аэропорта, оставляя за собой широкую полосу уплотнённого снега, по которой завтра пойдет бригада монтажников. С таким расчетом к концу смены оказаться на другой стороне «свайного поля» во владении начальника участка с яркой фамилией Неугомонный, Коля планировал переночевать, пользуясь его гостеприимством в вахтовом поселке, а утром двинуться восвояси.
Скучная работа и скучный пейзаж за окном убаюкивали тракториста, и он, чтобы не заснуть, вылез из кабины по…покурить… Оглянулся по сторонам. Того места, откуда начал свой путь, уже не было видно. «Хорошо иду, – подумал Николай, – наверное, половину уже прошёл». Вокруг простиралась снежная пустыня без признаков каких-либо деревьев, кустарников или построек. Только за трактором тянулся шлейф уплотнённого снега, слегка извиваясь. Коля с удовольствием посмотрел на плоды своего труда: вдоль забитых свай тянулась снежная укатанная дорога, окаймлённая с одной стороны отвалом рыхлого снега.
«Надо двигать. Скоро уже покажется на горизонте стрела автомобильного крана и конструкции возводимого аэропорта».
Улыбаясь пришедшей в голову мысли об ужине и ночлеге в вахтовом посёлке Неугомонного, который, к слову сказать, приходился Коле свояком, – он и притащил его сюда, на Крайний Север, – собрался было влезть в кабину, поднявшись на подножку, как вдруг прямо возле ножа мощного бульдозера зашевелился снег. Его как будто током шарахнуло. От неожиданности он плюхнулся на спину в сугроб и, раскинув руки в стороны и хлопая глазами, смотрел в сторону рабочего органа своей машины. Из сугроба неторопливо выскребался маленький человек в длинной одежде из оленьих шкур, называемой коренными жителями «малицей». Коричневая «малица», доходящая ему почти до пят, выглядела сейчас потертой и засаленной, а считалась когда-то, видимо, весьма недурной в их хантейском обществе – на ней угадывались даже какие-то незатейливые узоры. Перед трактористом возник представитель здешнего населения – хант, как из ада восстал из-под плотного наста. Он степенно отряхнулся и подошёл к Николаю.
Смуглое скуластое лицо молодого ещё человека, обрамлённое натуральным мехом кожаного капюшона, улыбнулось Коле. Однако тому было не до смеха, ведь он только что чуть живого человека не переехал… Коля помотал головой, словно стряхивая наваждение, а хант начал что-то объяснять, мешая хантейские слова с русскими. Внезапно абориген напрягся, посмотрел в сторону Карского моря – из них двоих только он знал, в какой оно стороне, – и вдруг замахал руками, указывая то на небо, то на Колю; потом засуетился и довольно быстро пошлёпал по снегу в сторону строящегося аэропорта. Шёл, не проваливаясь, как Христос по водной глади, ступая по плотному насту, зализанному ямальскими ветрами.
Коля залез в кабину и продолжил свою работу. Работать стало веселее. Между делом он пытался вспомнить то, что ему плёл тот маленький хант. Что-то про Харасавэй… Это же около сотки километров отсюда… Вот чудак, он, по-моему, туда к родственнику попёрся… Вот делать нечего. А ещё что-то говорил про какую-то родню, которая оленей пасёт в районе строящегося аэропорта.
Так незаметно, в окружении своих мыслей, Коля доехал до обеда. Часы на бортовом компьютере импортного трактора показывали 12:00. Он опять вылез из кабины, чтобы размять затёкшие чресла. По его прикидкам уже должны были быть видны конструкции здания аэропорта, одетые к зиме голубого цвета стеновыми панелями и почему-то красного цвета кровлей. Но на горизонте видна была только тундра. Она казалась бесконечной. Небо – низкое, давящее, серого какого-то цвета, а не синего. Неприятным ощущением было ещё и то, что взгляду не за что было зацепиться. Взгляд не встречал на пути никаких препятствий, кроме едва выступающих из снега забитых свайных труб. На душе стало немного тревожно.
«Надо быстренько обедать и чистить дальше», – подумал Коля. И вдруг до него начал доходить смысл сказанного этим «сыном хантейского народа»: «А он ведь хотел меня предупредить – тыкал пальцем в небо – о том, что приближается буря. Это же было его штормовое предупреждение!» Коля взглянул на электронный термометр. -15ºС. За работой он не заметил, как за какие-то полдня потеплело на 15 градусов! С первых дней работы на месторождении Николаю объяснили, что мороз, даже если он пятидесятиградусный, не так страшен, как если температура поднимается до -15. Тогда начинается метель. Метёт так, что «свету белого не видно», и это не идиоматическое выражение. Видимость резко падает. Прекращаются все виды работ за исключением каких-то механизмов, которые глушить нельзя. Он начал быстро разворачивать трактор, надеясь по своей расчищенной дороге вернуться к тому месту, откуда начал своё движение утром. «Пока не началось… Рации-то нет! Сотовая связь не работает!» – рвались мысли в голове, как папиросная бумага.
Коля торопился изо всех сил, насколько позволял развивать скорость его аппарат, однако красная шкала на приборной доске упорно ползла вверх. Закипел двигатель. Еще несколько минут трактор поработал и заглох.
За окном уже почти ничего не было видно – полярная ночь да ещё и метель. Коля с трудом открыл дверь кабины и выполз наружу, дыхание перехватывало, было трудно дышать. Ощупью Коля двинулся в путь. Дорогу, которую он расчистил, почти замело. С трудом преодолевая сопротивление ветра, он шёл вперед по направлению к вахтовому поселку, изредка разворачиваясь, чтобы перевести дух, и наблюдал, как его следы, только что им оставленные, заметает снег. Идти было очень тяжело, ветер дул прямо в лицо, ориентироваться можно было только по сваям, которых уже видно не было, но на ощупь можно было определить.
Сколько он прошёл? Сколько ещё осталось идти? Определить не было возможности да и желания тоже. Силы постепенно таяли, как снег от дыхания на вороте куртки. Он уже перестал нащупывать острые края свайных труб. Но какая-то неведомая сила заставляла его двигаться – сначала на ногах, потом ползком…
И, видимо, включился, может, и не навсегда, может, ненадолго тот природный компас, который у хантов в голове активирован с самого раннего детства, но Коля не сбился с пути, хотя единственный ориентир – сваи – он уже нащупать не мог.
Только вдруг перед тем, как потерять сознание, Коля почувствовал, что его колени не проваливаются в снег, а шоркаются обо что-то твердое. Радостная мысль, родившись в глубине сознания, так и не успела приобрести ясные очертания в затуманенном мозгу. Коля отключился…
Забытье было недолгим. Очнулся он минут через десять после того, как его подобрали на дороге, в салоне вахтового автомобиля «Урал». Над ним склонилось лицо напарника Вовки; широкое чувашское лицо расплылось в широкой улыбке. «Живой! А мы тебя искать поехали… Дурилка картонный… Ты что, штормовое предупреждение не слышал? И как тебя только на линию выпустили в такую погоду? Да мы же тебя чуть не задавили! Прям под колеса выкатился… И так ни черта не видно, да ещё позёмку метет прямо в лобовое стекло. Михалыч не увидел, а почувствовал, что кто-то на дороге лежит…»
Уже засыпая, Коля подумал: «А ведь это столкновение двух миров произошло, ведь это мы у них в гостях, а они – у себя дома. Дитя природы – в сугробе спит, как я в постели, ориентируется в пространстве непонятно как, погоду предсказывает «на глаз», да и бури он этой не боится…Нет! Это он меня предупредить хотел. Предостеречь…»
Андрей СТРОКОВ
Родился в год 50-летия Октября в Казахстане. В прошлом веке служил на флоте, в этом – работал на руководящих должностях в кабельной промышленности. Писать начал давно, но упорядочить всю эту деятельность получил возможность только сейчас, переехав из Москвы в Кисловодск. Основные темы – флот, история России и судьбы людей. Иногда приглашают почитать лекции студентам на эти темы. Работаю над «бумажным» сборником.
Публиковался в альманахе «Новое слово», в журнале «Парус», в Интернете.
Родители – металлурги. Образование высшее техническое и высшее экономическое. Увлечения: садоводство, литература, байкинг и гольф.
Родился в год 50-летия Октября в Казахстане. В прошлом веке служил на флоте, в этом – работал на руководящих должностях в кабельной промышленности. Писать начал давно, но упорядочить всю эту деятельность получил возможность только сейчас, переехав из Москвы в Кисловодск. Основные темы – флот, история России и судьбы людей. Иногда приглашают почитать лекции студентам на эти темы. Работаю над «бумажным» сборником.
Публиковался в альманахе «Новое слово», в журнале «Парус», в Интернете.
Родители – металлурги. Образование высшее техническое и высшее экономическое. Увлечения: садоводство, литература, байкинг и гольф.
ПЕРВЫЙ СНЕГ
1.
Первый снег в старом курортном российском городе выпал в конце января, в день моего прилета из давно промороженной Москвы. Юг, как-никак… С самого утра в полной тишине с неба падали крупные снежинки, превратив к вечеру Город Солнца в сказку для отдыхающих и головную боль для водителей.
Я ужинаю в ресторане, названном в честь древнеримского правителя, а за стеклянной стеной в свете фонаря эти холодные гостьи медленно и печально завершают свое долгое падение.
Ресторан пафосный. Официантки одеты в тоги и сандалии, в двух огромных аквариумах лениво и безразлично шевелят жабрами форели и стерляди, камин бросает красно-желтые блики на бокал в моей руке.
Зал пустой. Занят только один столик – пожилая пара, не торопясь, изучает меню. И мой столик тоже пустой: ты не сидишь напротив меня в своем строгом черном платье, я не смогу коснуться под тяжелой скатертью носком своей туфли твоего тонкого и высокого каблучка, блики от огня не играют на твоих украшениях…Чаша весов из странной поговорки про наполовину пустой или наполовину полный стакан склоняется к пессимизму.
Я наполняю твой бокал – пусть он стоит предо мной и создает ощущение, что ты только что вышла на минуточку и вот-вот появишься в полумраке зала, невольно заставляя всех немногочисленных присутствующих забыть про свои дела.
Негромко играет джазовый квартет. Ты далеко. Я не приглашу тебя на танец, не положу свою ладонь на изящный изгиб тонкой талии, запах волос не опьянит, не ударит в голову, не вышибет пол из-под ног. А ты не почувствуешь через одежду всю силу моего желания.
Ты далеко. И эта даль выражена не только в тысячах километров, но и в хитросплетениях реальностей, возможностей, обязанностей и прочих понятий, невозможных для измерения.
Холодные снежинки продолжают свое падение за стеклом окна, безразличные рыбы ждут своего часа за стеклом аквариума, и только огонь, которому тесно в объятиях камина, согревает мою душу и вселяет в сердце надежду.
2.
Десять лет пролетело единым мигом, словно падающая звезда в прозрачном октябрьском небе. Ничего не изменилось, кроме климата. Ну, посудите сами: канун Рождества, столица северного государства, а снег выпал только сегодня. Нет, в центральных провинциях он уже уверенно лежит приличным слоем на укатанных и посыпанных гранитной крошкой дорогах, укрывает мягким пухом колючие лапы изумрудных елей и свежий лед голубых озер. А тут, у моря, его в этом году увидели только сейчас.
Свежий норд бросает его горстями в лица прохожих, что их совсем не смущает – даже шапок не носят! Румяные тетки в национальных костюмах наперебой зазывают в свои kioskki на грог, пряники и сувениры. Пахнет ванилью, корицей и праздником.
Олени, санта-клаусы, снеговики, деревья, арки, двери, окна подсвечены веселыми гирляндами. А-а-а, вот что еще изменилось за эти годы: лампочки в гирляндах совсем другие, светодиодные. Но яркие свечи живого огня в жестяных ведерках, стоящие попарно у входов в дома, – традиционные – согревают одним своим видом и не пускают злых духов в жилища. Огонь свое дело знает!
Ресторан пафосный. Во времена, когда здесь был торговый порт, построили монументальный пакгауз: широкие пространства, толстые стены, красно-коричневый кирпич, множество архитектурных излишеств, без которых в те времена не обходилось ни одно приличное сооружение. Ну, а современные дизайнеры и технологии добавили комфорт и уют, превратив место складирования различных продуктов в место их утонченного употребления.
Естественно, морская тематика царит во всем: огромные фотографии кораблей и маяков на неоштукатуренных стенах, тяжелые цепи, старинные якоря, светильники в виде судовых фонарей, меню с прекрасным выбором даров моря и соответствующих им вин.
Зал полупустой. Как и тогда, пожилая пара неторопливо обсуждает меню. За стойкой бара компания молодых британцев весело общается между собой, их не смущают местные чудовищные цены на крепкий алкоголь.
Официант – пожилой, уверенный – в своем черном костюме и белой сорочке похожий на капитана, подает меню, умело сочетая скорость миноносца с солидностью линкора. В дни моих путешествий по необъятному миру и тягостных раздумий над выбором блюд ты один мне надежда и опора, о великий и универсальный английский язык! Выбираю пино гриджио, прошу налить два бокала и оставить второй прибор.
И в этом – главное отличие этого сегодняшнего северного вечера от того, десятилетней давности, южного! Да, ты здесь, не за морями буйными, не за долами широкими и горами высокими. Ты – здесь, и твое явление неминуемо!
Вот внезапно затихли британцы, одновременно повернув ко мне свои затылки. Пожилая пара оторвалась от обсуждения меню, и в их глазах мелькнули искорки былого юношеского задора, а руки привычно встретились. Официант весь подобрался, сделал неуловимо короткое и элегантное движение тебе навстречу, готовясь проводить к столику. Он сразу догадался, к какому.
И только стук каблучков победно и торжественно отражается от старинных стен, свет от морских фонарей задорно искрит на камушках в нежных мочках ушей, а блеск твоих счастливых глаз затмевает огни всех маяков. Черное маленькое платье подчеркивает высоту груди, тонкость талии и стройность ног, длинные аристократичные пальцы держат изящный миниатюрный клатч, и только они, эти пальцы, своим напряжением выдают твое волнение.
Я поднимаюсь тебе навстречу, неловко задев столешницу и звякнув приборами, бритты ставят на место свои челюсти и в едином порыве опрокидывают по дринку, линкор-официант пододвигает твой стул. Молча садимся и берем в руки бокалы. Мы понимаем друг друга без слов: у нас впереди – вечность, еще успеем наговориться.
А еще будет ночь и не одна. Белоснежные хрустящие простыни потеряют свою девственность, подушки и одеяла будут разбросаны по углам гостиничного люкса, а луна постесняется заглянуть через неплотно прикрытые шторы.
Нет, не зря я тогда, десять лет назад, наполнил вином второй бокал: предначертание сбылось!
1.
Первый снег в старом курортном российском городе выпал в конце января, в день моего прилета из давно промороженной Москвы. Юг, как-никак… С самого утра в полной тишине с неба падали крупные снежинки, превратив к вечеру Город Солнца в сказку для отдыхающих и головную боль для водителей.
Я ужинаю в ресторане, названном в честь древнеримского правителя, а за стеклянной стеной в свете фонаря эти холодные гостьи медленно и печально завершают свое долгое падение.
Ресторан пафосный. Официантки одеты в тоги и сандалии, в двух огромных аквариумах лениво и безразлично шевелят жабрами форели и стерляди, камин бросает красно-желтые блики на бокал в моей руке.
Зал пустой. Занят только один столик – пожилая пара, не торопясь, изучает меню. И мой столик тоже пустой: ты не сидишь напротив меня в своем строгом черном платье, я не смогу коснуться под тяжелой скатертью носком своей туфли твоего тонкого и высокого каблучка, блики от огня не играют на твоих украшениях…Чаша весов из странной поговорки про наполовину пустой или наполовину полный стакан склоняется к пессимизму.
Я наполняю твой бокал – пусть он стоит предо мной и создает ощущение, что ты только что вышла на минуточку и вот-вот появишься в полумраке зала, невольно заставляя всех немногочисленных присутствующих забыть про свои дела.
Негромко играет джазовый квартет. Ты далеко. Я не приглашу тебя на танец, не положу свою ладонь на изящный изгиб тонкой талии, запах волос не опьянит, не ударит в голову, не вышибет пол из-под ног. А ты не почувствуешь через одежду всю силу моего желания.
Ты далеко. И эта даль выражена не только в тысячах километров, но и в хитросплетениях реальностей, возможностей, обязанностей и прочих понятий, невозможных для измерения.
Холодные снежинки продолжают свое падение за стеклом окна, безразличные рыбы ждут своего часа за стеклом аквариума, и только огонь, которому тесно в объятиях камина, согревает мою душу и вселяет в сердце надежду.
2.
Десять лет пролетело единым мигом, словно падающая звезда в прозрачном октябрьском небе. Ничего не изменилось, кроме климата. Ну, посудите сами: канун Рождества, столица северного государства, а снег выпал только сегодня. Нет, в центральных провинциях он уже уверенно лежит приличным слоем на укатанных и посыпанных гранитной крошкой дорогах, укрывает мягким пухом колючие лапы изумрудных елей и свежий лед голубых озер. А тут, у моря, его в этом году увидели только сейчас.
Свежий норд бросает его горстями в лица прохожих, что их совсем не смущает – даже шапок не носят! Румяные тетки в национальных костюмах наперебой зазывают в свои kioskki на грог, пряники и сувениры. Пахнет ванилью, корицей и праздником.
Олени, санта-клаусы, снеговики, деревья, арки, двери, окна подсвечены веселыми гирляндами. А-а-а, вот что еще изменилось за эти годы: лампочки в гирляндах совсем другие, светодиодные. Но яркие свечи живого огня в жестяных ведерках, стоящие попарно у входов в дома, – традиционные – согревают одним своим видом и не пускают злых духов в жилища. Огонь свое дело знает!
Ресторан пафосный. Во времена, когда здесь был торговый порт, построили монументальный пакгауз: широкие пространства, толстые стены, красно-коричневый кирпич, множество архитектурных излишеств, без которых в те времена не обходилось ни одно приличное сооружение. Ну, а современные дизайнеры и технологии добавили комфорт и уют, превратив место складирования различных продуктов в место их утонченного употребления.
Естественно, морская тематика царит во всем: огромные фотографии кораблей и маяков на неоштукатуренных стенах, тяжелые цепи, старинные якоря, светильники в виде судовых фонарей, меню с прекрасным выбором даров моря и соответствующих им вин.
Зал полупустой. Как и тогда, пожилая пара неторопливо обсуждает меню. За стойкой бара компания молодых британцев весело общается между собой, их не смущают местные чудовищные цены на крепкий алкоголь.
Официант – пожилой, уверенный – в своем черном костюме и белой сорочке похожий на капитана, подает меню, умело сочетая скорость миноносца с солидностью линкора. В дни моих путешествий по необъятному миру и тягостных раздумий над выбором блюд ты один мне надежда и опора, о великий и универсальный английский язык! Выбираю пино гриджио, прошу налить два бокала и оставить второй прибор.
И в этом – главное отличие этого сегодняшнего северного вечера от того, десятилетней давности, южного! Да, ты здесь, не за морями буйными, не за долами широкими и горами высокими. Ты – здесь, и твое явление неминуемо!
Вот внезапно затихли британцы, одновременно повернув ко мне свои затылки. Пожилая пара оторвалась от обсуждения меню, и в их глазах мелькнули искорки былого юношеского задора, а руки привычно встретились. Официант весь подобрался, сделал неуловимо короткое и элегантное движение тебе навстречу, готовясь проводить к столику. Он сразу догадался, к какому.
И только стук каблучков победно и торжественно отражается от старинных стен, свет от морских фонарей задорно искрит на камушках в нежных мочках ушей, а блеск твоих счастливых глаз затмевает огни всех маяков. Черное маленькое платье подчеркивает высоту груди, тонкость талии и стройность ног, длинные аристократичные пальцы держат изящный миниатюрный клатч, и только они, эти пальцы, своим напряжением выдают твое волнение.
Я поднимаюсь тебе навстречу, неловко задев столешницу и звякнув приборами, бритты ставят на место свои челюсти и в едином порыве опрокидывают по дринку, линкор-официант пододвигает твой стул. Молча садимся и берем в руки бокалы. Мы понимаем друг друга без слов: у нас впереди – вечность, еще успеем наговориться.
А еще будет ночь и не одна. Белоснежные хрустящие простыни потеряют свою девственность, подушки и одеяла будут разбросаны по углам гостиничного люкса, а луна постесняется заглянуть через неплотно прикрытые шторы.
Нет, не зря я тогда, десять лет назад, наполнил вином второй бокал: предначертание сбылось!
Наталия САМОХИНА
До приезда в Брисбен в 2008 году в течение долгих лет работала в Рязанской областной детской библиотеке. Тесно сотрудничала с профессиональным журналом «Библиотекарь». Имела авторскую программу «Заморочка» для детей среднего школьного возраста на местном телевидении. Член Австралийской Библиотечно-Информационной ассоциации (ALIA). Находясь на стажировке в Государственной библиотеке Квинсленда, в той ее части, которая носит имя Джона Оксли (John Oxley Library), составила библиографический указатель «Русские в Квинсленде». Каталогизировала и перевела с русского на английский язык все материалы из семейного архива русского дизайнера Полины Губарь Russians in Queensland | State Library Of Queensland (slq.qld.gov.au). Опубликовала сборник рассказов об Австралии «Страна, в которой ходят вверх ногами» на издательской платформе ЛитРес 26.01.2023. Являюсь автором Портала Проза.ру с 27.06.2023 года. Номинирована на соискание национальной литературной премии «Писатель года» за 2023 год.
До приезда в Брисбен в 2008 году в течение долгих лет работала в Рязанской областной детской библиотеке. Тесно сотрудничала с профессиональным журналом «Библиотекарь». Имела авторскую программу «Заморочка» для детей среднего школьного возраста на местном телевидении. Член Австралийской Библиотечно-Информационной ассоциации (ALIA). Находясь на стажировке в Государственной библиотеке Квинсленда, в той ее части, которая носит имя Джона Оксли (John Oxley Library), составила библиографический указатель «Русские в Квинсленде». Каталогизировала и перевела с русского на английский язык все материалы из семейного архива русского дизайнера Полины Губарь Russians in Queensland | State Library Of Queensland (slq.qld.gov.au). Опубликовала сборник рассказов об Австралии «Страна, в которой ходят вверх ногами» на издательской платформе ЛитРес 26.01.2023. Являюсь автором Портала Проза.ру с 27.06.2023 года. Номинирована на соискание национальной литературной премии «Писатель года» за 2023 год.
МОИ ДОРОГИЕ АФРИКАНОЧКИ
Все имена и названия в рассказе
являются вымышленными
Воспоминания бывают цветными. Из сложного сплетения нитей моей памяти я бережно, чтобы, упаси Господь, не повредить, вытягиваю зелёную. Ведь зелёный – это, как известно, цвет надежды. Надежды на то, что у всего, чему суждено случиться, непременно будет счастливый конец…
Пронзительные вопли Барбары отскакивают, словно градины, от стен душевой и обрушиваются на мою бедную голову. А она трещит так, что всё тело начинает сотрясать мелкая дрожь, которую невозможно унять никакими силами. От влажной духоты тесного помещения, где не работает вентиляция и закрыто окно, моя фирменная синяя блузка с нашивкой «Bigger Care» моментально промокает от пота. Я – новенькая, меня всему надо учить, а возиться никому не хочется. Здесь каждый сам за себя, выживает, как может. Вот и бросают новичков на Барбару, как на амбразуру, и смотрят, уцелеют ли. Невозмутимая и ловкая индианка, работающая со мной в паре, ушла на перерыв, наказав мне выкупать Барби в её отсутствие. И я, наивная, сразу же согласилась…
Изуродованное двумя инсультами тело женщины на передвижном кресле, которое я, оказывается, припарковала не так, как она привыкла, продолжает извиваться в истерическом припадке. Это уже потом я узнала, что чай она пила только из собственной чашки, которую надо было доставлять тщательно вымытой и упакованной из кухни. Что любую вещь из комода в комнате особой пациентки необходимо было класть в строго отведённое для этого место. А уж доступ к драгоценному телу Барбары имели только избранные, досконально изучившие её привычки. Но в тот, теперь уже далёкий день, я этим бесценным знанием ещё не обладала.
Собравшись с силами и стараясь говорить спокойно, я спрашиваю пациентку, собирается ли она все-таки принять душ. И добиваюсь ответа: «Да, но без т-е-б-я!!! Пусть Сона придёт!» Ожидать, что Барбара успокоится, очевидно, бессмысленно. Оставить же её в ванной одну даже на несколько минут означает с треском вылететь с работы. Лихорадочно ища выход из безнадёжного положения, я застываю перед визжащей истеричкой. Неожиданно дверь в душевую открывается, и на пороге возникает высокий силуэт темнокожей женщины. Неспешно подойдя к Барбаре, суданка Самера кладёт руку ей на плечо и начинает говорить тихим, спокойным голосом, обращаясь к старухе, как к ребёнку. Продолжая певуче что-то приговаривать, она включает душ и окатывает крикунью тёплой водой, словно беса из неё изгоняет. И он уходит, растворяется в пене душистого шампуня, не в силах вынести умиротворения, заполнившего выложенную идеально чистой плиткой безликую ванную комнату дома престарелых…
У меня ушло четыре месяца на то, чтобы, приходя на работу, уверенно смотреть в глаза людям. Теперь у меня всё получается быстро и легко, и даже Барбара разговаривает со мной уважительно. Однажды во время передачи смены я замечаю, что Самера выглядит усталой, а её золотисто-коричневое, будто сияющее изнутри лицо словно посерело. Длинными пальцами она массирует правое плечо, явно стараясь снять боль. Когда руководитель вечерней смены ставит её работать на «Гортензию» – крыло, в котором находится комната Барбары и ещё пары других, подобных ей постояльцев, суданка тяжело вздыхает. Подойдя к Самере, я говорю: «Сами, меня сегодня на «Мимозу» поставили. Хочешь поменяться? С Кевином я договорюсь!» Вытерев навернувшиеся на глаза слёзы, темнокожая красавица говорит мне: «Спасибо, дорогая! Знаешь, ты как сестра для меня…»
В многоцветном ковре моей памяти есть нити всех оттенков. Но сейчас я выбираю ярко-синюю, как те, украшенные блёстками платья, в которые были одеты суданки на дне рождения Салмы. Синий – это цвет праздника…
Женщины, пришедшие на юбилей моей коллеги, идут к ней, стоящей у подиума в конце зала. Нет, не идут, а перетекают, как ртуть, в такт ритмичной африканской мелодии. Движения их тел так слаженны, что воспринимаются как единое целое. Стройные и полненькие, совсем молодые и уже в возрасте – все эти женщины гордо несут себя. Безупречная осанка, красивая посадка головы – так выглядят дочери Чёрного континента. Я, белокожая, без оглядки бросаюсь в плавное течение их танца и попадаю-таки в ритм! А вот и сама именинница: высокая и статная, в невероятной красоты платье до пят. Королева сегодняшнего вечера с благодарностью принимает мой подарок. Сжав мои руки в своих ладонях, она говорит: «Спасибо, что пришла на мой праздник, сестра!» И я понимаю, что никогда не забыть нам тот день, когда она впервые назвала меня так…
Томас Миллер, ловко управляя электрическим инвалидным креслом, описывает вокруг нас круги, как акула из триллера «Челюсти». В просторной комнате, ставшей домом для двух постояльцев, достаточно места для этих маневров. Мы с Салмой пришли, чтобы уложить его в постель. Под силу ли двум женщинам перенести больше центнера мужской плоти из кресла на кровать? Конечно, да! Ведь для этого у нас есть сетчатый гамак sling, скользящее полотно которого мы можем пропихнуть под увесистое седалище пациента, а затем пристегнуть его, словно люльку, к стреле миниатюрного подъёмного крана full hoist. После этого останется только поднять Томаса в воздух и, толкая машину вперёд, завершить его приземление на кровать. Самое главное – это перемещать full hoist вперёд с осторожностью, чтобы в тишине комнаты не послышался хруст твоих позвонков, на которые сейчас падает вся нагрузка. Но для этого нас и тренировали! А мы – способные ученики…
Вот только Томас с этим планом не согласен. Притормозив коляску, он, с ненавистью глядя в лицо Салме, заявляет, что не хочет, чтобы его тела касались чёрные руки. А затем добавляет: «Возвращайся туда, откуда приехала. Нам здесь негры не нужны!» Жар гнева, зародившегося в глубине глаз суданки, охватывает нескладное тело мистера Миллера, словно пламя возмездия. И оно как будто тает, сжимаясь на глазах. Передо мной словно оживает знакомый с детства плакат с изображением темнокожего человека, напряжением мускулов разрывающего оковы. Самое страшное – это то, что я такая же, как и Салма, не терплю унижения и отвечаю ударом на удар. Становится ясно, что в следующую минуту мы уже вдвоём начнём крушить опутавшие земной шар цепи империализма, после чего нам останется только одна дорога – в тюрьму. Оказаться за решёткой за удовольствие съездить Томаса пару раз по толстой роже? Вот для этого мы в Австралию приехали?! Ну уж нет!
Я подхожу к Салме и обнимаю её, положив голову на широкое, сильное плечо. И пружина гнева в груди суданки ослабевает, а затем и вовсе рассыпается на части. Так, обнявшись, мы и выходим из комнаты. Теперь нам и море по колено – ведь мы есть друг у друга! Взявшись за руки, словно школьницы на каникулах, мы идём по коридору в медицинский пост к начальнику смены, чтобы заполнить форму докладной о нанесённом Салме словесном оскорблении. Я, как свидетель, поставлю там свою подпись. И вот тогда, глядя мне в глаза, она впервые скажет: «Спасибо, сестра…»
Пальцы сами тянутся к белой нити, бережно извлекая её из полотна воспоминаний. Когда краски всего спектра цветов перемешиваются между собой, то на выходе получается именно белый. Белый – это начало всего: это цвет чистого листа бумаги; это вестник зарождающегося дня, когда рассвет только начинает размывать плотную глубину ночи…
До рассвета остаётся ещё несколько долгих часов. Мы только что закончили второй, самый тяжёлый раунд: поменяли подгузники и пелёнки лежачим пациентам, перевернули их на спину или другой бок. Этой ночью я работаю в паре с Моник из Конго. Она спокойная и уравновешенная – человек-анальгин, снимающий напряжение и головную боль. Такой анальгин мне, эмоциональной и вспыльчивой, просто необходим. Сколько раз она успокаивала меня разумным словом и тёплым прикосновением руки. В отличие от высоких суданок, Моник, как и я, среднего роста. Да и черты лица у неё совсем другие. Они все такие разные, дочери Африки! Единственное, что у них есть общего – это красивые тёмные глаза с миндалевидным разрезом. Мы с конголезкой иногда говорим по-французски, это помогает мне лучше запоминать простые фразы. Но сейчас не до уроков французского, от усталости мы обмениваемся только короткими фразами на английском.
