Как приучить ребенка
к чтению?

ПРЕДИСЛОВИЕ К КНИГЕ В.ИВАНИХИНА
«ПОЧЕМУ У ИЛЬИНА ЧИТАЮТ ВСЕ?»

У ленинградского учителя-словесника Евгения Николаевича Ильина счастливая педагогическая судьба. Под судьбой мы подразумеваем характер реакций современников на его мастерство и творчество, признание или непризнание, меру известности и популярности, короче говоря – успех.
Вообще, приятие или неприятие нами того или иного творческого явления (в любом плане) зависит не столько от степени эстетической культуры, степени понимания специфического мастерства и качеств личности педагога, сколько от состояния умов в более широком смысле — от миропонимания, которое назревает подспудно, постепенно, медленно пропитывая общественное сознание на его различных уровнях.
В его искусстве преподавания, думаю, так можно сказать, зашифрована вся сложная внутренняя история современного растущего человека (да и собственная история учителя), с тревогой размышляющего о судьбе мира и собственной судьбе в этом мире, о любви, отцовстве и материнстве, о доброте и счастье и многих-многих других вопросах человеческого бытия.
Говорят, надо прожить жизнь, чтобы вполне узнать человека. Что ж, это так. Но хорошего, яркого, тем более талантливого учителя-мастера узнаешь сразу, буквально за 45 минут, то есть за один урок. И желание снова и снова прийти к нему на занятия вдруг становится такой же необходимой духовной потребностью, как прочитать интересную книгу, сходить в театр, на выставку и т. д. Ибо школьный учитель, как бы ни был он интересен и ярок сам по себе, все же больше привлекателен своим уроком, как поэт – стихом, певец – песней. «То, что далось мне, о том и пою», – писал Сергей Есенин. Мы есть то, что нам «далось» – не от одной профессии только, но и от судьбы. Когда в уроке вместе с интеллектом и мастерством просматривается еще и судьба учителя, с такого урока не уходишь даже после звонка. Такой урок зовет сложным и притягательным переплетением профессионального и судьбинно-сущностного в человеке. А теперь представьте, что на таких уроках, имея в виду себя, ты побывал 150 (!) раз, каждый по-своему хорош и неповторим.
Сколько впечатлений, открытий, прозрений, тех «моментов истины», до которых всегда трудно добираться, остается в твоей душе! В 1980 году я был принят в аспирантуру Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена по кафедре методики преподавания литературы. Под руководством профессора И. Ф. Гончарова я работал над проблемой формирования интереса учащихся к литературе как учебному предмету. Эту проблему я должен был решать, анализируя творчество А. Блока, А. А. Фадеева, Н. Островского, А. Т. Твардовского. Естественно, мне был нужен школьный учитель, у которого можно было бы «посмотреть», как он формирует в процессе преподавания интерес ребят к литературе, чтению. И судьба привела меня к Евгению Николаевичу. Конечно, я знал его раньше, по многочисленным публикациям, телевыступлениям. Но знать – это одно, а вот узнать – совсем другое.
Мне посчастливилось узнать (!) его, что, собственно, и послужило толчком к написанию этой книги. Сегодня все знают Ильина, но, зная, все ли понимают его, чтобы принять так, как я. У аспиранта всегда времени в обрез, тем не менее я не стал дожидаться, когда по программе будет творчество А. Блока, А. Фадеева и т. д. А стал посещать все уроки подряд и в IХ, и в Х классах. И дело не только в том, что мне хотелось глубже понять «механизм» ильинского воздействия на ученика средствами книги, я вдруг и сам оказался под этим воздействием, стал его нештатным учеником.
В течение трех лет, иной раз слово в слово, я записывал его уроки не только как «материал» к диссертации (его было предостаточно), а как некий феномен учительского искусства, своего рода уникального произведения, где-то даже на уровне того, о котором говорилось в классе. Порой в своих заметках фиксировал не только содержание урока, но и его оттенки: интонации, жесты, шутки и прочее. От урока к уроку поражала неистощимость Евгения Николаевича, его оптимизм, заряженность, всегда лаконичное и целенаправленное слово. Вдруг стал ловить себя на том, что я, как и всякий прилежный ученик, начинаю подражать ему и его манере говорить, общаться, так же зорко и остро в нравственном аспекте (!), читать книгу, а иной раз вовсе заговорю по-ильински. Даже мои коллеги по кафедре, посмотрев выступление Евгения Николаевича Ильина из Концертной студии «Останкино», обнаружили некую схожесть с ним в каких-то неуловимых моментах. В мой адрес они говорили это как комплимент. Но на самом деле схожесть была не «некая», а гораздо большая. Вот и сейчас, когда написана эта книга («Почему у Ильина читают все?» В.В.Иванихин, М., Из-во «Просвещение», 1989 г.), в которой представлены «снимки» отдельных уроков, фрагментов, разговоров с Евгением Николаевичем, я вдруг ловлю себя на мысли, что не смог, да и не захотел освободиться от его влияния. Само по себе это, видимо, наилучшее подтверждение того, что я имел дело с настоящим Учителем. А ведь, слава Богу, и сам был учителем...
И, судя по отзывам коллег, совсем неплохим. Тем не менее я снова стал учеником. А ребята?! Те, наверное, еще больше становились его учениками, находясь под постоянным воздействием его мыслей и чувств. И я не ошибся.
Изучая анкеты, заполненные его учениками, я прочитал высказывания, наполненные живым восторгом, радостью И благодарностью. Вот что они пишут:
– Литература – мой самый любимый предмет в школе. Я очень люблю прозу, а в особенности стихи. Мой любимый писатель – И. С. Тургенев, а поэты – А. Блок и Э. Асадов.
– Много для меня сделал, прививая любовь к литературе, Евгений Николаевич. Быть может, если бы я не училась у него, мир литературы не открылся бы для меня так полно и широко; очень жаль, что я ухожу из школы, окончив десять классов, и не смогу сидеть в кабинете литературы ученицей. Но я буду приходить и слушать уроки моего любимого учителя в свободное время. (Нина Р.)
– Мои любимые уроки? Литература! Потому что её преподает мой любимый учитель. И только от него зависит, как будут относиться к его предмету... (Светлана П.)
– В нашей школе прекрасный, талантливый учитель литературы! И многие ученики с нетерпением ждали его уроки литературы. Я люблю эти уроки за правду жизни, открываемую на них, высокое мастерство учителя, дружеские беседы между учителем и учеником, за чувство равенства. (Рашид Ф.)
– ...Для меня урок литературы останется в памяти как урок откровения, как душевный разговор. Эти уроки помогли разобраться в себе... Любой из нас мог обратиться за советом, за помощью к Евгению Николаевичу. Но главное то, что и сам учитель часто обращался к нам за помощью. Он как-то сказал о том, что в общении с нами продолжает учиться, познавать неразгаданное раньше... (Наташа М.)
Естественно, по ходу повествования я буду не раз обращаться к высказываниям об Ильине и его учеников, коллег, писателей, журналистов, и тех, кто просто как человек разделяет его взгляды на жизнь, литературу, школу, и тех, кто не разделяет.
Возможно, возникнет вопрос: почему надо именно писать, а не рассказать об Ильине, допустим, в лекциях, выступлениях, семинарах и т. д.? На этот счет отвечу так. Для меня было важно не только рассказать о необычном феномене широкому кругу читателей, но и зафиксировать тот уникальный опыт, который, бесспорно, имеет общегосударственное значение. Интересен опыт Ильина и как явление культуры. Ведь Ильин дал нам ключ к художественной книге, которая, к сожалению, для многих сегодня пока не раскрыта. Подарить школе этот «ключ» было главной моей целью, когда создавалась эта книга.