В начале смены наш руководитель, медбрат Кевин, пряча глаза, объявил, что сегодня мы будем работать втроём. Мол, не удалось ему найти никого, чтобы заменить заболевшую сотрудницу, хоть он и все агентства обзвонил. Мы отнеслись к его словам с понимаем, зная, что Кевин здесь ни при чём. Ему просто поступило негласное распоряжение от начальства, такое и раньше случалось. «Bigger Care» использует любую возможность деньги сэкономить, ведь нам они платят намного меньше, чем сотрудникам агентств. Работать втроём, по сути, означает вдвоём, ведь одна из нас должна будет уйти в крыло для постояльцев с деменцией. За людьми, потерявшими ориентацию во времени и пространстве, нужен постоянный присмотр. Тут уж не до экономии, а то как бы хуже не вышло! А вот на нас сэкономить можно, ведь заболевшая медсестра должна была работать на подмене, давая всем возможность немного отдохнуть во время коротких перерывов между раундами, из которых и состоит ночная смена. Мы с Моник переглядываемся. Okay, ребята, мы сделаем всё, что можем! Для нас ведь самое главное – это передать пациентов утренней смене живыми, чистыми и без пролежней…
Глаза конголезки закрываются от усталости. Да, девяносто постояльцев на трёх медсестёр – это, согласитесь, многовато! Для Моник это уже четвертая ночная смена подряд. Когда работаешь по ночам, то зарабатываешь немного больше. Ей надо платить за аренду съёмного жилья, за обучение дочери, надо машину покупать. Надо, надо, надо… Эту жажду не утолить, она высасывает наши силы, наполняя украденной энергией своё бездонное нутро. И я говорю напарнице: «Составь вместе два стула и возьми подушку в бельевой. Иди и отдохни на часок, пока ты и вовсе не свалилась». Я знаю, что справлюсь и разбужу её только в самом крайнем случае. Верю, что этой ночью он не наступит. Расправив плечи, я ухожу, чтобы гасить огни вызовов, которые один за другим зажигаются на центральном табло. А вслед мне доносится голос конголезки: «Спасибо, сестра!»
Я связываю вместе бесценные нити моих воспоминаний и кладу их в нагрудный карман, поближе к сердцу. Прощай, «Bigger Care»! Мы с тобой никогда не любили друг друга. Но ты подарила мне трёх темнокожих сестёр – моих дорогих африканочек…
КРАСНАЯ ШАПОЧКА
Посвящается счастливым людям,
над которыми не властно время.
Собираясь на прогулку, я улыбнулась своему отражению в зеркале и сказала: «Возможно, что сегодня я снова встречу Красную Шапочку!» И взгляд женщины, глядящей на меня из зазеркалья, потеплел. Вспомнилась наша первая встреча. В тот день ранним утром я шла по улице. У зебры перехода на пути к зданию начальной школы я увидела женщину с дорожным знаком «Стоп» в руках. Обычная история. В Австралии люди пожилые и не очень, словом, те, кому нужна подработка, переводят школьников младшего и среднего возраста через дорогу в определённые часы. Утром и в полдень. До и после окончания занятий. Для получения такой работы квалификация не требуется. Нужно только предоставить справку о состоянии здоровья и пройти короткий тренинг. Ну и, конечно, быть вежливым и дружелюбным человеком.
Именно такой и была женщина, предложившая перевести меня через дорогу. Ослепительно белозубая улыбка на лице кинозвезды ушедшей эпохи с чётким, несмотря на возраст, овалом. Нисколько не выцветшие от времени дымчатые серо-голубые глаза. Красная шляпка на тщательно уложенных волосах. И, конечно же, неизменный вопрос: «How are you?» Вопрос, на который вовсе и не обязательно отвечать, ибо за ним ничего не скрывается. Поскольку это всего лишь форма приветствия. Обычно, если ты рассказываешь собеседнику о своих проблемах, то на лице его начинает читаться невыносимая скука. То, что для Красной Шапочки это не просто праздный вопрос, я поняла во время наших последующих встреч.
Как-то раз, опознав мою новую знакомую по неизменной красной шляпке, я последовала за ней, идущей вверх по уличному тротуару вдоль цветущих палисадников. Наблюдаю, как она поднимает и аккуратно кладёт на обочину упавший пальмовый лист, лежащий поперёк дорожки. Прикасается губами к большому махровому цветку на кусте гибискуса. Останавливается и любуется клумбой маленьких розовато-сиреневых весенних лилий. Поравнявшись с Красной Шапочкой, я улыбаюсь ей. И она снова спрашивает меня о том, как у меня дела, сопровождая вопрос тёплым взглядом своих удивительных облачных глаз.
Бывает так, что люди умеют говорить глазами. Когда-то, в дни далёкой юности, мне выпало счастье вручить цветы великому артисту Олегу Янковскому. Он посмотрел на меня так, как будто я была главным человеком в его жизни, и бережно прикоснулся губами к моей руке. Даже тогда у меня хватило ума понять, что дело не в исходящем от меня очаровании молодости, а в той огромной любви, которую артист в числе очень немногих людей унаследовал от Спасителя из его заповеди «Возлюби ближнего своего». Милая пожилая дама в красной шляпке, случайно встреченная мною на прогулке, была вторым человеком, подарившим мне этот библейский взгляд вселенской любви. Тёплый взгляд незнакомого человека, которому ты интересен, которому действительно важно, как у тебя дела. То, что она не знает твоего имени, не имеет никакого значения. Ведь ты прошёл рядом, и ваши судьбы на минуту соприкоснулись. Всё – ты вошёл в её жизнь…
А затем я стала замечать красную шляпку, мелькающую на детской игровой площадке в парке у реки. Красная Шапочка была постоянно окружена детьми и их мамочками. Держала малышей на руках или помогала им делать первые шаги. Пела английские детские песенки и звонко смеялась вместе с ребятишками. Наблюдая за ней, я так и не смогла понять, чьей же бабушкой она была. Как оказалось – ничьей. Случается так, что Господь не посылает женщине детей, но это не лишает её способности любить и освещать мир своей любовью.
Однажды, снова встретившись в парке и улыбнувшись друг другу, мы уже просто не смогли разойтись. Взявшись за руки, мы дошли до ближайшей лавочки, стоявшей в тени пышной кроны высокого дерева. Вот там, под птичий пересвист и шелест листьев, ведущих друг с другом неспешный разговор, и состоялось наше настоящее знакомство. Красная Шапочка оказалась итальянкой по имени Стефания, которая ещё совсем юной девушкой приехала в Австралию со своим мужем почти шестьдесят лет назад.
Стефания была удивительной рассказчицей. Её голос с певучим итальянским акцентом перенёс меня на север Италии в старинный город Генуя, откуда была родом моя собеседница. Я словно ощутила свежесть прибоя Лигурийского моря и почувствовала аромат соуса песто, доносившегося из маленькой таверны в порту. А потом мы бродили по лабиринту средневековых улочек «карруджи» и любовались видом на море со смотровой площадки, на которую нас доставил скрипучий, но всё ещё надёжный городской подъёмник.
Но не всё было благополучно даже в этом богатом городе итальянского севера в конце пятидесятых годов прошлого века. Рана, нанесённая стране Второй Мировой войной, всё ещё кровоточила. Работу было очень трудно найти, а даже если и удавалось, то на маленькую зарплату было просто невозможно свести концы с концами. Ещё хуже было на юге, в небольших городках и деревнях. Люди так и не смогли отстроить дома, разрушенные войной. Им просто не на что было это сделать. Правительство тоже находилось в тупике. Там не знали, как обеспечить работой своих граждан, чтобы они могли иметь хлеб на столе и крышу над головой.
Пришедший к власти сразу же после окончания войны премьер-министр Ди Гаспери разработал целую программу иммиграции населения в Аргентину, Канаду и Австралию. Люди потянулись в Геную, из порта которой уходили корабли, увозившие итальянцев в новую жизнь. Везли скудный скарб в деревянных сундуках, свято веря в то, что где-то там, на другом конце света они тяжёлым трудом заработают на счастливую жизнь migliorare la vita …
Стефания и её жених Лоренцо тоже решили попытать счастья. Девушка была круглой сиротой: она недавно похоронила мать, а отца, погибшего на войне, совсем не помнила – слишком была мала. Ближайшая родственница, тётушка Джозефин, уже жила в Австралии и предлагала помощь с переездом. Судьба словно манила их приоткрытой дверью в другую жизнь. Да и когда ты молод, так хочется повидать мир! Молодые обвенчались в старинной церкви Сан Донато (Chiesa di San Donato), примостившейся на крутом холме, за неделю до отъезда в Австралию.
Их путешествие в далёкую страну-континент через Суэцкий канал заняло шесть недель. Первой остановкой в Австралии был Перт, затем – Мельбурн и, наконец, Сидней. Где в порту на причале помимо взволнованной тётушки Джозефин, окружённой своей большой и шумной семьей, их ждали итальянский священник и представитель ассоциации «Sydney’s Comitato Assistenza Italiani». Судьба молодожёнов решилась, новая жизнь заключила их в гостеприимные объятия!
Тётушка Джозефин обосновалась в сиднейском районе Леккардт, получившим неофициальное название Маленькой Италии (The Little Italy). Она с семьей жила в доме, который имел общую стену с соседним. У нас такие уютные коттеджи ещё когда-то называли финскими домиками. И, конечно же, соседями тётушки тоже были итальянцы. Жили очень дружно, накрывая большой общий стол по воскресеньям. Джозефин назвала свой дом «Лючия» в честь матери, бабушки Стефании. Соседский же дом носил имя «Луиза».
Джозефин зарабатывала на жизнь, открыв на первом этаже своего нарядного, выложенного голубыми изразцами домика, бакалейную лавку. Там она продавала знаменитый генуэзский соус песто и настоящие итальянские макароны, изготовленные на собственной кухне. Когда тётушка Стефании приехала в Австралию перед самым началом войны, оливковое масло здесь можно было найти только в аптеках. Оно продавалось в маленьких стеклянных бутылочках и использовалось сугубо в лечебных целях. К чесноку австралийские хозяйки относились с большим подозрением и избегали класть его в пищу. А о том, что такое спагетти и как их готовить, имели весьма смутное представление. В местных пабах безраздельно царили стейки, неизменно сопровождаемые гарниром из трёх отварных овощей: картофеля, стручковой фасоли и ломтиков тыквы.
К началу шестидесятых годов, когда Стефания и Лоренцо оказались в Сиднее, итальянские кофейни, кондитерские, пиццерии и рестораны были здесь уже повсеместно. Итальянцы изменили жизнь страны, создав то, что теперь называют уникальной итальяно-австралийской культурой, без которой представить жизнь современной Австралии уже просто невозможно. Стефания вспоминает, каким счастливым было то время. Как целовались с мужем на обсыпанной мукой кухне, превращая лица друг друга в смеющиеся белые маски. Как ели желато с одной ложечки, поочередно её облизывая. Как бегали на стадион болеть за футбольную команду «Маркони» вместе с друзьями-земляками…
А дальше был путь к успеху. Поработав несколько лет вместе с тётушкой Джозефин, молодая пара сумела открыть собственное кафе. Затем ещё одно. А через десять лет – уже целую сеть. Лоренцо оказался прирождённым предпринимателем. Долгие годы счастливой жизни, наполненной любимой работой, общением с близкими людьми и путешествиями, потекли чередой. А когда наступило время подумать об уходе на отдых, им повезло приобрести по сходной цене большой кусок земли у реки Брисбен здесь, в Джиндали. На этом месте когда-то была маленькая молочная ферма, но её владелец устал от своего беспокойного хозяйства.
Наши встречи со Стефанией с тех пор стали регулярными. Мы с Красной Шапочкой часто пьём кофе на открытой веранде её дома с видом на реку. Гуляем по саду, где растёт и австралийское бутылочное дерево, и редкий вид жасмина с удивительным ландышевым ароматом, и похожие на огненные сферы соцветия редкой африканской лилии. А затем спускаемся к реке, где и сидим на бархатистом газоне под огромным эвкалиптом, насчитывающим, наверное, не одну сотню лет.
Как оказалось, красная шляпка нужна для того, чтобы малыши на детской площадке узнавали её обладательницу. И, конечно же, состоятельной итальянке не нужно подрабатывать, переводя школьников через дорогу. Но зато ей очень нужно держать их маленькие ручки в своей ладони, целовать тугие щёчки и вдыхать аромат детских волос. «Нет на свете такого несчастья, которое невозможно было бы вынести», – говорит мне Стефания. И я понимаю глубину жизненной трагедии, через которую было суждено пройти этой хрупкой женщине. «Твоя жизнь будет такой, какой ты захочешь её сделать. Просто позволь себе быть счастливой», – продолжает она.
Малыши, играющие в парке, вырастают и уходят во взрослую жизнь. Им на смену приходят другие. Но в сердце Стефании есть место для всех детей, прошедших через её судьбу. «Я люблю их всех и помню имя каждого», – рассказывает Красная Шапочка. Её дымчатые глаза, в которых отражаются солнечные блики, играющие на воде, уже не кажутся мне облачными. Они сейчас русалочьего зелёно-голубого цвета и спокойны, как неспешные воды реки, текущей навстречу океану. Говорят, что каждый человек при появлении на свет получает от Всевышнего подарок, определяющий его судьбу. Мне, вероятно, были даны ГЛАЗА, чтобы замечать то, мимо чего большинство людей проходит мимо.
А Стефании – СЕРДЦЕ, чтобы любить. Так пусть же оно бьётся как можно дольше…
Все имена и названия в рассказе
являются вымышленными
Воспоминания бывают цветными. Из сложного сплетения нитей моей памяти я бережно, чтобы, упаси Господь, не повредить, вытягиваю зелёную. Ведь зелёный – это, как известно, цвет надежды. Надежды на то, что у всего, чему суждено случиться, непременно будет счастливый конец…
Пронзительные вопли Барбары отскакивают, словно градины, от стен душевой и обрушиваются на мою бедную голову. А она трещит так, что всё тело начинает сотрясать мелкая дрожь, которую невозможно унять никакими силами. От влажной духоты тесного помещения, где не работает вентиляция и закрыто окно, моя фирменная синяя блузка с нашивкой «Bigger Care» моментально промокает от пота. Я – новенькая, меня всему надо учить, а возиться никому не хочется. Здесь каждый сам за себя, выживает, как может. Вот и бросают новичков на Барбару, как на амбразуру, и смотрят, уцелеют ли. Невозмутимая и ловкая индианка, работающая со мной в паре, ушла на перерыв, наказав мне выкупать Барби в её отсутствие. И я, наивная, сразу же согласилась…
Изуродованное двумя инсультами тело женщины на передвижном кресле, которое я, оказывается, припарковала не так, как она привыкла, продолжает извиваться в истерическом припадке. Это уже потом я узнала, что чай она пила только из собственной чашки, которую надо было доставлять тщательно вымытой и упакованной из кухни. Что любую вещь из комода в комнате особой пациентки необходимо было класть в строго отведённое для этого место. А уж доступ к драгоценному телу Барбары имели только избранные, досконально изучившие её привычки. Но в тот, теперь уже далёкий день, я этим бесценным знанием ещё не обладала.
Собравшись с силами и стараясь говорить спокойно, я спрашиваю пациентку, собирается ли она все-таки принять душ. И добиваюсь ответа: «Да, но без т-е-б-я!!! Пусть Сона придёт!» Ожидать, что Барбара успокоится, очевидно, бессмысленно. Оставить же её в ванной одну даже на несколько минут означает с треском вылететь с работы. Лихорадочно ища выход из безнадёжного положения, я застываю перед визжащей истеричкой. Неожиданно дверь в душевую открывается, и на пороге возникает высокий силуэт темнокожей женщины. Неспешно подойдя к Барбаре, суданка Самера кладёт руку ей на плечо и начинает говорить тихим, спокойным голосом, обращаясь к старухе, как к ребёнку. Продолжая певуче что-то приговаривать, она включает душ и окатывает крикунью тёплой водой, словно беса из неё изгоняет. И он уходит, растворяется в пене душистого шампуня, не в силах вынести умиротворения, заполнившего выложенную идеально чистой плиткой безликую ванную комнату дома престарелых…
У меня ушло четыре месяца на то, чтобы, приходя на работу, уверенно смотреть в глаза людям. Теперь у меня всё получается быстро и легко, и даже Барбара разговаривает со мной уважительно. Однажды во время передачи смены я замечаю, что Самера выглядит усталой, а её золотисто-коричневое, будто сияющее изнутри лицо словно посерело. Длинными пальцами она массирует правое плечо, явно стараясь снять боль. Когда руководитель вечерней смены ставит её работать на «Гортензию» – крыло, в котором находится комната Барбары и ещё пары других, подобных ей постояльцев, суданка тяжело вздыхает. Подойдя к Самере, я говорю: «Сами, меня сегодня на «Мимозу» поставили. Хочешь поменяться? С Кевином я договорюсь!» Вытерев навернувшиеся на глаза слёзы, темнокожая красавица говорит мне: «Спасибо, дорогая! Знаешь, ты как сестра для меня…»
В многоцветном ковре моей памяти есть нити всех оттенков. Но сейчас я выбираю ярко-синюю, как те, украшенные блёстками платья, в которые были одеты суданки на дне рождения Салмы. Синий – это цвет праздника…
Женщины, пришедшие на юбилей моей коллеги, идут к ней, стоящей у подиума в конце зала. Нет, не идут, а перетекают, как ртуть, в такт ритмичной африканской мелодии. Движения их тел так слаженны, что воспринимаются как единое целое. Стройные и полненькие, совсем молодые и уже в возрасте – все эти женщины гордо несут себя. Безупречная осанка, красивая посадка головы – так выглядят дочери Чёрного континента. Я, белокожая, без оглядки бросаюсь в плавное течение их танца и попадаю-таки в ритм! А вот и сама именинница: высокая и статная, в невероятной красоты платье до пят. Королева сегодняшнего вечера с благодарностью принимает мой подарок. Сжав мои руки в своих ладонях, она говорит: «Спасибо, что пришла на мой праздник, сестра!» И я понимаю, что никогда не забыть нам тот день, когда она впервые назвала меня так…
Томас Миллер, ловко управляя электрическим инвалидным креслом, описывает вокруг нас круги, как акула из триллера «Челюсти». В просторной комнате, ставшей домом для двух постояльцев, достаточно места для этих маневров. Мы с Салмой пришли, чтобы уложить его в постель. Под силу ли двум женщинам перенести больше центнера мужской плоти из кресла на кровать? Конечно, да! Ведь для этого у нас есть сетчатый гамак sling, скользящее полотно которого мы можем пропихнуть под увесистое седалище пациента, а затем пристегнуть его, словно люльку, к стреле миниатюрного подъёмного крана full hoist. После этого останется только поднять Томаса в воздух и, толкая машину вперёд, завершить его приземление на кровать. Самое главное – это перемещать full hoist вперёд с осторожностью, чтобы в тишине комнаты не послышался хруст твоих позвонков, на которые сейчас падает вся нагрузка. Но для этого нас и тренировали! А мы – способные ученики…
Вот только Томас с этим планом не согласен. Притормозив коляску, он, с ненавистью глядя в лицо Салме, заявляет, что не хочет, чтобы его тела касались чёрные руки. А затем добавляет: «Возвращайся туда, откуда приехала. Нам здесь негры не нужны!» Жар гнева, зародившегося в глубине глаз суданки, охватывает нескладное тело мистера Миллера, словно пламя возмездия. И оно как будто тает, сжимаясь на глазах. Передо мной словно оживает знакомый с детства плакат с изображением темнокожего человека, напряжением мускулов разрывающего оковы. Самое страшное – это то, что я такая же, как и Салма, не терплю унижения и отвечаю ударом на удар. Становится ясно, что в следующую минуту мы уже вдвоём начнём крушить опутавшие земной шар цепи империализма, после чего нам останется только одна дорога – в тюрьму. Оказаться за решёткой за удовольствие съездить Томаса пару раз по толстой роже? Вот для этого мы в Австралию приехали?! Ну уж нет!
Я подхожу к Салме и обнимаю её, положив голову на широкое, сильное плечо. И пружина гнева в груди суданки ослабевает, а затем и вовсе рассыпается на части. Так, обнявшись, мы и выходим из комнаты. Теперь нам и море по колено – ведь мы есть друг у друга! Взявшись за руки, словно школьницы на каникулах, мы идём по коридору в медицинский пост к начальнику смены, чтобы заполнить форму докладной о нанесённом Салме словесном оскорблении. Я, как свидетель, поставлю там свою подпись. И вот тогда, глядя мне в глаза, она впервые скажет: «Спасибо, сестра…»
Пальцы сами тянутся к белой нити, бережно извлекая её из полотна воспоминаний. Когда краски всего спектра цветов перемешиваются между собой, то на выходе получается именно белый. Белый – это начало всего: это цвет чистого листа бумаги; это вестник зарождающегося дня, когда рассвет только начинает размывать плотную глубину ночи…
До рассвета остаётся ещё несколько долгих часов. Мы только что закончили второй, самый тяжёлый раунд: поменяли подгузники и пелёнки лежачим пациентам, перевернули их на спину или другой бок. Этой ночью я работаю в паре с Моник из Конго. Она спокойная и уравновешенная – человек-анальгин, снимающий напряжение и головную боль. Такой анальгин мне, эмоциональной и вспыльчивой, просто необходим. Сколько раз она успокаивала меня разумным словом и тёплым прикосновением руки. В отличие от высоких суданок, Моник, как и я, среднего роста. Да и черты лица у неё совсем другие. Они все такие разные, дочери Африки! Единственное, что у них есть общего – это красивые тёмные глаза с миндалевидным разрезом. Мы с конголезкой иногда говорим по-французски, это помогает мне лучше запоминать простые фразы. Но сейчас не до уроков французского, от усталости мы обмениваемся только короткими фразами на английском.
В начале смены наш руководитель, медбрат Кевин, пряча глаза, объявил, что сегодня мы будем работать втроём. Мол, не удалось ему найти никого, чтобы заменить заболевшую сотрудницу, хоть он и все агентства обзвонил. Мы отнеслись к его словам с понимаем, зная, что Кевин здесь ни при чём. Ему просто поступило негласное распоряжение от начальства, такое и раньше случалось. «Bigger Care» использует любую возможность деньги сэкономить, ведь нам они платят намного меньше, чем сотрудникам агентств. Работать втроём, по сути, означает вдвоём, ведь одна из нас должна будет уйти в крыло для постояльцев с деменцией. За людьми, потерявшими ориентацию во времени и пространстве, нужен постоянный присмотр. Тут уж не до экономии, а то как бы хуже не вышло! А вот на нас сэкономить можно, ведь заболевшая медсестра должна была работать на подмене, давая всем возможность немного отдохнуть во время коротких перерывов между раундами, из которых и состоит ночная смена. Мы с Моник переглядываемся. Okay, ребята, мы сделаем всё, что можем! Для нас ведь самое главное – это передать пациентов утренней смене живыми, чистыми и без пролежней…
Глаза конголезки закрываются от усталости. Да, девяносто постояльцев на трёх медсестёр – это, согласитесь, многовато! Для Моник это уже четвертая ночная смена подряд. Когда работаешь по ночам, то зарабатываешь немного больше. Ей надо платить за аренду съёмного жилья, за обучение дочери, надо машину покупать. Надо, надо, надо… Эту жажду не утолить, она высасывает наши силы, наполняя украденной энергией своё бездонное нутро. И я говорю напарнице: «Составь вместе два стула и возьми подушку в бельевой. Иди и отдохни на часок, пока ты и вовсе не свалилась». Я знаю, что справлюсь и разбужу её только в самом крайнем случае. Верю, что этой ночью он не наступит. Расправив плечи, я ухожу, чтобы гасить огни вызовов, которые один за другим зажигаются на центральном табло. А вслед мне доносится голос конголезки: «Спасибо, сестра!»
Я связываю вместе бесценные нити моих воспоминаний и кладу их в нагрудный карман, поближе к сердцу. Прощай, «Bigger Care»! Мы с тобой никогда не любили друг друга. Но ты подарила мне трёх темнокожих сестёр – моих дорогих африканочек…
КРАСНАЯ ШАПОЧКА
Посвящается счастливым людям,
над которыми не властно время.
Собираясь на прогулку, я улыбнулась своему отражению в зеркале и сказала: «Возможно, что сегодня я снова встречу Красную Шапочку!» И взгляд женщины, глядящей на меня из зазеркалья, потеплел. Вспомнилась наша первая встреча. В тот день ранним утром я шла по улице. У зебры перехода на пути к зданию начальной школы я увидела женщину с дорожным знаком «Стоп» в руках. Обычная история. В Австралии люди пожилые и не очень, словом, те, кому нужна подработка, переводят школьников младшего и среднего возраста через дорогу в определённые часы. Утром и в полдень. До и после окончания занятий. Для получения такой работы квалификация не требуется. Нужно только предоставить справку о состоянии здоровья и пройти короткий тренинг. Ну и, конечно, быть вежливым и дружелюбным человеком.
Именно такой и была женщина, предложившая перевести меня через дорогу. Ослепительно белозубая улыбка на лице кинозвезды ушедшей эпохи с чётким, несмотря на возраст, овалом. Нисколько не выцветшие от времени дымчатые серо-голубые глаза. Красная шляпка на тщательно уложенных волосах. И, конечно же, неизменный вопрос: «How are you?» Вопрос, на который вовсе и не обязательно отвечать, ибо за ним ничего не скрывается. Поскольку это всего лишь форма приветствия. Обычно, если ты рассказываешь собеседнику о своих проблемах, то на лице его начинает читаться невыносимая скука. То, что для Красной Шапочки это не просто праздный вопрос, я поняла во время наших последующих встреч.
Как-то раз, опознав мою новую знакомую по неизменной красной шляпке, я последовала за ней, идущей вверх по уличному тротуару вдоль цветущих палисадников. Наблюдаю, как она поднимает и аккуратно кладёт на обочину упавший пальмовый лист, лежащий поперёк дорожки. Прикасается губами к большому махровому цветку на кусте гибискуса. Останавливается и любуется клумбой маленьких розовато-сиреневых весенних лилий. Поравнявшись с Красной Шапочкой, я улыбаюсь ей. И она снова спрашивает меня о том, как у меня дела, сопровождая вопрос тёплым взглядом своих удивительных облачных глаз.
Бывает так, что люди умеют говорить глазами. Когда-то, в дни далёкой юности, мне выпало счастье вручить цветы великому артисту Олегу Янковскому. Он посмотрел на меня так, как будто я была главным человеком в его жизни, и бережно прикоснулся губами к моей руке. Даже тогда у меня хватило ума понять, что дело не в исходящем от меня очаровании молодости, а в той огромной любви, которую артист в числе очень немногих людей унаследовал от Спасителя из его заповеди «Возлюби ближнего своего». Милая пожилая дама в красной шляпке, случайно встреченная мною на прогулке, была вторым человеком, подарившим мне этот библейский взгляд вселенской любви. Тёплый взгляд незнакомого человека, которому ты интересен, которому действительно важно, как у тебя дела. То, что она не знает твоего имени, не имеет никакого значения. Ведь ты прошёл рядом, и ваши судьбы на минуту соприкоснулись. Всё – ты вошёл в её жизнь…
А затем я стала замечать красную шляпку, мелькающую на детской игровой площадке в парке у реки. Красная Шапочка была постоянно окружена детьми и их мамочками. Держала малышей на руках или помогала им делать первые шаги. Пела английские детские песенки и звонко смеялась вместе с ребятишками. Наблюдая за ней, я так и не смогла понять, чьей же бабушкой она была. Как оказалось – ничьей. Случается так, что Господь не посылает женщине детей, но это не лишает её способности любить и освещать мир своей любовью.
Однажды, снова встретившись в парке и улыбнувшись друг другу, мы уже просто не смогли разойтись. Взявшись за руки, мы дошли до ближайшей лавочки, стоявшей в тени пышной кроны высокого дерева. Вот там, под птичий пересвист и шелест листьев, ведущих друг с другом неспешный разговор, и состоялось наше настоящее знакомство. Красная Шапочка оказалась итальянкой по имени Стефания, которая ещё совсем юной девушкой приехала в Австралию со своим мужем почти шестьдесят лет назад.
Стефания была удивительной рассказчицей. Её голос с певучим итальянским акцентом перенёс меня на север Италии в старинный город Генуя, откуда была родом моя собеседница. Я словно ощутила свежесть прибоя Лигурийского моря и почувствовала аромат соуса песто, доносившегося из маленькой таверны в порту. А потом мы бродили по лабиринту средневековых улочек «карруджи» и любовались видом на море со смотровой площадки, на которую нас доставил скрипучий, но всё ещё надёжный городской подъёмник.
Но не всё было благополучно даже в этом богатом городе итальянского севера в конце пятидесятых годов прошлого века. Рана, нанесённая стране Второй Мировой войной, всё ещё кровоточила. Работу было очень трудно найти, а даже если и удавалось, то на маленькую зарплату было просто невозможно свести концы с концами. Ещё хуже было на юге, в небольших городках и деревнях. Люди так и не смогли отстроить дома, разрушенные войной. Им просто не на что было это сделать. Правительство тоже находилось в тупике. Там не знали, как обеспечить работой своих граждан, чтобы они могли иметь хлеб на столе и крышу над головой.
Пришедший к власти сразу же после окончания войны премьер-министр Ди Гаспери разработал целую программу иммиграции населения в Аргентину, Канаду и Австралию. Люди потянулись в Геную, из порта которой уходили корабли, увозившие итальянцев в новую жизнь. Везли скудный скарб в деревянных сундуках, свято веря в то, что где-то там, на другом конце света они тяжёлым трудом заработают на счастливую жизнь migliorare la vita …
Стефания и её жених Лоренцо тоже решили попытать счастья. Девушка была круглой сиротой: она недавно похоронила мать, а отца, погибшего на войне, совсем не помнила – слишком была мала. Ближайшая родственница, тётушка Джозефин, уже жила в Австралии и предлагала помощь с переездом. Судьба словно манила их приоткрытой дверью в другую жизнь. Да и когда ты молод, так хочется повидать мир! Молодые обвенчались в старинной церкви Сан Донато (Chiesa di San Donato), примостившейся на крутом холме, за неделю до отъезда в Австралию.
Их путешествие в далёкую страну-континент через Суэцкий канал заняло шесть недель. Первой остановкой в Австралии был Перт, затем – Мельбурн и, наконец, Сидней. Где в порту на причале помимо взволнованной тётушки Джозефин, окружённой своей большой и шумной семьей, их ждали итальянский священник и представитель ассоциации «Sydney’s Comitato Assistenza Italiani». Судьба молодожёнов решилась, новая жизнь заключила их в гостеприимные объятия!
Тётушка Джозефин обосновалась в сиднейском районе Леккардт, получившим неофициальное название Маленькой Италии (The Little Italy). Она с семьей жила в доме, который имел общую стену с соседним. У нас такие уютные коттеджи ещё когда-то называли финскими домиками. И, конечно же, соседями тётушки тоже были итальянцы. Жили очень дружно, накрывая большой общий стол по воскресеньям. Джозефин назвала свой дом «Лючия» в честь матери, бабушки Стефании. Соседский же дом носил имя «Луиза».
Джозефин зарабатывала на жизнь, открыв на первом этаже своего нарядного, выложенного голубыми изразцами домика, бакалейную лавку. Там она продавала знаменитый генуэзский соус песто и настоящие итальянские макароны, изготовленные на собственной кухне. Когда тётушка Стефании приехала в Австралию перед самым началом войны, оливковое масло здесь можно было найти только в аптеках. Оно продавалось в маленьких стеклянных бутылочках и использовалось сугубо в лечебных целях. К чесноку австралийские хозяйки относились с большим подозрением и избегали класть его в пищу. А о том, что такое спагетти и как их готовить, имели весьма смутное представление. В местных пабах безраздельно царили стейки, неизменно сопровождаемые гарниром из трёх отварных овощей: картофеля, стручковой фасоли и ломтиков тыквы.