«НЕ ОТКАЖИ В КНИГЕ СЕБЕ...»

Не помню, сколько раз мне приходилось говорить с Евгением Николаевичем о чтении, о подготовке читателя, как читать и что читать. Много рассказал он любопытного и интересного. В одних случаях он казался мне философом, в других – мудрецом, в третьих – просто учителем. Вот одно такое «интервью» я и представляю здесь.

– Евгений Николаевич, бывая у вас дома, я не увидел большой библиотеки. Чем вы это объясните?

– Прежде всего временем, в котором живу. Общество мне предоставило самые лучшие библиотеки в мире. Всегда смогу найти книгу, даже очень редкую, которая мне нужна. Но дело в том, что мне не всякая книга так остро нужна, а иметь в доме просто книгу для книги – это обижать и ее и себя. На моей полке стоят не просто книги, а мои добрые друзья, нередко сильно постаревшие, но оттого еще более дорогие. Протягивая руку к той или иной книге, я иногда мысленно как бы здороваюсь с той, а порой и вовсе что-то признательное скажу, вроде: «Мой первый друг, мой друг бесценный».

– Евгений Николаевич, можете ли вы о себе сказать, что, проработав: словесником более тридцати лет, вы научились читать книгу?

– К сожалению, этого сказать не могу. Впрочем, почему же «к сожалению»? Всякая книга влечет и манит этим желанием, – читая, постичь ее. Новое чтение, казалось бы, уже знакомой книги вдруг открывает новые уровни и подходы к ней. Настоящий читатель всегда сомневается в себе, и это стимул к чтению результативному, то есть творческому.

– У Рахметова был свой список «капитальных» книг, есть ли у вас такой список?