К началу шестидесятых годов, когда Стефания и Лоренцо оказались в Сиднее, итальянские кофейни, кондитерские, пиццерии и рестораны были здесь уже повсеместно. Итальянцы изменили жизнь страны, создав то, что теперь называют уникальной итальяно-австралийской культурой, без которой представить жизнь современной Австралии уже просто невозможно. Стефания вспоминает, каким счастливым было то время. Как целовались с мужем на обсыпанной мукой кухне, превращая лица друг друга в смеющиеся белые маски. Как ели желато с одной ложечки, поочередно её облизывая. Как бегали на стадион болеть за футбольную команду «Маркони» вместе с друзьями-земляками…
А дальше был путь к успеху. Поработав несколько лет вместе с тётушкой Джозефин, молодая пара сумела открыть собственное кафе. Затем ещё одно. А через десять лет – уже целую сеть. Лоренцо оказался прирождённым предпринимателем. Долгие годы счастливой жизни, наполненной любимой работой, общением с близкими людьми и путешествиями, потекли чередой. А когда наступило время подумать об уходе на отдых, им повезло приобрести по сходной цене большой кусок земли у реки Брисбен здесь, в Джиндали. На этом месте когда-то была маленькая молочная ферма, но её владелец устал от своего беспокойного хозяйства.
Наши встречи со Стефанией с тех пор стали регулярными. Мы с Красной Шапочкой часто пьём кофе на открытой веранде её дома с видом на реку. Гуляем по саду, где растёт и австралийское бутылочное дерево, и редкий вид жасмина с удивительным ландышевым ароматом, и похожие на огненные сферы соцветия редкой африканской лилии. А затем спускаемся к реке, где и сидим на бархатистом газоне под огромным эвкалиптом, насчитывающим, наверное, не одну сотню лет.
Как оказалось, красная шляпка нужна для того, чтобы малыши на детской площадке узнавали её обладательницу. И, конечно же, состоятельной итальянке не нужно подрабатывать, переводя школьников через дорогу. Но зато ей очень нужно держать их маленькие ручки в своей ладони, целовать тугие щёчки и вдыхать аромат детских волос. «Нет на свете такого несчастья, которое невозможно было бы вынести», – говорит мне Стефания. И я понимаю глубину жизненной трагедии, через которую было суждено пройти этой хрупкой женщине. «Твоя жизнь будет такой, какой ты захочешь её сделать. Просто позволь себе быть счастливой», – продолжает она.
Малыши, играющие в парке, вырастают и уходят во взрослую жизнь. Им на смену приходят другие. Но в сердце Стефании есть место для всех детей, прошедших через её судьбу. «Я люблю их всех и помню имя каждого», – рассказывает Красная Шапочка. Её дымчатые глаза, в которых отражаются солнечные блики, играющие на воде, уже не кажутся мне облачными. Они сейчас русалочьего зелёно-голубого цвета и спокойны, как неспешные воды реки, текущей навстречу океану. Говорят, что каждый человек при появлении на свет получает от Всевышнего подарок, определяющий его судьбу. Мне, вероятно, были даны ГЛАЗА, чтобы замечать то, мимо чего большинство людей проходит мимо.
А Стефании – СЕРДЦЕ, чтобы любить. Так пусть же оно бьётся как можно дольше…
Кира ЧЕПЕЦКИЙ
Мужчина в полном расцвете сил. Жена, взрослые дети, внучка. Все, что в этой жизни можно было испытать, я, наверное прошел. 90-е, молодость провел в одном из самых криминальных городов России, армия, Чечня, ветеран боевых действий, бывший предприниматель, сложные 2000-ые... Нет, наверное, такого вопроса, на который бы я не ответил. Недавно написал книгу «Этап в Жизни», это сборник рассказов, невыдуманные истории о человеческих судьбах в местах лишения свободы. Прислал один из рассказов для альманаха «Записная книжка», очень надеюсь, что то, что я пишу, заинтересует многих...
Мужчина в полном расцвете сил. Жена, взрослые дети, внучка. Все, что в этой жизни можно было испытать, я, наверное прошел. 90-е, молодость провел в одном из самых криминальных городов России, армия, Чечня, ветеран боевых действий, бывший предприниматель, сложные 2000-ые... Нет, наверное, такого вопроса, на который бы я не ответил. Недавно написал книгу «Этап в Жизни», это сборник рассказов, невыдуманные истории о человеческих судьбах в местах лишения свободы. Прислал один из рассказов для альманаха «Записная книжка», очень надеюсь, что то, что я пишу, заинтересует многих...
ТВОЯ ЛЮБОВЬ - ЭТО ТАК КРАСИВО
Да простят нас звезды эстрады, ну, женская половина, но поклонников вашего творчества и талантов полно в местах лишения свободы. Многие смотрят клипы, концерты с вашим участием, кому-то нравятся ваши песни, слова в них, кому-то – музыка, а кому просто вы как женщины. Вас обсуждают, говорят о вас добрые, милые слова, переживают за вас, смеются вместе с вами, подпевают, а некоторые обещают жениться… Да-да, женится после освобождения. Так и говорят: освобожусь, найду ее и женюсь.
Гена очень хорошо рисовал, и ему нравилась одна очень, ну очень популярная нынешняя певица – молодая, красивая… Вы догадались, кто это?! Но пусть это останется нашей маленькой с Геной тайной. Несмотря на то, что Гене грозило до 20 лет тюрьмы за торговлю наркотиками, он обещал после освобождения на ней жениться. Сам он был молод, лет 20-22, не дурен собой да вроде и упакован, как надо. Мы все его поддерживали, кто всерьез, кто уж так, в шутку. И когда в очередной раз был клип или песня с участием его любимой, все кричали: «Гена, иди, твоя поет!»
Отношения у Гены с ней были близкие. Он дарил ей цветы – каждый день разные, красивую дорогую одежду по сезону: зимой – шубы, летом – платье, дорогие украшения, нижнее белье, туфли и спортивную обувь; на все случаи жизни – работа, отдых, спорт, романтический ужин при свечах. Как, спросите вы? Нет, не во сне. Догадались?! Он ее рисовал и очень даже похоже, прям один-в-один, в полный рост, с двух сторон. Утро он начинал, что одевал ее, готовил ей завтрак, дарил цветы, каждый день разные… Да, рисовал, все рисовал, к обеду все стирал ластиком – переодевал ее, вечером тоже, но уже в шикарное вечернее платье. Приходилось менять все, на ночь он одевал ее в шикарное нижнее белье; правда, обнаженную Гена ее никому не показывал – как, вы что, она же его будущая жена. Нет, Геннадий не сошел с ума, нет, он не извращенец, поверьте, классный парень, но влюбился вот, понимаете, блин… Вот такая… любовь. Будем надеяться, что его надолго не посадят, он освободится в ближайшее время, и у него все получится, после освобождения он женится на ней. Догадались, о ком речь?! Нет, не надо. Лучше смотрите и читайте СМИ, а вдруг...
Да простят нас звезды эстрады, ну, женская половина, но поклонников вашего творчества и талантов полно в местах лишения свободы. Многие смотрят клипы, концерты с вашим участием, кому-то нравятся ваши песни, слова в них, кому-то – музыка, а кому просто вы как женщины. Вас обсуждают, говорят о вас добрые, милые слова, переживают за вас, смеются вместе с вами, подпевают, а некоторые обещают жениться… Да-да, женится после освобождения. Так и говорят: освобожусь, найду ее и женюсь.
Гена очень хорошо рисовал, и ему нравилась одна очень, ну очень популярная нынешняя певица – молодая, красивая… Вы догадались, кто это?! Но пусть это останется нашей маленькой с Геной тайной. Несмотря на то, что Гене грозило до 20 лет тюрьмы за торговлю наркотиками, он обещал после освобождения на ней жениться. Сам он был молод, лет 20-22, не дурен собой да вроде и упакован, как надо. Мы все его поддерживали, кто всерьез, кто уж так, в шутку. И когда в очередной раз был клип или песня с участием его любимой, все кричали: «Гена, иди, твоя поет!»
Отношения у Гены с ней были близкие. Он дарил ей цветы – каждый день разные, красивую дорогую одежду по сезону: зимой – шубы, летом – платье, дорогие украшения, нижнее белье, туфли и спортивную обувь; на все случаи жизни – работа, отдых, спорт, романтический ужин при свечах. Как, спросите вы? Нет, не во сне. Догадались?! Он ее рисовал и очень даже похоже, прям один-в-один, в полный рост, с двух сторон. Утро он начинал, что одевал ее, готовил ей завтрак, дарил цветы, каждый день разные… Да, рисовал, все рисовал, к обеду все стирал ластиком – переодевал ее, вечером тоже, но уже в шикарное вечернее платье. Приходилось менять все, на ночь он одевал ее в шикарное нижнее белье; правда, обнаженную Гена ее никому не показывал – как, вы что, она же его будущая жена. Нет, Геннадий не сошел с ума, нет, он не извращенец, поверьте, классный парень, но влюбился вот, понимаете, блин… Вот такая… любовь. Будем надеяться, что его надолго не посадят, он освободится в ближайшее время, и у него все получится, после освобождения он женится на ней. Догадались, о ком речь?! Нет, не надо. Лучше смотрите и читайте СМИ, а вдруг...
Инесса СМИРНОВА
Родилась в 1969 г. в Петрозаводске. Закончила Петрозаводский государственный университет, экономический факультет, потом получила специальность библиотекаря в Петрозаводском училище культуры. Работала более 10 лет в Петрозаводской библиотечной системе, около семи лет – в Ихальской средней школе Лахденпохского района Карелии. Также освоила профессии пчеловода, учителя русского языка и литературы, социального педагога. Писать начала несколько лет назад. Являюсь дипломантом 1 степени литературно-музыкального конкурса «Квартал поэтов и музыкантов», победитель первого тура, итоги второго тура еще не подведены. Работаю над повестью «Банка земляники, или Повесть о несовременной женщине» и детективно-фантастической повестью для детей «Барий, или Формула любви».
Родилась в 1969 г. в Петрозаводске. Закончила Петрозаводский государственный университет, экономический факультет, потом получила специальность библиотекаря в Петрозаводском училище культуры. Работала более 10 лет в Петрозаводской библиотечной системе, около семи лет – в Ихальской средней школе Лахденпохского района Карелии. Также освоила профессии пчеловода, учителя русского языка и литературы, социального педагога. Писать начала несколько лет назад. Являюсь дипломантом 1 степени литературно-музыкального конкурса «Квартал поэтов и музыкантов», победитель первого тура, итоги второго тура еще не подведены. Работаю над повестью «Банка земляники, или Повесть о несовременной женщине» и детективно-фантастической повестью для детей «Барий, или Формула любви».
УЛИЧНЫЙ ФОНАРЬ
Позвольте представиться: Фонарь. Уличный фонарь. Служу в парке вот уже десять лет. Волею судьбы мои коллеги стоят далеко от меня, лишь в темное время года я различаю пятна размытого света, пробивающегося сквозь стволы деревьев. Я знаю, там они, мои братья и сестры.
А я окружен деревьями: две стройные молодые и легкомысленные березки, которые без конца сплетничают и поправляют свои кудри, вечно растрепанные озорником ветром. Чуть в стороне от них стоит старый, кряжистый клен, испещренный морщинами. Он часто недоволен погодой и ворчит на развеселившуюся молодежь. Рядом с ним расположились молодые кумушки-рябины, которые всегда соглашаются с тем, что говорит старик-клен.
Но все они сторонятся меня, говорят: «У нас с тобой разная сущность». Но позвольте, я не согласен. Конечно, я знаю, что мы, как говорится, «не одной крови», сотворены различными, но разве не в различности и многообразии проявляется единство и гармония мира? Что хорошего в том, если все будут деревьями или фонарными столбами? Я задал им этот вопрос, но они презрительно закачали своими ветвями и ничего не ответили. Только клен прошелестел: «Мы живые, а ты – бездушное железо».
Да, деревья – живые, а я – мертвый кусок металла, я согласен с такой общепринятой точкой зрения, но, если посмотреть шире, то и с этим утверждением можно поспорить. Посудите сами: я тоже родился, когда меня изготовили на заводе, также служу обществу и также умру однажды. Я могу найти еще больше сходства с деревьями. У них один ствол, и у меня один столб. Они вынуждены стоять на одном месте, и я стою на одном месте. Они служат людям, выделяя кислород, и я служу людям, распространяя свет. Вы прослеживаете аналогию? Поэтому не вижу причин подвергать меня остракизму.
Деревья мудры, особенно старые, и я много чего наблюдал за свою жизнь и обдумывал. Вот, например, раньше я был убежден, что свет, который я дарю людям, это абсолютное добро, польза для всех. Ан нет. Иногда люди, чаще всего молодые парочки, подходившие к моей скамейке, говорили: «О, нет, тут слишком светло, давайте найдем уголок потемнее».
И я сделал вывод: свет не всегда полезен для людей. Или, например, такое понятие как красота тоже, оказывается, относительно. Иногда я слышу восклицания: «Посмотри, дорогой, как прекрасен этот волшебный фонарь: льет изумительно мягкий свет, и все вокруг превращается в сказку!» Или: «Как красив тот старинный фонарь, он так гармоничен с этими деревьями». Но бывает, я слышу и такие слова: «Старый, облезлый фонарь, зачем его здесь поставили, только портит пейзаж». Кто прав? По молодости я волновался, хотел добраться до истины: так какой же я на самом деле – красивый или страшный? И знаете, что я понял? Это просто мнения других, а я не красивый и не страшный, я такой, какой и должен быть, соответственно ГОСТу. И я перестал переживать.
А в последнее время и у меня появился друг – маленькая девочка, которая в одно и то же время проходит мимо меня и присаживается на мою скамейку поболтать со мной. «Привет, – говорит она, – посижу с тобой немного, хорошо?» «Хорошо», – отвечаю я. Она сидит, болтает ногами и ест яблоко. А я стараюсь светить как можно ярче. «Ну что, я пойду, – встает она, – не скучай». «Не буду», – отвечаю я. И я доволен своей судьбой, я счастлив на своем месте.
Девочка, немного отойдя, оборачивается и машет рукой, свет фонаря мерцает ей в ответ.
Позвольте представиться: Фонарь. Уличный фонарь. Служу в парке вот уже десять лет. Волею судьбы мои коллеги стоят далеко от меня, лишь в темное время года я различаю пятна размытого света, пробивающегося сквозь стволы деревьев. Я знаю, там они, мои братья и сестры.
А я окружен деревьями: две стройные молодые и легкомысленные березки, которые без конца сплетничают и поправляют свои кудри, вечно растрепанные озорником ветром. Чуть в стороне от них стоит старый, кряжистый клен, испещренный морщинами. Он часто недоволен погодой и ворчит на развеселившуюся молодежь. Рядом с ним расположились молодые кумушки-рябины, которые всегда соглашаются с тем, что говорит старик-клен.
Но все они сторонятся меня, говорят: «У нас с тобой разная сущность». Но позвольте, я не согласен. Конечно, я знаю, что мы, как говорится, «не одной крови», сотворены различными, но разве не в различности и многообразии проявляется единство и гармония мира? Что хорошего в том, если все будут деревьями или фонарными столбами? Я задал им этот вопрос, но они презрительно закачали своими ветвями и ничего не ответили. Только клен прошелестел: «Мы живые, а ты – бездушное железо».
Да, деревья – живые, а я – мертвый кусок металла, я согласен с такой общепринятой точкой зрения, но, если посмотреть шире, то и с этим утверждением можно поспорить. Посудите сами: я тоже родился, когда меня изготовили на заводе, также служу обществу и также умру однажды. Я могу найти еще больше сходства с деревьями. У них один ствол, и у меня один столб. Они вынуждены стоять на одном месте, и я стою на одном месте. Они служат людям, выделяя кислород, и я служу людям, распространяя свет. Вы прослеживаете аналогию? Поэтому не вижу причин подвергать меня остракизму.
Деревья мудры, особенно старые, и я много чего наблюдал за свою жизнь и обдумывал. Вот, например, раньше я был убежден, что свет, который я дарю людям, это абсолютное добро, польза для всех. Ан нет. Иногда люди, чаще всего молодые парочки, подходившие к моей скамейке, говорили: «О, нет, тут слишком светло, давайте найдем уголок потемнее».
И я сделал вывод: свет не всегда полезен для людей. Или, например, такое понятие как красота тоже, оказывается, относительно. Иногда я слышу восклицания: «Посмотри, дорогой, как прекрасен этот волшебный фонарь: льет изумительно мягкий свет, и все вокруг превращается в сказку!» Или: «Как красив тот старинный фонарь, он так гармоничен с этими деревьями». Но бывает, я слышу и такие слова: «Старый, облезлый фонарь, зачем его здесь поставили, только портит пейзаж». Кто прав? По молодости я волновался, хотел добраться до истины: так какой же я на самом деле – красивый или страшный? И знаете, что я понял? Это просто мнения других, а я не красивый и не страшный, я такой, какой и должен быть, соответственно ГОСТу. И я перестал переживать.
А в последнее время и у меня появился друг – маленькая девочка, которая в одно и то же время проходит мимо меня и присаживается на мою скамейку поболтать со мной. «Привет, – говорит она, – посижу с тобой немного, хорошо?» «Хорошо», – отвечаю я. Она сидит, болтает ногами и ест яблоко. А я стараюсь светить как можно ярче. «Ну что, я пойду, – встает она, – не скучай». «Не буду», – отвечаю я. И я доволен своей судьбой, я счастлив на своем месте.
Девочка, немного отойдя, оборачивается и машет рукой, свет фонаря мерцает ей в ответ.
Оля СЧАСТЬЕВНА
Instagram*: olya_schastievna
Я сочиняю под псевдонимом Оля Счастьевна. Родилась в 1989 году в Архангельске. Когда я была маленькая, то я ненавидела смотреть телевизор, потому что условия были неблагоприятные, и у меня не было того, что там показывали. А я хотела сочинять то, что мне надо, хотя бы на бумаге. Я с детства уже была сказочницей, сочиничницей. Я первый текстовой фокусник в мире, Словестница, Словница, Сказочница, Выдумщица. Не писательница. Бизнесвумен. А моя давняя детская шалость сочинять превратилась в мои авторские пособия по художественному сочинению и теперь я коучу людей сочинять. Город проживания: Москва.
* Instagram принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ.
Instagram*: olya_schastievna
Я сочиняю под псевдонимом Оля Счастьевна. Родилась в 1989 году в Архангельске. Когда я была маленькая, то я ненавидела смотреть телевизор, потому что условия были неблагоприятные, и у меня не было того, что там показывали. А я хотела сочинять то, что мне надо, хотя бы на бумаге. Я с детства уже была сказочницей, сочиничницей. Я первый текстовой фокусник в мире, Словестница, Словница, Сказочница, Выдумщица. Не писательница. Бизнесвумен. А моя давняя детская шалость сочинять превратилась в мои авторские пособия по художественному сочинению и теперь я коучу людей сочинять. Город проживания: Москва.
* Instagram принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ.
СУШКИ С САМОВАРОМ
Дамы и господа! Объявляется незапланированная Майшинерия. Сегодня у нас Бэсэмэс дэй. Сегодня у нас выскальзывание прыгающих мыслей при помощи агрегата. Серебряное, антистатическое покрытие самовара. Беговая линия, бронированная 170 метров. Как узнать возможное? С нуля – три шага от узкознания. Горячая пятиклумбовая цепь изменений. Три поля рассвета. Очарованный ум украсит лицо. Собрались чайфаки. Клиенты сидят, мальчики и девочки по 40 лет. Пробный театризм. Мозги не отключишь, но телефоны отключите. Открываю капотник самовара австралийского. Произвожу установку миссии. Пейте чай до остановки часов. Выслеживайте отражение элемелического кризиса. Прослушавшись, примите короткое решение. Потом немедленно следуйте по комнатам! Четыре квадратных километра комнат!
Чай зеленеет. Сушек немного – 15 штук. Налетайте! Это началась даромания.
Пооотом одна девушка Голостка сказала: я пила, сначала – вкус тряпки в клетку, а потом – переход в сон трюфельной башни, колонады.
Пооотом один парень Токтильник сказал: я пил тринадцатый год, кирпичное масло, нулевая значимость.
Фисириус сказал, как происходило изменение гадины.
Происходит высказывание мимики, оттаскивание человеков. Просто это всё ультразамочки.
Дитрайха! Чувствую, подошёл плохой человек попить чай. Отведите его на кирпичное кресло.
Первым победил отец Человеков, первым открыл замочек. В этом мире ещё нужна выносливость.
Дальние годы, снегоуходинг. Гонки. Обычное требует немедленных решений РШВ. Псово-сфурзукование обжовывает выводок. Утраченная энергия мчащихся вайсахистов. Свободный характер выжженой работы. Зоропсихология.
Растянуть круг обеспечивающих мужчин дополнительными деньгами и превратить его путь в звезду через провал. Надмузыкальная трапеза, синхронизация. А есть обычная жизнь, как бы это табу у малышей. Нитурливую литературу с видеорамками. Пшены любви с топовыми записями через моральные страдания. У каждого в дне есть хорошие времена. Не надо стонать и забывать об этом и не учитывать это.
Я ИДУ ПО ДЕЛАМ
Я бросила иллюзии и теперь отправляюсь на Восток. Я мечтаю сделать мир шире, ведь я уже сейчас хочу формировать новое будущее!!!
И пока я отходила гулять, враг ухитрился обустроить для меня быт, так ловко подложил для меня полную скукоту!!!
Чует моё сердце, это не я, якобы надо играть в законченные предложения!!!
А что, никто не воспользовался списанными ракетами? Они же ещё работают!!!
Вот я одну такую приволокла с собой на весеннюю поляну! На земле лежал пеньковый канат. Я буду тянуть его через плечо!
Я присела, крепко схватила толстую верёвку и отчаянно, кусая губы, изо всех сил старалась выдернуть из земли свой воздушный корабль! Мой воздушный корабль скучал под землёй 7 000 лет!
Наконец-то я улетаю на Восток, вопреки законам физики держу в руках ракету и из сопла во имя новой жизни поджариваю проблемные тучи, старые истории, визитки!
ЮМОРИЗМ ПРО ВОРОН
Кадр 1.
– Восхитительные вороны, скажите, не зазорно ли вам у зайца отнимать творог?
– Естественно, зазорно, а людям не зазорно консервные банки в огороде вешать и нас пугать?
Кадр 2.
Читайте на заборе, написано «на вороньем»: «Каррр-Мааарррр, к нам в огород мигрировать не надо, все огурцы уже поклевали!»
Кадр 3.
Теперь возле каждого огурца висит пустая алюминиевая банка и на ветру шумит для небрежных читателей!
С цветами по жизни
Бывают же в природе различные времена, и люди с покорностью принимают от природы всё – и дождь, и солнце. Как же с нами разговаривает она, наша мать-природа. Не жалеет, показывает, на что она способна.
Правда, у природы свой язык, и кто его понимает, тот даже в печали находит успокоение.
Куда жаловаться? Куда писать, когда на улице завяли цветы? Вот маленький ребёнок радуется рядом с матерью, ему не нужны цветы. Ему бы пообщаться с мамой.
Что делать, когда не дарят цветы?
Раз уж так, для начала стоит зайти в кафешку и согреть холодные руки с горячей чашкой кофе.
А во-вторых, не стоит печалиться и замыкаться, когда вокруг сидят добрые люди.
Посмотрите вокруг, вокруг сидят приличные люди, и есть ли у кого букеты цветов, и если нет, то и вам они не нужны.
А если они даже есть. То немножко погрустите, что у вас их сейчас нет, но зато вы увидели здесь, что не только вам не дарят цветы, но и другим, другим хорошим людям, как вы.
Выйдите из кафе и скажите: цветы нужны тем, кому нужны цветы, а мне они не нужны.
Скажите: мне дороже человеческое общение, чем чужие цветы. Ничего мне не надо, что мне не надо.
Почему мы в детстве выглядели лучше,
чем сейчас
Почему мы в детстве выглядели лучше, чем сейчас,
Потому что всё было просто, без сложностей.
Был пожар, а сейчас нет.
Было здоровье, а сейчас нет.
Не было боли, а сейчас есть.
Не было опыта, а сейчас есть.
Ничего не давило.
Денег не искала.
А сейчас меня отпустило.
Кто силком толкает мир,
Того мир самого силом затолкает.
Не зная слово, надо знать.
Не зная ни слова, ни дела.
Это был дописьменный период.
Мелом на дорогах.
А сейчас надо что-то писать.
Неужто так мир проходит?
Неужто он улетает от меня?
Стало быть, движение – это причина ухудшения?
Но движение остановить невозможно. Значит, не это.
Даже смерть не останавливает движение. Это очевидно.
Повсеместно движутся люди и автомобили.
Постарел? Поморщинился?
Это твои проблемы, сам виноват. Грубый тротуар.
И тогда я поняла, что это всё просто опционально, индивидуально.
У всех всё по-разному. И некоторые люди в 120 лет выглядят на 20.
А как вам тогда мой постулат: умение красиво писать разглаживает морщины психические и физические.
И опять пустое молчание, но вижу – интересно.
Правильно. На эти вопросы должны отвечать философы, а я и есть философ.
(Продолжение будет).
ЗНАЧИМОСТЬ 2 СЕКУНД
Человек, бывает, так устаёт, что ему не хватает сил встать и успеть на электричку. И так получается, что он уже поздно возвращается домой. Всегда не хватает времени и сил.
И человек никак не может дотянуться до счастья.
Две ноги. Две руки. Две двери. Две судьбы. Ужин на двоих. Даже голова – два уха. Два цвета: ч/б.
Человек за 2 секунды влюбляется.
Глупости тоже делаются за 2 секунды.
Вот бы набраться сил и подоспеть.
Если бы ты с ним поговорил.
2 секунды страха и забвение.
Если бы ты посмотрел.
Если бы ему дали вздохнуть.
Если бы тогда взломали замок.
Добрый сценарий.
За 2 секунды приходит понимание.
Если бы не эти 2 секунды, он бы не застал горе.
Позвони в дверь – всего 2 секунды.
Очки разбиваются за 2 секунды.
За 2 секунды принимается решение, и с брезгом разбиваются бокалы.
Звонок звонит слишком рано, и обрываются самые важные слова.
Серые тараканы перемещаются по туннелям на пути к дому.
Аварии тоже происходят за то же время.
Что-то случается за 2 секунды, и потом люди плачут всю жизнь.
Популярность тоже приходит в миг, за те же 2 секунды и так же уходит.
Люди в чатрулетке тоже встречаются на 2 секунды.
Человек! Ты в этом заинтересован?
Судебная речь за 2 секунды выносит обвинительный приговор.
За что это нам?
Земля тоже нас прощает за 2 секунды.
Радуемся мы тоже 2 секунды.
2 секунды против жизни.
Путь к небу тоже занимает 2 секунды.
Вор тоже работает примерно за это время.
Каков вес этих 2 секунд?
Может, нам этого не понять?
Может, это такая охота на нас?
Вы уж поосторожнее с этими двумя друзьями.
Может, стоит выйти попозже?
Может, нужно быть вместе побольше времени?
А то эти 2 секунды – по-настоящему волшебные.
Тема для поста тоже приходит за 2 секунды.
ДЫМ ПОДНЯЛСЯ НАД ДЕРЕВНЕЙ ОСАКОВО
Дым поднялся над деревней Осаково. Хворост и сухостой отлично горят. Между прошлым, настоящим и будущим пребывал неуносившийся запах таинственности, никем не разгаданной.
Ряд людей, натыкаясь на смысловой многогранник вещей, пытались разглядеть хоть что-нибудь в котеве котла. Это ты, Вещебская Чарина? Или это ты, Ытит Поважнитель? На лицах было написано столько непонятностей. Я не требую никаких ответов.
Лупа Талалапа подглядывает, как слетел головной убор с трёганного Галаофа. Выбирайте ct,t подруг. Выбирайте предпочтения. Над ними произвели анисфирование. Ответ прилетит хоть из кружки.
Кто нащупал упор, тот уедет гулять. На встрече с глупостью придётся перепознакомиться с собой. Всё перезапомнится.
Расширение площадки проживания гарантировано только уходящим во въетивные области.
93% людей в результате простоты мышления находятся в конфликте с данной депрессией.
Многолетние шматики, штампики ярко горят. Килограммовые наручники не сползают. Нужна фэнвэзия остроконючная. Нужна карта. Нужно определить, будете ли вы продавать текстом или нет?
Запоминайтесь. Будьте любознательными. Нос никто не прищемит. Не бойтесь трудностей.
Этот текст создан человеком, а не машиной. А это – авторские права на бизнес.
Дамы и господа! Объявляется незапланированная Майшинерия. Сегодня у нас Бэсэмэс дэй. Сегодня у нас выскальзывание прыгающих мыслей при помощи агрегата. Серебряное, антистатическое покрытие самовара. Беговая линия, бронированная 170 метров. Как узнать возможное? С нуля – три шага от узкознания. Горячая пятиклумбовая цепь изменений. Три поля рассвета. Очарованный ум украсит лицо. Собрались чайфаки. Клиенты сидят, мальчики и девочки по 40 лет. Пробный театризм. Мозги не отключишь, но телефоны отключите. Открываю капотник самовара австралийского. Произвожу установку миссии. Пейте чай до остановки часов. Выслеживайте отражение элемелического кризиса. Прослушавшись, примите короткое решение. Потом немедленно следуйте по комнатам! Четыре квадратных километра комнат!
Чай зеленеет. Сушек немного – 15 штук. Налетайте! Это началась даромания.
Пооотом одна девушка Голостка сказала: я пила, сначала – вкус тряпки в клетку, а потом – переход в сон трюфельной башни, колонады.
Пооотом один парень Токтильник сказал: я пил тринадцатый год, кирпичное масло, нулевая значимость.
Фисириус сказал, как происходило изменение гадины.
Происходит высказывание мимики, оттаскивание человеков. Просто это всё ультразамочки.
Дитрайха! Чувствую, подошёл плохой человек попить чай. Отведите его на кирпичное кресло.
Первым победил отец Человеков, первым открыл замочек. В этом мире ещё нужна выносливость.
Дальние годы, снегоуходинг. Гонки. Обычное требует немедленных решений РШВ. Псово-сфурзукование обжовывает выводок. Утраченная энергия мчащихся вайсахистов. Свободный характер выжженой работы. Зоропсихология.
Растянуть круг обеспечивающих мужчин дополнительными деньгами и превратить его путь в звезду через провал. Надмузыкальная трапеза, синхронизация. А есть обычная жизнь, как бы это табу у малышей. Нитурливую литературу с видеорамками. Пшены любви с топовыми записями через моральные страдания. У каждого в дне есть хорошие времена. Не надо стонать и забывать об этом и не учитывать это.
Я ИДУ ПО ДЕЛАМ
Я бросила иллюзии и теперь отправляюсь на Восток. Я мечтаю сделать мир шире, ведь я уже сейчас хочу формировать новое будущее!!!
И пока я отходила гулять, враг ухитрился обустроить для меня быт, так ловко подложил для меня полную скукоту!!!
Чует моё сердце, это не я, якобы надо играть в законченные предложения!!!
А что, никто не воспользовался списанными ракетами? Они же ещё работают!!!
Вот я одну такую приволокла с собой на весеннюю поляну! На земле лежал пеньковый канат. Я буду тянуть его через плечо!
Я присела, крепко схватила толстую верёвку и отчаянно, кусая губы, изо всех сил старалась выдернуть из земли свой воздушный корабль! Мой воздушный корабль скучал под землёй 7 000 лет!
Наконец-то я улетаю на Восток, вопреки законам физики держу в руках ракету и из сопла во имя новой жизни поджариваю проблемные тучи, старые истории, визитки!
ЮМОРИЗМ ПРО ВОРОН
Кадр 1.
– Восхитительные вороны, скажите, не зазорно ли вам у зайца отнимать творог?
– Естественно, зазорно, а людям не зазорно консервные банки в огороде вешать и нас пугать?
Кадр 2.
Читайте на заборе, написано «на вороньем»: «Каррр-Мааарррр, к нам в огород мигрировать не надо, все огурцы уже поклевали!»
Кадр 3.
Теперь возле каждого огурца висит пустая алюминиевая банка и на ветру шумит для небрежных читателей!
С цветами по жизни
Бывают же в природе различные времена, и люди с покорностью принимают от природы всё – и дождь, и солнце. Как же с нами разговаривает она, наша мать-природа. Не жалеет, показывает, на что она способна.
Правда, у природы свой язык, и кто его понимает, тот даже в печали находит успокоение.
Куда жаловаться? Куда писать, когда на улице завяли цветы? Вот маленький ребёнок радуется рядом с матерью, ему не нужны цветы. Ему бы пообщаться с мамой.
Что делать, когда не дарят цветы?
Раз уж так, для начала стоит зайти в кафешку и согреть холодные руки с горячей чашкой кофе.
А во-вторых, не стоит печалиться и замыкаться, когда вокруг сидят добрые люди.
Посмотрите вокруг, вокруг сидят приличные люди, и есть ли у кого букеты цветов, и если нет, то и вам они не нужны.
А если они даже есть. То немножко погрустите, что у вас их сейчас нет, но зато вы увидели здесь, что не только вам не дарят цветы, но и другим, другим хорошим людям, как вы.
Выйдите из кафе и скажите: цветы нужны тем, кому нужны цветы, а мне они не нужны.
Скажите: мне дороже человеческое общение, чем чужие цветы. Ничего мне не надо, что мне не надо.
Почему мы в детстве выглядели лучше,
чем сейчас
Почему мы в детстве выглядели лучше, чем сейчас,
Потому что всё было просто, без сложностей.
Был пожар, а сейчас нет.
Было здоровье, а сейчас нет.
Не было боли, а сейчас есть.
Не было опыта, а сейчас есть.
Ничего не давило.
Денег не искала.
А сейчас меня отпустило.
Кто силком толкает мир,
Того мир самого силом затолкает.
Не зная слово, надо знать.
Не зная ни слова, ни дела.
Это был дописьменный период.
Мелом на дорогах.
А сейчас надо что-то писать.
Неужто так мир проходит?
Неужто он улетает от меня?
Стало быть, движение – это причина ухудшения?
Но движение остановить невозможно. Значит, не это.
Даже смерть не останавливает движение. Это очевидно.
Повсеместно движутся люди и автомобили.
Постарел? Поморщинился?
Это твои проблемы, сам виноват. Грубый тротуар.
И тогда я поняла, что это всё просто опционально, индивидуально.
У всех всё по-разному. И некоторые люди в 120 лет выглядят на 20.
А как вам тогда мой постулат: умение красиво писать разглаживает морщины психические и физические.
И опять пустое молчание, но вижу – интересно.
Правильно. На эти вопросы должны отвечать философы, а я и есть философ.
(Продолжение будет).
ЗНАЧИМОСТЬ 2 СЕКУНД
Человек, бывает, так устаёт, что ему не хватает сил встать и успеть на электричку. И так получается, что он уже поздно возвращается домой. Всегда не хватает времени и сил.
И человек никак не может дотянуться до счастья.
Две ноги. Две руки. Две двери. Две судьбы. Ужин на двоих. Даже голова – два уха. Два цвета: ч/б.
Человек за 2 секунды влюбляется.
Глупости тоже делаются за 2 секунды.
Вот бы набраться сил и подоспеть.
Если бы ты с ним поговорил.
2 секунды страха и забвение.
Если бы ты посмотрел.
Если бы ему дали вздохнуть.
Если бы тогда взломали замок.
Добрый сценарий.
За 2 секунды приходит понимание.
Если бы не эти 2 секунды, он бы не застал горе.
Позвони в дверь – всего 2 секунды.
Очки разбиваются за 2 секунды.
За 2 секунды принимается решение, и с брезгом разбиваются бокалы.
Звонок звонит слишком рано, и обрываются самые важные слова.
Серые тараканы перемещаются по туннелям на пути к дому.
Аварии тоже происходят за то же время.
Что-то случается за 2 секунды, и потом люди плачут всю жизнь.
Популярность тоже приходит в миг, за те же 2 секунды и так же уходит.
Люди в чатрулетке тоже встречаются на 2 секунды.
Человек! Ты в этом заинтересован?
Судебная речь за 2 секунды выносит обвинительный приговор.
За что это нам?
Земля тоже нас прощает за 2 секунды.
Радуемся мы тоже 2 секунды.
2 секунды против жизни.
Путь к небу тоже занимает 2 секунды.
Вор тоже работает примерно за это время.
Каков вес этих 2 секунд?
Может, нам этого не понять?
Может, это такая охота на нас?
Вы уж поосторожнее с этими двумя друзьями.
Может, стоит выйти попозже?
Может, нужно быть вместе побольше времени?
А то эти 2 секунды – по-настоящему волшебные.
Тема для поста тоже приходит за 2 секунды.
ДЫМ ПОДНЯЛСЯ НАД ДЕРЕВНЕЙ ОСАКОВО
Дым поднялся над деревней Осаково. Хворост и сухостой отлично горят. Между прошлым, настоящим и будущим пребывал неуносившийся запах таинственности, никем не разгаданной.
Ряд людей, натыкаясь на смысловой многогранник вещей, пытались разглядеть хоть что-нибудь в котеве котла. Это ты, Вещебская Чарина? Или это ты, Ытит Поважнитель? На лицах было написано столько непонятностей. Я не требую никаких ответов.
Лупа Талалапа подглядывает, как слетел головной убор с трёганного Галаофа. Выбирайте ct,t подруг. Выбирайте предпочтения. Над ними произвели анисфирование. Ответ прилетит хоть из кружки.
Кто нащупал упор, тот уедет гулять. На встрече с глупостью придётся перепознакомиться с собой. Всё перезапомнится.
Расширение площадки проживания гарантировано только уходящим во въетивные области.
93% людей в результате простоты мышления находятся в конфликте с данной депрессией.
Многолетние шматики, штампики ярко горят. Килограммовые наручники не сползают. Нужна фэнвэзия остроконючная. Нужна карта. Нужно определить, будете ли вы продавать текстом или нет?
Запоминайтесь. Будьте любознательными. Нос никто не прищемит. Не бойтесь трудностей.
Этот текст создан человеком, а не машиной. А это – авторские права на бизнес.
Владимир ЧУВАШОВ
Родился в 1948 году. В 1966 году окончил курсы баянистов при Культпросвет-училище в г.Улан-Удэ. С мая 1967 по декабрь 1970 года проходил службу на Тихоокеанском флоте, где с отличием окончил Учебный отряд подводного плавания. Трудовую деятельность начал в 1963 году в четырнадцать лет в Киевской геологоразведочной экспедиции маршрутным и горным рабочим. Работал баянистом в клубе; был заместителем директора совхоза «Амалатское»; председателем профкома совхоза «Витимский». С 2007 года являюсь членом литературного объединения «Починное», которое было организовано на базе Витимской сельской библиотеки. Все эти годы он активно печатается в газете «Витимские зори», журнале «Байкал».
Родился в 1948 году. В 1966 году окончил курсы баянистов при Культпросвет-училище в г.Улан-Удэ. С мая 1967 по декабрь 1970 года проходил службу на Тихоокеанском флоте, где с отличием окончил Учебный отряд подводного плавания. Трудовую деятельность начал в 1963 году в четырнадцать лет в Киевской геологоразведочной экспедиции маршрутным и горным рабочим. Работал баянистом в клубе; был заместителем директора совхоза «Амалатское»; председателем профкома совхоза «Витимский». С 2007 года являюсь членом литературного объединения «Починное», которое было организовано на базе Витимской сельской библиотеки. Все эти годы он активно печатается в газете «Витимские зори», журнале «Байкал».
НЕ ЗЛИ ДОМОВОГО
Знатный охотник, бывший фронтовик Великой Отечественной войны Десятников Антон Кириллович возвращался домой из далёких охотничьих угодий верхом на коне. До дому оставалось километров двадцать, но вечерело, да и путь впереди не из лёгких – по горной тайге, по каменным россыпям, по сугробам горных перевалов, по наледи горных рек. Ночью в такой экстрим лучше не соваться.
И решил бывалый таёжник заночевать в ближайшей избушке. Таких охотничьих избушек немало разбросано по тайге. Некоторые совсем завалюшные – ещё при царе Горохе строились. Та, что на пути, ни старая - ни новая, а кто и когда строил ее, никто из местных охотников не помнит. Да и ночевать в ней никому не приходилось. Дров в избушке-старушке не оказалось. Это было неприятной неожиданностью. Ведь по неписаному таёжному закону тот, кто бывал под крышей этого ночлега, обязан был оставить после себя и дрова, и что-то необходимое – хотя бы соль и спички. Зачастую в этих таёжных приютах можно было обнаружить даже запас продуктов на день, а то и на неделю. Плюс к тому котелок, лампу с керосином или свечу. Короче, путник должен был позаботиться о тех, кто вынужден будет воспользоваться данным ночлегом после него. На сей раз кто-то по какой-то причине не исполнил требования таёжного закона. Даже дров не оставил.
Искать в темноте сухостойное дерево – дело почти что бесперспективное. Искать-то будешь. А вот найдёшь ли? Да ещё надо же свалить это древо и нарубить поленья. Как всё это исполнить, когда силёнки после трудового дня на исходе? И охотник изрубил на дрова часть деревянных нар, которые обычно делают из жердей. Вскипятил на печке чай. Подкрепился остатками провианта и лег спать на оставшуюся часть нар. Ночью его кто-то разбудил. Глядь – мужик какой-то стоит и говорит: «Ты чего, мил человек, на моих нарах разлёгся?»
– Это с какой такой стати нары стали твоими? Я в этих местах охочусь не один десяток лет и не припомню, чтобы у избушки был хозяин. Значит, избушка ничья. А я первый занял место. Значит, оно моё. Да ты кто такой?
Антон Кириллович зажёг свечку, чтобы лучше рассмотреть пришельца. Но никого не увидел. Нет никого. Что за ерунда? Вышел наружу. И там нет незваного гостя. Собака спокойно спит. Залаяла бы на чужого. Конь стоит, дремлет – дожевал остатки овса. Из-за тучи выглянуло ночное светило. Не день-деньской, конечно, но тропу прекрасно видно. Обошёл вокруг избушки, но никаких следов, кроме собственных, не обнаружил. Так что же это было? Приснилось? Причудилось? Приблазнилось? Усталость берёт своё, и бывалый охотник вновь захрапел на нарах. Проснулся. Лежит в спальном мешке своём на полу у дверей.
– Вот те раз! Как же это меня так угораздило?
Вылез из мешка. Подкинул дров в печурку. И вновь завалился спать. Долго ли, коротко ли сон этот длился, не помнит. Только вновь проснулся уже на снегу возле избушки. Дверь закрыта. Собака спит. Дремлет лошадь. И вновь – никаких следов ни у входа, ни вокруг.
– Но это уже слишком.
С каждой минутой душа наполнялась страхом всё более и более. И вот уже от ужаса волосы встали дыбом. Чего только ни видел бывший фронтовик и на войне, и на охоте. А такое?! Ни в какие ворота не лезет. Не стал Антон Кириллович собирать свои вещи, вскочил на коня и припустил до дому. Благо, ночь оказалась лунной. Через день вернулся. Всё, как было вчера. Манатки – в целости и сохранности. Восстановил порубленные нары. Наготовил и натаскал в избушку дров. Оставил на полке немного продуктов. И попросил прощения у хозяина. Небольшая избушка, а домовой, видимо, есть и сердитый. Не зли домового.
СПЛАВЩИКИ
Тёплым июльским вечером, когда солнце едва коснулось верховьев Витима, прославленный капитан Витимских порогов Пётр Михайлович Седов спускался по крутому берегу реки к каравану своих карбасов, чтобы проверить, как идёт дежурство, вовремя ли дежурный матрос откачивает воду ручным насосом от днища барки.
Насос – это такая деревянная труба, внутри которой стараниями сплавщика ходит вверх-вниз палка с резиновой или кожаной кругляшкой на конце. «Сплавной камень» на противоположном берегу Витима давно уже скрылся под водой, и первые караваны карбасов под салют из разного калибра дробовиков отчалили от романовских берегов навстречу грозным порогам, перекатам и шивёрам. С соседнего карбаса окликнули: «Пётр Михайлович! Давай к нашему шалашу хлебать лапшу!»
Это известный в Романовке весельчак и балагур Стёпа Щербинин машет приветственно рукой, украшая свою речь шутками да прибаутками.
– Отчего ж не приземлиться там, где варится ушица, – в тон товарищу парирует капитан и по трапу взбирается на борт головного карбаса, у которого, в отличие от простой барки, острый нос, где есть место для ящика с песком, на котором горит костёр и варится обед или ужин. На сей раз окунёвая уха тихо бурлила в котелке. Вокруг костра сплавщиковская братия мирно беседует, остаканившись горькой, но крепкой, сорокаградусной из поллитровки с надписью «Московская». Как говорится, «бойцы вспоминают минувшие дни». Кому-кому, а капитанам и матросам Витимского сплава есть что вспомнить и есть что обсудить на будущее. И в своём амплуа – Степан Щербинин:
– А слышали ли вы, братцы, как село наше посетили сплавщики с Волги? Вышли они на берег и говорят: «Мы вятские – народ хваткий – семером одного не боимся. По Волге плавали, по Лене плавали. И ничё. А Вятим – это разве река? Так себе речушка». Сколотили они карбас да и поплыли вниз по батюшке Витиму. Приплывают в Бодайбо. А один и говорит: «Вот Вятим – без оглядки ляпам. Было семеро. Остался один».
– Ну и мастер же ты, Степан, «арапа заправлять» – сочинять, чего было-не было.
Осадил сказителя Костя Орлов.
– Ты бы лучше Петра Михайловича угостил. Садись, дорогой гость, дёрни с устатку стакан-другой.
И наливает гостю двухсотграммовый стакан. Меньшими дозами в те годы не пили. Однако же и водка была натуральная – не в пример нынешней, гидролизной. Пётр Михайлович, известный в Романовке любитель спиртного, как и многие односельчане, но на сей раз почему-то заартачился:
– Нет, ребята, я не пью.
– Да ну? Да ты что? Ну, не приставляйся. Знаем, как ты не пьёшь.
– Сказал – нет. Значит – нет. И баста.
– Вот те раз. Ну и ну. Выходит – не пьёшь? Ну, не хошь –как хошь. На нет и суда нет. Стакан твой передаю по кругу.
И тут Пётр Михайлович не выдержал. Шутка может плохо кончиться. Уйдёт стакан, а больше и не предложат.
– Ну, разве что с солью. Так и быть. Давай сюда стакан-то.
– Давно бы так. А то начал тут комедию ломать.
С карбасов, что на той стороне Витима, послышались звонкие аккорды гармони и песня в несколько голосов:
«Все говорят, сплавщики это пьяницы, скверный нахальный народ. Водку он пьёт, а сам в Бога ругается. – Вот он какой идиот. Вспомним, друзья, на Парамском пороге, карбас встаёт на дыбы. Слышится треск – тюки падают в воду. А в барках по склячек воды. Черпаешь воду – за день умотаешься. С робы стекает ручьём. Видишь, народ, какова наша долюшка. Вот как, друзья, мы живём. Грозен Сивак, но слабее Парама – бьётся о борт чёрный вал. Пункт назначенья – далёкая Мама. Век бы тебя не видал».
– Слушай, Степан, ты всё знаешь. Откуда взялась эта песня? Аж за душу берёт. И всё в ней верно. Всё о нас – о сплавщиках.
– Кажись, мужики. Есть такое подозрение, что сочинил её бывалый сплавщик – Сашка Чувашов. С 13-ти лет на сплаву. Шесть сезонов отплавал до призыва на флот. Не утверждаю, но предполагаю. Возможно, и вот эта песня от его ума и сердца. Слушайте: «Влюблена я, наверно, до гроба в этих двух симпатичных парней. И они мне понравились оба – я не знаю, который милей. Колька стройный, а Сашка красивый – я не знаю, кому дать ответ: если Сашке сказать слово «да», значит Кольке останется «нет».
С левого берега, услыхав песню, гармонист стал подыгрывать мелодию, и красивые мужские голоса подхватили следующие куплеты:
«Караваны всё дальше уходят, оставляя волнующий след. Тогда сердце мне подсказало: «Не вернётся мой Сашенька. Нет». Суток семь на причале рыдала и от этого стала бледна. Так зачем же ему доверяла целовать молодые уста».
– Ну и нагнал ты тоски, Стёпка. Действительно. Сколько же нашего брата сгинуло на сплаву. Каждым летом теряем одного, а то и двух сплавщиков. Многих витимские воды приняли в свои объятья: Илья Стёпкин, Филя Семёнов, Витя и Володя Ланцевы, Комогорцев, Берегов. Да всех-то, враз, разве вспомнишь. А помнить надо бы. Всё же, как-никак, герои. Хотя бы где-то памятные доски поставить. А вот этим летом, слышали, Леха Долженко разбился. Еле живы остались. Не повезло мужикам.
– Да. Слышали. Слышали. С одной стороны – горе, конечно. А с другой. Живы все в команде, и то спасибо.
– А скажи-ка нам, дорогой Пётр Михайлович. Плаваешь ты не один десяток лет. Но ни одной аварии, ни одного крушения не допустил. Хотя многие опытные капитаны не избежали беды на витимских водах. Как это тебе удаётся? Может, заговор какой знаешь? Открой нам по секрету тайну эту.
– Да нет никакого секрета, братцы мои. Витим – это моя родная стихия. Мой отец Михаил Христофорович и дядька Петр Христофорович ещё на плотах лоцманили-капитанили, и я у них учился. И ещё. Трезвую голову надо иметь, точный расчёт и никакой паники.
Так-то вот.
Знатный охотник, бывший фронтовик Великой Отечественной войны Десятников Антон Кириллович возвращался домой из далёких охотничьих угодий верхом на коне. До дому оставалось километров двадцать, но вечерело, да и путь впереди не из лёгких – по горной тайге, по каменным россыпям, по сугробам горных перевалов, по наледи горных рек. Ночью в такой экстрим лучше не соваться.
И решил бывалый таёжник заночевать в ближайшей избушке. Таких охотничьих избушек немало разбросано по тайге. Некоторые совсем завалюшные – ещё при царе Горохе строились. Та, что на пути, ни старая - ни новая, а кто и когда строил ее, никто из местных охотников не помнит. Да и ночевать в ней никому не приходилось. Дров в избушке-старушке не оказалось. Это было неприятной неожиданностью. Ведь по неписаному таёжному закону тот, кто бывал под крышей этого ночлега, обязан был оставить после себя и дрова, и что-то необходимое – хотя бы соль и спички. Зачастую в этих таёжных приютах можно было обнаружить даже запас продуктов на день, а то и на неделю. Плюс к тому котелок, лампу с керосином или свечу. Короче, путник должен был позаботиться о тех, кто вынужден будет воспользоваться данным ночлегом после него. На сей раз кто-то по какой-то причине не исполнил требования таёжного закона. Даже дров не оставил.
Искать в темноте сухостойное дерево – дело почти что бесперспективное. Искать-то будешь. А вот найдёшь ли? Да ещё надо же свалить это древо и нарубить поленья. Как всё это исполнить, когда силёнки после трудового дня на исходе? И охотник изрубил на дрова часть деревянных нар, которые обычно делают из жердей. Вскипятил на печке чай. Подкрепился остатками провианта и лег спать на оставшуюся часть нар. Ночью его кто-то разбудил. Глядь – мужик какой-то стоит и говорит: «Ты чего, мил человек, на моих нарах разлёгся?»
– Это с какой такой стати нары стали твоими? Я в этих местах охочусь не один десяток лет и не припомню, чтобы у избушки был хозяин. Значит, избушка ничья. А я первый занял место. Значит, оно моё. Да ты кто такой?
Антон Кириллович зажёг свечку, чтобы лучше рассмотреть пришельца. Но никого не увидел. Нет никого. Что за ерунда? Вышел наружу. И там нет незваного гостя. Собака спокойно спит. Залаяла бы на чужого. Конь стоит, дремлет – дожевал остатки овса. Из-за тучи выглянуло ночное светило. Не день-деньской, конечно, но тропу прекрасно видно. Обошёл вокруг избушки, но никаких следов, кроме собственных, не обнаружил. Так что же это было? Приснилось? Причудилось? Приблазнилось? Усталость берёт своё, и бывалый охотник вновь захрапел на нарах. Проснулся. Лежит в спальном мешке своём на полу у дверей.
– Вот те раз! Как же это меня так угораздило?
Вылез из мешка. Подкинул дров в печурку. И вновь завалился спать. Долго ли, коротко ли сон этот длился, не помнит. Только вновь проснулся уже на снегу возле избушки. Дверь закрыта. Собака спит. Дремлет лошадь. И вновь – никаких следов ни у входа, ни вокруг.
– Но это уже слишком.
С каждой минутой душа наполнялась страхом всё более и более. И вот уже от ужаса волосы встали дыбом. Чего только ни видел бывший фронтовик и на войне, и на охоте. А такое?! Ни в какие ворота не лезет. Не стал Антон Кириллович собирать свои вещи, вскочил на коня и припустил до дому. Благо, ночь оказалась лунной. Через день вернулся. Всё, как было вчера. Манатки – в целости и сохранности. Восстановил порубленные нары. Наготовил и натаскал в избушку дров. Оставил на полке немного продуктов. И попросил прощения у хозяина. Небольшая избушка, а домовой, видимо, есть и сердитый. Не зли домового.
СПЛАВЩИКИ
Тёплым июльским вечером, когда солнце едва коснулось верховьев Витима, прославленный капитан Витимских порогов Пётр Михайлович Седов спускался по крутому берегу реки к каравану своих карбасов, чтобы проверить, как идёт дежурство, вовремя ли дежурный матрос откачивает воду ручным насосом от днища барки.
Насос – это такая деревянная труба, внутри которой стараниями сплавщика ходит вверх-вниз палка с резиновой или кожаной кругляшкой на конце. «Сплавной камень» на противоположном берегу Витима давно уже скрылся под водой, и первые караваны карбасов под салют из разного калибра дробовиков отчалили от романовских берегов навстречу грозным порогам, перекатам и шивёрам. С соседнего карбаса окликнули: «Пётр Михайлович! Давай к нашему шалашу хлебать лапшу!»
Это известный в Романовке весельчак и балагур Стёпа Щербинин машет приветственно рукой, украшая свою речь шутками да прибаутками.
– Отчего ж не приземлиться там, где варится ушица, – в тон товарищу парирует капитан и по трапу взбирается на борт головного карбаса, у которого, в отличие от простой барки, острый нос, где есть место для ящика с песком, на котором горит костёр и варится обед или ужин. На сей раз окунёвая уха тихо бурлила в котелке. Вокруг костра сплавщиковская братия мирно беседует, остаканившись горькой, но крепкой, сорокаградусной из поллитровки с надписью «Московская». Как говорится, «бойцы вспоминают минувшие дни». Кому-кому, а капитанам и матросам Витимского сплава есть что вспомнить и есть что обсудить на будущее. И в своём амплуа – Степан Щербинин:
– А слышали ли вы, братцы, как село наше посетили сплавщики с Волги? Вышли они на берег и говорят: «Мы вятские – народ хваткий – семером одного не боимся. По Волге плавали, по Лене плавали. И ничё. А Вятим – это разве река? Так себе речушка». Сколотили они карбас да и поплыли вниз по батюшке Витиму. Приплывают в Бодайбо. А один и говорит: «Вот Вятим – без оглядки ляпам. Было семеро. Остался один».
– Ну и мастер же ты, Степан, «арапа заправлять» – сочинять, чего было-не было.
Осадил сказителя Костя Орлов.
– Ты бы лучше Петра Михайловича угостил. Садись, дорогой гость, дёрни с устатку стакан-другой.
И наливает гостю двухсотграммовый стакан. Меньшими дозами в те годы не пили. Однако же и водка была натуральная – не в пример нынешней, гидролизной. Пётр Михайлович, известный в Романовке любитель спиртного, как и многие односельчане, но на сей раз почему-то заартачился:
– Нет, ребята, я не пью.
– Да ну? Да ты что? Ну, не приставляйся. Знаем, как ты не пьёшь.
– Сказал – нет. Значит – нет. И баста.
– Вот те раз. Ну и ну. Выходит – не пьёшь? Ну, не хошь –как хошь. На нет и суда нет. Стакан твой передаю по кругу.
И тут Пётр Михайлович не выдержал. Шутка может плохо кончиться. Уйдёт стакан, а больше и не предложат.
– Ну, разве что с солью. Так и быть. Давай сюда стакан-то.
– Давно бы так. А то начал тут комедию ломать.
С карбасов, что на той стороне Витима, послышались звонкие аккорды гармони и песня в несколько голосов:
«Все говорят, сплавщики это пьяницы, скверный нахальный народ. Водку он пьёт, а сам в Бога ругается. – Вот он какой идиот. Вспомним, друзья, на Парамском пороге, карбас встаёт на дыбы. Слышится треск – тюки падают в воду. А в барках по склячек воды. Черпаешь воду – за день умотаешься. С робы стекает ручьём. Видишь, народ, какова наша долюшка. Вот как, друзья, мы живём. Грозен Сивак, но слабее Парама – бьётся о борт чёрный вал. Пункт назначенья – далёкая Мама. Век бы тебя не видал».
– Слушай, Степан, ты всё знаешь. Откуда взялась эта песня? Аж за душу берёт. И всё в ней верно. Всё о нас – о сплавщиках.
– Кажись, мужики. Есть такое подозрение, что сочинил её бывалый сплавщик – Сашка Чувашов. С 13-ти лет на сплаву. Шесть сезонов отплавал до призыва на флот. Не утверждаю, но предполагаю. Возможно, и вот эта песня от его ума и сердца. Слушайте: «Влюблена я, наверно, до гроба в этих двух симпатичных парней. И они мне понравились оба – я не знаю, который милей. Колька стройный, а Сашка красивый – я не знаю, кому дать ответ: если Сашке сказать слово «да», значит Кольке останется «нет».
С левого берега, услыхав песню, гармонист стал подыгрывать мелодию, и красивые мужские голоса подхватили следующие куплеты:
«Караваны всё дальше уходят, оставляя волнующий след. Тогда сердце мне подсказало: «Не вернётся мой Сашенька. Нет». Суток семь на причале рыдала и от этого стала бледна. Так зачем же ему доверяла целовать молодые уста».
– Ну и нагнал ты тоски, Стёпка. Действительно. Сколько же нашего брата сгинуло на сплаву. Каждым летом теряем одного, а то и двух сплавщиков. Многих витимские воды приняли в свои объятья: Илья Стёпкин, Филя Семёнов, Витя и Володя Ланцевы, Комогорцев, Берегов. Да всех-то, враз, разве вспомнишь. А помнить надо бы. Всё же, как-никак, герои. Хотя бы где-то памятные доски поставить. А вот этим летом, слышали, Леха Долженко разбился. Еле живы остались. Не повезло мужикам.
– Да. Слышали. Слышали. С одной стороны – горе, конечно. А с другой. Живы все в команде, и то спасибо.
– А скажи-ка нам, дорогой Пётр Михайлович. Плаваешь ты не один десяток лет. Но ни одной аварии, ни одного крушения не допустил. Хотя многие опытные капитаны не избежали беды на витимских водах. Как это тебе удаётся? Может, заговор какой знаешь? Открой нам по секрету тайну эту.
– Да нет никакого секрета, братцы мои. Витим – это моя родная стихия. Мой отец Михаил Христофорович и дядька Петр Христофорович ещё на плотах лоцманили-капитанили, и я у них учился. И ещё. Трезвую голову надо иметь, точный расчёт и никакой паники.
Так-то вот.
Виктория МАКСИМОВА
Я только начинаю пробовать свое слово и писать. Для меня большая честь – быть напечатанной в этом альманахе. Это первые мои публикации. Хочу поделиться своим творчеством с миром!
Я только начинаю пробовать свое слово и писать. Для меня большая честь – быть напечатанной в этом альманахе. Это первые мои публикации. Хочу поделиться своим творчеством с миром!
НА СКАМЕЙКЕ
Она шла тихим шагом по ночному бульвару. Вокруг беспроглядная мгла приняла в объятья шумный город. Всё стало непривычно тихо.
Оставленный на скамейке телефон где-то далеко издавал еле слышную мелодию...
Она шла. Впереди – неизвестность и ночь. Казалось бы, должно быть страшно... Но в этом ли страх?!
В естестве нет страха, это – норма.
Наполненная мыслями о свете, она не пугалась ночи и шла.
Еще один человек не спал в это время, тихо сидел на скамейке, вслушиваясь в темную грусть города. Мальчишка лет 12, поджав ноги, всматривался в сумрак.
– Ты чего здесь один? Тебе не страшно?
– Страшно?! Вы о чем?!
– Ну, ты же совсем один, а сейчас уже темно.
Мальчишка рассмеялся... Но смех это был совсем не ребенка. Как перелив колокольного звона с примесью ударов ножей был этот смех. Смех человека, познавшего жизнь.
Спросив разрешения, она села рядом.
– А почему ты не дома?
– Здесь и есть мой дом, – сказал он, отвернув голову.
– Ну как же?! – от удивления со вскриком вырвалось у нее. – Скамейка не может быть домом! У каждого человека должен быть свой, настоящий дом, своя кровать.
– Странные вы, взрослые, – он посмотрел своими синими, как море, глазами.
И продолжил...
– Вот вы, как и мои родители, говорите о том, во что сами не верите. Про дом, про кровать, про то, как надо и не надо... Но забываете про саму жизнь... Хотя... Вы не поймете... Простите.
В этот момент как током пронеслось по телу... Она вспомнила себя маленькой девочкой, которая убегала из дома с книгой и пряталась, чтобы окунуться в свой мир. Мир, в котором всё можно, как хочется! Можно быть королевой и носить платья со шлейфом, можно разговаривать с птицами и спать в колыбели из ветвей деревьев. Сколько там было мечтаний и грез.
И всё это было глупостью по мнению взрослых... Потому что так не прилично, потому что нужно по-другому!