– Да. Прежде всего это, мои «рабочие», то есть учительские, книги. Окажись на моем месте Рахметов, даже если он бы и не был учителем, думаю, в свой «капитальный» список включил именно те, которые не по обязанности, а влечению каждый год перечитываешь и каждый год – поступательно. «Капитальная» книга – своеобразная «духовная спираль», по которой поднимаешься бесконечно. На каждый новый шаг в жизни или крутой поворот книга, о которой говорю, всегда даст отклик, а при терпении и усердии — исчерпывающий.

– Что больше всего нравится читать: стихи, прозу, драму?

– Драматургию, как и ребята, читать не люблю. Но благодарен школе именно за то, что программными пьесами она приохотила меня к драматургии. А я уже, в свою очередь, помогаю ребятам. Прозу – читаю, но стихи увлекают больше. Они, как сказал кто-то из поэтов, – «мгновенные фотографии времени», то есть емки и оперативны и в этом смысле с большим зарядом не только экспрессии, но и информации. Привлекает и другое – их надо не просто читать, еще и «разгадывать», иной раз вплоть до синтаксического знака, стыка одной строки с другой и даже внешнего размера. Над некоторым стихом-миниатюрой иной раз размышляешь как над романом.

– Книги, которые перечитываете чаще всего?

– Как ни парадоксально, но чаще мы читаем книги, которые лучше всего знаем. Поясню. Мы имеем дело с художественной ассоциацией, информационное поле которой безгранично. А ассоциация просто так не возникает. Ей, как и воображению, нужна конкретика, то есть знание. Больше знаний – больше желаний углубить их, то есть ассоциировать. Вот почему литературные шедевры можно читать бесконечно. Но чаще других, заметьте, не как учитель, я читаю «Евгения Онегина», «Героя нашего времени», «Отцов и детей» и кое-что из советской классики.

– Помнится, вы дали задание: «Библиотечка из одной книги». Какую книгу вы взяли бы в свою библиотечку?

– Если речь идет о художественной книге, то «Героя нашего времени», ибо считаю этот роман М. Ю. Лермонтова не только уникальным, но и своеобразной «энциклопедией» человеческой психологии, откуда практически можно вычитать почти все ситуации, которые предлагает жизнь. Если разговор идет о научно-популярной книге, то моя библиотечка с успехом ограничилась бы «Искусством быть собой» В. Леви.

– У Маяковского есть высказывание «Правильное наблюдение над жизнью почти заменяет чтение книг». В каких соотношениях жизнь и книга в вашей учительской практике?

– Убежден, что так или иначе читается все, что вокруг нас: люди, улицы, автобусы, деревья и т. д. Знакомы случаи (и их немало), когда читающий только (!) книгу, уступал в уме и мудрости умеющему «читать» жизнь. Простые люди обладают искусством такого чтения, которое школа полностью подменила книжным. Сделаю, пожалуй, себе комплимент: умею читать то и другое, но охотнее – жизнь. Собственно, она то и вызывает потребность серьезного чтения книги.

– Ваша настольная книга?

– Она, в отличие от столов, которые меняем сегодня с космической быстротой, на моем столе в каждый жизненный период – разная. Было время, когда, как и Корчагин, зачитывался «Оводом», затем романом Н. Г. Чернышевского «Что делать?» и где-то в сорокалетнем возрасте, переживая сложную жизненную ситуацию, как ни удивительно, своей настольной книгой сделал самую что ни есть школьную – «Как закалялась сталь». Теперь – мой стол пока свободен.

– С какого момента для вас книга становится неинтересной?

– Для всякого человека, даже связанного с книгой профессионально, она по-настоящему интересна, когда вдруг обнаруживаешь в ней самого себя и отклик на все то, что подспудно или въяве тревожит, мучает. Через «себя» воспринимаешь все остальное, которое, оказывается, тоже становится не менее интересным и поучительным.

– Есть ли у вас произведение, где анализ начинается буквально с первой строчки?

– В свое время я публично назвал эту книгу: роман И. А. Гончарова «Обломов». С его изъятием из школьной программы выпало чрезвычайно важное звено (речь идет о нравственном воспитании школьников, в первую очередь трудовом). О художественных достоинствах романа не приходится говорить, они очевидны уже с самой первой строчки «Обломова». Ну-ка, вспомним ее: «В Гороховой улице, в большом из больших домов... лежал... Илья Ильич Обломов». Заметьте, не жил, не находился, а лежал. Вот оно, ключевое слово. По сути этому «слову» и посвящен роман.

– У какого литературного героя вы посоветовали бы ребятам учиться чтению книг?

– Я бы хотел, чтобы этим героем стал некий собирательный образ. Хорошо бы по-онегински читать книгу – с карандашом; как Татьяна, общаться с ней, у которой книга дремала «до утра под подушкой»; как Рахметов, выбирать книгу; и обожествлять ее, как горьковская Ниловна, которая, прежде чем спросить о книге (всего лишь спросить!), «зачем-то чисто вымыла руки». Ну и, конечно, по-корчагински никогда не расставаться с нею и, более того, при случае рассказывать о ней, читать ее другим, как тот же Корчагин своего «Овода».