– Прости, милый друг... Я просто испугалась за тебя. Знаешь, взрослые часто боятся... И от этого черствеют. Потому как чем грубее, тем не так больно. Но мне так хочется, чтобы твои синие глаза сохранили свою глубину без брони. Можно, я всё же провожу тебя домой?
И они уже вместе пошли, держась за руку.
– А почему же вы одна?
– Я уже не одна, я с тобой, – смеясь, ответила она.
– Но всё же? – с любопытством спросил мальчишка.
– Просто устала. Сегодня я решила разом покончить со всем, что было в моей жизни. Работа, встречи, знакомые... Я даже телефон оставила в парке. Думала, что будет всё по-другому. Я думала, что ночь подарит мне новое утро. А вот сейчас поняла другую «сторону медали».
– Расскажете?
Она улыбнулась.
– Оказывается, смысла ждать «новое» утро нет. Каждое утро – новое. Мы можем сколь угодно убегать в ночи, но вскоре наступит утро. И это утро будет твоим! Ты можешь проснуться раньше и увидеть рассвет, а можешь поспать подольше, дожидаясь, когда лучи солнца тебя разбудят.
Ты можешь решить сам, для себя, как его встретить. Но лишь одно точно – не убежишь ты от него.
Как не убежишь и от своей жизни.
А сейчас, дружок, смотри – вон твой дом. И, кажется, тебя ждут и волнуются. Родители тебя любят! Как умеют... но, поверь, они любят!
Они обнялись на прощание, и в этот момент две звездочки засветились на небе необычайным переливом. Они обогреют каждого, кто посмотрит на них. Обогреют своим светом, красотой и теплотой сердца.
Звезды – как души... Сияют даже в ночи!!!!!
Она шла тихим шагом по ночному бульвару. Вокруг беспроглядная мгла приняла в объятья шумный город. Всё стало непривычно тихо.
Оставленный на скамейке телефон где-то далеко издавал еле слышную мелодию...
Она шла. Впереди – неизвестность и ночь. Казалось бы, должно быть страшно... Но в этом ли страх?!
В естестве нет страха, это – норма.
Наполненная мыслями о свете, она не пугалась ночи и шла.
Еще один человек не спал в это время, тихо сидел на скамейке, вслушиваясь в темную грусть города. Мальчишка лет 12, поджав ноги, всматривался в сумрак.
– Ты чего здесь один? Тебе не страшно?
– Страшно?! Вы о чем?!
– Ну, ты же совсем один, а сейчас уже темно.
Мальчишка рассмеялся... Но смех это был совсем не ребенка. Как перелив колокольного звона с примесью ударов ножей был этот смех. Смех человека, познавшего жизнь.
Спросив разрешения, она села рядом.
– А почему ты не дома?
– Здесь и есть мой дом, – сказал он, отвернув голову.
– Ну как же?! – от удивления со вскриком вырвалось у нее. – Скамейка не может быть домом! У каждого человека должен быть свой, настоящий дом, своя кровать.
– Странные вы, взрослые, – он посмотрел своими синими, как море, глазами.
И продолжил...
– Вот вы, как и мои родители, говорите о том, во что сами не верите. Про дом, про кровать, про то, как надо и не надо... Но забываете про саму жизнь... Хотя... Вы не поймете... Простите.
В этот момент как током пронеслось по телу... Она вспомнила себя маленькой девочкой, которая убегала из дома с книгой и пряталась, чтобы окунуться в свой мир. Мир, в котором всё можно, как хочется! Можно быть королевой и носить платья со шлейфом, можно разговаривать с птицами и спать в колыбели из ветвей деревьев. Сколько там было мечтаний и грез.
И всё это было глупостью по мнению взрослых... Потому что так не прилично, потому что нужно по-другому!
– Прости, милый друг... Я просто испугалась за тебя. Знаешь, взрослые часто боятся... И от этого черствеют. Потому как чем грубее, тем не так больно. Но мне так хочется, чтобы твои синие глаза сохранили свою глубину без брони. Можно, я всё же провожу тебя домой?
И они уже вместе пошли, держась за руку.
– А почему же вы одна?
– Я уже не одна, я с тобой, – смеясь, ответила она.
– Но всё же? – с любопытством спросил мальчишка.
– Просто устала. Сегодня я решила разом покончить со всем, что было в моей жизни. Работа, встречи, знакомые... Я даже телефон оставила в парке. Думала, что будет всё по-другому. Я думала, что ночь подарит мне новое утро. А вот сейчас поняла другую «сторону медали».
– Расскажете?
Она улыбнулась.
– Оказывается, смысла ждать «новое» утро нет. Каждое утро – новое. Мы можем сколь угодно убегать в ночи, но вскоре наступит утро. И это утро будет твоим! Ты можешь проснуться раньше и увидеть рассвет, а можешь поспать подольше, дожидаясь, когда лучи солнца тебя разбудят.
Ты можешь решить сам, для себя, как его встретить. Но лишь одно точно – не убежишь ты от него.
Как не убежишь и от своей жизни.
А сейчас, дружок, смотри – вон твой дом. И, кажется, тебя ждут и волнуются. Родители тебя любят! Как умеют... но, поверь, они любят!
Они обнялись на прощание, и в этот момент две звездочки засветились на небе необычайным переливом. Они обогреют каждого, кто посмотрит на них. Обогреют своим светом, красотой и теплотой сердца.
Звезды – как души... Сияют даже в ночи!!!!!
Инесса ЮРЧИШИНА
Родилась в 1984 г. в городе Шевченко Мангышлакской области Казахской ССР. В школьные годы любила писать стихотворения , которые отдавала на проверку библиотекарю для исправления ошибок. У Инессы врожденная тяга к творчеству. Именно оно вдохновляет ее , является движущей силой и энергией . Сны для неё – это наполненная, красочная вторая жизнь. Так однажды и пришла идея: все сны записывать для того чтобы создавать и делиться своими рассказами из снов.
Родилась в 1984 г. в городе Шевченко Мангышлакской области Казахской ССР. В школьные годы любила писать стихотворения , которые отдавала на проверку библиотекарю для исправления ошибок. У Инессы врожденная тяга к творчеству. Именно оно вдохновляет ее , является движущей силой и энергией . Сны для неё – это наполненная, красочная вторая жизнь. Так однажды и пришла идея: все сны записывать для того чтобы создавать и делиться своими рассказами из снов.
РАННИЙ ПОДЪЕМ
Однажды в далекой стране жил мальчик-школьник по имени Илья. Он был очень любознательным и всегда старался узнать что-то новое. Как-то он услышал о мистическом существе, которое могло дать ему необыкновенные способности. Илья решил отправиться на поиски этого существа.
Он шел долго и упорно, преодолевая все препятствия и трудности. Наконец он добрался до места, где жило мистическое существо. Оно было огромным и страшным на вид, но Илья не испугался. Он попросил у существа помощи и защиты и рассказал ему, что вдохновился услышанным о нем и долго искал его, чтобы получить необыкновенные способности.
Существо сказало, что может помочь и вознаградить Илью только в одном случае – если он будет вставать рано каждое утро. Илья согласился и пообещал соблюдать, взять за правило ранее пробуждение. Так он начал свой новый образ жизни. С каждым днем мальчик чувствовал себя все лучше и лучше. Его здоровье стало крепче, а ум – яснее.
Однажды, когда Илья уже забыл о своем обещании, существо пришло к нему и сказало: «Ты молодец, Илья, рано вставать действительно помогает. Теперь ты будешь спасен от всех бед и болезней, наделён силой и позитивным настроем, благодаря своей привычке рано вставать».
Илья был очень благодарен и с тех пор всегда вставал рано, чтобы получить все преимущества, которые давало ему мистическое существо.
Однажды в далекой стране жил мальчик-школьник по имени Илья. Он был очень любознательным и всегда старался узнать что-то новое. Как-то он услышал о мистическом существе, которое могло дать ему необыкновенные способности. Илья решил отправиться на поиски этого существа.
Он шел долго и упорно, преодолевая все препятствия и трудности. Наконец он добрался до места, где жило мистическое существо. Оно было огромным и страшным на вид, но Илья не испугался. Он попросил у существа помощи и защиты и рассказал ему, что вдохновился услышанным о нем и долго искал его, чтобы получить необыкновенные способности.
Существо сказало, что может помочь и вознаградить Илью только в одном случае – если он будет вставать рано каждое утро. Илья согласился и пообещал соблюдать, взять за правило ранее пробуждение. Так он начал свой новый образ жизни. С каждым днем мальчик чувствовал себя все лучше и лучше. Его здоровье стало крепче, а ум – яснее.
Однажды, когда Илья уже забыл о своем обещании, существо пришло к нему и сказало: «Ты молодец, Илья, рано вставать действительно помогает. Теперь ты будешь спасен от всех бед и болезней, наделён силой и позитивным настроем, благодаря своей привычке рано вставать».
Илья был очень благодарен и с тех пор всегда вставал рано, чтобы получить все преимущества, которые давало ему мистическое существо.
Дарья БОНДАРЕНКО
Родилась в 2002 году в небольшом городе Ростовской области. Первые творческие порывы появились в детском возрасте, это были незамысловатые стихотворения, короткие рассказы. С поступлением в колледж, с 16 лет писала более осознанные стихотворения, выступала на квартирниках и выпускала сборники в социальных сетях. В 2022 году переехала в Москву. Начала писать произведения для детей, на это повлияла работа воспитателем. С этого же года начинается путь в литературном мире, с которым связана вся моя жизнь.
Родилась в 2002 году в небольшом городе Ростовской области. Первые творческие порывы появились в детском возрасте, это были незамысловатые стихотворения, короткие рассказы. С поступлением в колледж, с 16 лет писала более осознанные стихотворения, выступала на квартирниках и выпускала сборники в социальных сетях. В 2022 году переехала в Москву. Начала писать произведения для детей, на это повлияла работа воспитателем. С этого же года начинается путь в литературном мире, с которым связана вся моя жизнь.
ПОСЛЕ ДОЖДИКА В ЧЕТВЕРГ
Всюдково – это тот самый тип городков, в котором каждый знает, где и что лежит на полке у знакомых, но никогда не знает, куда же делась ваза для цветов с собственного стола. Число жителей не превышало сотни, а если такое событие и случалось, то сто первый житель пользовался особыми привилегиями не только в книге численности населения, но и в глазах пенсионеров. Улиц было много, а названий – мало. Самая центральная улица величалась Центровой, вторая по значимости, где располагался Дом культурного развития, называлась Культурная. На этом креативность первого губернатора закончилась. Дальше улицы нумеровались от третей до двенадцатой.
А какие люди в этом городке! Все бабушки входили в свой некий клуб вязальщиц-сплетниц. Каждый вторник, как по расписанию, они собирались во дворе 6-й улицы, вязали шарфы своим внукам и сплетничали насчет друг друга. Дедушки же не занимали себя таким досугом. Они могли найти до пятидесяти дел в день и еще десять – на следующий. Молодые люди в основном работали, отдыхали и воспитывали детей. А дети занимали себя развлечениями с дедушками, успевая воспитывать родителей. Была в этом городке управляющая и ведающая всеми новостями – Агафья Александровна. Мимо такой женщины, как Агафья Александровна, не пролетит и муха без какого-либо поручения. Многие даже хотели выдвинуть ее кандидатуру на пост четырнадцатого губернатора, но она отказалась. Так и протекала жизнь в тихом Всюдково.
Наша история берет свое начало с пятой улицы, на которой располагалось два с половиной дома и песочница. Два с половиной дома стоят оттого, что на третий у седьмого губернатора не хватило бюджета. Так и стоят два дома в три этажа, а рядом, в доме, который является половиной целого дома, на первом этаже – продуктовый магазин. На втором же жила одна-единственная семья Кружковых. Собственно, сын Юрия Кружкова Петруша Кружков является главным деятелем данного рассказа. Это был невысокий паренек с немного смуглой кожей и светлыми волосами. Глаза – голубые, губы – не то тонкие, не то пухлые, а нос был вытянутой картошкой, но в умеренных размерах. Петруша был очень веселым и жизнерадостным малым. И с дедушкой на рыбалку сходит, со своим и не только, и с бабушкой на шестой улице посидит, но недолго, чтоб расцветка шарфа была сюрпризом. Его не могли представить без зеленой фуражки, подаренной отцом на четырнадцатилетие, и малинового пиджачка, купленного относительно недавно. Конечно же, сердце такого алмаза было занято. А любил он Яночку, о которой говорится ниже.
В доме номер девять проживала семья Угольниковых. Яночка Угольникова была знатной красавицей не только на пятой улице, но и во всем городке. Ее светлая кожа, короткие русые волосы и карие глаза пленили сердце бедного Петруши. Но от чего же был он беден? Да от того, что Яночка не то чтобы была холодна к нему, а не воспринимала всем своим нутром. Она увлекалась, собственно, написанной философией. Порой она и сама не понимала, что написала, но находила в этом высший смысл и считала, что еще не готова к познанию этого самого смысла. В ее каждодневные дела входило лишь одно занятие: выпить кружку чая у окна, смотря на соседнюю восьмую улицу, на которой располагалось целых шесть домов. Бывало так, что в ее кружке не чай, а молоко, вода или вовсе не имеет содержимого. Главное – это держать в руке кружку дорогого сервиза.
Сам Петруша не знал, что же его так обворожило в Яночке. Сквозь свое окно он часто наблюдал, как она вдумчиво, а, может, и не вдумчиво смотрела в сторону восьмой улицы, щуря глаза. А бывало и так, что выйдет она к песочнице на скамейку, а он и рад пройти мимо нее, сверкнув натертой железной пуговицей на фуражке. Когда Яночка вздумает выйти в продуктовый магазин, то Петруша со всех ног бежит, чтоб открыть ей дверь и помочь донести булку хлеба или коробочку чая.
И вот в понедельник утром Яночка вновь вышла в магазин в своем новом розовом платьице. Конечно же, Петруша уже ожидал ее, держа локтем дверь и приветливо улыбаясь, на что Яночка могла ответить лишь фырканьем. По воле судьбы именно в этот день подруги Яночки не желали выйти на прогулку, и, конечно же, Петруша прознал об этом.
– Яночка, – уверенно сказал он. – А пойдем-ка гулять? Погодка хорошая сегодня, да и вон, на Центральной улице праздник намечается.
– Какой еще праздник?
Конечно, никакого праздника и в помине не было.
– Ну этот, как его, День города…
– Да? Разве он не в следующим месяце?
– А-а-а, их два, да, два.
– Петрушкин, чтобы я и пошла гулять с тобой – да никогда!
На лице Яночки было явно написано, что приглашение на прогулку ей нравилось гораздо больше, чем последствие в виде личной встречи. Жаль, что Петруша не умеет читать по бровям и щекам.
– Хотя, знаешь что, вот после дождика в четверг, если такое, конечно, случится, я еще подумаю, идти ли с тобой куда-нибудь или нет.
Слова, будто стрелы, пронзили сердце Петруши. Она впервые сказала, что подумает. Победа, невероятная победа!
Увы, но этому рассказу не суждено быть длинным, как и улицам Всюдково. Если вы подумали, что дождь в четверг вечером или ночью среды таки случился, то спешу вас огорчить, хотя, может, и обрадовать. Дождь лил в понедельник, вторник, пятницу, субботу и даже воскресенье, но никак не в нужный день. За это время на этаж выше в доме Петруши заехала семья Овальниных, и все изменилось. Петруша познакомился с Настенькой Овальниной, и единственное, что их разделяло, это потолок Петруши и пол Настеньки. Наш парнишка в зеленой фуражке был освобожден от оков пленительной Яночки, которая, кстати, начала активно изучать природные явления, прогноз погоды и немного шаманских танцев с бубном.
Всюдково – это тот самый тип городков, в котором каждый знает, где и что лежит на полке у знакомых, но никогда не знает, куда же делась ваза для цветов с собственного стола. Число жителей не превышало сотни, а если такое событие и случалось, то сто первый житель пользовался особыми привилегиями не только в книге численности населения, но и в глазах пенсионеров. Улиц было много, а названий – мало. Самая центральная улица величалась Центровой, вторая по значимости, где располагался Дом культурного развития, называлась Культурная. На этом креативность первого губернатора закончилась. Дальше улицы нумеровались от третей до двенадцатой.
А какие люди в этом городке! Все бабушки входили в свой некий клуб вязальщиц-сплетниц. Каждый вторник, как по расписанию, они собирались во дворе 6-й улицы, вязали шарфы своим внукам и сплетничали насчет друг друга. Дедушки же не занимали себя таким досугом. Они могли найти до пятидесяти дел в день и еще десять – на следующий. Молодые люди в основном работали, отдыхали и воспитывали детей. А дети занимали себя развлечениями с дедушками, успевая воспитывать родителей. Была в этом городке управляющая и ведающая всеми новостями – Агафья Александровна. Мимо такой женщины, как Агафья Александровна, не пролетит и муха без какого-либо поручения. Многие даже хотели выдвинуть ее кандидатуру на пост четырнадцатого губернатора, но она отказалась. Так и протекала жизнь в тихом Всюдково.
Наша история берет свое начало с пятой улицы, на которой располагалось два с половиной дома и песочница. Два с половиной дома стоят оттого, что на третий у седьмого губернатора не хватило бюджета. Так и стоят два дома в три этажа, а рядом, в доме, который является половиной целого дома, на первом этаже – продуктовый магазин. На втором же жила одна-единственная семья Кружковых. Собственно, сын Юрия Кружкова Петруша Кружков является главным деятелем данного рассказа. Это был невысокий паренек с немного смуглой кожей и светлыми волосами. Глаза – голубые, губы – не то тонкие, не то пухлые, а нос был вытянутой картошкой, но в умеренных размерах. Петруша был очень веселым и жизнерадостным малым. И с дедушкой на рыбалку сходит, со своим и не только, и с бабушкой на шестой улице посидит, но недолго, чтоб расцветка шарфа была сюрпризом. Его не могли представить без зеленой фуражки, подаренной отцом на четырнадцатилетие, и малинового пиджачка, купленного относительно недавно. Конечно же, сердце такого алмаза было занято. А любил он Яночку, о которой говорится ниже.
В доме номер девять проживала семья Угольниковых. Яночка Угольникова была знатной красавицей не только на пятой улице, но и во всем городке. Ее светлая кожа, короткие русые волосы и карие глаза пленили сердце бедного Петруши. Но от чего же был он беден? Да от того, что Яночка не то чтобы была холодна к нему, а не воспринимала всем своим нутром. Она увлекалась, собственно, написанной философией. Порой она и сама не понимала, что написала, но находила в этом высший смысл и считала, что еще не готова к познанию этого самого смысла. В ее каждодневные дела входило лишь одно занятие: выпить кружку чая у окна, смотря на соседнюю восьмую улицу, на которой располагалось целых шесть домов. Бывало так, что в ее кружке не чай, а молоко, вода или вовсе не имеет содержимого. Главное – это держать в руке кружку дорогого сервиза.
Сам Петруша не знал, что же его так обворожило в Яночке. Сквозь свое окно он часто наблюдал, как она вдумчиво, а, может, и не вдумчиво смотрела в сторону восьмой улицы, щуря глаза. А бывало и так, что выйдет она к песочнице на скамейку, а он и рад пройти мимо нее, сверкнув натертой железной пуговицей на фуражке. Когда Яночка вздумает выйти в продуктовый магазин, то Петруша со всех ног бежит, чтоб открыть ей дверь и помочь донести булку хлеба или коробочку чая.
И вот в понедельник утром Яночка вновь вышла в магазин в своем новом розовом платьице. Конечно же, Петруша уже ожидал ее, держа локтем дверь и приветливо улыбаясь, на что Яночка могла ответить лишь фырканьем. По воле судьбы именно в этот день подруги Яночки не желали выйти на прогулку, и, конечно же, Петруша прознал об этом.
– Яночка, – уверенно сказал он. – А пойдем-ка гулять? Погодка хорошая сегодня, да и вон, на Центральной улице праздник намечается.
– Какой еще праздник?
Конечно, никакого праздника и в помине не было.
– Ну этот, как его, День города…
– Да? Разве он не в следующим месяце?
– А-а-а, их два, да, два.
– Петрушкин, чтобы я и пошла гулять с тобой – да никогда!
На лице Яночки было явно написано, что приглашение на прогулку ей нравилось гораздо больше, чем последствие в виде личной встречи. Жаль, что Петруша не умеет читать по бровям и щекам.
– Хотя, знаешь что, вот после дождика в четверг, если такое, конечно, случится, я еще подумаю, идти ли с тобой куда-нибудь или нет.
Слова, будто стрелы, пронзили сердце Петруши. Она впервые сказала, что подумает. Победа, невероятная победа!
Увы, но этому рассказу не суждено быть длинным, как и улицам Всюдково. Если вы подумали, что дождь в четверг вечером или ночью среды таки случился, то спешу вас огорчить, хотя, может, и обрадовать. Дождь лил в понедельник, вторник, пятницу, субботу и даже воскресенье, но никак не в нужный день. За это время на этаж выше в доме Петруши заехала семья Овальниных, и все изменилось. Петруша познакомился с Настенькой Овальниной, и единственное, что их разделяло, это потолок Петруши и пол Настеньки. Наш парнишка в зеленой фуражке был освобожден от оков пленительной Яночки, которая, кстати, начала активно изучать природные явления, прогноз погоды и немного шаманских танцев с бубном.
Алексей СОФИЙСКИЙ
Родился в 1941 в г. Хабаровске. С 1947 года проживаю в г. Краснодаре, здесь же окончил школу, женат. Образование высшее – инженер-электрик, пенсионер ФСБ РФ, ветеран органов госбезопасности, многократный лауреат российских и международных литературных конкурсов, неоднократный дипломант международного фотоконкурса 35AWARDS, автор стихов и рассказов, опубликованных в региональных и федеральных СМИ и на порталах Интернета Стихи. ру, Проза.ру.
Родился в 1941 в г. Хабаровске. С 1947 года проживаю в г. Краснодаре, здесь же окончил школу, женат. Образование высшее – инженер-электрик, пенсионер ФСБ РФ, ветеран органов госбезопасности, многократный лауреат российских и международных литературных конкурсов, неоднократный дипломант международного фотоконкурса 35AWARDS, автор стихов и рассказов, опубликованных в региональных и федеральных СМИ и на порталах Интернета Стихи. ру, Проза.ру.
ДОЛЬМЕННАЯ ИСТОРИЯ
Дольмены, мегалитические конструкции древних жителей планеты, представляют собой рукотворные сооружения из многотонных каменных плит, из которых составлен миниатюрный односкатный домик-четырёхстенка с небольшим отверстием вместо двери.
Встречаются они на всех континентах. Больше всего их находят в России, а особенно в Краснодарском крае.
О предназначении дольменов до настоящего времени единого общепризнанного ответа не существует. В связи с тем, что внутри этих сооружений нередко находили человеческие кости, считали их погребальными камерами. Однако были случаи, когда костей не было, но был алтарь, и размеры дольмена могли вместить десятки людей, что позволяло отнести их к культовым объектам. Существует и другая версия, подкреплённая местными легендами – самозаточение предсказателей, медиумов, контактёров с параллельными мирами и даже с инопланетянами. Подтверждением использования таких дольменов в качестве камер-одиночек могут служить, как правило, малые размеры отверстия во фронтальной вертикальной плите, через которое не может проникнуть человек, но имеется возможность поставлять обитателю пищу и воду. Повсеместно бытует стойкое убеждение о чудодейственных возможностях загадочных сооружений: сбываются добрые желания, выздоравливают больные, находятся пропавшие люди, животные и предметы. И делают всё это добрые духи дольменов…
В 2006 году проверить легенды о чудодейственном воздействии дольменов на человека, пообщаться с потусторонними сущностями задумал известный в Краснодаре предприниматель, блогер, эзотерик и медиум Игорь Леонтьев. Он решил в медитативном состоянии провести внутри каменного мешка двое суток. О том, что с ним произошло, смельчак рассказал в интервью представителям местных печатных и электронных СМИ, на котором присутствовал и автор этих строк.
Как рассказывал Игорь, ему с трудом удалось найти дольмен, размеры отверстия в котором позволяли протиснуться внутрь. В первые часы пребывания он не ощутил присутствия каких-либо сущностей. Но через семь часов он ментально увидел небольшую светящуюся искорку или маленькую шаровую молнию-плазмоид. Постепенно увеличиваясь в размере и покраснев, это «что-то» стало медленно кружить над Игорем. Он попробовал телепатически вступить в контакт с сущностью, но безрезультатно. Неуправляемый страх охватил его, и он в ужасе выбежал из камеры, ментально покинув тело, а физически оставаясь внутри помещения. Он попытался выйти из транса, но почувствовал, что волевые усилия заблокированы.
Через какое-то время ему удалось вернуться в помещение. Пульсирующий плазмоид продолжал кружиться над Ильёй. И вдруг он телепатически услышал, как приятный женский голос произнёс: «Не бойся, я сканировала тебя. Ты безопасный». Он попытался заговорить с Ней, задать много вопросов. Но Она, упредив его, ответила: «Я хранительница установки техномага. Со временем всё узнаете». После этих слов яркость плазмоцида стала меркнуть, и он исчез. Игорь ещё сутки оставался в установке, но никакие сущности не появлялись…
По окончании эксперимента смельчак поделился впечатлениями от встречи с хранительницей очага. Высказал мнение, что создавали подобные установки древние техномаги, способные наделять живых существ и неживые объекты сверхъестественными особенностями, а созданные ими дольмены охраняли энергетические сущности, подобные вступившей в контакт с Ильёй.
МЕСТЬ ШАМАНА
Эту историю рассказал мой двоюродный брат Алексей. В пятидесятых годах прошлого века он работал геологом. Однажды в экспедиции по Горному Алтаю он с группой геологов оказался в отдалённом селении. Они попали на ритуал камлания шамана. Под таинственные звуки комуса – алтайского варгана, в трансовом ритме местный колдун двигался в завораживающем танце. Все сидящие вокруг соплеменники одновременно в ритме танца отрешённо наклонялись вперёд-назад. И тут Алексей совершил ошибку, о которой он потом очень сожалел. Не зная правил поведения присутствующих при камлании, он поднял фотоаппарат со вспышкой, чтобы запечатлеть на память экзотический ритуал, и нажал на затвор…
Ослеплённый ярким светом шаман, как подкошенный, рухнул на землю, бросив испепеляющий взгляд на ошеломлённого фотографа. Все присутствующие обернулись на Алексея, сокрушённо качая головами. А кто-то из аборигенов сказал: «Что ты наделал, парень?! Теперь жди беды – он тебе этого не простит». Шамана отнесли в ближайшую алтайскую юрту – аил. Алексей уже и сам сожалел о случившемся, но как исправить свою ошибку, не знал.
На следующий день, раньше срока и подальше от греха, группа двинулась по горному маршруту. Одну из опасных крутых скал надо было преодолеть на канате. Алексей поднимался последним. Где-то на полпути, откуда ни возьмись, прилетел большой чёрный ворон и стал пикировать на голову скалолаза, пытаясь сбросить его в пропасть. Тому с трудом удавалось отбиваться одной рукой от оборотня (не было сомнений, что это шаман мстил незадачливому папарацци). Видя малоэффективность своего нападения, ворон сменил тактику. Он взлетел на несколько метров выше обидчика и начал с остервенением расклёвывать канат. Всё могло бы закончиться плачевно, но товарищи вовремя сориентировались и подняли обессилившего бедолагу. И это спасло ему жизнь.
Чёрный ворон в последний раз злобно прокаркал, щёлкнул клювом и исчез так же неожиданно, как и появился.
НЕЧИСТАЯ СИЛА
Много лет назад мой отец-ветврач работал в станице Курчанской Темрюкского района. На школьные каникулы я приезжал к нему из Краснодара.
В станице был один заброшенный дом, о котором ходила худая слава – будто бы там водилась нечистая сила, которая давала о себе знать по ночам. Я, бывший комсомолец со стажем, конечно же, не верил этим байкам…до поры.
Однажды поздним вечером я возвращался от товарища, и мой путь лежал мимо «нехорошего» дома. Тут я и вспомнил про услышанные от местных жителей небылицы. Из любопытства решил зайти внутрь.
Двери оказались забитыми, но оконные стёкла были выбиты, и мне без труда удалось проникнуть в помещение. Было полнолуние, и постепенно взгляд стал различать остатки жилого скарба. Я прислушивался и приглядывался, но ничего особенного в «нехорошем» доме мне обнаружить не удалось.
Уже собрался уходить, как поднялся ветер и послышались завывающие звуки. Мне тут же вспомнились известные пушкинские строки о буре: «…то, как зверь, она завоет, то заплачет, как дитя». Вот это, вероятно, и послужило пищей для станичных баек, подумал я. И вдруг мне чётко послышалось какое-то бормотание и нечленораздельные звуки. Меня бросило в холодный пот. Как вкопанный, я замер на месте; звуки то появлялись, то пропадали. Дрожащими руками я достал перочинный нож, раскрыл его, не соображая, что в данной ситуации он мне не помощник. Звуки доносились откуда-то сверху. Крутая лестница вела на чердак, и я осторожно стал подниматься по ней, каждый раз вздрагивая от скрипа деревянных ступенек. Тогда мне вспомнилось, как в одном из приключенческих фильмов преступник, чтобы избежать скрипа, широко расставлял ноги, упираясь ими в основания ступеней. Так я добрался до закрытого чердачного люка. Висячий замок был сорван, но страх, охвативший меня, сковывал ноги и руки. То, что я услышал в следующий миг, придало мне силы, и резким движением я распахнул дверцу люка. Прямо напротив чердачного окна, в полосе лунного света на балке висела… тарелка старого громкоговорителя с разорванным диффузором. Из него раздавались хриплые звуки… гимна СССР и бой кремлёвских курантов.
Теперь стало всё ясно. Старая воздушная радиолиния имела плохие контакты в месте соединения с громкоговорителем, и даже при слабом дуновении ветра он издавал странные звуки, которые и можно было принять за бормотание «нечистой силы».
СОМНАМБУЛА
Этой историей со мной поделилась отдыхающая Элеонора, с которой я познакомился во время отпуска в одном из подмосковных санаториев. Вот её рассказ.
Однажды я отдыхала и подлечивалась в одном из сочинских санаториев. В однокомнатной двухместной палате со мной была Светлана, с которой мы быстро подружились и откровенничали.
В одну из ночей я проснулась где-то часа в три от непонятного шороха в помещении. Включив светильник, увидела, что Светлана сидит на кровати и одевает пижаму. На мой удивлённый вопрос, куда так рано, она не ответила и продолжала как-то нехотя одеваться, даже не взглянув в мою сторону. «Ты посмотри на часы, куда ты в такую рань?» – повторила я. Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами и что-то неразборчиво пробурчала, выходя из комнаты. Я вскочила с постели и пошла за ней.
Медленной неуверенной походкой Светлана дошла до фойе, где стояло фортепиано, к которому она подошла и остановилась в раздумье. Я замерла в недоумении. Дело в том, что подруга, однажды увидев, как я играю на фоно мою любимую «Лунную сонату» Бетховена, сказала, как она мне завидует, и что она мечтала играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, но у неё, оказалось, нет слуха.
То, что произошло в следующий момент, меня потрясло и шокировало. Светлана села на приставной пуф, уверенно открыла крышку клавиатуры и… заиграла! Я не верила ушам своим – она играла, играла «Лунную сонату»!
Это было чудо – человек без музыкального слуха и умения играть на музинструментах уверенно исполнял непростое классическое произведение, причём, без ошибок и даже с правильным использованием педалей форте и пиано.
В безлюдном зале фойе глубокой ночью при слабом лунном освещении лилась волшебная музыка всемирно известного композитора! У меня побежали мурашки по телу, я почувствовала, как зашевелились волосы на голове.
Закончив музицировать, Светлана медленно пошла в номер, не обращая на меня внимания, как мимо пустого места.
Утром она встала, как ни в чём не бывало. На мой вопрос, как спалось, она увлечённо стала рассказывать, что ей приснилось, будто она на фортепиано играет «Лунную сонату»…
Я рассказала о ночном происшествии главному врачу санатория – невропатологу. Он не удивился и пояснил, что это заболевание нервной системы, связанное с нарушением сна, и называется оно сомнамбулизмом или иначе – лунатизмом.
Если такие случаи редки, то это не опасно, но если часто, то следует лечиться. То, что произошло – феноменально по действиям сомнамбулы, и об этом врач слышит впервые в жизни. Он посоветовал, если подобное повторится, убрать из комнаты все колюще-режущие предметы, чтобы избежать трагических последствий. Кроме того, постелить у кровати лунатика мокрое полотенце – это может разбудить сомнамбулу и вернуть в естественное состояние. Но ни в коем случае не стараться еë будить тормошением или другим силовым воздействием. И, конечно, поставить доктора в известность.
Больше «чудо» не повторилось, но запомнилось мне на всю оставшуюся жизнь.
ЮНАЯ ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА
Эту историю мне рассказала родственница Лариса. Её друзья проживали в г.Караганде. В их семье двенадцатилетняя дочь Вера обладала редким даром предвидения. Она иногда спонтанно впадала в транс и в этом состоянии быстро вслух говорила о своих видениях. Присутствующим надо было успеть записать её пророчества, так как Вера потом ничего не помнила. То, что она предсказывала, всегда сбывалось. Эти способности проявились у Веры в раннем детстве. Родственники, соседи и знакомые часто обращались к ней не только за предсказаниями, но и с просьбой помочь отыскать пропавшего ребёнка, домашнего питомца или затерявшиеся вещи. Нередко она могла многое рассказать по фотографии или даже получив задание по телефону.
Однажды Вера в состоянии транса стала быстро говорить о брате Ларисы Володе, который проживал в южном регионе, в 3,5 тысячах километрах от Караганды. Всё, что она говорила, записывали. Когда стали разбирать записи, в них оказалась информация о мужчине на букву «В», что он «дочь любит больше, чем сына», «очень любит свою жену», что он «тяжело болен и скоро умрёт». Вера вообще не знала о существовании Володи и, тем более, о его пристрастиях и состоянии здоровья. Но Лариса подтвердила, что всё сказанное юной предсказательницей соответствует действительности. О болезни брата она и сама не знала, но когда позвонила его жене, то оказалось, что он болен раком, а вскорости его похоронили.
По совету психологов родители Веры старались развить и закрепить её дар, но, став постарше, она навсегда утратила свои экстрасенсорные способности.
Дольмены, мегалитические конструкции древних жителей планеты, представляют собой рукотворные сооружения из многотонных каменных плит, из которых составлен миниатюрный односкатный домик-четырёхстенка с небольшим отверстием вместо двери.
Встречаются они на всех континентах. Больше всего их находят в России, а особенно в Краснодарском крае.
О предназначении дольменов до настоящего времени единого общепризнанного ответа не существует. В связи с тем, что внутри этих сооружений нередко находили человеческие кости, считали их погребальными камерами. Однако были случаи, когда костей не было, но был алтарь, и размеры дольмена могли вместить десятки людей, что позволяло отнести их к культовым объектам. Существует и другая версия, подкреплённая местными легендами – самозаточение предсказателей, медиумов, контактёров с параллельными мирами и даже с инопланетянами. Подтверждением использования таких дольменов в качестве камер-одиночек могут служить, как правило, малые размеры отверстия во фронтальной вертикальной плите, через которое не может проникнуть человек, но имеется возможность поставлять обитателю пищу и воду. Повсеместно бытует стойкое убеждение о чудодейственных возможностях загадочных сооружений: сбываются добрые желания, выздоравливают больные, находятся пропавшие люди, животные и предметы. И делают всё это добрые духи дольменов…
В 2006 году проверить легенды о чудодейственном воздействии дольменов на человека, пообщаться с потусторонними сущностями задумал известный в Краснодаре предприниматель, блогер, эзотерик и медиум Игорь Леонтьев. Он решил в медитативном состоянии провести внутри каменного мешка двое суток. О том, что с ним произошло, смельчак рассказал в интервью представителям местных печатных и электронных СМИ, на котором присутствовал и автор этих строк.
Как рассказывал Игорь, ему с трудом удалось найти дольмен, размеры отверстия в котором позволяли протиснуться внутрь. В первые часы пребывания он не ощутил присутствия каких-либо сущностей. Но через семь часов он ментально увидел небольшую светящуюся искорку или маленькую шаровую молнию-плазмоид. Постепенно увеличиваясь в размере и покраснев, это «что-то» стало медленно кружить над Игорем. Он попробовал телепатически вступить в контакт с сущностью, но безрезультатно. Неуправляемый страх охватил его, и он в ужасе выбежал из камеры, ментально покинув тело, а физически оставаясь внутри помещения. Он попытался выйти из транса, но почувствовал, что волевые усилия заблокированы.
Через какое-то время ему удалось вернуться в помещение. Пульсирующий плазмоид продолжал кружиться над Ильёй. И вдруг он телепатически услышал, как приятный женский голос произнёс: «Не бойся, я сканировала тебя. Ты безопасный». Он попытался заговорить с Ней, задать много вопросов. Но Она, упредив его, ответила: «Я хранительница установки техномага. Со временем всё узнаете». После этих слов яркость плазмоцида стала меркнуть, и он исчез. Игорь ещё сутки оставался в установке, но никакие сущности не появлялись…
По окончании эксперимента смельчак поделился впечатлениями от встречи с хранительницей очага. Высказал мнение, что создавали подобные установки древние техномаги, способные наделять живых существ и неживые объекты сверхъестественными особенностями, а созданные ими дольмены охраняли энергетические сущности, подобные вступившей в контакт с Ильёй.
МЕСТЬ ШАМАНА
Эту историю рассказал мой двоюродный брат Алексей. В пятидесятых годах прошлого века он работал геологом. Однажды в экспедиции по Горному Алтаю он с группой геологов оказался в отдалённом селении. Они попали на ритуал камлания шамана. Под таинственные звуки комуса – алтайского варгана, в трансовом ритме местный колдун двигался в завораживающем танце. Все сидящие вокруг соплеменники одновременно в ритме танца отрешённо наклонялись вперёд-назад. И тут Алексей совершил ошибку, о которой он потом очень сожалел. Не зная правил поведения присутствующих при камлании, он поднял фотоаппарат со вспышкой, чтобы запечатлеть на память экзотический ритуал, и нажал на затвор…
Ослеплённый ярким светом шаман, как подкошенный, рухнул на землю, бросив испепеляющий взгляд на ошеломлённого фотографа. Все присутствующие обернулись на Алексея, сокрушённо качая головами. А кто-то из аборигенов сказал: «Что ты наделал, парень?! Теперь жди беды – он тебе этого не простит». Шамана отнесли в ближайшую алтайскую юрту – аил. Алексей уже и сам сожалел о случившемся, но как исправить свою ошибку, не знал.
На следующий день, раньше срока и подальше от греха, группа двинулась по горному маршруту. Одну из опасных крутых скал надо было преодолеть на канате. Алексей поднимался последним. Где-то на полпути, откуда ни возьмись, прилетел большой чёрный ворон и стал пикировать на голову скалолаза, пытаясь сбросить его в пропасть. Тому с трудом удавалось отбиваться одной рукой от оборотня (не было сомнений, что это шаман мстил незадачливому папарацци). Видя малоэффективность своего нападения, ворон сменил тактику. Он взлетел на несколько метров выше обидчика и начал с остервенением расклёвывать канат. Всё могло бы закончиться плачевно, но товарищи вовремя сориентировались и подняли обессилившего бедолагу. И это спасло ему жизнь.
Чёрный ворон в последний раз злобно прокаркал, щёлкнул клювом и исчез так же неожиданно, как и появился.
НЕЧИСТАЯ СИЛА
Много лет назад мой отец-ветврач работал в станице Курчанской Темрюкского района. На школьные каникулы я приезжал к нему из Краснодара.
В станице был один заброшенный дом, о котором ходила худая слава – будто бы там водилась нечистая сила, которая давала о себе знать по ночам. Я, бывший комсомолец со стажем, конечно же, не верил этим байкам…до поры.
Однажды поздним вечером я возвращался от товарища, и мой путь лежал мимо «нехорошего» дома. Тут я и вспомнил про услышанные от местных жителей небылицы. Из любопытства решил зайти внутрь.
Двери оказались забитыми, но оконные стёкла были выбиты, и мне без труда удалось проникнуть в помещение. Было полнолуние, и постепенно взгляд стал различать остатки жилого скарба. Я прислушивался и приглядывался, но ничего особенного в «нехорошем» доме мне обнаружить не удалось.
Уже собрался уходить, как поднялся ветер и послышались завывающие звуки. Мне тут же вспомнились известные пушкинские строки о буре: «…то, как зверь, она завоет, то заплачет, как дитя». Вот это, вероятно, и послужило пищей для станичных баек, подумал я. И вдруг мне чётко послышалось какое-то бормотание и нечленораздельные звуки. Меня бросило в холодный пот. Как вкопанный, я замер на месте; звуки то появлялись, то пропадали. Дрожащими руками я достал перочинный нож, раскрыл его, не соображая, что в данной ситуации он мне не помощник. Звуки доносились откуда-то сверху. Крутая лестница вела на чердак, и я осторожно стал подниматься по ней, каждый раз вздрагивая от скрипа деревянных ступенек. Тогда мне вспомнилось, как в одном из приключенческих фильмов преступник, чтобы избежать скрипа, широко расставлял ноги, упираясь ими в основания ступеней. Так я добрался до закрытого чердачного люка. Висячий замок был сорван, но страх, охвативший меня, сковывал ноги и руки. То, что я услышал в следующий миг, придало мне силы, и резким движением я распахнул дверцу люка. Прямо напротив чердачного окна, в полосе лунного света на балке висела… тарелка старого громкоговорителя с разорванным диффузором. Из него раздавались хриплые звуки… гимна СССР и бой кремлёвских курантов.
Теперь стало всё ясно. Старая воздушная радиолиния имела плохие контакты в месте соединения с громкоговорителем, и даже при слабом дуновении ветра он издавал странные звуки, которые и можно было принять за бормотание «нечистой силы».
СОМНАМБУЛА
Этой историей со мной поделилась отдыхающая Элеонора, с которой я познакомился во время отпуска в одном из подмосковных санаториев. Вот её рассказ.
Однажды я отдыхала и подлечивалась в одном из сочинских санаториев. В однокомнатной двухместной палате со мной была Светлана, с которой мы быстро подружились и откровенничали.
В одну из ночей я проснулась где-то часа в три от непонятного шороха в помещении. Включив светильник, увидела, что Светлана сидит на кровати и одевает пижаму. На мой удивлённый вопрос, куда так рано, она не ответила и продолжала как-то нехотя одеваться, даже не взглянув в мою сторону. «Ты посмотри на часы, куда ты в такую рань?» – повторила я. Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами и что-то неразборчиво пробурчала, выходя из комнаты. Я вскочила с постели и пошла за ней.
Медленной неуверенной походкой Светлана дошла до фойе, где стояло фортепиано, к которому она подошла и остановилась в раздумье. Я замерла в недоумении. Дело в том, что подруга, однажды увидев, как я играю на фоно мою любимую «Лунную сонату» Бетховена, сказала, как она мне завидует, и что она мечтала играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, но у неё, оказалось, нет слуха.
То, что произошло в следующий момент, меня потрясло и шокировало. Светлана села на приставной пуф, уверенно открыла крышку клавиатуры и… заиграла! Я не верила ушам своим – она играла, играла «Лунную сонату»!
Это было чудо – человек без музыкального слуха и умения играть на музинструментах уверенно исполнял непростое классическое произведение, причём, без ошибок и даже с правильным использованием педалей форте и пиано.
В безлюдном зале фойе глубокой ночью при слабом лунном освещении лилась волшебная музыка всемирно известного композитора! У меня побежали мурашки по телу, я почувствовала, как зашевелились волосы на голове.
Закончив музицировать, Светлана медленно пошла в номер, не обращая на меня внимания, как мимо пустого места.
Утром она встала, как ни в чём не бывало. На мой вопрос, как спалось, она увлечённо стала рассказывать, что ей приснилось, будто она на фортепиано играет «Лунную сонату»…
Я рассказала о ночном происшествии главному врачу санатория – невропатологу. Он не удивился и пояснил, что это заболевание нервной системы, связанное с нарушением сна, и называется оно сомнамбулизмом или иначе – лунатизмом.
Если такие случаи редки, то это не опасно, но если часто, то следует лечиться. То, что произошло – феноменально по действиям сомнамбулы, и об этом врач слышит впервые в жизни. Он посоветовал, если подобное повторится, убрать из комнаты все колюще-режущие предметы, чтобы избежать трагических последствий. Кроме того, постелить у кровати лунатика мокрое полотенце – это может разбудить сомнамбулу и вернуть в естественное состояние. Но ни в коем случае не стараться еë будить тормошением или другим силовым воздействием. И, конечно, поставить доктора в известность.
Больше «чудо» не повторилось, но запомнилось мне на всю оставшуюся жизнь.
ЮНАЯ ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА
Эту историю мне рассказала родственница Лариса. Её друзья проживали в г.Караганде. В их семье двенадцатилетняя дочь Вера обладала редким даром предвидения. Она иногда спонтанно впадала в транс и в этом состоянии быстро вслух говорила о своих видениях. Присутствующим надо было успеть записать её пророчества, так как Вера потом ничего не помнила. То, что она предсказывала, всегда сбывалось. Эти способности проявились у Веры в раннем детстве. Родственники, соседи и знакомые часто обращались к ней не только за предсказаниями, но и с просьбой помочь отыскать пропавшего ребёнка, домашнего питомца или затерявшиеся вещи. Нередко она могла многое рассказать по фотографии или даже получив задание по телефону.
Однажды Вера в состоянии транса стала быстро говорить о брате Ларисы Володе, который проживал в южном регионе, в 3,5 тысячах километрах от Караганды. Всё, что она говорила, записывали. Когда стали разбирать записи, в них оказалась информация о мужчине на букву «В», что он «дочь любит больше, чем сына», «очень любит свою жену», что он «тяжело болен и скоро умрёт». Вера вообще не знала о существовании Володи и, тем более, о его пристрастиях и состоянии здоровья. Но Лариса подтвердила, что всё сказанное юной предсказательницей соответствует действительности. О болезни брата она и сама не знала, но когда позвонила его жене, то оказалось, что он болен раком, а вскорости его похоронили.
По совету психологов родители Веры старались развить и закрепить её дар, но, став постарше, она навсегда утратила свои экстрасенсорные способности.
Марина СВЕТЛИЧНАЯ
Родилась в Москве. Окончила филологический факультет Московского государственного университета по специальности «литературоведение». Занимается бизнесом. Увлекается историей античности и Древнего мира. Пишет и публикует на интернет-площадках статьи по истории Древнего мира и древних городов. В 2023 году выступила как редактор и издатель дореволюционных книг по истории античности. Является вице-президентом по Креативным индустриям Межрегиональной Ассоциации Женского Бизнеса. В рамках ассоциации готовит проекты по изданию каталогов работ российских художников и
ремесленников, а также дореволюционных книг по истории государства Российского. Начала писать художественные произведения в 2023 году. Рассказы «Бокалы для шампанского», «Аркады», «Французский поцелуй» вышли в альманахе «Без цензуры» (Unzensiert). Готовится к печати историческая сага «Замиг». Участник Франкфуртской книжной ярмарки (2023 г.).
Родилась в Москве. Окончила филологический факультет Московского государственного университета по специальности «литературоведение». Занимается бизнесом. Увлекается историей античности и Древнего мира. Пишет и публикует на интернет-площадках статьи по истории Древнего мира и древних городов. В 2023 году выступила как редактор и издатель дореволюционных книг по истории античности. Является вице-президентом по Креативным индустриям Межрегиональной Ассоциации Женского Бизнеса. В рамках ассоциации готовит проекты по изданию каталогов работ российских художников и
ремесленников, а также дореволюционных книг по истории государства Российского. Начала писать художественные произведения в 2023 году. Рассказы «Бокалы для шампанского», «Аркады», «Французский поцелуй» вышли в альманахе «Без цензуры» (Unzensiert). Готовится к печати историческая сага «Замиг». Участник Франкфуртской книжной ярмарки (2023 г.).
ЧЕКАМ ТЕ УВЕК
«Так писем не ждут.
Так ждут – письма» (М. Цветаева).
Вероника закрыла дачу, огляделась на опустевший участок, взяла рюкзак, стоявший на скамейке рядом со входом на терраску, и пошла через пожелтевшее поле и полыхающий желто-багряным лес к электричке. Дома ее никто не ждал. Мама умерла год назад, и без нее даже в старости, яркой и шумной, в квартире царила непривычная тишина. Не нарушал ее и мамин вечный друг – телевизор, который она, будучи глуховатой, включала обычно слишком громко. Теперь этот ящик без дела пылился в углу. Вероника телевидение не любила. «Надо будет завтра помыть здесь все, пыль протереть, а будет время, если не придет на редактуру новая рукопись, и антресоли разобрать».
На следующий день она, закончив уборку, подставила лесенку и, поднявшись, распахнула дверцы антресоли. Вещи, пакетики, коробки, папки там были напиханы в ужасном беспорядке. Все, до чего не было в эту минуту дела, отправлялось на антресоли. Пришла пора со всем этим разобраться и устроить прощание прошлому. Вероника вытерла лоб рукавом рубашки и стала по очереди доставать пакеты и коробки с мамиными лекарствами, аппаратом для дыхания, затем чемодан с мамиными вещами, коробки с какими-то бумагами, письмами. Через час она сидела на полу посреди нагроможденных вокруг кучек с вещами. Веронике было сложно расставаться с прошлым, но пришел момент сделать это безапелляционно и жестоко: вещи – в гуманитарную помощь, бумаги – на помойку! Только так можно было наконец начать новую жизнь.
Вероника бросила взгляд на лежащую сверху цветастую вязаную мамину шаль и подавила слезы. Она устало поднялась с пола и снова стала раскладывать вещи по разным кучам. Наконец Вероника добралась до небольшой коробки из-под обуви и, дернув за белую ленточку, ее опоясывающую, открыла крышку. Коробка была наполнена письмами. Судя по голубоватому цвету конвертов, маркам и усидчивому почерку, выводившему сложный адрес, письма были из-за границы. Вероника наклонилась и взяла в руки один из конвертов. Неожиданно из его разорванного бока выпал небольшой листок. Покружившись в воздухе, он упал прямо на мамину цветастую шаль. Белый цвет резко выделялся на ней. На листе было написано красным фломастером: «Чекам те увек», и рядом стояло маленькое красное сердечко. Вероника от неожиданности снова села на пол, потом она посмотрела на листок с надписью и заглянула в конверт, который все еще держала в руках. «Моя дорогая Вероника, – было написано на клетчатой бумаге, вырванной из тетради, – вот уже два месяца прошло, как мы с тобой расстались, очень скучаю. Как не хватает мне твоих голубых глаз, твоих локонов, твоей улыбки». Вероника интуитивно посмотрела в зеркало шкафа-купе. Перед ней на полу сидела стареющая женщина в клетчатой рубашке, фартуке, с забранными в хвостик седеющими кудрявыми волосами. Она читала это письмо с той стороны пропасти. В эту пропасть, которая разделяла сейчас ее с девочкой Вероникой, она закинула свою жизнь.
С Милошем Вероника встретилась в пионерском лагере «Артек», куда папа, за несколько лет до этого покинувший маму ради молодой любовницы, достал дочери путевку. Мама долго сопротивлялась, твердо стоя на том, что «от подонка брать ничего не следует», но сдалась на уговоры четырнадцатилетней Вероники, которой опостылело коротать время на даче за прополкой грядок. Это была любовь с первого взгляда. Однажды встретившись глазами, они сразу поняли, что видят перед собой человека, находиться с которым рядом способны бесконечно. Они сразу стали неразлучны. Благо Милош, сын югославского дипломата, который долго работал в Москве, очень хорошо говорил по-русски. Но жизнь уже через пару недель расставила всех на прежние места. После запретных ночных прогулок, робких поцелуев при свете луны, букетиков южных цветов на подоконнике, походов в горы Вероника вернулась в Москву под опеку мамы, Милош же – в Белград к своей семье. Потянулись письма, перекидываемые через границы, редкие телефонные разговоры под неодобрительным наблюдением мамы и спецслужб. Но Милош и Вероника были сделаны из одного материала, умели ждать и точно знали, что с годами их отношения станут только крепче, и однажды они непременно будут вместе. Каждое свое письмо Милош заканчивал фразой, которую Вероника уже хорошо знала по-сербски: «Чекам те увек» («Я всегда тебя жду»). Наконец границы рухнули, и пришло время, когда увидеть друг друга стало гораздо легче. Милош приехал в Москву. Они снова стали одним целым. Вероника даже почувствовала, что с ее плеч свалился невероятный чудовищный груз. Непомерная тяжесть столь долгого ожидания. В воздухе витала легкость. Милош звал в Сербию, его семья, жившая где-то в чудесном солнечном краю в двухстах километрах от Белграда, уже ждала Веронику. Оставалась лишь небольшая проблема: что же делать с мамой, которая не могла и не хотела остаться одна? К тому же мама начала болеть. Вероника стала сиделкой, отъезд откладывался.
После защиты диплома Вероника уехала на практику собирать фольклор в какую-то отдаленную сибирскую деревню. В таких углах тогда не было практически никакой связи с миром. Но домой Вероника вернулась посвежевшая и отдохнувшая, ее волосы выгорели, губы обветрились, а лицо и тело покрылись золотистым загаром.
– Мама, – спросила она, переодеваясь в спальне, – от Милоша письма где?
Мама раскатывала тесто для пирога большой деревянной скалкой и вошла в комнату, немного испачканная мукой.
– Странно, – сказала она, – но за все это время – ни одного письма!
Ручеек тревоги заструился в Вероникиной груди: как же так… она рассчитывала найти дома целую пачку писем от Милоша. Возможно, он не стал писать, пока она в отъезде? Два дня Вероника слонялась из угла в угол и наконец решилась позвонить. Но на том конце были лишь длинные гудки. В течение последующих месяцев Вероника звонила снова и снова.
– Ты должна понять, – уговаривала ее мать, – любовь на расстоянии – это очень сложно. Люди постепенно забывают друг друга, расстояние ломает связи, стирает чувства. Сколько там симпатичных югославок вокруг!
Вероника стала замкнутой, ушла в работу. Поскольку мать часто болела, ей пришлось отказаться от экспедиций и научной деятельности. Она редактировала чужие книги, что у нее получалось блестяще, и от заказов в случившемся новом книжном буме не было отбоя.
Вероника надела очки, потом вернулась к коробке и стала одно за другим доставать письма и читать их. Губы ее расплывались в улыбке. Она снова была той юной, романтичной, наивной девочкой, которую, казалось, давно в себе потеряла. Неожиданно тон писем изменился. Было ощущение, что Милош писал в пустоту. Он настойчиво просил ответить ему, он умолял пересмотреть какое-то решение, он писал, что Вероника не права, что она не знает парня, как он, Милош, и не должна предавать их отношения. В последнем письме Милош прощался, говорил, что больше не будет ни звонить, ни писать, желал ей, ее мужу и ее ребенку счастья. Что за безумие? Образ мамы встал перед Вероникиными глазами. Она хватала руками воздух, закрывала ими лицо, потом в ярости потрясала кулаками.
– Мама, это ты?! Зачем, зачем ты так поступила?!
– Нам с тобой хорошо было, дочка, видишь, как долго и дружно мы прожили вместе?! А второго предательства после твоего отца я бы не пережила…
Вероника пошла в гостиную и включила компьютер. Она стала рыться в социальных сетях, набирая имя и фамилию Милоша то на кириллице, то на латинице, всматриваясь в экран, где мелькали имена и фотографии, размазывая по лицу грязными руками слезы, текущие из-под помутневших очков. Внезапно она отшатнулась. Перед ней стоял Милош. Да, это был все тот же мальчик, которого она любила. Правда, лицо его слегка осунулось, вокруг рта и на лбу легли морщины, когда-то русые волосы стали совсем седыми, но большие голубые глаза лучились все тем же добрым светом. Милош стоял на каком-то лугу, покрытом цветами, и его длинные худые ноги высоко торчали из травы. Вероника застыла, разглядывая фотографию. Потом она посмотрела остальные, где Милош был в каких-то поездках, компаниях друзей или семьи. Она никак не могла уловить, женат ли он, есть ли у него дети, возможно, внуки. Наконец Вероника решилась. Она нажала на кнопку мессенджера и начала писать письмо. Объяснение получилось длинным. Но ей было важно, чтобы он знал, даже если никогда не ответит. Дрожащей рукой Вероника коснулась надписи: «Отправить».
Несколько дней прошли, как в лихорадке. Вещи так и валялись разбросанными по квартире, она ничего не ела и не отвечала на телефон. Каждые пять минут Вероника заходила в мессенджер, чтобы посмотреть, не пришло ли ответное письмо, но ответа не было. Ей захотелось открыть мамину аптечку, которую она достала с антресолей, и выпить разом все хранившиеся там таблетки. Она пошла по темному коридору в спальню и зажгла свет, снова оглядывая кучи ставших бесполезными вещей. Наконец она увидела коробку с красным крестом. В это время в соседней комнате блямкнул компьютер. Вероника медленно повернулась, вернулась в гостиную и села за стол перед экраном. Строчки расплывались у нее перед глазами, она не могла читать, она ничего не понимала из написанного, но в конце письма жирными буквами выделялась фраза: «Чекам те увек», и стояло маленькое красное сердечко.
«Так писем не ждут.
Так ждут – письма» (М. Цветаева).
Вероника закрыла дачу, огляделась на опустевший участок, взяла рюкзак, стоявший на скамейке рядом со входом на терраску, и пошла через пожелтевшее поле и полыхающий желто-багряным лес к электричке. Дома ее никто не ждал. Мама умерла год назад, и без нее даже в старости, яркой и шумной, в квартире царила непривычная тишина. Не нарушал ее и мамин вечный друг – телевизор, который она, будучи глуховатой, включала обычно слишком громко. Теперь этот ящик без дела пылился в углу. Вероника телевидение не любила. «Надо будет завтра помыть здесь все, пыль протереть, а будет время, если не придет на редактуру новая рукопись, и антресоли разобрать».
На следующий день она, закончив уборку, подставила лесенку и, поднявшись, распахнула дверцы антресоли. Вещи, пакетики, коробки, папки там были напиханы в ужасном беспорядке. Все, до чего не было в эту минуту дела, отправлялось на антресоли. Пришла пора со всем этим разобраться и устроить прощание прошлому. Вероника вытерла лоб рукавом рубашки и стала по очереди доставать пакеты и коробки с мамиными лекарствами, аппаратом для дыхания, затем чемодан с мамиными вещами, коробки с какими-то бумагами, письмами. Через час она сидела на полу посреди нагроможденных вокруг кучек с вещами. Веронике было сложно расставаться с прошлым, но пришел момент сделать это безапелляционно и жестоко: вещи – в гуманитарную помощь, бумаги – на помойку! Только так можно было наконец начать новую жизнь.
Вероника бросила взгляд на лежащую сверху цветастую вязаную мамину шаль и подавила слезы. Она устало поднялась с пола и снова стала раскладывать вещи по разным кучам. Наконец Вероника добралась до небольшой коробки из-под обуви и, дернув за белую ленточку, ее опоясывающую, открыла крышку. Коробка была наполнена письмами. Судя по голубоватому цвету конвертов, маркам и усидчивому почерку, выводившему сложный адрес, письма были из-за границы. Вероника наклонилась и взяла в руки один из конвертов. Неожиданно из его разорванного бока выпал небольшой листок. Покружившись в воздухе, он упал прямо на мамину цветастую шаль. Белый цвет резко выделялся на ней. На листе было написано красным фломастером: «Чекам те увек», и рядом стояло маленькое красное сердечко. Вероника от неожиданности снова села на пол, потом она посмотрела на листок с надписью и заглянула в конверт, который все еще держала в руках. «Моя дорогая Вероника, – было написано на клетчатой бумаге, вырванной из тетради, – вот уже два месяца прошло, как мы с тобой расстались, очень скучаю. Как не хватает мне твоих голубых глаз, твоих локонов, твоей улыбки». Вероника интуитивно посмотрела в зеркало шкафа-купе. Перед ней на полу сидела стареющая женщина в клетчатой рубашке, фартуке, с забранными в хвостик седеющими кудрявыми волосами. Она читала это письмо с той стороны пропасти. В эту пропасть, которая разделяла сейчас ее с девочкой Вероникой, она закинула свою жизнь.
С Милошем Вероника встретилась в пионерском лагере «Артек», куда папа, за несколько лет до этого покинувший маму ради молодой любовницы, достал дочери путевку. Мама долго сопротивлялась, твердо стоя на том, что «от подонка брать ничего не следует», но сдалась на уговоры четырнадцатилетней Вероники, которой опостылело коротать время на даче за прополкой грядок. Это была любовь с первого взгляда. Однажды встретившись глазами, они сразу поняли, что видят перед собой человека, находиться с которым рядом способны бесконечно. Они сразу стали неразлучны. Благо Милош, сын югославского дипломата, который долго работал в Москве, очень хорошо говорил по-русски. Но жизнь уже через пару недель расставила всех на прежние места. После запретных ночных прогулок, робких поцелуев при свете луны, букетиков южных цветов на подоконнике, походов в горы Вероника вернулась в Москву под опеку мамы, Милош же – в Белград к своей семье. Потянулись письма, перекидываемые через границы, редкие телефонные разговоры под неодобрительным наблюдением мамы и спецслужб. Но Милош и Вероника были сделаны из одного материала, умели ждать и точно знали, что с годами их отношения станут только крепче, и однажды они непременно будут вместе. Каждое свое письмо Милош заканчивал фразой, которую Вероника уже хорошо знала по-сербски: «Чекам те увек» («Я всегда тебя жду»). Наконец границы рухнули, и пришло время, когда увидеть друг друга стало гораздо легче. Милош приехал в Москву. Они снова стали одним целым. Вероника даже почувствовала, что с ее плеч свалился невероятный чудовищный груз. Непомерная тяжесть столь долгого ожидания. В воздухе витала легкость. Милош звал в Сербию, его семья, жившая где-то в чудесном солнечном краю в двухстах километрах от Белграда, уже ждала Веронику. Оставалась лишь небольшая проблема: что же делать с мамой, которая не могла и не хотела остаться одна? К тому же мама начала болеть. Вероника стала сиделкой, отъезд откладывался.
После защиты диплома Вероника уехала на практику собирать фольклор в какую-то отдаленную сибирскую деревню. В таких углах тогда не было практически никакой связи с миром. Но домой Вероника вернулась посвежевшая и отдохнувшая, ее волосы выгорели, губы обветрились, а лицо и тело покрылись золотистым загаром.
– Мама, – спросила она, переодеваясь в спальне, – от Милоша письма где?
Мама раскатывала тесто для пирога большой деревянной скалкой и вошла в комнату, немного испачканная мукой.
– Странно, – сказала она, – но за все это время – ни одного письма!
Ручеек тревоги заструился в Вероникиной груди: как же так… она рассчитывала найти дома целую пачку писем от Милоша. Возможно, он не стал писать, пока она в отъезде? Два дня Вероника слонялась из угла в угол и наконец решилась позвонить. Но на том конце были лишь длинные гудки. В течение последующих месяцев Вероника звонила снова и снова.
– Ты должна понять, – уговаривала ее мать, – любовь на расстоянии – это очень сложно. Люди постепенно забывают друг друга, расстояние ломает связи, стирает чувства. Сколько там симпатичных югославок вокруг!
Вероника стала замкнутой, ушла в работу. Поскольку мать часто болела, ей пришлось отказаться от экспедиций и научной деятельности. Она редактировала чужие книги, что у нее получалось блестяще, и от заказов в случившемся новом книжном буме не было отбоя.
Вероника надела очки, потом вернулась к коробке и стала одно за другим доставать письма и читать их. Губы ее расплывались в улыбке. Она снова была той юной, романтичной, наивной девочкой, которую, казалось, давно в себе потеряла. Неожиданно тон писем изменился. Было ощущение, что Милош писал в пустоту. Он настойчиво просил ответить ему, он умолял пересмотреть какое-то решение, он писал, что Вероника не права, что она не знает парня, как он, Милош, и не должна предавать их отношения. В последнем письме Милош прощался, говорил, что больше не будет ни звонить, ни писать, желал ей, ее мужу и ее ребенку счастья. Что за безумие? Образ мамы встал перед Вероникиными глазами. Она хватала руками воздух, закрывала ими лицо, потом в ярости потрясала кулаками.
– Мама, это ты?! Зачем, зачем ты так поступила?!
– Нам с тобой хорошо было, дочка, видишь, как долго и дружно мы прожили вместе?! А второго предательства после твоего отца я бы не пережила…
Вероника пошла в гостиную и включила компьютер. Она стала рыться в социальных сетях, набирая имя и фамилию Милоша то на кириллице, то на латинице, всматриваясь в экран, где мелькали имена и фотографии, размазывая по лицу грязными руками слезы, текущие из-под помутневших очков. Внезапно она отшатнулась. Перед ней стоял Милош. Да, это был все тот же мальчик, которого она любила. Правда, лицо его слегка осунулось, вокруг рта и на лбу легли морщины, когда-то русые волосы стали совсем седыми, но большие голубые глаза лучились все тем же добрым светом. Милош стоял на каком-то лугу, покрытом цветами, и его длинные худые ноги высоко торчали из травы. Вероника застыла, разглядывая фотографию. Потом она посмотрела остальные, где Милош был в каких-то поездках, компаниях друзей или семьи. Она никак не могла уловить, женат ли он, есть ли у него дети, возможно, внуки. Наконец Вероника решилась. Она нажала на кнопку мессенджера и начала писать письмо. Объяснение получилось длинным. Но ей было важно, чтобы он знал, даже если никогда не ответит. Дрожащей рукой Вероника коснулась надписи: «Отправить».
Несколько дней прошли, как в лихорадке. Вещи так и валялись разбросанными по квартире, она ничего не ела и не отвечала на телефон. Каждые пять минут Вероника заходила в мессенджер, чтобы посмотреть, не пришло ли ответное письмо, но ответа не было. Ей захотелось открыть мамину аптечку, которую она достала с антресолей, и выпить разом все хранившиеся там таблетки. Она пошла по темному коридору в спальню и зажгла свет, снова оглядывая кучи ставших бесполезными вещей. Наконец она увидела коробку с красным крестом. В это время в соседней комнате блямкнул компьютер. Вероника медленно повернулась, вернулась в гостиную и села за стол перед экраном. Строчки расплывались у нее перед глазами, она не могла читать, она ничего не понимала из написанного, но в конце письма жирными буквами выделялась фраза: «Чекам те увек», и стояло маленькое красное сердечко.
Эдуард ЯКУБОВИЧ
Родился в 1976 г.р. Публикации: рассказ «Как дети» – победитель конкурса «Альтернативная реальность», журнал «Если», №9, 2004 г., озвучен в подкасте «Модель для сборки», на радиостанции «Радио Энергия». Рассказ «Линия жизни» – журнал «Если», №12, 2005 г. Рассказ «Юрист» – интернет-журнал молодых писателей России «Пролог», 2005 г. Рассказ «Проводник» – лауреат международного конкурса литературной фантастики «Кубок Брэдбери-2018», второе место в жанре «Мистика», опубликован в печатном сборнике по итогам конкурса. Рассказ «Путешествие» – журнал «Художественное слово» №24, 2022 г. Рассказ «Взрослые» – журнал «Художественное слово» №24, 2022 г.; электронный журнал «Русский динозавр»; литературно-художественный и общественно-политический журнал «Времена» (номер 1 (25) 2023 г.).
Родился в 1976 г.р. Публикации: рассказ «Как дети» – победитель конкурса «Альтернативная реальность», журнал «Если», №9, 2004 г., озвучен в подкасте «Модель для сборки», на радиостанции «Радио Энергия». Рассказ «Линия жизни» – журнал «Если», №12, 2005 г. Рассказ «Юрист» – интернет-журнал молодых писателей России «Пролог», 2005 г. Рассказ «Проводник» – лауреат международного конкурса литературной фантастики «Кубок Брэдбери-2018», второе место в жанре «Мистика», опубликован в печатном сборнике по итогам конкурса. Рассказ «Путешествие» – журнал «Художественное слово» №24, 2022 г. Рассказ «Взрослые» – журнал «Художественное слово» №24, 2022 г.; электронный журнал «Русский динозавр»; литературно-художественный и общественно-политический журнал «Времена» (номер 1 (25) 2023 г.).
ИЗМЕНА
Пискнул электронный замок, мягко хлопнула дверь.
Злата поставила сериал на паузу и вышла в прихожую. Молча сложила на груди руки, наблюдая, как Никола устало стягивает пальто, норовя приткнуть его на кушетку, что стояла в коридоре.
– На вешалку, – голос Златы звучал легким металлом. Еще не сталь, но уже и не ртуть.
Никола окинул взглядом стройную фигуру жены, вздохнул и повесил пальто на вешалку.
– Привет. Ты чего такая? – спросил он, стягивая ботинки.
– Ник, ты время видел вообще? Двенадцатый час. Звоню тебе – недоступен. У тебя совесть есть?
– Зай, ну чего ты начинаешь… Пятница же, Димидос премию получил, отметили… Что такого? Ну, увлеклись немного. Прости, забыл совсем позвонить. Так не до утра же.
Никола наконец-то справился с ботинками и потянулся к Злате с примирительным поцелуем.
Злата подставила щеку, хмыкнула, уловив запах чужих духов:
– Опять в борделе были?
– Да, в центре, – Никола, стягивая на ходу рубашку, направился в ванную. – В этом, как его… В «Красной Шапочке». Устал, еле на ногах стою. Мне бы в душ.
– Ну, куда ты рубашку бросаешь, дай сюда, постираю, – Злата подобрала синюю корпоративную сорочку Николы. – А что, ближе ничего не нашлось? У нас же рядом «Тайны Востока», например.
Из ванной раздался шум воды, голос Николы звучал глуше:
– Зай, ну какие «Тайны Востока», это же забегаловка, туда на полчаса разве что, после работы. И выбора вообще нет, всех девчонок сто лет знаю. В «Шапке» выше уровень, все прилично. Да и потом, это наше с ребятами любимое место. Традиция уже, сколько лет ходим.
Злата прикинула, что еще из вещей можно отправить в стирку, заглянула в комнату к уже спавшему сыну и прихватила мятый комок одежды, валявшийся на стуле.
Отнесла вещи к стиральной машине, разложила на полу для сортировки. И тут же замерла. Еще раз взяла сорочку мужа. Прищурилась, разглядывая. Сердце пропустило удар, потом забилось чаще. Нет, этого не может быть… Может, она ошиблась? Схватила сорочку, расправила, поднесла поближе к свету. Потом медленно втянула носом воздух. Руки бессильно опустились, в глазах потемнело. Злата подошла к двери ванной, тронула было сенсорную панель замка, но передумала. Постояла в нерешительности.
Бросилась к вешалке, сорвала пальто. В карманах – ключи, несколько старых чеков. Просмотрела их, скомкала. А это что? Маленький пакетик, надорванный, пустой. Ядовито-красный цвет, пляшущая надпись – «Мезокреон».
Злата растерянно рассматривала находку. Подняла голову. В зеркале напротив – полные слез глаза, растрепанные светлые волосы, красные пятна на скулах. Почти такого же цвета, как эта чертова упаковка. Злата медленно взяла расчёску, коснулась ею волос. И потом яростно швырнула расчёску в дверь. Грохнуло, по полу покатились осколки пластика. Замерла, внезапно подумав о том, что шум мог разбудить сына. Прислушалась. Подошла к двери детской, повела рукой, дверь мягко скользнула в стену. Спит, обошлось.
Спустя полчаса Никола лениво вышел из ванной комнаты. Наступил на острый пластиковый осколок, охнул.
– Зай, а что это у нас тут валяется?
Дошел до спальни, остановился в дверях.
Злата сидела на кровати, нервно комкая в руках его синюю сорочку.
– Зай, что случилось? – в груди Николы похолодело. Злата кривила губы и молчала. Она не хотела плакать, но чувствовала, что, если заговорит, предательские слезы хлынут ручьем.
Никола присел на краешек кровати.
– Злата, ты чего? – спросил он, понимая, что отчаянно боится услышать ее ответ.
Жена несколько раз глубоко вздохнула, сжала пальцы в замке.
– Ты… ты… О, черт, – резким движением Злата провела по глазам, смахивая соленую влагу.
Никола в ужасе ждал продолжения.
– Ты ведь не был в борделе сегодня, да? – наконец выдохнула она.
– Зай, да ты что… я же говорил, что… – промямлил Никола.
– Так, стоп, – оборвала Злата, – не ври мне. Скажи, у тебя кто-то… тебе кто-то еще… готовит?
Ну вот. Это прозвучало. Теперь назад дороги нет.
– Зай, да ну ты что, с чего ты взяла? – Никола и сам прекрасно понимал, как неубедительно звучат его слова.
– Нет, – Злата прикрыла глаза, – нет, Никола. Если ты меня уважаешь, скажи честно.
Никола, косясь на сорочку в руках жены, пробормотал:
– Да что вообще случилось, я же говорил, мы с ребятами были в «Красной Шапочке», как обычно… Что ты выдумываешь…
– Выдумываю?! – Злата выплюнула слово, будто ругательство. Потом резко тряхнула сорочкой, расправляя ее:
– А это что?! Что это, Никола?! А?
Тот потянул на себя ткань сорочки, преувеличенно внимательно ее разглядывая. Его пальцы дрожали.
– Так это пятно от твоего… борща. Ты же мне сегодня на обед борщ с собой давала.
Он еще хотел было добавить, что борщ был очень вкусным, но вовремя прикусил язык.
– Только не надо из меня дуру делать, ладно? От борща пятна красные. А это – темное, как от… мяса… или даже, – Злата вырвала сорочку из рук мужа, с отвращением принюхалась, – как от стейка. Жирный жареный стейк на гриле. Вот что это такое!
Никола снова забормотал, уверяя, что это пятно от борща, и он никогда и нигде больше ничего не ест, только то, что приготовила Злата, и вообще он не такой.
Жена смотрела на него в упор и молчала. Потом швырнула ему в лицо ярко-красный пакетик.
– Врешь плохо. Но хотя бы предохраняешься.
Никола поднял упаковку от «Мезокреона» – средства для улучшения переваривания жирной пищи. Сделал еще одну вялую попытку оправдаться:
– Это не мой, это Димидоса, я случайно оставил у себя, он… У него женщина из бухгалтерии тайком кормит его бутербродами… Да все у нас знают о них. Конечно, совместные обеды строго запрещены, тем более, в рабочее время. Но это же Димидос, он – гурман последний, не может ни одной кулинарки пропустить. Я-то тут причем… Ну, сунул мне это перед обедом, я, наверное, автоматически в карман положил.
Злата не ответила, она горько плакала, прикрыв руками лицо. Потом встала, нашла бумажную салфетку, высморкалась.
Никола смотрел на нее взглядом побитой собаки. Да, он был сыт. И в этот момент совсем свежие воспоминания о вожделенном сочном говяжьем стейке, о том, как Никола наслаждался вкусом и даже смог заказать еще порцию, вызвали легкую тошноту.
Лицо Златы покраснело, глаза опухли от слез. Она принялась было собирать какие-то вещи, но все валилось из рук, и она просто перекладывала с место на место блузки, туфли, какие-то тюбики и флакончики. Принесла пустой чемодан, швырнула его на пол.
Николе захотелось обнять ее, успокоить. Он же любит ее. Да, она не умеет делать котлеты. Да, стейк она готовила раз в жизни, очень стеснялась и поэтому пережарила его. Никола тогда жевал жесткий, как подошва, кусочек тонкого мяса и врал, что ему очень понравилось. И ее борщ, который она почему-то упорно готовит с кинзой, уже давно не вызывал восторга. Хотя Никола не раз намекал ей, что его уже тошнит от кинзы. Но разве это так уж важно? Ведь он любит Злату. Правда, любит. Радуется, когда получается удачно пошутить, и Злата по-детски искренне хохочет. Гордится ею, когда они все-таки выбираются на свинг-вечеринку, и видит восхищенные мужские взгляды. Обожает зимними вечерами смотреть с ней сериалы и обсуждать персонажей. Да и вообще, разве еда – это главное?
Еда – это же просто физиологическая потребность. Да, да, животный инстинкт, и не все могут ему сопротивляться. Кроме того, давно известно, что мужчинам одно и то же со временем надоедает. Даже если есть пирожные и торты каждый день, все равно в итоге от них станет тошно. И потом, теперь же не Средневековье, когда наслаждение вкусом пищи считалось смертным грехом, а гурманов топили в молоке. Зачем тащить с собой древние предрассудки? Современному человеку просто глупо придавать такое большое значение пище. Мы же все едим, пусть и не напоказ. Все абсолютно и каждый день.
– Димидос, конечно, гурман. Но и ты, дорогой, тоже, – прервала Злата мысли Николы; говорила она устало и почти безразлично, – я же видела, как ты пялился на драники Каролинки. Думаю, и ты хорошо помнишь. Большой загородный дом… И шикарная кухня, конечно. Нас пригласили поиграть в настолку, но тебя потянуло именно на кухню. Теперь это неудивительно. И уж, конечно, ее драники, видимо, получше, чем у меня… Да, дорогой?
– Мы это обсуждали уже, Злата. Это было пять лет назад! И ты прекрасно помнишь, что твоя Каролинка сама оставила приоткрытой дверь на кухню! Выставила свои драники… прямо на стол! А я просто мимо проходил и бросил один взгляд. Что такого?! Ты говоришь так, как будто я ворвался туда и съел их! Да я даже пальцем их не тронул! Даже не нюхал!
– Да, да, конечно, – тряхнула головой Злата, – тогда просто посмотрел на драники этой кулинарки, а теперь пожираешь мясо, приготовленное грязными поварихами. Как последний гурман. Как ты мог….
Теперь уже Никола разозлился. Да что он такого ужасного сделал-то? Да он даже в гастрономическом туре никогда не был, не то что многие его приятели. Где, как рассказывал Димидос, мужчины собираются в одном зале, и весь вечер блюда меняются одно за другим. А некоторые там бывают даже семейными парами! Да Никола никогда в жизни не предложил бы Злате такое бесстыдство – сидеть еще с кем-то за ужином.
И вообще, он ест на стороне, только когда совсем уж нет сил терпеть, и ему начинают каждую ночь сниться сочные гамбургеры, ароматная пицца, свежайшие, шкворчащие на горячей сковороде котлеты. Ну почему кому-то должно быть плохо от того, что он раз в полгода тайком посетит подпольный ресторанчик? И этот чертов пакетик… Надо ж было забыть его в кармане…
Вспышка злости прошла, оставив усталость и чувство тоски. Никола встал, подошел к Злате, тронул ее за плечо. Та отвернулась к окну, глотая слезы.
– Злата… Я хочу быть с тобой. Нам же неплохо вместе? У нас сын. Ему скоро в первый класс. Зачем из-за какой-то ерунды все ломать?
Злата повернулась, вытерла лицо ладонями.
– Я не знаю. Как мне теперь жить, Никола? Как я смогу теперь тебе готовить? Что я плохого сделала? Я что, ужасно готовлю? Я же стараюсь… А ты… – она снова тихо заплакала.
Никола привлек ее к себе.
– Я знаю. Знаю, что стараешься. Прости, я не хочу, чтобы тебе было плохо, зая. Правда, не хочу. И готовишь ты отлично.
Она затихла. Какое-то время они так и стояли, думая каждый о своем.
– Давай поговорим, – мягко сказал Никола. – Просто поговорим.
Злата неопределенно повела плечами.
И они долго говорили. О прошлом и о будущем, о важном и неважном, о страхах и желаниях. Уже светало, когда они наконец-то решили пока оставить все так, как есть.
Никола пообещал никогда больше даже не смотреть на чужую еду. А Злата пообещала простить Николу.
Оба соврали.
Пискнул электронный замок, мягко хлопнула дверь.
Злата поставила сериал на паузу и вышла в прихожую. Молча сложила на груди руки, наблюдая, как Никола устало стягивает пальто, норовя приткнуть его на кушетку, что стояла в коридоре.
– На вешалку, – голос Златы звучал легким металлом. Еще не сталь, но уже и не ртуть.
Никола окинул взглядом стройную фигуру жены, вздохнул и повесил пальто на вешалку.
– Привет. Ты чего такая? – спросил он, стягивая ботинки.
– Ник, ты время видел вообще? Двенадцатый час. Звоню тебе – недоступен. У тебя совесть есть?
– Зай, ну чего ты начинаешь… Пятница же, Димидос премию получил, отметили… Что такого? Ну, увлеклись немного. Прости, забыл совсем позвонить. Так не до утра же.
Никола наконец-то справился с ботинками и потянулся к Злате с примирительным поцелуем.
Злата подставила щеку, хмыкнула, уловив запах чужих духов:
– Опять в борделе были?
– Да, в центре, – Никола, стягивая на ходу рубашку, направился в ванную. – В этом, как его… В «Красной Шапочке». Устал, еле на ногах стою. Мне бы в душ.
– Ну, куда ты рубашку бросаешь, дай сюда, постираю, – Злата подобрала синюю корпоративную сорочку Николы. – А что, ближе ничего не нашлось? У нас же рядом «Тайны Востока», например.
Из ванной раздался шум воды, голос Николы звучал глуше:
– Зай, ну какие «Тайны Востока», это же забегаловка, туда на полчаса разве что, после работы. И выбора вообще нет, всех девчонок сто лет знаю. В «Шапке» выше уровень, все прилично. Да и потом, это наше с ребятами любимое место. Традиция уже, сколько лет ходим.
Злата прикинула, что еще из вещей можно отправить в стирку, заглянула в комнату к уже спавшему сыну и прихватила мятый комок одежды, валявшийся на стуле.
Отнесла вещи к стиральной машине, разложила на полу для сортировки. И тут же замерла. Еще раз взяла сорочку мужа. Прищурилась, разглядывая. Сердце пропустило удар, потом забилось чаще. Нет, этого не может быть… Может, она ошиблась? Схватила сорочку, расправила, поднесла поближе к свету. Потом медленно втянула носом воздух. Руки бессильно опустились, в глазах потемнело. Злата подошла к двери ванной, тронула было сенсорную панель замка, но передумала. Постояла в нерешительности.
Бросилась к вешалке, сорвала пальто. В карманах – ключи, несколько старых чеков. Просмотрела их, скомкала. А это что? Маленький пакетик, надорванный, пустой. Ядовито-красный цвет, пляшущая надпись – «Мезокреон».
Злата растерянно рассматривала находку. Подняла голову. В зеркале напротив – полные слез глаза, растрепанные светлые волосы, красные пятна на скулах. Почти такого же цвета, как эта чертова упаковка. Злата медленно взяла расчёску, коснулась ею волос. И потом яростно швырнула расчёску в дверь. Грохнуло, по полу покатились осколки пластика. Замерла, внезапно подумав о том, что шум мог разбудить сына. Прислушалась. Подошла к двери детской, повела рукой, дверь мягко скользнула в стену. Спит, обошлось.
Спустя полчаса Никола лениво вышел из ванной комнаты. Наступил на острый пластиковый осколок, охнул.
– Зай, а что это у нас тут валяется?
Дошел до спальни, остановился в дверях.
Злата сидела на кровати, нервно комкая в руках его синюю сорочку.
– Зай, что случилось? – в груди Николы похолодело. Злата кривила губы и молчала. Она не хотела плакать, но чувствовала, что, если заговорит, предательские слезы хлынут ручьем.
Никола присел на краешек кровати.
– Злата, ты чего? – спросил он, понимая, что отчаянно боится услышать ее ответ.
Жена несколько раз глубоко вздохнула, сжала пальцы в замке.
– Ты… ты… О, черт, – резким движением Злата провела по глазам, смахивая соленую влагу.
Никола в ужасе ждал продолжения.
– Ты ведь не был в борделе сегодня, да? – наконец выдохнула она.
– Зай, да ты что… я же говорил, что… – промямлил Никола.
– Так, стоп, – оборвала Злата, – не ври мне. Скажи, у тебя кто-то… тебе кто-то еще… готовит?
Ну вот. Это прозвучало. Теперь назад дороги нет.
– Зай, да ну ты что, с чего ты взяла? – Никола и сам прекрасно понимал, как неубедительно звучат его слова.
– Нет, – Злата прикрыла глаза, – нет, Никола. Если ты меня уважаешь, скажи честно.
Никола, косясь на сорочку в руках жены, пробормотал:
– Да что вообще случилось, я же говорил, мы с ребятами были в «Красной Шапочке», как обычно… Что ты выдумываешь…
– Выдумываю?! – Злата выплюнула слово, будто ругательство. Потом резко тряхнула сорочкой, расправляя ее:
– А это что?! Что это, Никола?! А?
Тот потянул на себя ткань сорочки, преувеличенно внимательно ее разглядывая. Его пальцы дрожали.
– Так это пятно от твоего… борща. Ты же мне сегодня на обед борщ с собой давала.
Он еще хотел было добавить, что борщ был очень вкусным, но вовремя прикусил язык.
– Только не надо из меня дуру делать, ладно? От борща пятна красные. А это – темное, как от… мяса… или даже, – Злата вырвала сорочку из рук мужа, с отвращением принюхалась, – как от стейка. Жирный жареный стейк на гриле. Вот что это такое!
Никола снова забормотал, уверяя, что это пятно от борща, и он никогда и нигде больше ничего не ест, только то, что приготовила Злата, и вообще он не такой.
Жена смотрела на него в упор и молчала. Потом швырнула ему в лицо ярко-красный пакетик.
– Врешь плохо. Но хотя бы предохраняешься.
Никола поднял упаковку от «Мезокреона» – средства для улучшения переваривания жирной пищи. Сделал еще одну вялую попытку оправдаться:
– Это не мой, это Димидоса, я случайно оставил у себя, он… У него женщина из бухгалтерии тайком кормит его бутербродами… Да все у нас знают о них. Конечно, совместные обеды строго запрещены, тем более, в рабочее время. Но это же Димидос, он – гурман последний, не может ни одной кулинарки пропустить. Я-то тут причем… Ну, сунул мне это перед обедом, я, наверное, автоматически в карман положил.
Злата не ответила, она горько плакала, прикрыв руками лицо. Потом встала, нашла бумажную салфетку, высморкалась.
Никола смотрел на нее взглядом побитой собаки. Да, он был сыт. И в этот момент совсем свежие воспоминания о вожделенном сочном говяжьем стейке, о том, как Никола наслаждался вкусом и даже смог заказать еще порцию, вызвали легкую тошноту.
Лицо Златы покраснело, глаза опухли от слез. Она принялась было собирать какие-то вещи, но все валилось из рук, и она просто перекладывала с место на место блузки, туфли, какие-то тюбики и флакончики. Принесла пустой чемодан, швырнула его на пол.
Николе захотелось обнять ее, успокоить. Он же любит ее. Да, она не умеет делать котлеты. Да, стейк она готовила раз в жизни, очень стеснялась и поэтому пережарила его. Никола тогда жевал жесткий, как подошва, кусочек тонкого мяса и врал, что ему очень понравилось. И ее борщ, который она почему-то упорно готовит с кинзой, уже давно не вызывал восторга. Хотя Никола не раз намекал ей, что его уже тошнит от кинзы. Но разве это так уж важно? Ведь он любит Злату. Правда, любит. Радуется, когда получается удачно пошутить, и Злата по-детски искренне хохочет. Гордится ею, когда они все-таки выбираются на свинг-вечеринку, и видит восхищенные мужские взгляды. Обожает зимними вечерами смотреть с ней сериалы и обсуждать персонажей. Да и вообще, разве еда – это главное?
Еда – это же просто физиологическая потребность. Да, да, животный инстинкт, и не все могут ему сопротивляться. Кроме того, давно известно, что мужчинам одно и то же со временем надоедает. Даже если есть пирожные и торты каждый день, все равно в итоге от них станет тошно. И потом, теперь же не Средневековье, когда наслаждение вкусом пищи считалось смертным грехом, а гурманов топили в молоке. Зачем тащить с собой древние предрассудки? Современному человеку просто глупо придавать такое большое значение пище. Мы же все едим, пусть и не напоказ. Все абсолютно и каждый день.
– Димидос, конечно, гурман. Но и ты, дорогой, тоже, – прервала Злата мысли Николы; говорила она устало и почти безразлично, – я же видела, как ты пялился на драники Каролинки. Думаю, и ты хорошо помнишь. Большой загородный дом… И шикарная кухня, конечно. Нас пригласили поиграть в настолку, но тебя потянуло именно на кухню. Теперь это неудивительно. И уж, конечно, ее драники, видимо, получше, чем у меня… Да, дорогой?
– Мы это обсуждали уже, Злата. Это было пять лет назад! И ты прекрасно помнишь, что твоя Каролинка сама оставила приоткрытой дверь на кухню! Выставила свои драники… прямо на стол! А я просто мимо проходил и бросил один взгляд. Что такого?! Ты говоришь так, как будто я ворвался туда и съел их! Да я даже пальцем их не тронул! Даже не нюхал!
– Да, да, конечно, – тряхнула головой Злата, – тогда просто посмотрел на драники этой кулинарки, а теперь пожираешь мясо, приготовленное грязными поварихами. Как последний гурман. Как ты мог….
Теперь уже Никола разозлился. Да что он такого ужасного сделал-то? Да он даже в гастрономическом туре никогда не был, не то что многие его приятели. Где, как рассказывал Димидос, мужчины собираются в одном зале, и весь вечер блюда меняются одно за другим. А некоторые там бывают даже семейными парами! Да Никола никогда в жизни не предложил бы Злате такое бесстыдство – сидеть еще с кем-то за ужином.
И вообще, он ест на стороне, только когда совсем уж нет сил терпеть, и ему начинают каждую ночь сниться сочные гамбургеры, ароматная пицца, свежайшие, шкворчащие на горячей сковороде котлеты. Ну почему кому-то должно быть плохо от того, что он раз в полгода тайком посетит подпольный ресторанчик? И этот чертов пакетик… Надо ж было забыть его в кармане…
Вспышка злости прошла, оставив усталость и чувство тоски. Никола встал, подошел к Злате, тронул ее за плечо. Та отвернулась к окну, глотая слезы.
– Злата… Я хочу быть с тобой. Нам же неплохо вместе? У нас сын. Ему скоро в первый класс. Зачем из-за какой-то ерунды все ломать?
Злата повернулась, вытерла лицо ладонями.
– Я не знаю. Как мне теперь жить, Никола? Как я смогу теперь тебе готовить? Что я плохого сделала? Я что, ужасно готовлю? Я же стараюсь… А ты… – она снова тихо заплакала.
Никола привлек ее к себе.
– Я знаю. Знаю, что стараешься. Прости, я не хочу, чтобы тебе было плохо, зая. Правда, не хочу. И готовишь ты отлично.
Она затихла. Какое-то время они так и стояли, думая каждый о своем.
– Давай поговорим, – мягко сказал Никола. – Просто поговорим.
Злата неопределенно повела плечами.
И они долго говорили. О прошлом и о будущем, о важном и неважном, о страхах и желаниях. Уже светало, когда они наконец-то решили пока оставить все так, как есть.
Никола пообещал никогда больше даже не смотреть на чужую еду. А Злата пообещала простить Николу.
Оба соврали.
Гузель АРСЛАН
Прозу пишу давно, но только недавно решилась вынести её на суд публики. Стала лауреатом второй премии литературного конкурса «Расскажу о своём народе», который проводила газета «Литературная Россия». Получила специальную премию литературного конкурса «Лебеди над Челнами». Победитель конкурса «Славянское слово» (Болгария). Там же, в Болгарии, была выпущена первая книга. Регулярно печатаюсь в различных сборниках издательства «Петраэдр», издательства «Северо-запад» и др.
Прозу пишу давно, но только недавно решилась вынести её на суд публики. Стала лауреатом второй премии литературного конкурса «Расскажу о своём народе», который проводила газета «Литературная Россия». Получила специальную премию литературного конкурса «Лебеди над Челнами». Победитель конкурса «Славянское слово» (Болгария). Там же, в Болгарии, была выпущена первая книга. Регулярно печатаюсь в различных сборниках издательства «Петраэдр», издательства «Северо-запад» и др.
О СОБАКАХ И КОШКАХ
Белка
Когда мы построили свой дом, то решили, что в доме должны быть животные. Кошка Маруся у нас уже была, и по традиции мы, прежде чем вселиться в наш новый дом, её и запустили через порог.
А вот собаки не было.
Пустили мы клич среди друзей и знакомых, что ищем щенка. Варианты предлагали разные – и дорогие-породистые, и помеси разных пород. Но долгое время мы никак не могли выбрать. То одно не нравилось, то другое, то у мужа душа не лежит, то у меня.
Оказалось, сама судьба нас вела именно к этому очаровашке. Однажды мы с мужем шли домой с электрички и на тропинке вдруг увидели маленький скулящий комочек. Щенок был совершенно белым с черным носиком и пуговками-глазками. Он выглядел до того несчастным и одиноким, что сердца наши дрогнули, и мы решили его забрать себе. Определив пол, решили назвать нового члена нашей семьи Белкой. Правда, впоследствии оказалось, что мы ошиблись в половой принадлежности нашего нового друга, но, когда это открылось, было уже поздно. Белка привык к кличке, которую ему дали в первые дни, и ни на какие другие отзываться ни в какую не хотел.
И вот Белка впервые вступил в своё новое жилище. В то время, как я побежала в дом, чтобы найти корм для нашего нового жильца, во дворе объявилась Маруся. Сначала кошка насторожилась, увидев щенка, но затем подошла, обнюхала и вдруг начала облизывать малыша. Видимо, в ней проснулись какие-то материнские чувства. Белка доверчиво потянулся к кошке. С этого момента наши питомцы стали неразлучны.
Белка рос весёлым, добродушным существом. Гостей встречал, весело виляя хвостом. Иногда, если в гости приходили люди, которые боялись собак, Белку приходилось сажать на цепь, и тогда он на всех обиженно рычал и лаял. Но его обиды не были долгими, он любил и меня, и мужа, и детей. Но всех больше он любил Марусю. Причём удивительно, но Маруся как будто отвечала взаимностью. А ещё говорят, что кошки любят только себя! Она относилась к Белке как к неразумному дитяти, заботилась о нем и даже делилась с ним едой.
Маруся жила в нашей семье много лет и была уже немолодой кошкой. Однажды она заболела. Марусю парализовало. Теперь кошка всегда лежала на своей подстилке. Что творилось с Белкой в это время! Он буквально не отходил от подруги. Не знаю, понимал ли Белка, что его Марусе плохо, но он постоянно облизывал её, пытался подтолкнуть, чтобы та побежала, как раньше. Подталкивал ей еду и как будто удивлялся, почему же она не ест.
Когда Маруси не стало, Белка растерянно болтался по двору в поисках подруги, постоянно подбегал к месту, где лежала Маруся, и обнюхивал всё вокруг.
Нам стало так жалко Белку, что мы решили принести от одного из соседей нового котёнка, но Белка не только не принял его, но был по отношению к малышу весьма агрессивным. Пришлось унести котёнка назад к соседу.
Так Белка и искал Марусю, а однажды в своих поисках выбежал за ворота и пропал. Мы долго не могли найти Белку, а на следующий день соседи обнаружили его на большой дороге. Белку сбила машина.
Не редки случаи собачьей верности к своим хозяевам. Но в нашем случае мы стали свидетелями собачьей верности к кошке. И пусть кто-нибудь скажет, что дружбы между кошками и собаками не бывает!
Альма
Она появилась в нашем подъезде года два назад, когда в квартиру на четвертом этаже въехали новые жильцы. Небольшая собачка дворовой породы – белая с черным ухом. «Почти как в повести Троепольского, – подумала я, когда увидела её впервые, – как Белый Бим, чёрное ухо». Позже мы узнали от соседей, что зовут её Альма. Честно говоря, раздражала она многих ужасно и вот по какой причине – несмотря на то, что у неё вроде как есть хозяева, отношения у неё с ними отличаются от тех, что бывают у других собачников. Они её никогда не выгуливают, а просто рано утром выпускают в подъезд. Хорошо, если на первом этаже сразу же попадётся выходящий жилец, если же этого не происходит, то мы получаем «подарки» от Альмы в разных углах подъезда.
Гуляет Альма практически целыми днями, регулярно при этом посещая подъезд. Я не знаю, бывает ли она в течение дня у своих хозяев, кормят ли они её, но чаще всё же Альма не застаёт их дома. По-моему, чаще она обитает всё же в подъезде. Бегает с первого на пятый этаж, сопровождает всех, кто заходит и выходит. На чужих лает, а за своих, по-видимому, воспринимает всех постоянных жильцов подъезда. Например, на нас никогда не лает и иногда пытается попасть к нам в квартиру.
Рыжий и Наглец
Эти псы живут в нашем дачном сообществе. Бездомные псы, которых не кормит никто и кормят все. Обе собаки чипированы.
Я не знаю, как они выживают зимой – может, сторожа подкармливают, а, может, сотрудники нескольких предприятий, находящихся рядом, но летом их кормят все дачники, которые выходят на остановку садоводческого общества. Кормят, потому что обе собаки ужасные попрошайки. А, может, попрошайками они стали, потому что все кормят?
Мы с мужем называем их Рыжий и Наглец. Удивительно, но попрошайничать на остановку они никогда не приходят вместе, только по одному.
Рыжий очень добрый, всегда сдержан. Как только на остановке начинает собираться народ, обходит всю очередь, кому ткнется в сумку, кого обнюхает, но, если скажешь, нету, мол, у меня ничего съестного, сразу отойдёт и больше не подходит.
Наглец же таких слов не понимает, просто достаёт всех своей назойливостью. Надо сказать, что я бездомных собак боюсь. Ну, ничего поделать с этим не могу. Этот страх происходит где-то на подсознательном уровне. Может быть, Наглец чувствует этот мой страх и ко мне пристаёт чаще, чем к другим. Так я недавно и попала, оказавшись с собакой на остановке одна. Я и так ему объясняла, и по-другому, отогнать пыталась, а Наглеца это только раззадорило, ещё и лаять на меня начал. Ну, что вот делать в такой ситуации? Я пошла назад в садовое общество и вернулась на остановку, только когда туда пришли другие люди. Вы думаете, он меня забыл? Ничего подобного! Из всех людей он вновь выбрал меня! Спасибо садоводам, они, видя мой страх, отгородили всё же меня от пса.
Теперь вот думаю, как же в следующий раз идти на остановку?
Белка
Когда мы построили свой дом, то решили, что в доме должны быть животные. Кошка Маруся у нас уже была, и по традиции мы, прежде чем вселиться в наш новый дом, её и запустили через порог.
А вот собаки не было.
Пустили мы клич среди друзей и знакомых, что ищем щенка. Варианты предлагали разные – и дорогие-породистые, и помеси разных пород. Но долгое время мы никак не могли выбрать. То одно не нравилось, то другое, то у мужа душа не лежит, то у меня.
Оказалось, сама судьба нас вела именно к этому очаровашке. Однажды мы с мужем шли домой с электрички и на тропинке вдруг увидели маленький скулящий комочек. Щенок был совершенно белым с черным носиком и пуговками-глазками. Он выглядел до того несчастным и одиноким, что сердца наши дрогнули, и мы решили его забрать себе. Определив пол, решили назвать нового члена нашей семьи Белкой. Правда, впоследствии оказалось, что мы ошиблись в половой принадлежности нашего нового друга, но, когда это открылось, было уже поздно. Белка привык к кличке, которую ему дали в первые дни, и ни на какие другие отзываться ни в какую не хотел.
И вот Белка впервые вступил в своё новое жилище. В то время, как я побежала в дом, чтобы найти корм для нашего нового жильца, во дворе объявилась Маруся. Сначала кошка насторожилась, увидев щенка, но затем подошла, обнюхала и вдруг начала облизывать малыша. Видимо, в ней проснулись какие-то материнские чувства. Белка доверчиво потянулся к кошке. С этого момента наши питомцы стали неразлучны.
Белка рос весёлым, добродушным существом. Гостей встречал, весело виляя хвостом. Иногда, если в гости приходили люди, которые боялись собак, Белку приходилось сажать на цепь, и тогда он на всех обиженно рычал и лаял. Но его обиды не были долгими, он любил и меня, и мужа, и детей. Но всех больше он любил Марусю. Причём удивительно, но Маруся как будто отвечала взаимностью. А ещё говорят, что кошки любят только себя! Она относилась к Белке как к неразумному дитяти, заботилась о нем и даже делилась с ним едой.
Маруся жила в нашей семье много лет и была уже немолодой кошкой. Однажды она заболела. Марусю парализовало. Теперь кошка всегда лежала на своей подстилке. Что творилось с Белкой в это время! Он буквально не отходил от подруги. Не знаю, понимал ли Белка, что его Марусе плохо, но он постоянно облизывал её, пытался подтолкнуть, чтобы та побежала, как раньше. Подталкивал ей еду и как будто удивлялся, почему же она не ест.
Когда Маруси не стало, Белка растерянно болтался по двору в поисках подруги, постоянно подбегал к месту, где лежала Маруся, и обнюхивал всё вокруг.
Нам стало так жалко Белку, что мы решили принести от одного из соседей нового котёнка, но Белка не только не принял его, но был по отношению к малышу весьма агрессивным. Пришлось унести котёнка назад к соседу.
Так Белка и искал Марусю, а однажды в своих поисках выбежал за ворота и пропал. Мы долго не могли найти Белку, а на следующий день соседи обнаружили его на большой дороге. Белку сбила машина.
Не редки случаи собачьей верности к своим хозяевам. Но в нашем случае мы стали свидетелями собачьей верности к кошке. И пусть кто-нибудь скажет, что дружбы между кошками и собаками не бывает!
Альма
Она появилась в нашем подъезде года два назад, когда в квартиру на четвертом этаже въехали новые жильцы. Небольшая собачка дворовой породы – белая с черным ухом. «Почти как в повести Троепольского, – подумала я, когда увидела её впервые, – как Белый Бим, чёрное ухо». Позже мы узнали от соседей, что зовут её Альма. Честно говоря, раздражала она многих ужасно и вот по какой причине – несмотря на то, что у неё вроде как есть хозяева, отношения у неё с ними отличаются от тех, что бывают у других собачников. Они её никогда не выгуливают, а просто рано утром выпускают в подъезд. Хорошо, если на первом этаже сразу же попадётся выходящий жилец, если же этого не происходит, то мы получаем «подарки» от Альмы в разных углах подъезда.
Гуляет Альма практически целыми днями, регулярно при этом посещая подъезд. Я не знаю, бывает ли она в течение дня у своих хозяев, кормят ли они её, но чаще всё же Альма не застаёт их дома. По-моему, чаще она обитает всё же в подъезде. Бегает с первого на пятый этаж, сопровождает всех, кто заходит и выходит. На чужих лает, а за своих, по-видимому, воспринимает всех постоянных жильцов подъезда. Например, на нас никогда не лает и иногда пытается попасть к нам в квартиру.
Рыжий и Наглец
Эти псы живут в нашем дачном сообществе. Бездомные псы, которых не кормит никто и кормят все. Обе собаки чипированы.
Я не знаю, как они выживают зимой – может, сторожа подкармливают, а, может, сотрудники нескольких предприятий, находящихся рядом, но летом их кормят все дачники, которые выходят на остановку садоводческого общества. Кормят, потому что обе собаки ужасные попрошайки. А, может, попрошайками они стали, потому что все кормят?
Мы с мужем называем их Рыжий и Наглец. Удивительно, но попрошайничать на остановку они никогда не приходят вместе, только по одному.
Рыжий очень добрый, всегда сдержан. Как только на остановке начинает собираться народ, обходит всю очередь, кому ткнется в сумку, кого обнюхает, но, если скажешь, нету, мол, у меня ничего съестного, сразу отойдёт и больше не подходит.
Наглец же таких слов не понимает, просто достаёт всех своей назойливостью. Надо сказать, что я бездомных собак боюсь. Ну, ничего поделать с этим не могу. Этот страх происходит где-то на подсознательном уровне. Может быть, Наглец чувствует этот мой страх и ко мне пристаёт чаще, чем к другим. Так я недавно и попала, оказавшись с собакой на остановке одна. Я и так ему объясняла, и по-другому, отогнать пыталась, а Наглеца это только раззадорило, ещё и лаять на меня начал. Ну, что вот делать в такой ситуации? Я пошла назад в садовое общество и вернулась на остановку, только когда туда пришли другие люди. Вы думаете, он меня забыл? Ничего подобного! Из всех людей он вновь выбрал меня! Спасибо садоводам, они, видя мой страх, отгородили всё же меня от пса.
Теперь вот думаю, как же в следующий раз идти на остановку?
Вячеслав ШАБАЛИН
Родом из Германии, где проходил службу отец. Потом – Смоленск, там закончил медицинский институт в 1980 году. Трудился педиатром, а затем анестезиологом в Вологодской области. Далее – Ярославль. Работа в больнице, позднее на кафедре факультетской хирургии медицинского института. Кандидатская диссертация в 1990, а в 1999 году – докторская. Доктор наук. Профессор. Поработал и в исполнительной власти, и экстренной медицине. Ещё в Смоленске участвовал в студенческом театре «Эскулап».
Родом из Германии, где проходил службу отец. Потом – Смоленск, там закончил медицинский институт в 1980 году. Трудился педиатром, а затем анестезиологом в Вологодской области. Далее – Ярославль. Работа в больнице, позднее на кафедре факультетской хирургии медицинского института. Кандидатская диссертация в 1990, а в 1999 году – докторская. Доктор наук. Профессор. Поработал и в исполнительной власти, и экстренной медицине. Ещё в Смоленске участвовал в студенческом театре «Эскулап».
ТАК ГОВОРИЛ МИХАЛЫЧ
Жизнеописание доцента кафедры судебной медицины
Михалыча в новеллах по данным протоколов
и воспоминаний свидетелей.
Новелла 1. Кто Москве нужнее
Пришёл как-то тут к Михалычу в морг известный кинорежиссёр. Ну, очень известный. Только Михалыч фамилию забыл. Хотя помнил. Долго помнил, пока не забыл.
Так вот, пришёл тот на опознание трупа. Даже не пришёл, а привезли его в машине. Большой и хорошей. Опознать, чтобы труп неизвестный известного актёра. Труп кинорежиссёр, конечно, опознал, но не того актёра известного, а у неизвестного актёра труп стал известным. Ну, короче, известный труп неизвестного актёра.
А вот после опознания долго так стал смотреть кинорежиссёр на Михалыча.
А потом говорит, а не могли бы вы, Михалыч, сыграть роль покойника в моём фильме последнем? Больно у вас внешность к этой роли подходящая. Просто не внешность, а кадавер вы готовый. Не внешность, а свадьба в Занзибаре.
А Михалычу такие комплименты всегда нравились. Особенно слова про Занзибар.
Не нашёл он фраз отказать известному кинорежиссёру. Согласился.
И начались съёмки. Тяжёлые, изнурительные съёмки. И вот, чтобы роль не закосячить, стал Михалыч по системе Станиславского к покойникам присматриваться. Благо их всегда много у него было. И так вжился, что сам чуть тапки не откинул. Еле откачали.
После клинической смерти приехала на киностудию жена Михалыча и сказала: или я, или кино!
Ну, Михалыч, конечно, выбрал искусство. Тут даже сравнивать нечего. Посмотрели бы вы на жену Михалыча, так бы сразу и сказали: «Не, мы лучше кино посмотрим».
Ну, короче, фильм сняли. Показали. А вот в Америке это фильм взял «Оскара». Михалыча, конечно, на вручение «Оскара» не взяли. Это потому что номинация «Лучшая роль покойника зарубежного фильма» в конкурсе не значилась. А то бы точно статуэтка у него в хрущёвке стояла бы на телевизоре.
Теперь Михалыч готовится к поступлению в институт кинематографии, что в Москве на улице Вильгельма Пика в доме номер три. Школьные учебники детей из подвала вытащил. Арифметику учит. Ну, и прочие там географии. А ещё «Гамлета» прочитал.
А что? Поступит. У нас в морге все в него верят.
Пускай едет. В Москве такие нужнее.
Новелла 2. «Про пломбир и зрение»
Был как-то тут Михалыч подростком. Ну, обычным таким, хорошим подростком. Только в школе плохо учился. И поведения примерного. Ну, так скажем, последние две недели от начала событий. А до этого плохого поведения был. Даже из школы выгоняли два раза, но не выгнали. Потому что в другую школу Михалыч сам перешел. А не перейди, так точно бы выгнали. Или не выгнали, но прогнали бы точно.
Так вот, поехал тут Михалыч с классом новым подростковым в Ленинград. Так раньше Санкт-Петербург назывался. На экскурсию. Он две недели себя хорошо вёл, чтобы на экскурсию взяли. А то бы не взяли, если бы плохо себя вел последние две недели или узнали, что он в прошлой школе вытворял.
Ну, короче, приехали. Подошли они тут с классом к флигелю Юсуповского дворца. А экскурсовод рассказывает, как тут Григория Распутина травили, стреляли и топили в речке. Скучно стало Михалычу, и отошёл он в сторону. Это чтобы не натворить что-либо. Выгонят ведь из экскурсии.
А навстречу ему – мальчик. Ну, так себе мальчик. Щупленький такой.
– А скажите мне, мальчик, – так говорил Михалыч, – а не будет ли у вас девятнадцати копеек на мороженное пломбир?
– Есть у меня девятнадцать копеек на мороженное пломбир, – отвечает мальчик, – но люблю я это мороженое сам в пищу употреблять.
– Вы – жадный мальчик, – сказал тогда Михалыч.
– А вы – невоспитанный мальчик, – ответил мальчик.
Ну, слово за слово. Завязалась потасовка. В результате которой получил Михалыч травму глаза в виде синяка периорбитального. Одним словом, накостыляли Михалычу по первое число.
А вот когда с земли поднимался, обнаружил Михалыч книжечку красную на земле – пропуск. С фотографией. Прочитал. А там написано: «Клуб борьбы ДСО «Труд», улица Декабристов, 21. Путин Вова».
– Напрасно я у него тогда девятнадцать копеек попросил. К старости левый глаз совсем плохо видит. Очки ношу.
Так ворчал Михалыч. Вздыхал.
И добавлял: и где теперь этот мальчик?
Новелла 3. «Как стать депутатом по мажоритарному избирательному округу»
Стал как-то тут Михалыч депутатом. Ну, очень уж не хотел. Так нехотя и стал. Пришли к нему люди избирательные и говорят:
– Очень уж у вас, Михалыч, фамилия хорошая, а ещё лучше – имя и отчество. Аккурат, как у одной сволочи из вашего мажоритарного избирательного округа. Так вот, Михалыч, не могли бы вы за деньги стать кандидатом в депутаты, чтобы избирательные голоса у этой сволочи отобрать в силу недостаточной осведомлённости населения в избирательных технологиях текущего века.
Из всего этого избирательного монолога Михалыч очень чётко понял фразу: «За деньги…»
И ответил он весьма технологично: «Мажоритарно выражаясь, согласен».
Обрадовались такому делу избирательные люди и говорят: «Заполняйте документы, а остальное мы сами сделаем».
И сделали. Так сделали, что осознал Михалыч промашку только тогда, когда депутатский мандат ему вручали.
– А деньги где? – задал логичный вопрос Михалыч.
– Видите ли, уважаемый Михалыч, деньги вам не положены, поскольку результат избирательных технологий не соответствует первоначальному замыслу. И наш кандидат не прошёл в депутаты в силу вашего популистского обаяния в электоральной среде. Вина ваша в этом вполне очевидна. Не следовало лозунг предвыборный озвучивать громко: «Всем врачам, учителям, инженерам – по новому мерседесу». А потому и результат – немонетарный.
Расстроился Михалыч, даже кричать стал. Однако денег всё равно не дали. И жена Михалыча тоже кричала, но и ей денег не дали, только макароны. А потом и вывели.
А на работе у Михалыча сказали: ну всё, пропала страна, коль Михалыча в депутаты избрали.
А Михалыч ответил: это вы напрасно, в нашей стране исторически сложилось, что все депутаты из михалычей вышли.
Новелла 4. Печальное приключение
полушерстяного костюма
Разбил как-то тут Михалыч унитаз. Головой разбил. Унитаз пострадал больше, но и голова повредилась. Незначительно так, в теменной области. А вот унитаз – под замену.
Вызвали скорую и сантехника. Ну, понятно, сантехник пришёл раньше. Это потому что у жены Михалыча терпежу не было. Она все телефоны унитазной службы обзвонила, ругалась в привычной для слушателя манере с использованием лексикона не совсем воспитанного человека. И своего добилась.
Ну вот, вышла жена Михалыча из туалета и говорит:
– Что-то скорая не едет. Может, тебе в поликлинику пешком сходить, тут всего пять километров. И хлеба заодно купишь.
А вот когда дверь за Михалычем закрывалась, вдогонку крикнула: «… и картошки шесть килограммов!»
Приходит, значит, Михалыч через три недели с хлебом и шестью килограммами картошки. Из лечебного учреждения. Так, полежал немного в нейрохирургии. Попросили его полежать. Сказали, что ушиб мозга. А так ничего. Почки здоровые. И лёгкие хорошие. И голова – как новая. Только следы от трепанации остались, а так ничего.
Обувь снял, присмотрелся, а на тумбочке в прихожей лежит справка о его смерти от закрытой черепно-мозговой травмы. А ещё приглашение на поминальный обед в кафе «В последний путь». На завтра.
Недоумение возникло у Михалыча. А почему бы не возникнуть? У всех возникнет. А у меня бы не только недоумение возникло бы. Даже вопрос: «Это как понимать?»
Так вот, с недоумением на лице и встретил он жену Михалыча.
Та чуть с катушек не слетела и чуть не повредила ламинат по цене триста рублей за квадратный метр.
– Эту справку мне вчера в морге дали. Позвонили и сказали, что умер. Мне почём знать? Помер или нет?
Короче, в больнице, как всегда, напутали и на иного покойника подготовили справку по Михалычу. А что, бывает. И ничего страшного. На себя посмотрите: что, не ошибались? Тогда и нечего. Поэтому больница и не виновата.
Вдруг жена Михалыча за сердце схватилась: «Я уже полушерстяной костюм отнесла твой парадный, в котором кандидатскую защищал».
– Звони!
Но было поздно. Чужого покойника в костюм Михалыча уже нарядили.
Тогда жена Михалыча сказала: «Снимайте! Михалыч костюм ещё поносит».
Но там сказали, что костюм был маловат, и его разрезали. Но в мастерской могут починить.
Расстроился Михалыч, ну так, не очень. Только чайником бросил. Не попал. Жена увернулась.
Ну вот и вся история. Жена Михалыча гроб сдала по чеку. Не хотели брать, но с ней не поспоришь. И венки тоже по чеку. Только за ленточки с надписями вычли. Она их себе взяла. Решила, что позднее пригодятся. Поминки Михалыч отменять не стал. А чего праздник людям портить. Всем родственникам понравилось. Погуляли на славу.
Короче, финансово потратились значительно. Костюм да поминки. На отдых в средней полосе России деньги копили. Не получилось. И нечего. Через год отдохнут, если обстоятельства позволят.
Жизнеописание доцента кафедры судебной медицины
Михалыча в новеллах по данным протоколов
и воспоминаний свидетелей.
Новелла 1. Кто Москве нужнее
Пришёл как-то тут к Михалычу в морг известный кинорежиссёр. Ну, очень известный. Только Михалыч фамилию забыл. Хотя помнил. Долго помнил, пока не забыл.
Так вот, пришёл тот на опознание трупа. Даже не пришёл, а привезли его в машине. Большой и хорошей. Опознать, чтобы труп неизвестный известного актёра. Труп кинорежиссёр, конечно, опознал, но не того актёра известного, а у неизвестного актёра труп стал известным. Ну, короче, известный труп неизвестного актёра.
А вот после опознания долго так стал смотреть кинорежиссёр на Михалыча.
А потом говорит, а не могли бы вы, Михалыч, сыграть роль покойника в моём фильме последнем? Больно у вас внешность к этой роли подходящая. Просто не внешность, а кадавер вы готовый. Не внешность, а свадьба в Занзибаре.
А Михалычу такие комплименты всегда нравились. Особенно слова про Занзибар.
Не нашёл он фраз отказать известному кинорежиссёру. Согласился.
И начались съёмки. Тяжёлые, изнурительные съёмки. И вот, чтобы роль не закосячить, стал Михалыч по системе Станиславского к покойникам присматриваться. Благо их всегда много у него было. И так вжился, что сам чуть тапки не откинул. Еле откачали.
После клинической смерти приехала на киностудию жена Михалыча и сказала: или я, или кино!
Ну, Михалыч, конечно, выбрал искусство. Тут даже сравнивать нечего. Посмотрели бы вы на жену Михалыча, так бы сразу и сказали: «Не, мы лучше кино посмотрим».
Ну, короче, фильм сняли. Показали. А вот в Америке это фильм взял «Оскара». Михалыча, конечно, на вручение «Оскара» не взяли. Это потому что номинация «Лучшая роль покойника зарубежного фильма» в конкурсе не значилась. А то бы точно статуэтка у него в хрущёвке стояла бы на телевизоре.
Теперь Михалыч готовится к поступлению в институт кинематографии, что в Москве на улице Вильгельма Пика в доме номер три. Школьные учебники детей из подвала вытащил. Арифметику учит. Ну, и прочие там географии. А ещё «Гамлета» прочитал.
А что? Поступит. У нас в морге все в него верят.
Пускай едет. В Москве такие нужнее.
Новелла 2. «Про пломбир и зрение»
Был как-то тут Михалыч подростком. Ну, обычным таким, хорошим подростком. Только в школе плохо учился. И поведения примерного. Ну, так скажем, последние две недели от начала событий. А до этого плохого поведения был. Даже из школы выгоняли два раза, но не выгнали. Потому что в другую школу Михалыч сам перешел. А не перейди, так точно бы выгнали. Или не выгнали, но прогнали бы точно.
Так вот, поехал тут Михалыч с классом новым подростковым в Ленинград. Так раньше Санкт-Петербург назывался. На экскурсию. Он две недели себя хорошо вёл, чтобы на экскурсию взяли. А то бы не взяли, если бы плохо себя вел последние две недели или узнали, что он в прошлой школе вытворял.
Ну, короче, приехали. Подошли они тут с классом к флигелю Юсуповского дворца. А экскурсовод рассказывает, как тут Григория Распутина травили, стреляли и топили в речке. Скучно стало Михалычу, и отошёл он в сторону. Это чтобы не натворить что-либо. Выгонят ведь из экскурсии.
А навстречу ему – мальчик. Ну, так себе мальчик. Щупленький такой.
– А скажите мне, мальчик, – так говорил Михалыч, – а не будет ли у вас девятнадцати копеек на мороженное пломбир?
– Есть у меня девятнадцать копеек на мороженное пломбир, – отвечает мальчик, – но люблю я это мороженое сам в пищу употреблять.
– Вы – жадный мальчик, – сказал тогда Михалыч.
– А вы – невоспитанный мальчик, – ответил мальчик.
Ну, слово за слово. Завязалась потасовка. В результате которой получил Михалыч травму глаза в виде синяка периорбитального. Одним словом, накостыляли Михалычу по первое число.
А вот когда с земли поднимался, обнаружил Михалыч книжечку красную на земле – пропуск. С фотографией. Прочитал. А там написано: «Клуб борьбы ДСО «Труд», улица Декабристов, 21. Путин Вова».
– Напрасно я у него тогда девятнадцать копеек попросил. К старости левый глаз совсем плохо видит. Очки ношу.
Так ворчал Михалыч. Вздыхал.
И добавлял: и где теперь этот мальчик?
Новелла 3. «Как стать депутатом по мажоритарному избирательному округу»
Стал как-то тут Михалыч депутатом. Ну, очень уж не хотел. Так нехотя и стал. Пришли к нему люди избирательные и говорят:
– Очень уж у вас, Михалыч, фамилия хорошая, а ещё лучше – имя и отчество. Аккурат, как у одной сволочи из вашего мажоритарного избирательного округа. Так вот, Михалыч, не могли бы вы за деньги стать кандидатом в депутаты, чтобы избирательные голоса у этой сволочи отобрать в силу недостаточной осведомлённости населения в избирательных технологиях текущего века.
Из всего этого избирательного монолога Михалыч очень чётко понял фразу: «За деньги…»
И ответил он весьма технологично: «Мажоритарно выражаясь, согласен».
Обрадовались такому делу избирательные люди и говорят: «Заполняйте документы, а остальное мы сами сделаем».
И сделали. Так сделали, что осознал Михалыч промашку только тогда, когда депутатский мандат ему вручали.
– А деньги где? – задал логичный вопрос Михалыч.
– Видите ли, уважаемый Михалыч, деньги вам не положены, поскольку результат избирательных технологий не соответствует первоначальному замыслу. И наш кандидат не прошёл в депутаты в силу вашего популистского обаяния в электоральной среде. Вина ваша в этом вполне очевидна. Не следовало лозунг предвыборный озвучивать громко: «Всем врачам, учителям, инженерам – по новому мерседесу». А потому и результат – немонетарный.
Расстроился Михалыч, даже кричать стал. Однако денег всё равно не дали. И жена Михалыча тоже кричала, но и ей денег не дали, только макароны. А потом и вывели.
А на работе у Михалыча сказали: ну всё, пропала страна, коль Михалыча в депутаты избрали.
А Михалыч ответил: это вы напрасно, в нашей стране исторически сложилось, что все депутаты из михалычей вышли.
Новелла 4. Печальное приключение
полушерстяного костюма
Разбил как-то тут Михалыч унитаз. Головой разбил. Унитаз пострадал больше, но и голова повредилась. Незначительно так, в теменной области. А вот унитаз – под замену.
Вызвали скорую и сантехника. Ну, понятно, сантехник пришёл раньше. Это потому что у жены Михалыча терпежу не было. Она все телефоны унитазной службы обзвонила, ругалась в привычной для слушателя манере с использованием лексикона не совсем воспитанного человека. И своего добилась.
Ну вот, вышла жена Михалыча из туалета и говорит:
– Что-то скорая не едет. Может, тебе в поликлинику пешком сходить, тут всего пять километров. И хлеба заодно купишь.
А вот когда дверь за Михалычем закрывалась, вдогонку крикнула: «… и картошки шесть килограммов!»
Приходит, значит, Михалыч через три недели с хлебом и шестью килограммами картошки. Из лечебного учреждения. Так, полежал немного в нейрохирургии. Попросили его полежать. Сказали, что ушиб мозга. А так ничего. Почки здоровые. И лёгкие хорошие. И голова – как новая. Только следы от трепанации остались, а так ничего.
Обувь снял, присмотрелся, а на тумбочке в прихожей лежит справка о его смерти от закрытой черепно-мозговой травмы. А ещё приглашение на поминальный обед в кафе «В последний путь». На завтра.
Недоумение возникло у Михалыча. А почему бы не возникнуть? У всех возникнет. А у меня бы не только недоумение возникло бы. Даже вопрос: «Это как понимать?»
Так вот, с недоумением на лице и встретил он жену Михалыча.
Та чуть с катушек не слетела и чуть не повредила ламинат по цене триста рублей за квадратный метр.
– Эту справку мне вчера в морге дали. Позвонили и сказали, что умер. Мне почём знать? Помер или нет?
Короче, в больнице, как всегда, напутали и на иного покойника подготовили справку по Михалычу. А что, бывает. И ничего страшного. На себя посмотрите: что, не ошибались? Тогда и нечего. Поэтому больница и не виновата.
Вдруг жена Михалыча за сердце схватилась: «Я уже полушерстяной костюм отнесла твой парадный, в котором кандидатскую защищал».
– Звони!
Но было поздно. Чужого покойника в костюм Михалыча уже нарядили.
Тогда жена Михалыча сказала: «Снимайте! Михалыч костюм ещё поносит».
Но там сказали, что костюм был маловат, и его разрезали. Но в мастерской могут починить.
Расстроился Михалыч, ну так, не очень. Только чайником бросил. Не попал. Жена увернулась.
Ну вот и вся история. Жена Михалыча гроб сдала по чеку. Не хотели брать, но с ней не поспоришь. И венки тоже по чеку. Только за ленточки с надписями вычли. Она их себе взяла. Решила, что позднее пригодятся. Поминки Михалыч отменять не стал. А чего праздник людям портить. Всем родственникам понравилось. Погуляли на славу.
Короче, финансово потратились значительно. Костюм да поминки. На отдых в средней полосе России деньги копили. Не получилось. И нечего. Через год отдохнут, если обстоятельства позволят.