– Как прочитать книгу, которая экранизирована (иногда дважды)? И вообще, нужно ли ее читать?

– Не только нужно, но, скажу откровенно, ее-то еще интереснее читать, ибо открывается сразу несколько аспектов. Во-первых, кто прочитал ее лучше: учитель или режиссер? Во-вторых, прибавила или отняла экранизация? В-третьих, такую книгу любопытно прочитать, ориентируясь и на собственную «экранизацию», будто ты тоже режиссер-постановщик. Вот еще один стимул к активизации массового чтения.

– Прочитать или перечитать книгу, что для вас важнее?

– Перечитать! Поскольку именно это, в сущности, определяет качество самой книги. Если прочитанная книга не вызывает повторного возвращения к ней, то ее не стоило бы читать и в первый раз.

– Признаете ли вы чтение «урывками»?

– Я бы сказал, что это особый вид современного чтения, когда многое приходится делать урывками. Но «приходится» – не значит «надо». Я за то, когда книгу читают в стиле традиций. Я уже сказал об этом: как Татьяна, Онегин, тургеневские герои.

– Читатель не тот, кто много читает, а тот, кто много думает», – сказали вы однажды. Поясните это.

– Есть такое выражение «читает запоем», и звучит оно как высшая похвала. Но похвала-то сомнительная. И вот почему. Всякое чтение – это труд. Хотел было сказать «труд души», но это и так очевидно. Скажу лучше другое – неторопливый, раздумчивый труд. Учиться этому труду я бы посоветовал у всякого мастерового человека, умеющего ладно и радостно делать свою работу. А то и другое возможно, когда нет суеты, спешки. И торжествует внимание, осмотрительность. Лично я учился много думать, когда читаю, у своего бывшего учителя-бригадира, слесаря-ремонтника Сидоровича, с которым меня свела судьба в сороковые годы и о котором писал в книге «Рождение урока».

– Как поощряете школьника, который добросовестно и много читает?

– По-разному. Это и доверие, почти исключающее контроль; и похвала при всех, нередко монологическая, аргументированная; и заботливое участие, чаще всего выражаемое «льготой», дающей ученику право выбора объема работы; и чуть больший контакт (деловой и личный) с учеником и т. д. Но главное поощрение в том, что я каждому даю право на «открытие», способное удивить учителя и класс. По-своему это открытие «патентую» в том смысле, что в последующей работе ссылаюсь на ученика, подарившего ту или иную мысль.

– На каких этапах вашей учительской судьбы школьники читали больше и лучше?

– Мог бы сказать – на всех. Да, пожалуй, таки скажу, потому что дело не в «этапах» и «школьниках», и даже не в книгах, которые предлагает программа, а в подходе самого учителя к книге. Очень коротко об этом. Книга влечет нас, с одной стороны, «в литературу», а с другой – «в жизнь». При важности того и другого больший крен должен быть сделан в сторону «жизни». Но если прямо отвечать на ваш вопрос, то эпоха телевидения в моей практике не только не стала помехой, а еще больше стимулировала читательский интерес. Сегодняшний этап считаю оптимальным.

– Из вашей книги «Искусство общения» я понял, что вы даете еше один: ключ – приобщение к книге через общение с учеником. Так ведь?

– Да, и притом самый главный. Что такое общение? Потребность узнать и понять друг друга. И на этом хорошем, что есть в каждом из нас, каждому из нас растить в себе хорошего. Здесь книга – союзница! Собственно, она-то зачастую и организует общение. Заговорил о книге – смотришь, заговорил обо всем и со всеми. Не раз замечал: самые «контактные» люди, как правило, заядлые читатели...

Мы еще долго беседовали о том, с чего начали: как быть с книгами, а не просто среди книг; как отыскать на стеллажах свою, и в ней – свои страницы; как убедить иных «блюстителей» личных библиотек в мудрости слов М.Горького о том, что человеку в двух вещах никогда нельзя отказывать: в хлебе и в книге. Никогда!
Нельзя отказывать в книге и себе.

Подробные материалы о работах и книгах Евгения Николаевича Ильина вы можете прочитать на сайте альманаха «Книжная полка».

Чтобы правильно выбрать альманах и редакцию (издательство), которая его выпускает, нужно внимательно ознакомиться с предлагаемым «ассортиментом» литературных изданий, познакомиться с каждым из них, обратить внимание на «возраст» издательства и почитать отзывы авторов об участии в создании сборников. Издательство «Новое Слово» специализируется именно на создании подобных литературных сборников, имеет огромный редакторский и книгоиздательский опыт, а главное – с 2018 года в издательстве запущены и издаются 4 литературных сборника разных направлений и жанров: